На Рождество

Это не был звук дождя, барабанящего по крыше и окнам, не была вибрация телефона, который лежал где-то в запутанной простыни. Вместо всего этого шум, разбудивший её — смех. Звук заполнил весь дом, как и музыка, игравшая немного громче. Она как будто ползла по коридорам, лестнице, пробираясь сквозь щели в двери спальни, шепча Кларк, что жизнь её ждет. Кларк с досадой застонала, потирая ноги, нежась в теплой постели последние минутки. Наконец, она вытянулась, позволив затекшим конечностям размяться, перед тем как встать и искать в потемках свою одежду. «Ну, больше одежды», с горечью сказала она, хватая старый серый свитер со спинки кресла. В доме, полном детей и жены, пришлось отказаться спать нагишом. Кларк улыбнулась, покачивая головой, вспоминая слова Лексы по поводу стоимости отопления. «Не выше 60! 65 максимум, и это только если он опускается ниже нуля снаружи!», «Мы живем в Сиэтле не Анкоридже!», «Надень толстовку, если тебе так холодно!» Звук, который издается пол, когда по нему ходят, вернул её в реальность. Кларк просунула голову в шерстяное отверстие над её головой, осторожно натягивая свитер, стянула спутанные, белокурые волосы в свободный пучок и направилась в ванную, где почистила зубы и освежила лицо холодной водой. Холодная вода прогнала всю сонливость, заставив полностью проснуться и быть готовой встретить новый день и орду людей, которые ждут её снизу. Выходя из ванной она параллельно наносит лосьон на лицо и она выходит из спальни. На полпути в зал слышались разгульные звуки музыки и хихиканье. Кларк шагала по лестнице. Ей пришлось остановиться, чтобы поднять вещи, валявшиеся на полу, охая, вспоминая, сколько она ругала детей не делать так. Она продолжила спускаться вниз, стараясь не издавать ни звука. Подкрадываясь к двери Кларк осторожно поворачивает дверную ручку. Она чуть-чуть отталкивает дверь, образуя небольшую щелочку, чтобы заглянуть внутрь. На кухне кипела жизнь и энергия, её жена и дети танцевали под песню Бобби Хелмс «Jingle Bell Rock». Лекса, прислонившись к кухонной стойке взбивала тесто, посматривала на двух мальчишек. Коди и Люк стояли в испачканных в муке передниках на стульчиках рядом с ней, чуть ли не падая со смеху, пытаясь передать маме ингредиенты. Старший сын, Риф, стоял у печки. Высокий, тихий пятнадцатилетний парень был в футболке своей школьной команды, его светлые волосы были в полном беспорядке. Он бросил взгляд на маму и братьев, посмеиваясь, трудясь над приготовлением праздничной индейки. Бен, семнадцатилетний брат Лексы, одетый в шапочку, фланелевые пижамные штаны и носки, устроил танцы вокруг стола. Трехлетняя Сэм, младший ребенок и единственная дочь, была за его спиной и заливалась хохотом от его движений под музыку. Из-за этой милой сцены на лице Кларк образовалась улыбка, а сердце начало таять. Мысли о разбросанной одежде в коридоре и громкой музыки ушли на другой план. Она смотрела на неё и не могла понять, как раньше такое казалось невозможным. Почти пустующий дом Кларк и Лексы стал домом переполненным детьми. Они обрели большую семью, настолько большую, что иногда они не знали, как ужиться в таком хаосе. Теперь их график полон семейными играми, поездками и спортивными тренировками. Их дом полон жизни. В зале постоянно валялись вещи, в гостиной игрушки, и крошки на кухне. Кларк любила это. Сто раз в неделю ей приходилось напоминать детям, что нужно убирать за собой, быть более добросовестными, ответственными, но в глубине души она наслаждалась каждой секундой бытия родителем. Она любила засиживаться допоздна, мастеря костюмы детям на спектакли, занимать зрительское место в зале, записывать на камеру выступления и родительские собрания. Она до боли любила аплодировать на спортивных играх, подвозить детей на занятия по танцам, и просто переживать с детьми все разочарования и переживания. Но больше всего она любила то, какая Лекса замечательная с детьми. Такие моменты, как этот, были живым доказательством этого факта. Кларк наблюдала за этим теплом в глазах и счастьем, которое наполнило кухню. Она не могла отблагодарить всех богов за то, какая её жена замечательная. Она прислонилась к двери, что заставило ту скрипеть. Шум мгновенно привлек внимание шумной компании, заставив их перевести взгляды на дверь. Лекса улыбнулась, когда Кларк открыла дверь и вошла в кухню. — Упс, ребята, кажется, мы разбудили мамочку. Кларк подошла к Бену и Сэм. Встав на цыпочки она поцеловала дочь в щечку и, взяв у неё термальную воду, передала её Бену. — Солнышко, надень, пожалуйста, рубашку. Риф громко засмеялся, указывая на Бена пальцем. — Он просто хочет засветить своим прессом! Бен покраснел, передал Сэм и матери и стыдливо натянул рубашку, чтобы никого не смутить. Он высунул в ответ язык, чтобы Риф не смог самодовольно улыбнуться. — Ты просто завидуешь, что у Сары Уоткинс есть фотография моего пресса, закрепленная в шкафчике, и она даже не может вспомнить твое имя. Гордое выражение лица Рифа моментально изменилось на рассеянное. — Она помнит моё имя! Кларк немедленно вмешалась в спор, не желая, чтобы мальчики своим спором не развеяли ту гармонию, которая ощущалась, когда она только вошла. — Эй, эй, эй! Не сегодня! — Она сурово посмотрела на Бена. Он жил с ними уже больше года, и Кларк должна признать, что у неё была особая нежность к очаровательному, остроумному подростку. Но все же, он иногда любил перегибать палку, как эта шутка про фотографию какой-то девушке. Кларк наклонилась к нему, тихо шепча на ухо. — Мистер, тебе будет лучше, если фотография в шкафчике будет неправдой. — Она наклонилась ещё ближе, используя самый серьезный тон, продолжила говорить. — Потому что если это правда, я позвоню директору Сполдингу и возьму у него номер родителей этой девочки. — Кларк прищурилась для дополнительного эффекта. — Держи себя в руках. Бен стал ярко-красным, прикусив нижнюю губу, когда понял свою ошибку. — Да, мэм. Её дисциплинарные обязанности были выполнены, она всегда старалась уладить конфликты в семье. Она обратилась к Рифу, который выше её почти на голову. Последнее время, после поступления в среднюю школу, он сопротивлялся к физической привязанности, однако, после недавней ссоры, он позволил себя обнять и поцеловать в щечку. Кларк улыбнулась, когда он позволил это сделать. — Спасибо, что помог маме с завтраком, солнышко. Её высокий, широкий сын улыбнулся в ответ. — Конечно, мам, Веселого Рождества. Она чмокнула его снова. — С Рождеством, малыш. Лекса, громко расчистив горло, серьезно посмотрела на Кларк, — Эй, а где мой утренний поцелуй? Кларк, закатив глаза, преподнесла кисть к щеке Лексы и сладко поцеловала её, смутив тем самым детей, которые уже издавали смешные звуки на заднем плане. Она, назло им, начала целовать Лексу ещё сильнее, дегустируя блинное тесто и зубную пасту на губах. Через минуту она почувствовала, как кто-то трется у её ноги и схватил её. Кларк оторвалась от жены и погладила крошечного блондина. — Привет, детка! Ты помог маме готовить? Почти шестилетний крошечный мальчик всегда любил делиться с мамой своими успехами, и он кивнул с нетерпением, мило улыбнувшись. — Я много чем помог! Лекса оторвалась от приготовления блинчиков и, наклонившись, поцеловала помощника в макушку. — Да, малыш. Ты был маленьким помощником большой мамочки. — Эй, а я что, нет? — Возмущенным голосом сказал Люк, смывая с лица муку. Кларк подошла к своему среднему сыну и усмехнулась как чеширский кот. — Как я могла забыть о тебе! — Она схватила его за талию и начала без остановки целовать его, а он, в ответ, высунул язык и корчил рожицы. — ИУУУУ, МАМ! Через несколько минут попыток вырваться, Кларк отпустила его, хихикая, пока мальчик потирал щеки. — Мам, ты передашь мне вшей! Кларк сделала вид, что задумалась и, подмигнув, говорит, — Мамочка не передаст тебе вшей, Люк. А вот та девочка, с которой ты держался за руку, когда я забирала тебя из школы на днях, определенно могла бы. Вся кухня залилась хохотом, а Люк покраснел от смущения и вернулся мыть руки. — Ребекка просто подруга! Кларк улыбнулась сыну, поцеловав его в последний раз, прежде чем схватить кружку из шкафчика и наполнить её кофе. Она вернулась к Лексе, которая трудилась у плиты и уперлась головой на плечо брюнетки. — Детка, я была так занята на этой неделе, что не успела украсить елку. Кларк нахмурилась, думая о гигантской зеленой ели, стоящей в их гостиной, обнаженной, за исключением нескольких украшений, которые она смогла накинуть в спешках на очередное выступление. Кларк тихо поцеловала Лексу в шею, вздохнув от мысли о том, сколько работы предстоит сделать. — Малыш, так вкусно пахнет! Я думаю, мне стоит пойти и закончить украшать елку. Я хочу, чтобы она выглядела идеальной, когда дети будут открывать подарки. Лекса улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать жену в нос. Каждый год с тех пор, как они поженились, Кларк украшала елку, а с ростом семьи, помощников становилось все больше. Это была священная традиция для неё. Однако, в этом году между работой и спортом, школой, танцами, все были слишком заняты. Даже у неё не хватило времени, потому что из-за переезда у неё было слишком много хлопот на работе. Кларк не жалуется, но Лекса знала, что её беспокоит сложившаяся ситуация. — Детка, ты уверена? Я не думаю, что дети будут против, если елка не будет украшена в этом году. Мы понимаем, как ты занята. Кларк вздохнула, еще сильнее вжимаясь в плечо Лексе, вдыхая запах шампуня который всегда стойко держался. — Все в порядке. Я знаю, что это глупо, но я хочу, чтобы Рождество было идеальным для детей. Это очень важно. Накормишь меня потом завтраком, хорошо? Она направилась в гостиную, остановившись, когда нашла взглядом дерево, стоящее в углу комнаты, которое было усыпано лентами и мишурой. Гирлянда была окутана вокруг дерева, светясь белыми и желтыми огоньками. Подарки были аккуратно сложены под деревом, каждые завернут так, чтобы помещались в соответствующую стопку. Положение подарков не могла быть более совершенным, если бы Кларк не провела недели на то, чтобы привести комнату в порядок. Гостиная была убрала, все подушки лежали с точностью на своих местах. Обычный беспорядок пропал, превратившись в картину Нормана Роквелла. Кларк поставила кружку на журнальный столик и подошла к дереву, но вдруг заметила, что все украшения, которые она любила больше всего на свете, те, которые сделали дети, были размещены на самых видных ветках. Она преподнесла руку ко рту, её глаза наполнились слезами, как вдруг она почувствовала, как кто-то коснулся её талии, притягивая к себе. Мягкие губы Лексы поцеловали её в шею. — С Рождеством, малышка. Кларк протерла глаза, пока теплые слезинки скатывались по щекам. — Когда тебе удалось это сделать? — Я проснулась в три утра и работала до рассвета. Кларк фыркнула, пытаясь взять себя в руки при мысли, что её жена неустанно работала всю ночь, чтобы сделать все это. — Это все для меня? Лекса притянула жену ближе, раскачиваясь из стороны в сторону, нежно целуя её. — Переезд. Я знала, как это важно для тебя, поэтому я не хотела, чтобы ты разочаровывалась на Рождество. Кларк повернулась в объятиях Лексы и обняла её, сблизив их тела, страстно поцеловав её. Это заставило Лексу почувствовать, как будто им снова всего девятнадцать и они впервые поцеловались под огнями студенческого стадиона. Когда Кларк отстранилась, они обе не могли отдышаться. Лекса закрыла глаза и уперлась в лоб Кларк, улыбаясь, держа плачущую жену. — Детка, это было не так уж и трудно. Ничего страшного. Кларк покачала головой, обвивая руками шею жены. — Это все, — она поцеловала её в нос и почувствовала, как слезы падают на грудь брюнетки. — Я не могу поверить, что ты сама все это сделала. Лекса, поцеловав Кларк, немного усмехнулась. — Вообще-то это сделала не одна я. — Я помогала! — раздался голос за их спинами. — И я! — Я тоже! Кларк обернулась, чтобы увидеть всех своих детей, стоящих рядом, смотря на неё с блестками в глазках, подарив ей счастливое Рождество. Кларк больше не могла говорить, поэтому просто махнула рукой, чтобы все бежали к ней и Лексе. Вся семья сплотилась в теплые объятья. Глаза Кларк сияли от слез, она посмотрела на Лексу и с её губ сошли слова:«Я люблю тебя». Лекса, подмигнув, одними губами сказала:«Я знаю». Когда вся семья была вместе, они не заметили, как дождь, идущий за окном, превратился в снегопад, который покрыл крышу дома одеялом белого цвета, они просто наслаждались той любовью, которая была между ними сейчас и тем, что они все вместе.