Прозрачные чувства

      На тёмный северный лес спускались первые сумерки, наводя на это место довольно жутковатый вид. Двое экзорцистов зябко поёжились от дуновения холодного ночного ветра, поплотнее запахивая форменные плащи. От соприкосновения ладоней с жёсткой тканью собственного воротника седовласый подросток шумно выдохнул, тут же прикусывая нижнюю губу. — Мояши, — шедший немного впереди экзорцист приостановился, оборачиваясь к нему. — Я видел, что тебя тогда задело огнём. Покажи руки.       Когда они только прибыли в деревню, что теперь осталась позади, на них сразу же напало огромное количество Акум второго и несколько третьего уровня. И поскольку на это задание отправили только двоих экзорцистов, бой шёл несколько тяжелее, чем обычно, хоть и справились они довольно быстро. К слову, во время битвы загорелся старый сарай, в котором прятались несколько людей, и Уолкер лично вытащил их оттуда, одновременно сражаясь с третьим уровнем, из-за чего не увидел падающую огненную балку, которая, собственно, и опалила его руки. — Ничего серьёзного! Скоро пройдёт, — буркнул Уолкер, убрав их за спину, и уже сердито добавил, — и я Аллен! — Тч. Бесполезно с тобой разговаривать, — хмыкнул Канда. — Судя по рассказам рабочих из деревни, где-то здесь есть заброшенная хижина лесничего, и если мы её найдём, думаю, стоит переночевать там.       Аллен что-то неразборчиво пробурчал под нос, но мечник не стал акцентировать на этом внимание и снова пошёл вперёд, пытаясь разглядеть где-нибудь впереди хижину. Он не собирался признаваться самому себе, что его беспокоит этот глупый шпендель, который умудрился покалечиться, а теперь ещё и старался это скрыть. Уолкер всегда желал никому не показывать свои ранения, чтобы не заставлять окружающих переживать за него, и именно это жутко бесило Канду. — А вот и хижина, — раздался через некоторое время позади него тихий голос седовласого.       Подняв взгляд, мечник увидел впереди старое деревянное сооружение с покосившейся крышей и отсыревшими брёвнами, по которым змейками ползли вьющиеся кустарнички. — Для ночлега сойдет, — пробормотал Канда, подходя к сооружению и приоткрывая противно скрипнувшую дверь. — Шпендель, не отставай!       Аллен молча проследовал за темноволосым, всё ещё пряча руки. Внутри хижины всё оказалось не так плохо, как снаружи: в углу стоял довольно большой грубо сколоченный стол, заваленный всевозможными вещами, возле которого стояла немаленькая кровать, укрытая тремя матрасами и пуховым одеялом, однако оно, к сожалению, сильно отсырело и имело не самый приятный вид. Канда тем временем пошарил по столу и, найдя керосиновую лампу, аккуратно зажёг её, заливая пространство вокруг мерцающим золотистым светом. — Чего стоишь? — он хмуро уставился на Уолкера, который так и остался около входа, опустив голову и скрывая лицо за чёлкой. — Тебе особое приглашение нужно? — увидев, что тот не сдвинулся с места, Канда подошёл к нему и, взяв за локоть, подтащил к кровати, игнорируя сердитое шипение того. — БаКанда! — беловолосый уже собрался было начать свою привычную фразу, как его вдруг оборвали. — Сядь, — он надавил на плечи седовласого, отметив, что тот, даже сопротивляясь, все равно не возразил ему, как это бывало обычно, а точнее путём начинающейся драки, — Показывай руки. Я же вижу, что ты мучаешься.       Аллен не шелохнулся. — Глупый гороховый стручок, — Канда аккуратно взял его правую руку, задирая рукав до локтя. Кожа сильно покраснела, кое-где были рубцы, что говорило о том, что степень повреждения была действительно серьёзна. — Обжёг свои побеги и при этом строишь из себя героя.       Аллен, не сдержавшись, громко фыркнул, когда мечник нечаянно задел повреждённое место. — Покажи вторую.       Седовласый нехотя протянул проклятую руку, на которой тоже были видны рубцы, хоть и не так сильно. — Нужно обработать, иначе распухнет к утру, — констатировал японец, снимая с себя походную сумку и, покопавшись, доставая оттуда аптечку. Присев перед Уолкером на колени, он стал искать в контейнере нужную мазь. — БаКанда… — начал Аллен, по прежнему не поднимая взгляд и пряча так некстати раскрасневшиеся щёки. — Чего тебе? — Почему ты возишься со мной?..       Азиат принялся открывать нужный тюбик. — Будет дерьмово, если ты не сможешь сражаться ближайшие три дня. Не зря ведь двух экзорцистов на одну миссию направили, — он выдавил немного мази себе на пальцы и осторожно коснулся руки седовласого. Аллен зажмурился, болезненно морщась и пытаясь не отдёрнуть повреждённые конечности. — Сейчас станет легче, — он принялся за вторую руку, стараясь доставить как можно меньше боли.       Когда белая марлевая ткань бинта коснулась кожи, то Уолкер снова зашипел, наклонившись вперёд и тем самым нечаянно уткнувшись носом в плечо мечника. Канда выдохнул, продолжив молча бинтовать Уолкеру руки, а вскоре аккуратно отстранил от себя седовласого, который вновь болезненно зажмурился, опуская голову. Азиат спустя несколько минут снял с себя походный плащ и кинул его на кровать. — Отдохни, а я пока сделаю что-нибудь поесть. — Спасибо, — еле-слышно прошептал Аллен, осторожно укладываясь на спину и стараясь при этом не двигать руками.       Канда слегка удивлённо глянул на прикрывшего глаза Уолкера, но промолчал. Было очень непривычно видеть всегда бодрого и вредного седого экзорциста в таком слабом состоянии. Они шли сюда около четырёх часов, и за всё это время мелкий ни разу не пожаловался на, должно быть, жуткую боль, не желая показаться слабым. Идиотизм. Мечник взял из сумки свёрток газеты, доставая из него еду, которую они купили в деревне. Подросток на кровати лежал спокойно, очевидно, оказавшись в неглубоком сне, и через несколько минут отвернулся к стене. Сейчас он казался гораздо младше своего возраста, что по какой-то неизвестной причине заставило Канду усмехнуться. — Мелочь, тебе надо поесть.       Никакой реакции не последовало. — Мелочь, — он чуть громче позвал его, отставляя импровизированную тарелку с пищей на стол.       Уолкер тихо всхлипнул, не открывая глаз, и снова перевернулся на спину, слегка хмурясь во сне. Канда аккуратно убрал с его лица чёлку и приложил руку ко лбу, который был намного горячее, чем при обычной температуре человека. — Тч. Только этого не хватало, — японец присел на край кровати, всё ещё не убирая руку. Нужно было решать, что делать дальше. Градусник они с собой не таскали в целях безопасности, и поэтому неизвестно, давать ему жаропонижающие лекарства уже сейчас, или всё-таки оставить на потом. — Юу… — тихо выдохнул Аллен, еле-заметно улыбаясь, но не открывая при этом глаз.       От упоминания своего имени Канда невольно вздрогнул, ловя себя на мысли, что из уст этого вредного стручка оно прозвучало не так, как обычно, и не вызывало привычного отвращения. — Не уходи… — снова прошептал Уолкер.       Хоть мечник и понимал, что у седовласого бред, но почему-то эти слова задевали что-то внутри, отчего становилось очень тепло и от этого непривычно странно. Он осторожно коснулся плеча Уолкера, в душе понимая, что, скорее всего, больше такого шанса не представится. — Меня тянет к тебе...       Канда замер, не смея поверить в услышанное. Тянет? На этом экзорцист, фыркнув, посчитал, что мелкий действительно просто бредит из-за появившейся температуры. Часто такое приходилось слышать, восстанавливаясь в одной из палат после лишней анестезии, которую дали какому-нибудь чудаку. Тот обычно нёс всякий бред, на что медсёстры тихо посмеивались. Звучало и правда забавно. — Почему ты… Уходишь… — седовласый вздрогнул во сне, затем ёжась. — Всегда… Оставляешь…       Однако даже при этом он неосознанно потянулся к щеке беловолосого, и провёл по ней пальцами, едва касаясь кожи. Идиотизм. Определённо. Мечник медленно наклонился к его лицу и, находясь в каком-то дурмане, осторожно поцеловал его в уголок губ, тут же услышав в ответ тихий вздох. Медленно отстранившись, он всё ещё затуманенным взглядом посмотрел на лежащего перед ним Уолкера, и понял, что только что совершённое действие не вызвало ни капли отвращения, а даже наоборот. Канда продолжил слабо водить пальцами по его щеке, отстранённо наблюдая за тем, как дрогнули ресницы седовласого.       Аллен, всё ещё не просыпаясь, попытался накрыть руку экзорциста своей, но тут же зашипел от новой волны тянущей боли и от этого приоткрыл глаза. — БаКанда?       Канда, будто помедлив с реакцией, убрал руку уже чуть позже, после скрещивая их на груди.       Уолкер же затуманенным взглядом посмотрел на собеседника и, слегка улыбнувшись, прошептал: — Так ты не ушёл. — Глупый гороховый стручок, — констатировал Канда, перемещая руку на его лоб. — У тебя жар. — Дашь лекарства? — он собирался намекнуть на то, что с темноволосым явно происходит что-то странное, но отбросил и эту мысль. Скорее всего, ему просто показалось.       Ногой притянув к себе сумку, мечник вынул оттуда небольшой пузырёк с мутно-зеленоватой жидкостью. Канда посчитал, что Аллен не понял, что только что говорил, чтобы не поселять в душе ложную надежду. От этого в груди вмиг что-то больно кольнуло, заставляя говорить гораздо тише, чем хотелось бы. Хоть японец и ненавидел подобную слабость, но сейчас заглушить её при наличии седовласого подростка в помещении было труднее всего. — Комуи сказал, что это обезболивающее и жаропонижающее. — он аккуратно поднял экзорциста за плечи и уселся позади него, — Облокотись на меня. Так быстрее.       Аллен несмело прислонился спиной к его груди, так как слабость не позволяла самостоятельно сидеть. Он почувствовал, что от Канды исходило очень приятное тепло, которое помогало согреться и от которого в груди поднимался странный трепет. Мечник тем временем откупорил пузырёк и поднёс его к губам Уолкера. — Выпей.       Аллен открыл рот и, скривившись, проглотил всё содержимое, тут же закашлявшись. — Горькое… — просипел он, пытаясь прекратить морщиться. — Комуи никогда не заботится о вкусе своих лекарств, — заключил Канда, одной рукой приобнимая проклятого, чтобы тот не упал, а другой вынимая из сумки флягу с водой и поднося её ко рту седовласого. — Запей.       Уолкер жадно припал к фляге, выпив за один раз почти половину. Наверное, нужно было поблагодарить? Сейчас англичанин старался просто не вспоминать все те ссоры, что переходили в драки до этого момента. — Спасибо…       Мечник выдохнул, убирая всё обратно в сумку. — Канда, — сероглазый дёрнул головой, скрывая раскрасневшиеся щёки за чёлкой, — ты можешь так со мной ещё посидеть?.. — жаль язык быстрее свернётся в трубочку, чем он добавит привычное "пожалуйста" к собственной просьбе. Они всё ещё были для друг друга никем.       Юу перевёл взгляд куда-то в сторону. Ему сейчас точно не могло это послышаться, да и Уолкер уже в более-менее нормальном состоянии. Бред. — Тч, — он обнял седовласого второй рукой и мягко притянул к себе, укладывая его голову на свои колени. — Спи давай, тебе надо набираться сил.       Аллен что-то неразборчиво прошептал и через несколько минут уснул под действием лекарства, периодически болезненно морщась. Канда, передумав на счёт того, что пора бы оставить этого балбеса, аккуратно, чтобы не разбудить, стал гладить его по голове. Неужели те слова были всего лишь бредом, вызванным повышением температуры? Он горько усмехнулся. Прозрачное чувство, витавшее вокруг них до этого, теперь окрасилось всевозможными цветами, не давая пути назад. До сегодняшнего дня он думал, что-то, что он испытывал к Уолкеру, было чем угодно, кроме любви. Но теперь… Теперь он обрёк себя на мучения, ведь вряд ли мелкий захочет его слушать. Да и если он откроется ему, рухнет та маска неприступности, которую Юу так упорно лепил столько лет, никого не впуская в свой мир, ограждённый стенами ото всех. Только Аллену удалось преодолеть это препятствие и добраться до сердца Канды, умудрившись сделать это таким образом, что даже хозяин стен этого не заметил. Но самым печальным было то, что этого не заметил и сам Аллен. Эта мысль болью отозвалась в душе, отчего мечник, притянув к себе Уолкера, зарылся носом в его волосы, зная, что от этого он не проснётся как раз благодаря лекарству. Хотя, лучше бы проснулся. — Что же ты наделал.. — прошептал Канда в макушку седовласого. — О чём ты? — тихо произнёс ему в ответ Аллен, приоткрывая глаза и затуманенным взором глядя на азиата, держащего его на руках.       Вместо ответа Канда потянулся и, накрыв его губы своими, крепче прижал к себе. Аллен замер, боясь шелохнуться. Желания сопротивляться не возникало, хоть он подсознательно и понимал, что так не должно быть. Хотелось только обнять этого человека и быть всегда рядом с ним, несмотря на все преграды. Разорвав наконец поцелуй, мечник снова посмотрел в чужие глаза. — Прости. — За что?.. — Аллен улыбнулся. Ему было очень непривычно видеть парня столь.. Другим. Канда вновь усмехнулся. — Я давно чувствую это, но раньше никак не мог понять, почему именно при виде тебя у меня появляются такие странные симптомы. А ответ оказался слишком прост: я влюбился в тебя, мелочь, даже если изначально ты бесил меня, — темноволосый оперся одной рукой о край матраца, заглядывая в серые глаза. — Эй.. — седовласый, игнорируя боль в руках, приподнялся и, повернувшись, приобнял длинноволосого. Уже через несколько секунд Аллен оставил на его скуле новый поцелуй, после устанавливая зрительный контакт, — Я чувствую тоже самое. — Тоже самое? — Канда, не сдержав свой привычный фырк, коснулся другой рукой чужой талии. — Что, думаешь, я не могу любить? — тихо спросил Аллен. — Мояши… — прошептал он, гладя его щёку. — Я просто думал, что тебе будет противно. — Нет, как видишь… — подросток тем временем наклонил голову к его руке, довольно жмурясь. Приятно. — Тогда почему скрывал это? — БаКанда, — Аллен улыбнулся, — я ведь не мог просто подойти к тебе и сказать об этом. Мы ведь, считай, врагами были, так что для меня это выглядело бы как смертный приговор. — Глупый ты, Мояши. — Я Аллен… — беззлобно улыбнулся Уолкер, борясь со снотворным, которое начало втягивать его в привычное царство Морфея. — Тебе сейчас надо спать, — поведение англичанина не укрылось от Канды, и он, уложив его на кровать, прилёг рядом, обнимая и согревая. — Я никуда не уйду. Спи. — Спасибо, — седовласый прижался к мечнику, улыбнувшись от того, что это было сказано с нотками тепла в голосе, и тут же мягко провалился в сон, навеянный слабостью и лекарством.       Юу глянул на спящего Уолкера. Теперь уже ничего не будет, как прежде, ведь теперь их ждёт новая жизнь, которая подарит ещё много сюрпризов. Он прикрыл глаза и тоже через некоторое время заснул с ощущением... Счастья.

Когда-то бесцветное будущее заиграло разноцветными красками.