Зависимый

      Мать говорит Отабеку: «Сынок, наркотики – это плохо. Они съедают твой мозг изнутри». Отабек кивает и думает: «Дева Мария, разве я так похож на идиота?» Отабек сознательный парень: он делает домашнюю работу, не курит сигареты и до одури занимается на катке. Но когда он встречается с зелеными глазами щуплого парнишки у станка, его настигает первый в жизни приход. Каждая клеточка его тела накаляется и взрывается тысячами искр, весь он полыхает словно чертов фейерверк на Новый год или питерские «Алые паруса». И Отабек думает: «Чертов дьявол». Взгляд Плисецкого отпечатывается на сетчатке его глаз, врезается в каждый нейрон его полыхнувшего мозга, в каждый эритроцит, во все балластные клетки костного мозга, следует по лимфе и приручает все отабековы антитела. Юра поглощает всё и сразу, отравляет каждую мысль и сводит судорогой каждую мышцу. Алтын думает: «Мама, ты снова оказалась права». Он думает: «Героин, пожалуй, был бы не так уж страшен». От Плисецкого не поможет никакой метадон, никакие закрытые стационары и вязки на койках. Отабек не уверен и насчет пули в лоб.       Когда Плисецкий подходит ближе, его запах заполняет всё пространство, проникает в легкие и разъедает все альвеолы. Когда его рука касается плеча, то аксоны лопаются. Когда он наклоняются к уху, воспаленный мозг шипит где-то в черепной коробке и сдаётся, стекая по позвоночнику.       Алтын думает, так не бывает. Думает, так не должно быть. Он сгорает дотла, когда изящные руки касаются его талии, а тело прижимается к спине. Отабек уверен, что он не феникс и здесь не Хогвартс, и из пепла ему уже не восстать. Но Плисецкий вытаскивает его из самого ада.       Когда Юра наклоняется ближе, Алтын чувствует как по венам бежит лава, расплавляя все органы и ткани, превращая всего Отабека в желе. Его переглючивает, заглючивает и вырубает на долю секунды, чтобы окунуть в холод арктического океана. Отабек думает, что Плисецкий ангел сошедший с небес, совращающий его дьявол. Его улыбка накрывает похлеще, чем ЛСД, а смех будоражит покруче амфетамина. Алтын уверен, что загнётся от передоза прямо в кафе и что его нервная система затрещит по швам и разойдётся лохмотьями. Вся Вселенная сжимается в одну точку и снова расходится, оставляя центром мироздания хрупкое тело со светлыми волосами. Пульс Отабека взлетает до отметки 180 и весь калейдоскоп эмоций сходится где-то в районе паха. В расплавленном мозге проскакивает и тонет мысль: «Блять, ему же всего 15». И его личная зависимость прожигает в нём миллионы дыр, изящно изгибая тонкую светлую бровь, мол, Бека, какого хуя? Сколько можно пялиться? Вечно, думает Отабек и закрывает глаза. На внутренней поверхности век атомным взрывом выжжен всё тот же образ. Если бы болезнь ханахаги существовала, Отабек бы давно загнулся он загнивших внутри него алых роз.       Безумие продолжается и давит на мозг, на сердце, на легкие и оседает где-то в печени. Бесконечные встречи и переписки текут по венам тяжелым металлом и тянут его на самое дно. И стоя в аэропорту Пулково у стойки регистрации, Отабек Алтын счастлив, что Плисецкий сильнее, чем героин.