Может это и называется любовь?

Он толкнул ее к стене, что едва можно было услышать слабый хруст отдавшиеся эхом в ее позвоночнике. Он смотрел на нее таким взглядом, будто бы он хищник, а она его жертва. Страх. Вот, что в этот момент она ощущала, в уголках глаз, уже были заметны выступающие слезы. Он медленно, не торопясь, надвигался на нее, смотря в ее глубокие карие глаза. А она не могла отвести от него свой взгляд, будто гипнотический и манящий, она не шевелилась, но отдался едва дрожащий голос: — Пожалуйста, только не кр… — Но, она не успела договорить, он лишь нахально улыбнулся, нагнулся к ней и дотронулся губами ее губ. Она не ожидала, что его губы, будут настолько мягкими и… теплыми? Да, теплыми. Вечно холодный, и хмурый. А сейчас, по истине, горячий и страстный.  — Как можно кричать на такую? Таких, как ты, только убивать. — Отдалось эхом в ее ушах, так звонко, и так тихо одновременно. Из-за чего было не понятно, говорит он это, со злостью или с долей нежности. Затем резко, схватил ее одной рукой за талию и прижал к себе, так, чтобы, она уже не смогла сбежать от его «когтистых лап», другой же рукой он не торопливо поднял ее подбородок, заглядывая в ее глаза, из которых медленно стекали слезы, он лишь улыбнулся, глядя на это. Ведь он знал, что, слезы эти со всем не горестные. Все, также держа ее за подбородок, он слизнул ее покатившуюся по щеке слезинку, после чего стал водить своими губами по ее щеке, спускаясь ниже к скуле, обжигая своим дыханием, и чуть прикусывая шею, — ключицу. Он почувствовал, как она задрожала в его руках еще сильнее. Положила свои хрупкие ручки ему на затылок и прикрыла глаза. А он, опускаясь все ниже и ниже, целовал, каждый сантиметр ее бархатистой кожи, и чувствовал, себя счастливее. Чем ниже, тем острее чувства, и меньше шансов на то, чтобы не убить ее за то, что она такая. Такая дурманящая, такая желанная и такая прекрасная. После ключиц, он вновь поднял свою голову, и прижал ее к стене, впиваясь в настолько сладко-манящие для него губы. А она, она ответила, не менее страстно, и не менее желанно, зарываясь в его белокурые волосы, которые слегка задевали ее маленькую шейку. И нас настолько любимые прикосновения, сейчас принадлежали только ей. Они даже не могли себе представить, столько вот так они простояли в темном коридоре школы, возле стены и довольствовались друг другом. Она знала, что он, является её воздухом, ее всем. А она… он не знал, как назвать это чувство, ведь для него, ощущать эти теплые и такие желанные чувства, были впервые за всю свою сознательную жизнь. Но, он точно знал одно, что больше, он ее никогда не отпустит. Даже, если придется убить. Может это и называется любовь?