Игра в прятки

Началось все с того, что Амаймон заставил Рина сыграть в прятки. Прятки включали в себя самые извращенно-изощренные и садистские методы торможения в этом несчастном, заполненном различными пыточными аппаратами, лабиринте. Загвоздка заключалась в том, что тот самый лабиринт был просто огромен, и, черт возьми, одному из двоих суждено было заблудиться, что, собственно, и сделал несчастный Рин, уже часами блуждая по темным закоулкам бездны не нарушаемой тишины. Сыну Сатаны приходилось напрягать все органы чувств, от зрения до волос на ногах, дабы не загреметь в самую примитивнейшую, но, черт возьми, действительную ловушку садиста Амаймона. Второй же разбросал по своей территории все, что только связано с расчлененкой, кровью и кишками, начиная с раздирающих плоть невидимых демонов-церберов и заканчивая типичными кольями в закрытой яме. Повелитель Земли, возможно, впервые решил сделать игру еще более опасней и интересней — естественно, только для него. Идея заключалась лишь в двух моментах: Рин ни в коем случае не должен был попасться в руки Амаймону, ну и, желательно, конечно же, не быть кем-нибудь или чем-нибудь нагло прибитым. Вот, например, еще немного — и Рин (если бы вовремя не затормозил пятками) врезался бы в стену, набитую острейшими и почти незаметными ядовитыми иглами, убегая от несущегося за ним (благо, застрявшим) огромным круглым булыжником. Парень был готов поклясться, что убьет Амаймона при первой же встрече. Но вот вопрос: почему же Окумура-старший не достает Курикару? Почему не пытается разнести весь этот проклятый лабиринт ко всем чертям? Ответ предельно прост. Возможно, в первый раз в своей жизни Рин решил взвесить все «за» и «против» и тщательно обдумать, как ему действовать. Не стоит сразу лезть в драку с Амаймоном. Во-первых, потому, что лабиринт — это его территория, демон прекрасно знает здесь каждый уголок. Во-вторых, синее пламя отлично видно издалека, к тому же откуда знать, где затаился Повелитель Земли, пока Окумура, матерясь, спасался от ловушек. А Рину страшно не хотелось проигрывать — игра, придуманная Амаймоном, затянула Окумуру. Опасно затянула... «Прятки, так прятки», — для себя решил парень, остановившись в более-менее безопасном месте и пытаясь отдышаться. — Я найду тебя, Окумура Рин! — немного правее, вдалеке, послышался как обычно равнодушный, слегка растянутый, голос Повелителя Земли. Ох, как же Окумуре хотелось найти и прибить его первым! Но, терпение, Рин, терпение. Игра еще не окончена. Над головой Сына Сатаны просвистели несколько лезвий. Парень тихо выругался, молниеносно забежал за каменную стену, но сразу же пожалел об этом, и в следующую секунду Рин спасал свой хвостатый зад от демона-цербера, принявшего Окумуру за большой кусок сочного мяса. А Амаймон... он нарочно не выходил, наблюдал. Издалека, то улыбаясь, то хмурясь. Интересное, однако зрелище, но пора бы и ему поучавствовать, ибо стало слишком скучно и однообразно. «Этим демонам не одолеть Окумуру Рина», — рассудил Повелитель Земли, залезая на скользкую спину громадного демона-жабы. Твоя правда, Амаймон, твоя правда. В конце концов Рин сумел оторваться от преследовавшего его демона-цербера, и сейчас Окумура очутился в большом овальном помещении. «Тупик», — с досадой подумал парень и осмотрелся. Никого нет и не наблюдается. Тихо. Слишком тихо, черт побери! В таких случаях говорят: «Затишье перед бурей». Затишье сгинуло, уступив место неминуемой буре. Что-то грохнуло, треснуло и полыхнуло одновременно, окатывая всё жаром и запахом серы. В какую-то долю секунды Рин было подумал, что попал в лапы очередному демону-церберу, и начал брыкаться, но, открыв глаза, понял, как смешно это смотрелось в глазах Амаймона, что держал его за руки, прижатые к стене над головой самого сына Сатаны. — Нашел, — издевательский голос Амаймона прозвучал над ухом Рина. Их взгляды встретились. Широко распахнутые голубые глаза с неподдельным удивлением смотрели в ядовито-зеленую жажду убийства. Всего лишь одна усмешка задержала прямой, резкий и мощный удар под дых, заставив Рина согнуться пополам не то от боли, не то от неожиданности. Окумура снова не успел отреагировать и получил кулаком в челюсть, чуть не откусив себе язык, и издал хриплый рык ненависти. Амаймон, не желая отдавать инициативу, тут же выпрямил противника и с неподдельной издевкой всадил острые костяшки пальцев под ребра, потом резко ударил в солнечное сплетение. В ответ Рин чуть не задохнулся, широко разинул рот, стараясь глотнуть хоть каплю воздуха и распахнул глаза, которые тут же заполнило черной пеленой и слезами — откликом организма на недостаток кислорода. Тело залило свинцом и сын Сатаны мгновенно рухнул на пол. Окумура совершил попытку подняться на ноги или хотя бы привстать, но тут же был грубо перевернут на спину. Через пару секунд вернувшаяся способность дышать понадобилась пятнадцатилетнему пареньку: ему пришлось вскрикнуть, беспомощно заерзать и, в общем говоря, чуть ли не биться в лихорадке, когда Амаймон, оседлав бедра соперника, покрыл свой превосходный «маникюр» кровью проткнутого насквозь Окумуры. Последний, конечно, не мог умереть, но эту невероятную боль он чувствовал. Садист знал это и пользовался не самым лучшим образом. Рин понимал, что не успеет блокировать следующий удар Повелителя Земли, поэтому ему оставалось стиснуть зубы и терпеть, но предполагаемый "мордобой" не продолжился, зато раздался бодрый, с еле уловимыми нотками разочарования, голос Амаймона: — Мефисто переоценил тебя, Окумура Рин, — усмехнулся он. В ответ Окумура невнятно прорычал что-то на подобии «Да пошел ты!» и повернул голову в бок. В глазах парня блеснула идея, когда взгляд его пал на Курикару, лежащую поодаль от сына Сатаны так, что до нее едва можно было дотянуться. Рин протянул почти онемевшую руку в сторону своего меча... Еще чуть-чуть... Еще немного... Еще... Ладонь Амаймона грубо придавила к земле руку Окумуры, после чего пальцы контрастно нежно прошлись вдоль всей руки — от локтя до предплечья — царапнули ногтями ключицу, обвели очертание пульсирующей на шее жилки, подбородка, губ... Рин сглотнул и дрожащей рукой схватил рукоять Курикары. Тут же сына Сатаны окутало Синее Пламя. Огонь охватил всех находившихся неподалеку демонов, но Амаймона оно, казалось, ничуть не смущало. Повелитель Земли наклонился и, вопреки всем ожиданиям Рина, томно шепнул ему прямо в губы спокойным, с нотками угрозы, голосом: — Лучше не сопротивляйся. Глаза Окумуры распахнулись в удивлении. Тело, что не могло обжигать пламя, вдруг бросило в неистовый жар. Амаймон целовал его. Целовал страстно, жарко, настойчиво... Окумура перестал сопротивляться, не прошло и первых пяти секунд. Ведь Рину нравилось это. И пламя его погасло.