Встреча мазохиста с садистом

Беспомощность. Тотальная беспомощность. Он не может пошевелить ни одной частью своего тела, до того крепко привязан к надгробию Тома Риддла-старшего. Верёвки впиваются в его тело — ему больно и отчего-то приятно. Последнее он не может объяснить, да и где взять время для анализа своих действий и ощущений? В голове лёгкое головокружение, а в животе, будто металл для плавки готовят — до того горячо. И, казалось бы, с чего? Он в аховом положении. Волдеморт, как сам отметил сентиментально, разоряется про свою семью. Скоро прибудут Пожиратели, коих он назвал своею настоящей семьёй. Откуда взяться возбуждению? А Поттер от стыда положения собственного бессилья, речей врага и осознания того, что он в полной его власти, отчего-то возбуждается. При дуэли оно лишь усиливается. Его, возбуждение, будто бы утраивает противостояние. В него попало Круцио, а ему будто бы только того и надо было. Дикая боль смешивается с не менее дикой похотью, направленной — о, ужас! — на Волдеморта. Казалось бы, человек-змея человеком-змеёй, а и он своими действиями способен кого-то возбудить. Странное поведение Поттера замечает Тёмный Лорд: — Так, значит, ты — мазохист, и боль для тебя — меньшее наказание. Что ж… попробуем по-другому. Волдеморт подходит к Гарри вплотную и приподнимает за шею с земли, находя ему дополнительную опору в лице памятника. А потом… под смешки Пожирателей целует в губы. Его раздвоенный, хоть и человеческий, язык завоёвывает новые территории и оказывается во рту «жертвы». Поттер испытал ужас и брезгливость вперемешку с неистовым удовольствием, смешанным с болью, что только добавляло пикантности происходящему. А вот Волдеморт ощутил иное. Что-то родное рвалось ему навстречу. Это напоминало общение с Нагини, когда он постигал мир, смотря её глазами. Неужто он Поттера в малолетстве крестражем сделал? Крестражи-люди, а такое, вообще, возможно? Необходимо всё проверить. А пока… — Поттер — неприкосновенен, — сей приказ, через метку, он передал всем Пожирателям ментально, всего на всего дотронувшись невзначай ладонью до клейма Люциуса. Позже, уже оторвавшись от желанных губ, поцелуй с которыми напоминал самолюбование, он отдал новый приказ. И на сей раз ему стало интересно прислушаются ли к нему? — Ты свободен, — явно директивно высказался Волдеморт, — можешь и тело дружка своего прихватить. Гарри дураком не был, и потому понимал, что в открытом бою ему Тёмного Лорда не победить. Лучше отступить, набраться сил и забыть этот чёртов поцелуй, заставляющий колени подгибаться, а сознание подчиняться. Когда порт-ключ унёс Гарри с кладбища, Волдеморт хоть как-то пояснил свои действия: — Не волнуйтесь, мои дорогие друзья. Гарри к нам ещё вернётся. Добровольно. Он знает, как это сделать. То, что Поттер — крестраж — карта почище козырного туза.