Обнаженная натура

- Ты не устал? - тихо спросила Тэя. - Мы же еще даже не начали, - удивленно поднял глаза Кай. - Я не об этом. Кайманов положил уголь обратно на стол, встал из-за мольберта и сел на диван рядом с девушкой. Та села, откинула челку со лба и посмотрела в зеленые глаза возлюбленного, который, протянув руку, начал гладить ее по голове, как котенка. - Что случилось? - Ты не устал от однообразия? Ты же рисуешь только меня, - произнесла Тэя, опустив глаза. - Я рисую то, что хочу, - серьезно заявил Кайманов. - И я хочу рисовать только твое тело. Другие натурщицы мне не нужны. - Тело, - засмеялась девушка. - Не придирайся к словам! И ляг обратно. Тэя, не переставая улыбаться, поправила свои длинные темные волосы и устроилась на диване, как надо, положив голову на подлокотник дивана. Девушка уже давно заметила, что какую бы позу Кай не выбрал для очередной картины, ей всегда было удобно, и Тэя могла весь сеанс не двигаться, при этом не испытывая неудобств. Это не первая работа Кайманова. И не последняя. Картины маслом и углем, карандашные наброски, портреты - он рисовал уже очень давно, уделяя этому занятию много свободного времени. Но ничто так не доставляло ему удовольствия, как рисовать его любимую девушку. А если быть точным, то рисовать ее обнаженной. Иногда Каю казалось, что это какая-то мания, раз он так рьяно стремится посвятить полотно одному единственному человеку. Но вскоре перестал сомневаться. И по вечерам, когда они оставались наедине друг с другом, Кай вновь и вновь воплощал свою обожаемую натурщицу на бумаге. Удовольствие от такого процесса он приравнивал к сексу, которым завершался чуть ли не каждый сеанс. - Ты красивая, - сказал Кай, на мгновение опустив руку. - Отстань, - улыбнулась девушка. - Я доказал это, когда первый раз рисовал тебя. Несомненно, у каждого свой идеал. И у Кайманова он есть. Немного грубый, неженственный, чересчур самокритичный, но необходимый, как дыхание. Кай, как любой влюбленный, слепо считает свою избранницу лучшей, редко замечая в ней изъяны. А девушка смеется, слушая его комплименты невпопад, но все равно нежно любит своего рыжего творца. А он, как художник, любит ее тело. Крепко сбитое, подтянутое, сильное, вышколенное физическими нагрузками и тренировками. Ярко выраженные мышцы рук и ног, явный пресс, плечи кажутся немного шире положенного, красивая форма груди и бедер. Неженственно? Не сочетается? Не имеет значения. Для Кайманова - идеально. И никакое другое он не хочет ни обнимать, ни рисовать. Может, это, правда, болезнь? - Достаточно, - сказал Кай, стирая тряпкой с рук уголь. - Хочешь кофе? - спросила Тэя, надев халат. - В смысле, тебя? - В смысле, кофе. Она встала и вышла из комнаты, а Кайманов, накрыв мольберт драпировкой, сел на диван и закурил, ожидая, когда вернется Тэя. Какая разница когда - до или после кофе - он снова снимет с нее одежду?