Родное

Ночь поистине волшебна, чарующая и в то же время пугающая. Юная принцесса смотрела на звездное небо, пытаясь что-то разглядеть. Она вовсе не собиралась ложиться спать. Ее терзали мысли об одиночестве, о матери, которая, по ее мнению, ненавидела ее. В такие моменты Азула больше всего уязвима. И сейчас, окутавшись в теплое одеяло, она больше всего хотела бы увидеть темноволосого паршивца. Зуко занимал особое место в сердце матери. Девочка не понимала, почему мама обделяла ее вниманием. В глубине души она любила ее. Но та почему-то делала вид, что не замечает родную дочь, больше времени посвящая любимому сыну. Внутри принцессы вскипала кровь, горячей лавой обливая маленькое сердечко. Она старалась обратить на себя внимание, выплескивая обиду на старшего брата. Ее маленькая рука вспыхнула ярким племенем, сжимаясь в крепкий кулак. Она приблизилась к старшему брату, намереваясь обжечь его. Сделать ему больно. Чтобы паршивец знал, что чувствует она, живя в одиночестве без материнской любви и заботы. Она замахнулась на него и увидела в отражении медовых глаз собственный страх, ее кулак ослаб, но пламя продолжало гореть. – Немедленно перестань, маленькая мерзавка! – сзади послышался голос матери. Ее последняя фраза пробудила в душе маленькой девочки ненависть. Пламя в руке вспыхнуло еще сильнее, обдавая лицо мальчика горячим ветром. Принцесса старалась успокоится, однако огонь не слушал ее. Она взглянула в глубину его глаз, и ей вдруг стало спокойно. В ту же секунду чужая рука оттолкнула ее назад, и девочка упала на землю. Испуганная Урса обняла сына и с ужасом взглянула на дочь. – Я не сделала ему больно! – воскликнула принцесса, опуская руку. – Ты делаешь больно мне! Она испытывает злость по отношению к брату, ведь его любят больше. Зуко всегда хороший в глазах Урсы, а она — монстр. Но что-то есть в этом мальчишке. Его глаза полны любви, вблизи они напоминают два янтарных камня, политые сладким золотым медом, а взгляд — проникающий, вызывающий невольный трепет. А губы, губы — пухлые, влажные, притягательные и, наверное, нежные и сладкие, слаще любой ягоды. Именно в эту минуту ей захотелось увидеть его. Возможно, он не станет с ней говорить, может, даже прогонит и позовет мамашу. Но она хочет его увидеть. Побыть с ним рядом. Она любит его. Не как брата. И из-за этого она ненавидит его еще сильнее. Зуко проснулся от чужих шорохов. Он нехотя разлепил сонные глаза и почувствовал, как мягкая кровать медленно прогибается от чужого веса. Принцесса легла рядом с ним, сейчас они молча смотрят в потолок, вглядываясь в странные незамысловатые узоры. Зуко хотел было что-то спросить, но его перебили. — Ты слишком добрый для мага огня, — раскинувшись на кровати, проговорила девочка, — но мне нравится это. Ты не такой, как все, понимаешь? — девочка сделала короткую паузу и прошептала, — Можно? В темной комнате при свете луны их глаза сверкали подобно пламени. Принцесса ловко и неуклюже обвила его шею руками, пристально наблюдая за реакцией брата. Она опустила взгляд вниз, уже готовясь к тому, что Зуко оттолкнет ее и выгонит прочь из покоев. — Целуй меня, — прошептал он, — я знаю, ты за этим пришла. Его сердце, готово было выскочить из груди. Щеки покрылись алым румянцем, мальчишка плотнее придвинулся к ней, попутно облизывая пухлые губы. Одна только мысль о том, что они собираются сделать сейчас в комнате, пробуждала в нем непонятную, но в то же время приятную тяжесть внизу живота. Азула медленно наклонилась к нему, и губы детей сомкнулись в первом и нерешительном поцелуе. Мягко, непривычно, приятно. Они оба чувствовали это. Принцесса первая отстранилась от губ. — Тебе понравилось? — Не знаю, а тебе? —Наверное, да, — улыбнулась девочка и откинулась на кровать. Еще один поцелуй и понеслось. Они не помнили, сколько пролежали в объятьях друг друга, но чувствовали касания губ, мягких, родных, желанных.