#рукалицо

      Девушка переместилась домой, но вместо леса, кустов, ягод и деревни, она увидела перед собой ужасную картину: вокруг бегали странного вида люди, видимо, бандиты, преступники. Слышалась пальба. Всё напомнило Луне фильм «Улицы разбитых фонарей». Не успела она опомниться, как мужчина рядом без предупреждения прострелил ей ногу. Гилрой рухнула на пол, держась за больную конечность, и сквозь заливающие глаза слезы увидела, что этот мужик к ней бежит. — Хочу домой! Хочу домой! Хочу домой! — тихо бормотала девушка, судорожно пытаясь унять адскую боль.       Внезапно браслет среагировал на зов хозяйки и переместил её на порог родной квартиры. Луна, заревев в полный голос, стала стучать в дверь обеими руками, чтоб хоть кто-то её открыл. Дверь распахнула Стефани и, увидев дочь, с криком бросилась к ней. — Джеймс! Скорее сюда! Что произошло, Луна? — Мам, прости, — захлебываясь слезами, произнесла Гилрой. — Стефани, ты звала?.. Луна?! О, Боги! Тебя кто так ранил! — Отец схватился за грудь. — Я вам всё расскажу, отведите меня к врачу! — Сильнее прежнего заплакала девушка. — Джеймс, заводи машину. Мы едем в больницу, — еле стоя на ногах, сказала мать.       Мужчина взял дочь на руки и понесся к машине, как можно скорее посадил ее на заднее сиденье, а сам сел за руль. Стефани села вперёди. До больницы было ехать где-то двадцать минут. Как только мать судорожными движениями настроила навигатор, тут же повернулась к Луне: — Может расскажешь, что произошло? — Я была в лесу, собирала ягоды. Хотела приготовить пирог, сказала бабушке, что буду к вечеру. Потом на меня напали опять. Браслет не среагировал на опасность. Я попала в Египтус… Перемещаюсь домой, а я не пойми где. Какой-то мужик прострелил мне ногу. Прости! — виновато закусила губу девушка, сдерживая приступ боли. — Так. Мне эти приключения надоели. Уже боюсь, что мы с отцом можем тебя потерять. Дай мне сюда свой браслет. Я забираю его у тебя на неделю, — сердито сказала женщина и протянула руку, чтоб забрать побрякушку. — А как же я вернусь в деревню? — Луна, отдай браслет матери. Я сам отвезу тебя обратно, — вмешался в разговор отец и глянул на неё через зеркало. — Ладно. — Гилрой нехотя сняла браслет с руки и отдала, тут же опустив голову. — Может быть ты расскажешь ещё чего-нибудь? Например, о других своих травмах? — Ну… Было ранено сердце, а так же я в школе подралась. Ещё сломала два ребра. — Ну это уже слишком. Две недели без браслета! И забудь о Египтусе! У тебя домашний арест.       Тут уж Луна поняла, что сильно влипла. Особенно понадеявшись на понимание. Мать, конечно, редко им отличалась, но сердиться и выставлять домашний арест за полученные травмы было уже слишком. Особенно тяготило то, что она не могла увидеть Кефера две недели! Гилрой хмыкнула носом и прижала ладонь к раненной конечности, зашипев.       После маленькой операции, Луне перевязали рану и наложили гипс. Вердикт был неутешителен: одна кость раздроблена, от нее пошли трещины. Теперь девушка должна была ходить с двумя костылями, но пока еле передвигалась в пространстве, — ещё не привыкла.       Отец, как и обещал, на следующий день вознамерился отвезти дочь в деревню, что по ее же мнению было сущим пренебрежением, но все лучше, чем сидеть в четырех стенах дома. Костыли убрали на заднее сиденье.       Луна приглушенно выдохнула и выглянула в окно, — там мелькал лес. Ехать оставалось ещё полчаса. — Знаешь, милая, не стоит так сильно переживать из-за браслета, — внезапно начал разговор Джеймс, увидев печальное лицо дочери. — Так лучше… — Пап, в Египтусе мои друзья, — повернувшись к отцу, перебила его Луна. — Ну и что? Поверь, две недели без этого адского места пойдут тебе на пользу. Видишь, что принёс он тебе? — мужчина указал на гипс. — Вижу. И теперь мне с ним ходить десять недель… Но разве ты не понимаешь, что там есть мой любимый человек? Вот как ты сильно любишь маму, вот так и он меня любит. И вообще, почему ты назвал Египтус адским местом? — Потому что я сам однажды чуть невольно не лишил тебя жизни! Тогда мама, то есть бабушка твоя, была ещё жива, а тебе было всего лишь три года. Ты была непоседой. За тобой нужен был глаз да глаз. А она любила Египтус, тебя с собой брала. В то время ведь не было войны между Кефером и Эксатоном, — они тоже были тогда детьми, — ты с ними познакомилась, очень любила играть с маленькими принцами. Эксатон, правда, недолюбливал тебя, а Кефер… Он тебя очень любил. Ему было то ли семь, то ли восемь лет тогда. Но однажды его не было, не знаю уж почему, ты осталась с Эксатоном. Кто ж знал, что он решит тебя убить по-тихому в саду! К счастью, я появился вовремя, — искал повсюду. Как же я тогда переволновался. Никогда не прошу себе этого дня! — С тяжелым вздохом закончил свой рассказ отец. — Папа, ты не виноват. Он за мной до сих пор охотится и желает моей смерти. Но, когда тебя схватили в плен, а потом и маму, во мне бушевала такая буря эмоций, я была настолько зла на Эксатона, что сама его чуть не прикончила. Пап, всё хорошо, правда. Столько лет… Отпусти. Не держи в себе, — произнесла Луна и потихоньку потянулась к нему, обнимая. — Спасибо милая. Я очень тебя люблю и не хочу потерять, — в ответ он приобнял ее одной рукой. — Так, а теперь вот что: как объясним моей теще инцидент с твоей ногой? — Я знаю. Скажу, что полезла на дерево и оттуда свалилась. Тут ведь фельдшер неподалёку находится. Вот к нему и пошла. — Искусно же умеешь врать. — Покачал головой Джеймс. — Ладно, мы приехали. Иди тихонько в лес, если будет больно срочно домой. Береги себя. — Хорошо, пап. Я ведь тут лишь на неделю, так что буду дома через пять дней. И спасибо, что подвёз. — Да, не за что. Про костыли незабудь.       Мужчина отдал их Луне. Девушка, как только машина скрылась из виду, огляделась вокруг и с тяжелым выдохом, нелепо подскакивая, направилась в лес, думая, что корзинка ещё неполная. Добравшись до места, начала собирать малину, нелепо балансируя на одной ноге. После этого набрала ещё и ежевики и смородины, превозмогая все возможные неудобства по собиранию ягод с маленьких кустов на костылях. Возвращаясь домой, она уже проклинала злосчастную ногу. Мало того, что надо было не палиться на предмет боли, так еще и аргументы для версии нужны: если она скажет, что свалилась с дерева, значит, нужно добыть где-то очень спелое яблоко. Зря что ли «лезла»? Награда же должна быть. Уже возвращаясь домой, девушка увидела аппетитное яблоко под яблоней и подобрала его, положив в корзинку. На улице уже вечерело, когда девушка вползла в дом. — Бабуль! Я дома! — отозвалась она и зашла на кухню. Бабушка стояла у плиты. — Ягоды собрала? Будет, похоже, не один пирог, а целых… Ой, что с ногой-то?! — повернувшись к внучке, Талиба сильно удивилась. — Ради вот этого яблока полезла на дерево и свалилась оттуда, — ответила Луна и вынула из корзинки подобранный фрукт. — М-да, и сколько, сказал фельдшер, будешь ходить с этим гипсом? — Недель эдак десять. Зато есть свои плюсы: теперь не буду ходить на физру! У-и-и! — с довольным лицом Гилрой плюхнулась на табуретку. — Бедняжка ты моя. Ну надо было тебе на дерево лезть? Тут ведь яблоня растёт прекрасная! — Прости, бабуль, ну вот никак было. Потянуло меня на приключения. Ладно, я завтра начну готовку. Приготовлю два пирога, а если хватит теста, то и третий испеку. Пойду-ка отдыхать. — А разве не выйдешь на улицу погулять с Насихой? Она тебя навещала сегодня. — Куда уж с моей ногой-то?! Это просто уму непостижимо, чтоб гулять с больной конечностью! — Ну, Луна, наоборот нельзя валяться на диване. Надо, чтоб нога быстрее зажила. Для этого надо больше заниматься спортом. — Стояла на своем бабушка, деловито размахивая полотенцем. — Уф, не, спасибо, обойдусь. — Девушка уже отвернулась, чтоб уйти. — Я серьёзно говорю. — Я и поняла. Так и быть. Погуляю. Но не сейчас. Хочу отдохнуть. Если Насиха будет спрашивать, пусть лучше сама зайдет за мной. Мне ещё трудно передвигаться. — Хорошо. Только ты это, не спи. Она тебе спать не даст и разбудит. — Ладно.