Special care

Пегги кричала. Тони слышал, как звенит её наполненный гневом (и страхом?) голос. У него гудела голова, так что слова долетали до него, словно дротики, заставляя морщиться не только от синяка на скуле, но и от не прекращающейся мигрени. — Энтони Старк! Ты сейчас же бросишь все свои глупости и откроешь мне дверь! — она практически не повышала голоса, сколько Тони помнил её в своей жизни. А помнил он её практически с младенчества. Когда он был мальчишкой, ему нравилось дразнить тётю Пегги, то и дело споря с ней по пустякам, словно желая проверить лимит её терпения. Казалось, что оно было безграничным. Не то что у отца. От этой мысли Тони скривился, словно на публику выдавливая из себя пустую и некрасивую улыбку. Чуть приподняв голову, он со всей силы приложился затылком о стену, у которой сидел. Тупая боль усилила мигрень; Тони казалось, ещё немного, и он отключится. — Энтони Эдвард Старк! В моей сумочке лежит пистолет. Так что открывай, пока я не отстрелила этот чёртов замок! — о, а ещё она никогда не ругалась. Тони безвольно хихикнул. Всё случившееся, казалось, произошло так давно. Тони желал, чтобы это произошло позднее. Тони желал, чтобы этого не происходило вообще. … Говард отшвырнул его к стене. Тони держал ладонь на расцветающем на скуле синяке, глядя на отца с уже нескрываемой ненавистью. — Что ты знаешь обо мне?! — выкрикнул Тони. Скулу жгло. — На какое будущее ты рассчитывал?! На мою свадьбу с девчонкой из юридического колледжа? На мою карьеру в твоей компании? Что я буду всю жизнь смотреть на тебя с немым обожанием и принимать каждое твоё слово, как данное?! — Я явно не рассчитывал на то, что мой сын окажется самым большим моим разочарованием! — прорычал в ответ Говард, сжимая кулаки, приближаясь для нового удара. — Сюрприз, па-а-апочка, — издевательски протянул Тони. — Но не для тебя одного я — самое большое разочарование. Больше скажу, я и для себя им являюсь. — Так и являйся на здоровье, — выплюнул Говард. — Являйся, чёрт тебя подери, кем захочешь! Ты мне больше не сын! Тони захотелось оказаться так далеко от этого места, как только можно. Он выскочил из комнаты так быстро, что чуть не сбил с ног только что вошедшего. Точнее, вошедшую. — Говард? Шокированное лицо крёстной Тони уже не видел — слёзы застилали глаза. Он захлопнул дверь в свою комнату, практически не соображая, что вообще творит. Со всей силы размахнувшись, он ударил себя по тому же месту, куда совсем недавно прилетел кулак его отца. В голове всё закружилось, и Тони, ища поддержки, прислонился к стене, почувствовав, как медленно сползает по ней на пол. В таком положении он и замер, слыша за дверью крики Пегги и Говарда. Он не хотел снова слышать то, что уже услышал от отца, а в том, что Старк-старший всё перескажет в красках, сомнений не было. Просто Тони не хотел снова слышать все те обидные слова, которым его назвали за последние полчаса. Как его только не называли; с его-то характером, и не иметь кличек и прозвищ? Выскочка, зазнайка, мистер Совершенство (произнести так саркастично, как только возможно), безумец, придурок, псих, гений, проныра, лгун, мелкий засранец, юноша, имеющий крайне высокие амбиции, но крайне низкие стандарты поведения (эту Тони обожал больше всего — так его называл Джарвис; жаль, что сегодня дворецкого не было в доме — Говард дал отгул)… Но так, как сегодня? Гомик, педик, извращенец, больной человек, самое большое разочарование… Интересно, а мама так же бы его назвала? Или просто расплакалась, как и все мамы, которые узнают от том, что их сын — гей. На самом деле, Тони характеризовал себя, как бисексуала, но когда тебя застают, целующимся с парнем на диване в гостиной, то все тонкости уже становятся не важными. Боже, подумал Тони, надеюсь, Стив в порядке? Старк хотел рвануть за ним, когда Говард вышвырнул Роджерса за дверь, но сделать это так и не удалось. Ну, зато узнал о себе много нового. Например то, что теперь он — официально — самая большая ошибка, которую Говард Старк совершил в своей жизни. … Едва Тони решил, что Пегги наконец-то успокоилась, грянул выстрел. Непонятное, дымящееся нечто, бывшее раньше замком его двери, прокатилось по полу, оставляя лёгкий серый след от сажи. Тони пустым взглядом смотрел на появившуюся перед ним крёстную, взъерошенную, явно недовольную и до дрожи напуганную. — Я слышала удары, — серьёзно, словно на допросе, сказала агент Картер. А именно специальным агентом американской разведки она и являлась, и почему-то Тони всегда об этом забывал. — Руки? Голова? Джарвис проверял твою спальню неделю назад. Лезвия? Отцовский коньяк? Фамильный револьвер? Тони только отрицательно покачал головой. — Отлично, — продолжила Пегги, опускаясь на колени рядом с ним. — Я отправила Говарда… прогуляться. Думаю, ему стоит проветриться. — Это же его дом, — хмыкнул Тони, тут же скрививший от боли — скулу всё ещё сильно ссадило. — Меня это мало волнует, — спокойно пожала плечами крёстная. — Больше меня волнует произошедшее. Версию Говарда я уже услышала — твоя очередь. — Не желаешь для начала назвать меня педиком и самым большим разочарованием? — невесело усмехнулся Тони. Глаза вдруг прижгло, он почувствовал комок в горле: так не хотелось, чтобы Пегги сказала ему это. — Свой вердикт вынесу в конце. Рассказывай, — с этими словами она положила руку ему на плечо, мягко сжав. Тони понял, что сейчас заплачет. Заплетающимся языком он начал с самого начала: как ещё летом познакомился с отличным парнем на волейбольном матче, как потом этот парень перевёлся в их выпускной класс, как они начали общаться всё теснее и как Тони впервые испугался того, что Стив ему действительно нравится. Старк срывался на хрипящий шёпот, вспоминая, как ему было больно видеть рядом с Роджерсом других девчонок, как стучало его сердце, когда они сидели в кинотеатре и их руки сталкивались, когда они одновременно тянулись за попкорном. Как он донимал с этим Пеппер и Роуди, как они поддерживали его; как он впервые напился до амнезии, проклиная свою жизнь на чём свет стоит… И как он, не выдержав, признался во всём Стиву, едва они сдали промежуточные экзамены. — О-он приглас-сил меня н-на выпускной, — всхлипывал Тони, едва шевеля губами. — С-сказал, что планировал признаться мне т-там… — И вы начали встречаться? — спокойно спросила Пегги, продолжая мягко поглаживать его по плечу. Тони кивнул, тряхнув головой, словно тряпичная кукла. — А его родители? — У него т-только тётя. Родители умерли, когда ему было д-десять лет. Он сейчас с-с другом квартиру снимает — работают в автомастерской. А ещё картины на заказ рисует. — И друг в курсе? — Да. — Поддерживает? — Да. — Хорошо. — Хорошо? И это всё, что ты хочешь сказать?! — Тони потёр ладонью глаза, чувствуя, как зудит раздражённая кожа. Ему хотелось уже не плакать, а выть. Пегги смотрела на него открыто и мягко, её рука всё ещё лежала на его плече. — Я могу сказать, что если ещё раз узнаю, что ты считаешь себя разочарованием, то устрою тебе такой аутотренинг с Джарвисом, что… — Всё, понял, — поднял руки Тони в жесте «сдаюсь». — Только назвал меня так не только я… Пегги помолчала минуту. — Ну, а если я узнаю, что Говард ещё хоть раз посмел оскорбить или поднять на тебя руку, то я сломаю ему его собственную, — на этих словах Тони уже открыто прыснул. Они сидели рядышком, медленно успокаиваясь и думая о своём. Пегги ласково обнимала Тони за плечи, чувствуя слабую дрожь недавно прошедших слёз. У неё не было детей, хоть ей и было уже за сорок. Не то чтобы ей не было больно думать об этом; просто глядя на то, как Тони медленно успокаивается, расслабляясь в её руках, и как на его лице наконец проступает усталая, но искренняя улыбка, Пегги понимала, что ей всегда будет, кому подарить свою любовь и заботу. И если ей действительно придётся сломать Говарду руку, что ж… она давненько мечтает это сделать. Тони собирался что-то ей сказать, когда за окном послышалось непонятное шуршание. — На пол, — мгновенно сориентировалась Пегги, выхватывая всё тот же пистолет, который всё это время покоился у неё на поясе. За три шага она приблизилась к окну и, предупреждающе выводя дуло вперёд, чуть выглянула на улицу. — Ни фига себе, — красноречиво свистнул Баки Барнс, до этого повторно целящийся небольшой верёвочной лестницей в подоконник Старка. Пистолет подействовал отменно, Джеймс выронил лестницу, один из крюков которой с немым торжеством приземлился ему точно на ногу. Услышав весьма полное мнение обо всех верёвочных лестницах этого мира, Пегги фыркнула, пряча улыбку. — Мисс Картер? — вдруг послышалось рядом. — Мистер Роджерс, — довольно улыбнулась агент бывшему воспитаннику. Тётя Стива — Шерон — была той ещё любительницей интересных методов воспитания… — Надеялась, что это всё-таки окажешься ты. — Рад вас видеть. — Взаимно. — Мы тут это, — подключился к другу Баки, — за Тони пришли. — Дай Стиву бросить — у него отлично наведён прицел, — кивнула Пегги, с этими словами вернувшись в комнату. Тони уже поднялся с пола и теперь явно боролся с желанием выглянуть из окна. — Собирай вещи, пару дней погостишь у «друга», — не терпящим возражения голосом сказала Пегги. — Говарда оставь мне и Джарвису, мы разберёмся. Не пропусти ступеньки на верёвочной лестнице. — А через дверь не легче?.. — спросил Тони, но, увидев взгляд крёстной, решил благоразумно заткнуться. Он собрал рюкзак за семь минут. На прощание Пегги проводила его поцелуем, мягко коснувшись губами синяка на скуле. Стив позаботится, чтобы к повреждению приложили лёд, она не сомневалась. — Эй, Стив, — обратилась она к ним, когда Тони уже закончил надевать шлем, седлая мотоцикл Роджерса (собственной сборки, если что). Баки же вёз ту самую лестницу. — Не обижай моего крестника. Уже гораздо позже, греясь о Стива на их мягком диване в квартире Барнса и Роджерса, Тони думал, что у них с отцом всё будет хорошо. Ведь так сказала тётя Пегги. А ей он верил, как никому другому.