Cover My Eyes

Стива Роджерса уже тошнит от вездесущего блеска космического алюминия – как и всех, кто летит вместе с ним. Космосом они сыты по горло. Пора домой – что бы это ни значило для каждого из разношерстного экипажа капитана Америка. И они летят домой, в пути набираясь сил перед предстоящим решающим боем. Сью Сторм спит, свернувшись калачиком над аварийным кислородным отсеком; Пересмешница зашивает свой боевой костюм, облачившись в скафандр без перчаток и шлема; агент Квотермейн полулежит в кресле пилота, закинув руки за голову. Капитан знает, что у него на лице играет торжествующая и счастливая улыбка. Как у мадам Гадюки, которая, задремав спиной к нему рядом с иллюминатором, упала ему на плечо. Его взгляд касается ее лица. Глаза зеленые... зеленые губы. Оттенок куда сочнее и полнее, чем у сморщенной кожи скруллов. И как в заточении не стерлась помада?.. Но, так или иначе, это истинный цвет земной травы. Такой родной и знакомый. Гадюка внезапно приходит в себя, и он убеждается в этом вновь – всего за секунду, пока ее губы кривятся, а к его носу летит кулак. – Осторожно, мэм, – говорит Стив, перехватив ее запястье. Он спокоен и сдержан, хотя и выглядит так, будто в плену им ежедневно до блеска намывали полы. Внутренняя сила придает ему веса. Гадюка дергает рукой, сощурившись, перекосив рот, и освобождается. – Это тебе надо быть осторожным, капитан. Выразительно хмыкнув, Гадюка садится прямо и деловито, хоть и резко, подтягивает ленты костюма на голени. Ладно... Все-таки капитан не виноват в том, что произошло с ней на этот раз, а она все еще слишком горяча. В ее мышцах горит огонь, который нужно погасить: побить кого-нибудь. Украдкой, сквозь завесу волос, она снова смотрит на капитана и понимает: ей не хочется бить его. Вот так. Когда силы равны, волей-неволей опять становишься просто женщиной. Аспидно-зеленой снаружи, ядовитой и стальной внутри, но – женщиной. И даже сам барон не осудит Гадюку за то, что вблизи капитан Америка, бесстрашный солдат, талантливый стратег, кажется ей весьма симпатичным. Не осудит, потому что никогда не узнает об этом. Гадюка резко отворачивается от капитана Америка, откидывается плечами на обшивку и смотрит в потолок. На ум ей начинают приходить строки будущего рапорта в командование Гидры, а в памяти всплывают бой за боем, особенно тот, перед отлетом домой... Черт, везде ее прикрывает он! Ни одна из фраз не обходится без: «благодаря вынужденному сотрудничеству с капитаном Америка». Да за такой рапорт ее мигом с должности выгонят и сгноят в казематах! Ненормальная! Наверное, она просто устала. Устала и зла на все вокруг, а второе – такое знакомое, повседневное чувство... Гадюка со стоном вздыхает, стиснув зубы – и едва не вскрикивает, когда на ее плечо ложится тяжелая рука. – Мы справимся. Мы победим захватчиков. Ведь мы вместе, – говорит ей Стив Роджерс: наверняка это ответ на ее вздох. Наверняка он подумал, что она боится. Это не так. Гадюка верит, что не боится будущего. Чего ей бояться? Но почему, почему ему совсем не страшны ее жестокость и змеиные укусы? И вместо того, чтобы отшатнуться, Гадюка закрывает глаза – и под ее веками начинают мерцать звезды. Как те, в иллюминаторе. Подумать только, она никогда прежде не летала в космосе. Сошло бы за изящное свидание. В какой-нибудь другой реальности. – Да. Справимся. Несмотря на то, что у них нет и не будет никакого будущего – даже в одном строю, – она с трудом подавляет сильнейший порыв накрыть его руку своей.