Девушка, которая добилась своего, или "Кто приготовит ужин"?

Нам хорошо с тобой вдвоём, И мы не можем жить иначе, Мы нежность по глоткам допьём, Решая вновь судьбы задачи.

Луч солнца проникает сквозь плотные занавески, освещая фигуру девушки и спящего в постели мужчины. Волосы взъерошены, пушистые ресницы тревожно подрагивают, видимо, ему что-то снится. Ольга внимательно следует взглядом за траекторией луча. Скользит глазами по густым бровям. Сейчас он не хмурится… После она опускает взгляд на покрытые легкой щетиной щеки — не брился всего лишь пару дней. Его губы… так хочется поцеловать их, но иммунолог сдерживает внезапный порыв, боясь его разбудить. Она долго смотрит на Андрея, и, наконец, не выдерживает, легко касаясь пальцами его губ. Он улыбается, целуя её пальцы, но все равно не просыпается. Какой же он всё-таки беззащитный, когда спит… Видел ли кто-нибудь Рихтера таким, каким видит его Оля? Знает ли кто-то его спящим? Его мать? Возможно, девушка или жена? Сейчас он её и только её…  — М-м… — едва приоткрыв глаза, мужчина перевел взгляд на Ходасевич, и от её вида на лице врача появилась мягкая улыбка.  — Доброе утро, — чуть улыбнувшись, девушка сильнее прижалась к нему, прикрывая глаза. — Доброе, - отозвался мужчина, — какой сегодня день недели? — Среда, — вздохнув, ответила Ольга, удобнее устраиваясь в его уютных объятиях. Она вновь слабо улыбается, сонная, милая. Прелесть… Пробегает пальцами по мужскому плечу и руке до локтя вниз, на несколько мгновений замирает, словно думая, стоит ли продолжать. Медленно закрывает глаза. Длинные ресницы бросают причудливые тени на светлую кожу, слегка подрагивая. Несколько раз ее грудь медленно поднимается, и Ольга поворачивает голову набок, проваливаясь в дрёму. Она прекрасна… — Ты что, спать надумала? — удивлённо говорит Рихтер, легко прикасаясь пальцами к нежным ключицам. Он медленно наклоняется над затихшей девушкой и еле слышно касается губами ее шеи. Нежно-розовые губы едва заметно расплываются в улыбке, но она сдерживается. Хитрая… Дорожка поцелуев ложится до самого подбородка, да там и заканчивается. Андрей отстраняется, чтобы посмотреть, как уголки её губ приподнимаются в улыбке. Это безумие, с ума сойти! Сдерживая смешок, врач касается губами щеки и отстраняется. Ходасевич открывает глаза, немножко возмущенная и слегка взволнованная. От её прищуренного взгляда хочется под холодный душ — так сильно бросает в жар. Рихтер тяжело вдыхает ставший внезапно горячим воздух, пытаясь не улыбнуться. Она такая забавная… — Так хорошо, когда ты рядом… — тихо проговорила Ольга. В приоткрытое окно, покачнув занавески, влетел поток утреннего свежего ветерка. Прохлада пробежалась по раскрытым участкам кожи, от чего девушка покрылась мурашками и, громко чихнув, приподнялась на локтях. Они и не заметили, как пролетело время. На тумбочке запищал телефон, а вернее будильник, установленный на нём, напоминая, что пора вставать. Ольга быстро отключила сигнал. — Пора, - произнесла девушка. — Что пора? — недовольно спросил Рихтер. — На работу пора нам, — с грустью ответила Оля. Андрею не хотелось вставать, ведь на работе опять Калинин с Егоршиным, вечная суета и вредная Елизавета Дмитриевна. — Рядом с тобой… очень хорошо, — мечтательно протянула Ходасевич. — Я люблю тебя, — Андрей приблизился к девушке и поцеловал, мгновенно получив ответ. — Так, — Ольга оторвалась от поцелуя, — нам на работу пора, -серьёзно произнесла иммунолог, вставая с кровати. — Работа подождет. — Да что ты говоришь! — рассмеялась Ольга. Спустя час Рихтер и Ходасевич уже подъехали к клинике. В диагностическое отделение поступила девушка с неоднозначными симптомами, и Андрей Александрович отправил Калинина и Егоршина делать обследование и всевозможные анализы. Ольга сидела за столом и оформляла медицинскую карточку этой девушки. — Оль, а это случайно не родственница твоя? — спросил Андрей. — Нет… Просто однофамильцы, — проговорила Ольга, не отрываясь от своей работы. — У меня к тебе есть один вопрос, можно? — она отвлеклась от письма, взглянув на врача, и поднимаясь со стула. — И что же за вопрос у тебя, Ольга? — Рихтер подошёл к ней вплотную, она почти упёрлась в стол позади неё. — Андрей, что ты делаешь? — шёпотом произнесла Ходасевич. — Что, если кто-то увидит? — Рихтер чувствовал её дыхание у себя на груди. — И что же тогда будет? — начальник чуть наклонился к ней. Она сделала шаг назад и упёрлась в стол, отступать ей было некуда. — Андрей! — дверь распахнулась и вошла Никольская. — Хватит уже, а? Там значит тяжёлая пациентка, а ты здесь прохлаждаешься! — Елизавета Дмитриевна, вы… — он медленно отошёл от Ходасевич и повернулся к главврачу. — Что там такого необычного? — спросил Рихтер. — Иди уже! Узнаешь! — Лизавета подтолкнула его к выходу. — А ты чего, остаёшься что ли? — посмотрел он на неё. — Я тоже хочу! — Не волнует меня, чего ты хочешь. Рихтер, развернулся и пошёл, хватит к людям нормальным приставать! Ну, я жду. — Злая ты, Лиза, — обиделся мужчина и вышел за дверь.