социально опасен.

чимину честно нечем заняться. он давно перестал успокаивать себя по этому поводу, просто принял тот факт, что его существованию не находится применения. именно существованию. чимин не уверен, что ещё жив, не уверен, что правильно осознаёт время и пространство. каждый день происходит одно и то же, он просыпается к обеду и тупит в телик или, чего похуже, настенные часы до того, как наступает его смена в кафе, а потом работает до утра. иногда чимин переставляет время с корейского на какое-нибудь французское и летает до кафе с горящей задницей. элегантно горящей по-французски. чимин чувствует себя ужасно. чимин даже не может выдумать себе хобби. чимину нечего делать. ну вот совсем. поэтому он отвечает на звонок, когда видит, что на маленьком голубом экране домашнего телефона не отображается номер звонящего. — да-да. кашель. — хээй, боой, — протяжно шипят на другом конце провода. чимин приподнимает брови и сжимает губы плотнее, сдерживая улыбку. он снова слышит кашель, а потом, — как тебя зовут? чимин вообще в курсе, что незнакомцам нельзя называть своё имя. ну, в теории. — чимин, — говорит, накручивая провод телефона на палец. облокачивается на холодильник, из-за чего он начинает пошатываться. молчание. смачный хлюп носом. — ты один дома, чимин? пак оглядывается. сжимает губы плотнее и начинает размашисто кивать. — да, похоже на то. — значит, я могу приехать к тебе? чимин задумчиво мычит. он не очень любит гостей. а ещё ему не хочется смахивать пыль с многочисленных фигурок на полках, он вообще это терпеть не может; сколько ни смахивай, всё равно кто-нибудь обнаружит пылинку на какой-то из фигурок луффи и подумает, что чимин грязнуля. и к чаю у него ничего нет совсем. — слушай, а ты уверен, что мы знакомы? — быстро находится, уже готовя отмазку. — блядь, я у тебя минуту назад имя спрашивал, естественно, нахуй, что мы не знакомы. — а. чимин накручивает провод на палец так сильно, что его начало, вставленное в трубку, начинает трещать. он не хочет идти в магазин за новым телефоном, поэтому он перестаёт. — кстати, — начинает снова он, прерывая затянувшееся молчание, — а как тебя зовут? и снова смачное такое бляядь. потом ещё несколько секунд задумчивого молчания, чимин почти уверен, что слышит, как его собеседник трёт затылок. потом переносицу и при этом ещё фырчит. чимин зачем-то улыбается. — ты скажешь мне, где живёшь, если я скажу, как меня зовут? — да. эмм. — я шуга, — произносит так, будто ему в голову только что пришла гениальная мысль. — ещё раз, кажется трубка шумит, — чимин втыкает буквально выдранный провод поглубже в трубку. — шуга. — мм, ты можешь по буквам? — эс ту зэ ю ту зэ джи ту зэ эй, — выплёвывают на том конце. чимин снова кивает. — это твоё настоящее имя? — нет. — тогда я не скажу тебе свой настоящий адрес. снова блядь. потом гудки. ___ на следующий день снова звонок. — хээээй, боой, — это шуга. чимин знает. — привет, — зачем-то слабо машет рукой. — ты всё ещё один? — получив чиминово "угу" в подтверждение, на том конце продолжают, — скажешь мне свой адрес? чимин находит забавным то, что этот шуга наивно полагает, что он скажет свой адрес кому-то в такой степени знакомому как он. — нет, шуга, — делает упор на имя. — не играй, парень, — шипит сильнее, — не вынуждай меня тратить силы на оскорбления. — почему ты хочешь оскорбить меня? — чимин заламывает брови. говорит еле слышно и очень высоко. тишина. шипит почти так же, как этот шуга. он как белый шум сеульской библиотеки. чимину нравится. — я не хочу оскорблять тебя, — на выдохе, — просто скажи то, что мне нужно. чимин почему-то чувствует себя так, как будто его уже ограбили или убили. — у меня нет ничего, извини. тебе нечего брать. чимин слышит что-то о том что этому шуге стоило продумать всё получше, до того, как тот вешает трубку. пожимает плечами. берёт с одной из полок небольшую коробочку для открыток и складывает туда чаевые, полученные на смене. ___ на следующий день звонок раздаётся в то же время. очень пунктуально. — чимин? — его имя, вообще, не такое уж шепелявое, но этому шуге каким-то образом удаётся шипеть его. а чимин подготовился. он загуглил, что нужно отвечать. — нет, — говорит переиграно низким голосом, — не чимин. вы ошиблись. — а кто это? чимин слышит чужую улыбку. он, блядь, слышит. — это его отец, — прижимает пальцы к шее, пытаясь сделать голос ещё ниже. — мм, так даже лучше. где работает отец чимина? пак смотрит в потолок, задумавшись, перебирая маленькие пуговицы на ночной рубашке. он серьёзно спит в рубашке. у неё даже манжеты есть, но ночных запонок чимин нигде найти не может. а ещё он мечтает о ночном галстуке. — в очень серьёзной фирме, — чимин уверен, что за него говорит костюм, — продаёт участки на луне. этот шуга едва слышно смеётся, но звуки больше напоминают те, при которых люди задыхаются без надежды на спасение. а потом он резко затихает. потом возмущённо дышит. — скажи свой адрес, чимин. иначе я буду звонить каждый ёбаный день. — звони, — говорит. ___ и шуга звонит каждый день в одно и то же время. предлагает встретиться где-нибудь на нейтральной территории, просит чимина взять побольше денег с собой, чтобы ему не было обидно смотреть, как шуга обжирается в маке в одиночку. и блядь, чимин восхищается тем, какой его собеседник наивный, это восхитительно мило. пак вычитывает в интернете, что чтобы заявить в полицию нужно записать разговор с анонимом на диктофон и он записывает, а потом, когда звонок завершается, угорает с шуток шуги до самой смены. и ему не очень-то хочется делиться этим бесценным с какими-то непонятными полицейскими. а ещё он читает о том, что можно отследить номер звонящего через телефонную службу. и он звонит туда. и ему отслеживают. и чимин забивает новый контакт как "шшшуга", а потом находит его в какао. там ни одной его фотки, что чимина расстраивает, там одни только фотки канье уэста. у пака мало как образ его шуги вяжется с образом канье. чимин не пишет шуге. но он выбрал классные обои для их чата, с тони тони. вот его образ у чимина очень даже вяжется с шугой. ___ чимин смотрит на часы, одиноко висящие на белой стене, и ест большой ложкой мороженое прямо из коробки. в нём шоколадные вафли и холодное оно настолько, что зубы трещат, и чимину от такого контраста привычно. он не удивляется, когда ровно в два ему на домашний звонят. он берёт трубку. — чимин. — тебе нравится моё имя? — спрашивает, пережёвывая вафлю. на хруст отвечают шипением. — почему ты спрашиваешь? — ты всегда называешь меня по имени. тебе так нравится? шуга молчит. это молчание звучит так, будто он правда думает над вопросом. — думаю, да, — отвечает негромко и не так ритмично, как обычно, — так звали мою учительницу по математике. чимин слышал подобную хуйню ёбаный миллион раз за свою жизнь. — это наихудший, блядь, подкат в мире, ты так никогда в жизни не получишь моих денег. — но мне пиздец как нужны твои деньги, чимини. чимини. этот чимини прямо сейчас готов отдать всё, что у него есть. ___ они договариваются встретиться недалеко от железной дороги. место сомнительное, но чимину плевать на это, потому что ему настолько скучно, что он готов ехать через весь город ради того, чтобы отдать едва знакомому человеку все свои деньги, а может быть даже и умереть. неплохие планы на вечер. и чимин знает, что в том районе нет ни одного ссаного макдональдса. а денег у него столько, что он мог бы накормить там всех голодных сеульских студентов. чимин быстро узнаёт человека, который звонил ему (не поворачивается у него язык назвать его преступником или мошенником), потому что тот сидит на бордюре и пытается просунуть камушек в дуло пистолета. на его лице маска и очки, на голове кепка. чимин останавливается недалеко от того места, где он сидит. — ты шуга, — не вопрос, утверждение. он уверен на все двести. — деньги, — приказывает. он точно шуга. чимин бросает на него ещё один взгляд, прежде чем полезть в рюкзак. у шуги худые ноги и руки, и он выглядит беспомощным в своей огромной куртке, потому что он в ней просто тонет. чимин не уверен, что шуге удобно сидеть своей костлявой задницей буквально на асфальте, шуга как-то неестественно горбится и выглядит как статуя. пистолет в его тонких пальцах выглядит очень круто. взгляд такой холодный и острый, чимин улыбается тепло, принимая это. а ещё шугин голос очень глубокий не по телефону. от него грудная клетка резонирует, как от баса хороших колонок. шуга вздыхает и лениво поднимает пистолет. — дай сюда свои грёбаные копейки, чимин, пока я не забрал их сам. чимину не хочется портить их непростую дружбу с этим парнем каким-то тупым выстрелом. вот в этот момент не очень хочется умирать. в этой части города звёзды светят охерительно ярко. — у меня правда не так много, — чимин садится на колени, так, что дуло пистолета оказывается на уровне его лица, ставит рюкзак на асфальт и начинает более яростно копаться в нём, разгребая старые, ещё школьные, распечатки с докладами, которые положил туда, чтобы коробка для открыток не помялась. она красивая. чимин надеется, что шуге тоже понравится. достаёт. протягивает обеими руками, лицевой стороной к шуге. почти кланяется. потом трёт шею неловко, будто бы только что подарил валентинку. шуга недолго молчит. стягивает с лица солнцезащитные очки и тупо смотрит на крышку коробки. — сколько там? — спрашивает, выдыхая так резко, будто он очень, очень сильно устал. чимин не знает, что ответить. он не хочет говорить “всё, что было”. — зачем тебе деньги? — чимин ожидает ответа типа “на еду” или на любую другую хрень, которую люди считают необходимой. — на драм машину, — сообщает шуга, вдыхая максимально глубоко, — хочу делать нормальные трэки, я уже заебался биты на компе клепать. чимин кивает, уставившись в асфальт, свесив руки до колен. они будто больше не работают, просто повисли и чимин про себя шутит что у него эректильная дисфункция рук. слабо улыбается. отстойная шутка. всё как-то отстойно получается. он скребёт костяшками пальцев по асфальту, хочет сказать что-нибудь, хочет, чтобы шуга потребовал больше денег, хочет встретиться с ним ещё раз хотя бы под таким поводом, не хочет уходить домой. когда он поднимает голову, он видит, как охренительно красивый шуга смотрит на его охренительно красивую коробочку для открыток и, сука, не открывает, улыбается. и чимин видит всё это, видит его лицо, потому что этот шуга, тот самый, который типа преступник, у которого пистолет и которого можно сдать в полицию, снял свою маску и чимин воспринимает это в метафорическом плане и ему кажется, будто он видит душу этого парня. и у чимина мозг выдаёт синий экран. — не сиди на холодном, блядь, ты же простудишься, — шуга хмурится и вообще, он ворчит как старый надоедливый дед, но если бы такой дедуля рассыпал перед чимином яблочки из порвавшегося пакета, чимин бы собрал их и донёс до дома вместе с дедом. до своего дома. шуга правда выглядит как лёгенькое пёрышко. — а куда мне сесть? — пак водит головой из стороны в сторону, заглядывая шуге в глаза. — на бордюр. чимин смотрит на асфальт, потом на бордюр, потом на асфальт, потом на бордюр. потом на шугу снова. да, шуга на бордюре. поднимается и садится рядом. и они оба смотрят на проезжающие недалеко от них поезда, на развилки, между которыми колышется от ветра трава. а потом шуга распахивет свою куртку и чимин просто падает ему на грудь. без вопросов, без всяческих мыслей, возможно, чимину потому и было легко приземлиться, что голова пустая. пальцы шуги едва касаются бедра пака и чимин думает, как круто они будут смотреться, отбивая ритм по клавишам драм машины. как круто будет смотреться шуга со сцены и как его шепелявость будет круто звучать на записи. и у чимина белый шум на фоне, шугин белый шум, а почему чимин не знает. а потом так получается, что они целуются, невпопад, стукаясь зубами, после чего тупо хихикая, и это так прекрасно и замечательно на взгляд чимина, несмотря на всю абсурдность ситуации, ему очень весело и хорошо, однако, не совсем понятно, как так всё выходит. это спонтанно, как во сне, чимин не может уловить ход событий и они накапливаются, бьются друг о друга в его голове, а чимин и шуга продолжают биться друг о друга своими неловкими ртами. чимин чувствует что скоро заржёт. это всё просто ужасно, но это лучшее, что с ним когда-либо происходило. шуга отстраняется вдруг и выдаёт: — у тебя презервативы есть? чимин не уверен что на свидания с вымогателями принято брать презервативы. — ты собираешься меня изнасиловать? — его брови подлетают вверх и скрываются за чёлкой. шуга улыбается. — я опасен. — ты социально опасен, — хихикает чимин и легонько отталкивается от груди шуги, пытаясь выпрямиться. он сидит, но всё равно пошатывается некоторое время, поправляет футболку, — я ещё даже имени твоего настоящего не знаю, а ты уже такие вещи говоришь. чимин дует губы. он знает, что он милый. и он уверен, что шуга считает его милым. — окей, — шуга пожимает плечами, — привет, я юнги, — кривит рот в дурацкой улыбке, — и у меня нет денег на презервативы. чимин смеётся. шуга забавный. юнги забавный. — я отдал тебе свои чаевые за месяц, у тебя найдутся деньги на презервативы. — нет!! — юнги размахивает руками так, будто случился пожар, — эти деньги на драм машину!! и чимин смеётся ещё сильнее, долбит кулаком по худому бедру юнги, вызывая у того размеренные тихие “ай”, а потом клянётся, что купит всё, на что юнги укажет пальцем. чимин чувствует себя прекрасно.