Эксперимент

О чувствах Региса к нему Лютик узнал чисто случайно. Он был воистину в замешательстве, не зная, можно ли назвать эту случайность счастливой или же наоборот — очень неудачной. Однако, он об этом знал. И узнал-то косвенно, из случайно подслушанного разговора Региса с Геральтом, когда те думали, что бард уже спит. Вампир тогда сильно разговорился ни с того, ни с сего, но в итоге он попросил ведьмака помочь ему советом. Белый Волк тогда даже их скудной похлёбкой подавился от неожиданности. Вот уж чего он не мог ожидать, так это того, что у одного из его спутников могут возникнуть романтические чувства ко второму. Однако, это было так. Бард долгое время пытался делать вид, что и не подозревает об отношении Региса к нему, но тот был далеко не дураком. Понимал, что в тот вечер Лютик всё слышал. И ждал действий с его стороны, поскольку сам он никогда не отличался особой решительностью в подобном плане. А вдобавок ко всей сложившейся ситуации проснулось и лютиково любопытство, которое обычно выходило ему боком. И на этот раз объект любопытства возник абсолютно неожиданно, когда бард забрёл в бордель, где вполне неплохо провёл ночь. Тогда-то до него дошло, что ни в жизнь он не смог бы описать чувства своих… муз. Точнее, описать их ощущения в подобной ситуации. И всё потому, что видел он это с другого ракурса, а ни одна дама не согласилась бы рассказывать о том, как провела прошлую ночь и что чувствовала. Лютик прямо будет послан в места не столь далёкие. Самое забавное было, что когда у него возник вопрос о вкусе крови, ему описали всё в подробностях, подкрепив некоторыми фактами и разрушением мифов. Однако, женщины не были столь же сговорчивы, сколь таковыми были высшие вампиры, как показал опыт. Именно тогда к барду пришло решение проблемы, хотя он очень сильно сомневался, что это решение правильное. Высший вампир. *** Буквально краем уха зацепив разговор Лютика и Региса, Геральт, только было вернувшийся с охапкой дров для костра, громко смущённо кашлянул и поспешил как можно скорее удалиться. Не мешать. Бард, несмотря на недоумевающую физиономию вампира, явно был настроен очень даже решительно. Он не знал, что точно собрался делать, но намерен был в случае чего импровизировать. Последний продолжал отпираться. В конце концов, когда любопытство Лютика уже страшно припирало, тот, не выдержав больше вампирской болтовни, притянул того за ворот рубашки, поцеловал. Цирюльник с недоумением посмотрел на него, но затем всё же ответил на поцелуй. Он понимал, что Лютик не чувствует сейчас ничего, кроме чистого любопытства, но готов был закрыть на это глаза. Не упускать шанса. Ведь хуже от этого не будет, верно? На этот раз бард чувствовал себя совершенно иначе, нежели в другие. Его дыхание перехватывало от прикосновений Региса, но скорее из-за лёгкого страха, нежели из-за возбуждения. Однако, тому это не мешало. Он отключил свой разум, начиная следовать исключительно инстинктам. Сейчас он не думал, о нет. И это далеко не делало Лютику лучше. Но со временем он обвык. Холодные пальцы проскальзывали под одежду, заставляя мурашки пробежать по коже. «Секс с практически мертвецом? — думал он, пытаясь себя успокоить, поскольку для него это всё равно считалось несколько неестественным, — Звучит весьма поэтично». Застёжка ремня, перехватывающего кафтан на поясе, со звоном ударилась о камень на земле. «Да и свежий воздух организму никогда не мешал, так?» Расстёгнутая рубашка сползала с плеч, заставляя поэта начать слегка замерзать. «Чёрт, а может и мешал?» Под спиной мешал какой-то камень, который очень неудачно подвернулся барду, который благодаря вампирской ловкости рук был уже полураздет. Лютик чуть вздрогнул, когда холодные губы коснулись его шеи. Регис знал, что делал. Пол партнёра не смущал вампира, в отличие от него самого. Трубадур чувствовал, как он его целует, перебираясь к плечам. Чувствовал, как кровь медленно спускается к низу живота, от чего Лютик тихо выругался. Регис слышал, как тяжело дышал бард, но не особо желал отрываться от его плеч. Тот же явно пожалел о своём эксперименте. Только сейчас он понял, насколько необдуманно это было. Но не стал сопротивляться и прерывать происходящее. Тем временем вампир добрался до бардовых брюк. К Лютику всё больше начинало приходить осознание. Всё шло не по плану. Он не думал, что окажется в таком положении. И всё же он лежал под Регисом, тяжело дыша, и стараясь сохранить какое-никакое спокойствие. Не получалось. Тем более теперь, когда на нём уже не было штанов. В итоге он наплевал на всё, обнял одной рукой сильно пахнущего травами цирюльника за шею и притянул к себе. Сейчас он решил не заморачиваться и просто получать удовольствие, забыв про то, что они всё-таки находились в лесу, а под ним не мягкая постелька какой-нибудь барышни, а твёрдая лесная почва. Но об этом можно было позаботиться и позже. Никогда раньше бард бы не подумал, что будет стонать, находясь под кем-либо, то выгибаясь, то вжимаясь в землю, где его спину помимо вампирских когтей царапали острые камушки и веточки. Лютик кусал губы, впивался ногтями в спину партнера, стараясь не издавать никаких громких звуков. Он помнил, что Геральт всё ещё ошивался где-то неподалёку, а ведьмаку не нужно было слышать ничего. А Регис знал, что тот всё слышит, причём прекрасно. Но ему было плевать. Каждый толчок заставлял кровь в висках пульсировать сильнее, заглушая всё окружающее его. Пожалуй, они оба наслаждались происходящим, но наутро Лютик вспомнил, что всё произошедшее ночью было лишь из чистого любопытства. И никогда не повторится. Никогда. Регис понимал, поэтому ловил каждый момент. Он и сам до конца не понимал, как его угораздило влюбиться в этого шута горохового, но он его полюбил. Сейчас это выражалось в несколько резких, нервных движениях. Барду это перестало мешать тогда же, когда боль сменилась наслаждением. И не волновало после того, как тот окончательно провалился в удовольствие, утянув вскоре за собой и вампира. Бард так и уснул. Для него это было слишком утомительно, Региса это не удивило. Однако, цирюльник и не думал засыпать. Он поспешно оделся, озираясь по сторонам, после чего накрыл Лютика вынутой из седельных сумок его мерина шкурой, а затем поспеши удалиться. Эксперимент трубадура, пожалуй удался. Но наутро вампир не мог нормально смотреть его в глаза, как бы сторонясь. Лютик понимал, почему. И знал, что тот эксперимент мог быть, пожалуй, и не самым последним.