Да ты смеёшься!

Повернувшись на другой бок, Юри в который раз взбил подушку, но сон всё не шёл. В ночной тишине скрипнули сёдзи. Рука метнулась к смартфону, вспыхнул экран – третий час ночи. «Не спишь?» - написал Юри. Ответ пришел через шесть долгих минут. «Ты следишь за мной?! :О» Пока он удивленно моргал, пытаясь понять, шутка ли это, сообщений прибавилось: «Точно, ты сталкер! Аввв! Грязные мыслишки… Ты девушка или парень? :З» Губы так и расплывались в дурацкой улыбке. Ну, держись, Виктор! «Я видел тебя в онсэне Откуда ты? Из Штатов? Европеец? Такой красивый». «Хочешь меня?» «Твоя задница лучшее, что я видел». «Вау Расскажи о себе». «Что тебе рассказать?» «Расскажи про свои ноги Они красивые? :З» «Левая» «А правая???» «Потерял её в море Мне 82 Я старый рыбак ХDDDDD». Из банкетного зала донесся приглушенный хохот. Юри сам кусал подушку, чтобы не рассмеяться в голос. «ХDD ЮРИ!!!» «Извини ХD». «Нет Я ранен в самое сердце Только личные извинения утешат меня». Юри хмыкнул. Сунув смартфон под подушку, он сладко потянулся и встал с кровати. Подсветка экрана мертвенным светом ложилась на бледное лицо, светлые волосы и голые плечи Виктора. Он уже успел раздеться. Макка даже не пошевелилась. Юри, кое-как сдерживая улыбку, сел на край кровати. — Хорошо сохранился, старый рыбак! — Наследственность, — очень серьёзно ответил Юри. — У нас в роду все такие. Пятьдесят поколений! — Надеюсь, хотя бы про задницу был честный ответ? — Нет. — Юри, — Виктор притворно надулся. — Ты не дослушал. — Что может быть прекраснее? — М-м-м, твоё лицо, например? Да-да, вот как сейчас! — Ах, ты!.. Не так уж сильно Юри боялся щекотки, но извивался на кровати ужом и атаковал Виктора в ответ. Они сдавленно смеялись, пока не увлеклись борьбой всерьёз. Макка глухо гавкнула, оценив их яростное сопение. Наконец, Виктор придавил Юри своим телом, а тот принял поражение. Вроде как. Он не спешил шевелиться, только задышал чаще, когда Виктор снова прикоснулся к нему, на этот раз ласково. — Продолжать? — Да. — Скажи, если будет неприятно. — Мне приятно. Виктор снял с него футболку, провел ладонями по груди, остановился на боках — так, что Юри подобрался, — и медленно двинулся ниже, стягивая домашние шорты вместе с бельем. Одежда полетела на пол. — У тебя такие ноги… — Нравятся? Юри развёл колени в стороны, открывая вид, от которого Виктору в прошлый раз снесло крышу. — Очень. На внутренней стороне бёдер ещё темнели следы от пальцев и поцелуев. Позавчера всё случилось внезапно. Тоже смеялись — и досмеялись. Юри поджал ягодицы, вспомнив о силе, с которой Виктор вставлял ему, и горячем шёпоте, умоляющем потерпеть ещё чуть-чуть, и ещё, и… ...ох, твою ж мать, Боже, Юри, а-ах, Юри, ЮриЮриЮри… — Не болит? — И не болело, — он потянулся за поцелуем, и Виктор подарил самый горячий. — Было… странно. — Но понравилось? — Я не разобрал, — Юри обнял, шепнув на ухо. — Повторим? — Да ты смеёшься?! — Нет, — он закусил губу, сдерживая улыбку. — Рассказывай! — Виктор полез рукой под подушку. — За нос меня водишь. — Разве? — Ничего, на тренировке всё тебе припомню. На пальцах Виктора блестела смазка. Юри закрыл глаза и выдохнул, ощутив прохладное, нежное, почти невесомое прикосновение. — Давай. Виктор дал. Юри тихо ахнул. Всё глубже и глубже, и… Он привстал, упёршись пятками в матрас. — Так? — Виктор лишь немного сместил угол. — Да, отпад! — Дай-ка подушку. — А-ах! Как и позавчера, из горла рвался крик. Юри кусал губы, чтобы не рассказывать о происходящем всей Ю-Топии. Виктор, мать его, Никифоров нависал над ним, вставляя член и это было, было… Он всё-таки открыл рот и нарушил тишину. — Юри? — Всё… отлично… Виктор поцеловал его. И во рту, и там, внизу, всё двигалось осторожно и неотвратимо. Влажный язык касался языка. Член то наполовину исчезал, то снова наполнял до странного оцепенения, когда Юри замирал, боясь вдохнуть и пытаясь расслабиться. Когда Виктор отстранялся, он видел в потемневших глазах тот же страх и нежность, которой ещё не знал. — Юр-р-ри!.. От голоса Виктора, от его взгляда Юри покрылся мурашками. Вниз по позвоночнику как будто скатилась ледяная волна, и осталось лишь сжать себя посильнее, чтобы кончить тоже. Разгорячённые, они лежали в темноте, крепко обнявшись. Виктор то и дело целовал волосы Юри, приговаривая, какой он славный, какой горячий и красивый, какой потрясающий. Английские слова мешались с русскими. Юри млел. — Виктор, — он облизнул губы, — это было очень круто. — Будешь приходить ко мне чаще? — Чаще — значит?.. — Ну, пару раз… — ...за ночь? — В час, шутник! — Виктор пихнул его под ребра. Юри взвился. Они снова сцепились. На этот раз Юри опрокинул Виктора навзничь, рыкнув так, что Макка тоже зарычала, приподняв голову. — И не стыдно тебе нервировать старушку? — Не уходи от темы, — Юри навис над ним. — Сколько раз, говоришь, в час? — Парочки будет достаточно, — Виктор улыбнулся, снова обнимая. — Твоя очередь? Давай, одноногий рыбак, покажи, на что способен! — Смеёшься над дедушкой? Смотри, ещё пожалеешь! — Разве ты не видишь? Я весь твой! — Видеть не вижу, но зато как чувствую! Они смеялись, продолжая нести какую-то чушь. Юри рухнул Виктору на грудь и трясся там, едва не плача. Он был счастлив и точно знал, что это взаимно. Уже на рассвете, перед тем как расстаться, они долго-долго смотрели друг на друга. Виктор сдался первый. Сказал, отведя взгляд: — Оставайся здесь. Любовь, которая в апреле казалась абстрактной мыслью, теперь стала абсолютно реальным чувством и заполнила собой весь огромный мир.