***
Темно… Только полная луна заглядывает в комнату через окно, нарушая эту темноту. Пусто… Только двое сидящих на кровати нарушают эту пустоту. Тихо… Только их тяжелое дыхание нарушает эту тишину.
Какаши сидит на мягком матрасе и придерживает за талию парня, который умостился у него на коленях. Два взгляда, глаза в глаза… Взгляд Какаши спокойный и, как обычно, почти безэмоциональный, не полноценный, ведь шаринган прикрыт повязкой. Изучает, проверяет, но в то же время доверяет, несмотря на то, что вторая пара глаз принадлежит убийце. Итачи смотрит жестко, но по цвету радужки можно понять, что он впервые за долгое время чувствует себя в полной безопасности. Глаза беспросветно черные, в шарингане нет потребности. Сейчас преступнику ничего не грозит, и он это прекрасно знает. Они молчат. Какаши медленно проводит рукой по спине партнера, пытаясь уловить реакцию в его глазах, но отклика нет. Такое же ровное дыхание, такой же прямой взгляд. Рука добирается до обнаженной шеи, дальше по щеке, рисуя свойственную только лицу Итачи линию, большой палец опускается ниже, очерчивает контур тонких губ, заставляя Учиху приоткрыть рот и глубоко вдохнуть. Наконец заветная реакция. Какаши незаметно улыбается под маской. Такие родные, давно забытые прикосновения… Взгляд, который дано понять только ему… Итачи еще минуту неподвижно сидит, наслаждаясь ощущениями, но вскоре поддается желанию и крепко сжимает руку, исследовавшую его лицо. — Я люблю вас, Какаши-сэнсэй, — на выдохе произносит парень, внимательно вглядываясь в лицо партнера. Никакой реакции. Опять тишина, опять лишь тяжелое дыхание и поспешный стук сердца Итачи. — Я впустил тебя не за этим, — равнодушный ответ, и Какаши отводит взгляд, потому что через глаза слишком много можно понять. — Хатаке… — Итачи тянется свободной рукой к лицу мужчины, но резко замирает, вслушиваясь в слова. — Я убью тебя, если Саске не сможет, — произносит Какаши и снова заглядывает в черные глаза. — Знаю, — твердый ответ без нотки грусти или обиды. Взгляд такой же. Итачи знает, что заслужил смерти, мысль об этом стала слишком привычной. Перерезал весь клан, оставил единственного брата в одиночестве с глубокой, неизлечимой раной на душе. Его нельзя простить или оправдать. Можно только понять, зная всю правду, но это незачем, будет только больнее. Какаши освобождает ладонь от хватки и стягивает повязку на глаза Итачи. Второй рукой снимает с себя маску и страстно целует тонкие губы. Человек, утверждающий, что это всё только секс, не может так целовать: слишком много нежности, слишком много чувств. — Так и не покажешь мне своё лицо, — ухмыляется Учиха, разорвав поцелуй. Он мог бы резко поднять повязку, застать Какаши врасплох. Но отношения строятся на доверии, и лишь поэтому Итачи покорно остается в неведении. — Продолжим? — Какаши пропускает слова партнера мимо ушей. Он тянется к темным волосам, стягивает красную ленту, освобождая их необычную для мужчины красоту. Дальше движения становятся неконтролируемыми. Плащ Итачи летит на пол, открывается вид на обнаженную израненную грудь. Он заметно подкачался с момента их последней встречи, тело стало более мужественным. Еще бы, ведь прошло уже около 4 лет. Следом слетает футболка Какаши. Языки переплетаются в страстном поцелуе, руки исследуют давно забытые тела, а глаза… глаза им больше не нужны. Тяжелое дыхание переходит в сдавленные стоны. Какаши ведет, как и всегда: он же старше, он же опытнее, он же сенсей. Итачи лишь поддается, исполняет все безмолвные приказы. Такая покорность ему совсем не характерна, но с Хатаке можно только так. Он невольно вспоминает их первый раз. Итачи был еще совсем ребенком, 12 лет. Не удивительно, что всё было в руках Какаши. Он знал, как и что делать, чтобы было приятно, знал, как избавить от стеснения и неуверенности. А Учиха просто доверился один раз и уже навсегда. Хатаке приподнимает Итачи, подставляет свой член к узкому проходу и плавно входит, придерживая партнера за бедра. Тот сжимается от неожиданности и, ощущая, как боль пронизывает тело, заставляет себя расслабиться. Опять чувствует себя неопытным ребенком, который полагается лишь на сильные руки партнера. Какаши целует шею, грудь, вслушивается в сдержанные стоны. Он тоже скучал, хоть и не признается в этом в слух. Скучал по маленькому мальчишке, от которого столько хлопот, которого всему нужно учить, несмотря на то, что в свои 12 он уже был на одном уровне с сэнсэем. Но Итачи больше не невинный ребенок, сейчас он убийца, преступник S-класса, предатель. Человек, которого давно пора бы стереть с лица Земли раз и навсегда. Но Какаши не может, хоть сейчас и идеальная возможность, но он не станет, ведь ему доверяют, ведь его искренне любят.***
Удар. Еще удар. Он уворачивается, бьет в ответ. Пот стекает по лбу, дыхание сбито, чакра почти на нуле. Саске же еще полон сил, он питается ненавистью, которая не погаснет. Его безумные глаза, резкие движения — неужели это и вправду тот маленький глупый брат? Саске замахивается катаной и пронизывает плечо соперника. Итачи выдохся; нет больше ни сил, ни желания, и он бесчувственно падает на спину — это конец. Он не успеет увернуться, а убить кунаем не сможет морально. Это конец. Но так нельзя! Есть лишь один способ поговорить с ним в последний раз… Итачи концентрирует остатки чакры. Саске замахивается катаной, удар точный: в самое сердце. Смотрит жертве прямо в глаза, как удобно… Саске сидит на коленях, по щекам текут слёзы. По ощущениям он еще маленький ребенок, лет восьми примерно… О нет! Осознание приходит буквально мгновенно. Он попался, совершил ошибку, опять иллюзии, которые он так и не научился развеивать. Опять три дня в этом мрачном мире. А может, и вечность, ведь в таком состоянии ничто не помешает брату его убить. Саске собирает силы в кулак и подымает голову. Как и ожидалось, над ним возвышается Итачи, он еще в тени, но догадаться, что это именно он, несложно. Фигура делает шаг, и лицо озаряется светом луны. Что-то не так. Не по сценарию. Где этот взгляд, полный безразличия и злости, который Саске запомнил на всю жизнь? Почему черты такие мягкие? Почему по его щекам текут слёзы, поблескивая на бледной коже? Сердце Саске сжимается, он смотрит большими черными глазами и, хоть убей, ничего не понимает. — Ты не убийца, отото… — голос Итачи звучит как во сне. — Прости меня… Я знаю, ты хотел мести, мечтал увидеть, как я лежу в луже крови, и она на твоих руках… — слёзы безвольно текут по щекам, -но я не хочу, чтобы ты потом жалел… Когда-нибудь ты всё равно узнаешь правду, как бы старательно я её ни скрывал. — Саске дрожит, ему холодно и больно. Больно видеть, как плачет Итачи. Пускай он убийца, предатель, но в данный момент он просто любимый старший брат. Саске всхлипывает. Хочется прижаться к родному телу, хочется поверить в то, что это и есть реальность, где только он и его Итачи. Что за новый уровень иллюзий? Почему ему хочется тут остаться? Саске пытается встать, ударить этого страшного человека, но тело не слушается, и всё, что он делает, это только еще громче всхлипывает своим детским голоском. — Не бойся, отото, когда ты придешь в себя, я уже буду мёртв… — Итачи тихо шепчет, а сердце сжимается у обоих. — Я люблю тебя, мой маленький глупый брат, — он делает шаг навстречу, опускается на колени перед Саске и слабо бьет того двумя пальцами прямо посреди лба. А на лице такая родная, искренняя улыбка. Какаши наблюдает со стороны, Саске даже не догадывается об этом, а Итачи больше чем уверен. Младший Учиха делает замах, точный прицел. Хатаке чувствует резкий приступ тошноты, голова немного кружится. Еще удар и это конец. Какаши не позволяет себе отвести взгляд, это будет неуважением. «Прощай, Итачи», — проносится в голове. Секунды длятся годами, еще пару сантиметров… Саске падает рядом с братом, катана отлетает на несколько метров. — Черт! — Хатаке срывается с места, сразу сообразив, в чем дело. Он не хотел, но выбора нет, Итачи должен умереть сегодня. Крепко сжимает в руке кунай, он сделает это быстро, пока не струсил, пока сердце еще синхронизировано с разумом. Когда между лезвием и грудью Учихи остается около десяти сантиметров, Какаши всё-таки закрывает глаза, просто слишком больно. Он точно не промажет, это точно конец. Мгновение и руку Хатаке останавливает сильная хватка, кунай он больше не сжимает. Как так? Он открывает глаза, морально готов к драке, но происходит то, чего он никак не ожидал. Кунай, который сейчас находится у Итачи, входит в и так израненную грудь по самую рукоятку и обратно, а после падает вместе с обессиленной рукой. Какаши некоторое время просто сидит без движения, но, придя в себя, крепко зажимает глубокую рану парня под собой. Итачи несколько раз кашляет кровью и заглядывает своими черными глазами прямо в душу. — У меня всё равно не было шанса, так ведь? — еле слышно хрипит Учиха. — С Саске всё будет хорошо… Просто этот мститель не сдался бы так легко, как вы, — он нежно улыбается, ловя на себе всё еще потерянный взгляд. — Но зачем? — шепчет Какаши, одной рукой зажимая рану, а второй поглаживая черные растрепанные волосы. — Я не дам этому остаться на вашей совести, — снова заходится кровавым кашлем и изо всех сил пытается удержать себя в сознании. — Только не плачьте, Какаши-сэнсэй, и следите за ним вместо меня… — Обещаю, — Какаши слова даются в разы тяжелее. Он ведь знает, что Итачи убийца — так почему в его голосе так много любви и заботы к Саске, который чудом выжил в ту роковую ночь? Хатаке видит, как взгляд парня начинает плыть, что означает что ему остались считанные секунды. Одним движением снимает маску, на этот раз без предварительного стягивания повязки на глаза партнера, и невесомо целует окровавленные губы. — Вы красивый… — из последних сил, с полузакрытыми глазами, пытаясь в первый и последний раз уловить незнакомые черты, — Какаши-сэнсэй… — черные глаза невольно закрываются, сознание плывет… Это конец.***
«Это вся правда об Учихе Итачи», — последняя строка, и свиток падает на каменный пол. Прошло уже столько времени с момента его смерти. Почему никто не рассказал ему раньше? Саске яростно рычит, бьет кулаком об пол и начинает плакать, точно как восьмилетний мальчишка. Какаши сидит рядом, руки трясутся, сердце сжимается от дикой боли, и он едва сдерживает желание повторить действия Саске. Но он учитель и не может себе позволить такой роскоши. Хатаке лишь делает пару глубоких вдохов, сконцентрировав взгляд в одной точке, и крепко обнимает младшего Учиху. Нежно прижимает к себе, как собственного сына, гладит по спине. — Он не убийца, — шепчет Хатаке прямо Саске на ухо, — он не убийца, — шепчет для себя. — Я тоже люблю тебя, Итачи! — громко, чтобы докричаться до того мира, а Саске всё равно не услышит.