Трехсекундное лето

Мне сложно в это поверить. Тридцать первого мая. Ночь. Кружу по коридору, не хочу заходить в дом, снова в бетонную коробку, где одиноко, сыро, удушливо. Я тут не на своем месте, списанный со счетов, космонавт-испытатель - заранее, считай, мертв, только подвиги мои не преподают в школах. Найти бы хоть что-то, отвлечься от жизни. Музыка? Черт знает где? Пойдет. Надеюсь тоска меня не найдет на том краю света. Концерт, хотя, скорее, «концерт». Человек двадцать залетных ценителей, десяток друзей и знакомых. Скука. Пока на сцену не выходит он. Один, с гитарой, тощий, в безразмерной футболке бог знает каких годов. Залу плевать, но вот звучит первый аккорд. Я попытался вдохнуть, но не смог. Совру сам себе, если скажу, что слышал что-то лучше в этом секторе космоса. Песня не удостаивается даже пары хлопков, потому что я стою молча, как идиот. Ошеломлен. Хотя казалось бы - кто тут прожженный критик, сноб, кто разносит в пух и прах новичков. Кто, в конце концов, верил, что чувства - лишь химические реакции воспаленного мозга. Какие-то дворовые панки вываливаются на сцену. Отмечаю знакомую фигуру. У здания разрушена задняя стена. Иду туда. Курить страшно хочется. Снаружи - почти летняя ночь, шелест леса и звезды. Шаги заглушают раскаты басов. Завести разговор или заткнуться лучше на вечность? Щелкаю зажигалкой, ухмыляюсь рыжему пламени - идиот, почему мне кажется, что я сплю - лучше б тем снам быть вещими. Закрыть глаза. Вдох. Я порой не могу уснуть, пропуская сквозь пальцы пряди цвета жгучего рассвета, и мне хочется самому научиться ходить по кометам, собрать в кучу звезды, загнать космос на задний дворик, лишь бы он никогда об этом не вспомнил. Не смел шагу сделать за пределы этой планеты. Запереть падающую звезду в подвал. Спрятать солнце в тесную клетку. Невозможно, но как бы хотелось. Иногда мне кажется, что я был обречен на счастье, проклят шансом влюбиться в лучшего из людей и музыкантов. Когда-нибудь в будущем я буду смотреть в никуда, размышляя о том, что некоторые и правда родились из звездной пыли и света. Почему-то мне кажется, что пазл сложен, что не было никакого бегства. И музыка бьется в сердце, глухо, бесполезно, не находит выхода, не получается ничего. Хочу песню о счастье, беспощадном, как декомпрессия в открытом космосе. Протест? Да пошло оно к черту. Не нужно мне ничего, кроме него, единственного, призрака холодного вакуума, рыжего и бесстрашного. Если бы верил в бога, сейчас бы бросил или снова начал, потому что такое предусмотреть невозможно - одна живая душа на семь миллиардов пустых оболочек. Возможно, и правда мне как кислород нужна драма, чтоб кровь кипела в венах, и пусть я умру, оставив один, ставший народным шедевр. Останусь человеком без имени, но, о небо, пусть буду важен одному человеку. Сыграть бы это на Фендере, и мелодия будет слишком хороша для человечества. Выдох. Мне казалось - я за рулем звездолета и сиденье второго пилота впервые занято; звезды больше не смотрят осуждающе - я могу собрать их по одной, выстроить в линии одним только взглядом. Нарушить все что только можно, написать чье-то имя на диком пляже, выжечь его на камне, и пусть цивилизации потом гадают о смысле этой тайны. Мы сохраним этот секрет, унесем его с собой в пространство, в ту забытую точку карты. Мы выйдем наружу, на поляну за пределами этой планеты, на горящую от счастья землю, в безумное трехсекундное лето. Кажется, тут нет кислорода, чтобы дышать - все равно, я задыхаюсь и так. В моих снах оранжевое небо и солнце синего цвета, навсегда застывшее на грани рассвета. Вдох. Я очнулся вдруг, неприметно, уставившись в ночь, на которой не было рассвета, хотя казалось, я уже поджег солнце и оно давно сгорело. Мы все еще там, молчаливые, курим. — Я... — Хм? — Просто хотел сказать, что это было... восхитительно. Раз, Два. Первые секунды моего лучшего лета.