Хичиго не хотел

Он никогда не думал, что с ним такое может произойти. Только не так и уж, тем более, не с ним. Ичиго вообще редко думал, он всегда все делал на эмоциях, подчиняясь некому порыву и чувствам. Сердце стучит где-то в пищеводе, руки мелко дрожат, и он делает маленький шаг назад. Спертый воздух давит на мозги. Страшно. Как же ему, черт возьми, страшно. Ладони вспотели, а перед глазами в полной, глухой, отвратительно вязкой темноте мелькают яркие вспышки белого. Ещё шаг. Бежать, ему надо бежать, причем так быстро, как он не бегал никогда. Но ноги не слушаются, и от этого сердце замирает на несколько мгновений. Возможно, Ичиго даже теряет сознание, но оно проясняется в одночасье. Ну, как проясняется, скорее, парня будто бы бьют по щеке, возвращая в реальность, не давая уйти от ощущений, не позволяя забыться в этой темноте. Снова еще одна яркая вспышка, но после неё почему-то свет не меркнет, и это пугает ещё больше. Ичиго жмурится до боли, сжимая кулаки так, что ногти до крови впиваются в ладони. Сердце то почти останавливается, то, кажется, вот-вот выскочит из груди. Страх… Страх – это такое странное, неосязаемое ощущение, от которого мы готовы на необдуманные поступки, готовы сделать всё, лишь бы больше никогда не испытать его. Вот и Ичиго сейчас готов. Буквально на всё. Он уже знает что, а точнее – кого он увидит, открыв глаза. Ведь не даром те вспышки были белыми? Когда смотришь на свет с закрытыми глазами – перед тобой словно желтое полотно. Но если это был свет, почему полотно Ичиго было кипельно белого цвета? Именно потому что этот свет искусственный, потому что тот, кто его создал, хотел, чтобы оно было белым. Белый… Белый… Белый… Отвратительный цвет, цвет смерти. По крайней мере для Ичиго. Это цвет того, кого он презирает. Того, кто убил его семью. Того, кто ещё поплатится за это, и его хищный оскал пропадет, он в любом случае не досчитается пары зубов, а снежное косоде окрасится в кроваво-красный. Куросаки сделает это, он дал себе слово. Он просто обязан отомстить. Сейчас или никогда. Парень открывает глаза и тут же встречается со взглядом голодных, холодных глаз янтарного оттенка. Ичиго всегда пугали эти глаза. Они завораживали и утаскивали куда-то вглубь, разрывая тебя на части, по маленьким кусочкам, словно издеваясь, а затем возвращали в реальность, и все повторялось по кругу. Эти глаза… Эти чертовы глаза. Кто сказал, что у Пустых нет эмоций? Они ведь прекрасно отражены в них. Злость, ненависть, гнев, отвращение и что-то ещё столь непонятное и непривычное и вообще не свойственное ему, Пустому, собственному кошмару, принадлежащему Ичиго. - Прекрати, - тихий уверенный голос разрезает давящую тишину и эхом отдается в барабанных перепонках. – Прекрати, - повторяет парень, пытаясь открыть глаза. Веки, будто налиты свинцом, и не хотят подчиняться хозяину, словно опасаясь за его жизнь, если он увидит то, что предстоит увидеть. Но Ичиго упрямый. Он не был бы Ичиго, если бы не шел до конца. Парень открывает глаза. Тишина и пустота встречает его своим дружелюбием. Обманчиво-спокойно, так, что пробирает до костей. Легкий ветерок, неизвестно откуда взявшийся, залезает под ворот косоде, неприятно щекоча разгоряченную кожу. Где? Где он? Где носит этого чертового Пустого? Куросаки ощущает его присутствие рядом, совсем близко так, что можно дотянуться рукой, но это всё же не реально. Будто он растворился в воздухе. - Играешь в прятки, тварь? – ярость заполняет душу, и собственный голос срывается на хрип. Бесит… Как же все это бесит. Сознание того, что эта мразь рядом, и Ичиго не может его ощутить, спокойно коснуться руками его шеи, сжав сильные пальцы, и всматриваться в черты изумленного таким поведением лица Пустого. Ичиго даже дал ему имя. Хичиго. А что, ему подходит. Если сам он всю жизнь был «тем, кто защищает» и «ангелом-хранителем», то эта тварь – его абсолютная противоположность. Белый демон, изничтоживший всё, что когда-то так любил Куросаки. Семью, друзей, его жизнь, его душу. Да, Пустой словно забрался в тайник души парня, вырывая оттуда всё самое ценное, калеча, уничтожая всё, чего коснется взгляд этих леденящих глаз. - Ты звал меня, Король? – ядовитый шепот над самым ухом заставляет колени парня подкоситься, а кровь в жилах закипает с ещё большей ненавистью. Ненависть – это огонь его души. Огонь, который однажды сожжет его душу до тла, оставляя на месте того, что когда-то принадлежало Ичиго – горсть пепла, которую сдует этот легкий ветерок, блуждающий по крышам столь неправильного мира. Куросаки в который раз до боли в запястьях сжимает руки, кожа на костяшках приобретает белесый оттенок, такой же, как кожа Хичиго, и это злит его ещё сильнее. Ичиго резко разворачивается и почти что носом сталкивается с носом Пустого. Он у него холодный, как у собаки, и едва ли не мокрый. Альбинос смотрит вызывающе, вовсе не боясь своего Короля. Он знает, знает, что произойдет дальше. Ведь этот случается не впервые. А этот Куросаки всё забывает вновь и вновь. Он не помнит, что Хичиго лишь защищал всех его близких, а эта рыжая башка никогда не удосужится у него спросить, почему Хичиго сидел над трупом Юзу с белым Зангецу, окрашенным в кровь. Ичиго не спросит, а, значит, никогда и не узнает, что это была кровь не его сестры, а кровь арранкара, который убил его родных и близких, растерзал своими отвратительно желтыми зубами. Хичиго не хотел, чтобы Куросаки это видел. Именно поэтому и захватил власть над его телом. Хичиго не хотел, чтобы Ичиго видел, как эта вонючая пасть вонзает свои клыки в горло маленькой, ни в чем неповинной девчушки. Хичиго не хотел, чтобы Ичиго знал, что в смерти его семьи и друзей виноват сам Куросаки. Он просто не успел, не успел защитить их. А этот чертов арранкар приходил на запах временного синигами с рыжими волосами. Пустой выдыхает, а с губ не сползает безумный оскал. Ичиго думает о том, как эта тварь еще не порвала себе губы. Он думает об этом всего секунду, а затем делает то, зачем пришел. Он вцепляется рукой в белоснежную кожу на шее, сдавливая пальцы. Но на удивление не видит того выражения, о котором так мечтал. Мало того, Пустой не реагирует на это. Никак. И это злит Куросаки ещё больше. Разум мутнеет от накипевшей ярости, словно где-то внутри Ичиго спрятана бомба замедленного действия и она вот-вот рванет, рванет не по-детски так, что подорвет всё вокруг, а особенно его собственную голову, и она просто разлетится на куски. - И чего же ты хочешь от меня, Король? – выплевывает Хичиго в лицо парню, а глаза его опасно сужаются, но он даже не шевелится. Никакой реакции. Ичиго думает… Думает, что нужно сделать, чтобы увидеть на лице этой мрази отголоски хоть каких-то настоящих эмоций. Всё это время от не отрывает взгляда от угольных глаз Пустого. Идея Куросаки рывком валит Хичиго на землю, одним махом избавляя его от одежды, и победоносно усмехается. В голове гудят фанфары. Такого альбинос от него точно не ожидает. По крайней мере, так думает сам Ичиго. И, быть может, не ожидал бы, если бы всё это не повторялось с периодичностью в каждые три дня. Хичиго лежит на холодном бетоне и продолжает смотреть в медовые глаза мальчишки с прежним вызовом. А Ичиго… Он долго не думает, он лишь бьет наотмашь по лицу Пустого, оставляя на белоснежной щеке ярко-красный след от удара. А еще… Ещё его губы окрашиваются в так полюбившийся ему, Ичиго, алый цвет крови, и когда он видит её, чувствует… Мозги словно отключаются, парень забывает где он, что он, зачем он. Он лишь наклоняется ниже, касаясь языком ненавистных губ альбиноса, вдыхая терпкий аромат теплой крови, и касается языком подбородка Хичиго, слизывая её. Внутри словно все переворачивается от этого движения, парень неосознанно издает тихий стон. Низ живота скручивает тугой узел возбуждения. Ичиго не задумывается, он делает. Это то, чего он хотел. На лице Пустого меняются эмоции. Не сильное удивление и словно ожидание чего-то… Чего-то большего. - Сука, - хрипит Куросаки, вцепившись руками в волосы парня, грубо потянув их назад, впиваясь зубами в шею Пустого, высасывая его кровь, которая так будоражит собственную и заставляет все нервы оголиться до предела, так, что каждое прикосновение к ненавистному телу становится чем-то обжигающе-опасным, этаким запретным плодом, вкус которого ему необходимо, просто жизненно необходимо вкусить. Пустой что-то мычит, когда зубы Ичиго смыкаются на его соске, оттягивают его сильно, до боли, так же окрашивая кожу в любимый цвет. Сердце, кажется, остановилось. Дух захватывает настолько, что хочется умереть. Игра. Эта игра не на жизнь, а на смерть заводит парня, выносит все мысли, оставляя лишь обостренные в десятки… Хотя в какие десятки, в сотни и тысячи раз обостренные чувства и ощущения. Ичиго приподнимается, жадно смотрит на чужие сине-черные губы, и жестко сминает их в требовательном поцелуе, хотя и поцелуем это назвать сложно, скорее доказательство доминирования человека над Пустым. Собственный член уже стоит колом и рвется наружу, да и Хичиго, кажется, не против. Это снова злит Куросаки. Какого черта? Он хотел увидеть испуг, услышать мольбы о пощаде, и где же они? Конечно, Ичиго, разбежался. Это – Пустой. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Парень хищно улыбается в «поцелуй», касаясь пальцем тугого колечка мышц альбиноса, даже не удосужившись смочить его, и резко проникает в него сразу на всю длину, заставляя Пустого изогнуться и срывая с его губ приглушенный болезненный стон. Но разве этого достаточно? Да ни в жизнь. Парень тут же добавляет второй и третий палец, растягивая Хичиго, с удивлением замечая, как легко он его принимает. Ну и плевать. Ещё несколько резких и глубоких толчков, и Ичиго выходит из альбиноса, с довольной маниакальной улыбкой наблюдая, как исказилось его лицо от недовольства. Шикарно, просто шикарно. Собственное возбуждение уже бьет по мозгам, поэтому парень наспех расправляется со своим косоде и подтягивает Хичиго к себе за ноги, стирая его спину о бетон, оставляя на нем кровавые подтеки. Он гадко ухмыляется и одним резким толчком врывается в тело, распростертое под ним, которое почему-то с таким упоением принимает его, и тут же подается на встречу, тихо, протяжно застонав, откидывая голову назад, ударившись затылком о пол. Ичиго задыхается, он не верит, что это с ним происходит здесь и сейчас, да и как такое может быть правдой? Но он действительно наслаждается. Наслаждается сексом с этим существом, которое обещал убить. И убьет, но сделает это позже. Толчки парня становятся более резкими и рваными, глубокими. Они заставляют Хичиго просто лишаться разума, утопая в наслаждении от того, что Ичиго каждый раз проходится по какой-то точке внутри него, что приносит просто неимоверное наслаждение. И Ичиго вновь становится страшно. Страшно от понимания того, чем и с кем он занимается. Но об этом он подумает потом, а сейчас прочь из головы все мысли, кроме одной – кончить… Куросаки не заботится о Хичиго, ему плевать на него, он сделал половину того, что хотел, а сейчас… Парень кусает альбиноса за плечо, ещё несколько раз грубо входя в него, кончая в Пустого, наполняя его собой, так, чтобы он запомнил этот день раз и навсегда. И он запомнит, навсегда запомнит, как и предыдущие, как и те, что ещё будут. Они, словно огненное клеймо, выжженное в памяти. Хичиго недовольно выдыхает, когда Куросаки выходит из него, и когда плечи его Короля немного опускаются, подрагивают от пережитого. То, что ему не дали кончить, это нормально, он уже привык к этому, это всё не важно. Важно то, что Король сейчас снова упадет, и его нужно поймать, одеть и положить на крышу. Когда Ичиго проснется, Пустого уже не будет рядом и в помине, а память откажется вспоминать все то, что произошло. Ичиго глубоко вздохнет, вновь погружаясь в свои собственные мысли, и уйдет. А Хичиго… Он будет сидеть на краю самого высокого здания, наблюдая за Королем, за тем, как он вновь покидает его, и тихо, едва слышно шепнет: - То, что я хочу защитить, это ты, Ичиго.