Идиот с суицидальными наклонностями

      Он судорожно сжимает нож в руке — обычный, канцелярский. На его лице улыбка, хотя из глаз текут слёзы. Оставляя всё новые и новые порезы, он улыбается. Он часто так делал, но всё всегда ограничивалось лёгкими царапинами, которые можно списать на кошку. Но не теперь. Теперь он сорвался — режет глубоко, с силой, иногда проходясь по одним и тем же местам дважды. Из запястья сочится кровь. Иногда в голове проскальзывает осознание того, что он натворил, но он убеждал себя, что так правильно, так будет гораздо лучше. Мидория не хочет включать свет. Не то чтобы он боялся крови, но так было спокойнее — не видеть своей крови, не видеть ножа, не видеть своих слёз, не видеть, как дрожат руки. Почему всё так? Почему это должно быть так? Изуку и сам не может ответить на этот вопрос. Просто в какой-то момент он понял, что влюблён. А потом его чувства втоптали в грязь. Неоднократно. «Ненавижу тебя» — типичная для Бакугоу фраза не выходила из головы. Его ненавидят. Ненависть — всё, что между ними было, есть и будет. Катсуки никогда даже не подумает о Мидории как о партнёре. Разве что ради смеха…       Признание в любви завершилось довольно привычным, но от этого не менее болезненным «Иди нахуй» и очень странным взглядом. В который раз его втаптывают в грязь. Возможно, Бакугоу прав. Он слаб, бесполезен, никогда ничего не добьется, поэтому гораздо лучше будет, если он умрёт. В конце концов, Катсуки неоднократно желал ему смерти, так может, от этого он станет счастливее? Хоть на что-то сгодится. От этих мыслей в глазах снова плывёт от слёз, а Мидория думает о том, какая же он всё же размазня.       Внезапно дверь открывается, и полоска света проливается на тёмную комнату. Изуку не двигается и не произносит ни звука — он надеется, что его не заметят.       — ДЕ-ЕКУ, — неистовый рёв Бакугоу сразу же рушит все надежды. Как он узнал? Что он тут делает? Теперь он будет насмехаться над слабостью Мидории, но и закончить не даст. Пустит слух о недоделанном суициднике на всю школу. А после занятий наверняка побьёт… Слышится хлопок двери, а затем щелчок выключателя. Комната озаряется светом. Каччан смотрит на Деку, не веря своим глазам, а тот в ответ улыбается.       — Ты, блять, ебанулся?! — Бакугоу начинает бегать по комнате в поисках аптечки или чего-то, чем можно остановить кровь.       — Ага, — ответил безучастно наблюдающий Мидория, так как нож у него забрали. Катсуки, нашедший наконец бинт и дезинфицирующее средство, подходит к Изуку. Тот истощён как морально, так и физически — крови успело вытечь достаточно, поэтому сопротивляться не может.       — Ты зачем это сделал? — спрашивает уже успокоившийся и понявший, что сегодня никто умирать не будет Каччан. Мидория промолчал.       — Я тебя спрашиваю, нахуя, блять, ты это сделал?! Изуку поднял серый измождённый взгляд на Бакугоу.       — Я люблю тебя. — тихая фраза, которая оставила после себя напряженную тишину. — А ты меня ненавидишь. Я думал, это сделает тебя счастливым.       — Ты дурак. — сильные руки, раньше причинявшие лишь боль, крепко прижимают к себе практически безвольное тело, а нос утыкается в изгиб шеи Мидории. — Идиот с суицидальными наклонностями. Ничтожество. Я люблю тебя. И Изуку засыпает, окончательно истратив и так небольшой запас энергии.