Меченый

      Наконец-то в городок заявилось лето, а значит, можно отдохнуть, избавиться от уроков, учебников и этой давящей суеты в коридорах. Для обычных детей, таких, как Эдди или Стэнли, друзей Уильяма Денбро, наступление тёплых деньков может означать только одно — оттяг по полной, заброшенная учёба. Но только не для Билла. У него скоро должна начаться течка и всё бы ничего, но альфу он так себе и не нашёл. Хотя среди его друзей есть один, которому Денбро доверял всё, но как другу. А где-то на инстинктивном уровне осознавал, что, к тому же, ни Эдди, ни Стэнли — не являются альфами.       Прозвенел долгожданный звонок, и все студенты с радостным гамом помчались вон из аудитории, пока учитель не задал задания на лето. Конечно, это была лишь отсрочка неизбежного, но хотелось получить хоть пару деньков мнимой свободы.       Билл со своими друзьями успели протиснуться сквозь толпу и покинуть душный класс раньше всех. Наконец-то можно выбежать на улицу и забыть про эту школу на долгих три месяца, но вот если бы… Если бы Джорджи сейчас был здесь, бегал вокруг и рассказывал о своих планах на каждый новый день лета, но его нет… Джорджи нет рядом. Он… он… Нет, Билл отказывается верить, что его брат умер. «Он просто пропал! Пропал и его скоро найдут! Джорджи не умер!»       — Хэй, Билл, что-то случилось? — «балабол» Ричи толкает друга в плечо, чтобы привести того в чувства и растормошить от нахлынувших мыслей.       — Нет, в-в-всё в-в порядке, — отмахивается тот, опуская взгляд.       Эдди о чём-то болтает, Стэн подхватывает тему, но Денбро их не слушает. Ему всё хуже. Он чувствует, как внизу живота колет и неприятно тянет. Кажется, это самое ужасное, что сейчас может произойти — течка. Прямо в школе, посреди оживлённого двора. Билл сжимает зубы, болезненно морщится и закусывает губу. Только бы никто не понял, не узнал, что у «сопляка» Денбро начинается течка. Выбраться бы, хоть на улицу… куда-нибудь. Подальше.       Наконец, компашка «неудачников» выбралась из толпы, и на миг замолчавший Эдди снова о чём-то трещит. Стэнли и Ричи между тем заводят свой диалог, не обращая никакого внимания на монолог Эдди. Он, впрочем, этого даже не замечает, увлечённо разглагольствуя. Но все разом замолкают, когда проходят мимо шайки Генри Бауэрса — известного в школе хулигана и задиры. Его тяжёлый взгляд на этот раз останавливается на Билле, и тот, не выдерживая, отворачивается, скривившись, и ускоряет шаг. Подхалимы Бауэрса смотрят в сторону отдаляющихся «неудачников» и смеются. Генри отворачивается и тычет слишком громко смеющегося Виктора в плечо кулаком.

* * *

      — Я в-в-вас д-д-догоню, ребята, — печально улыбается Билл, останавливаясь рядом с углом, за которым скрывался уличный туалет.       Ричи хотел было бестактно поинтересоваться, что случилось, но Эдди дал тому мощный подзатыльник и повёл прочь, к школьным воротам — туда, где уже поджидал их Стэнли.       Как только его друзья скрылись в толпе спешащих покинуть школу учеников, Билл пулей залетел в видавший виды туалет, забежал в кабинку и сел на унитаз. На серых плавках виднелось светлое пятно слизи. Ну, хотя бы без примеси крови, значит, органы ещё не успели полностью перестроиться.       — О, н-е-ет, т-о-о-лько не сейчас, — стонет Билл, закрывая лицо руками. По щекам начинают катиться непрошеные слёзы, просачиваясь сквозь ладони. И как ему теперь выйти? Он по-любому уже пахнет, и какой-нибудь альфа его схватит, потащит в ближайшую подворотню и изнасилует, а он и не сможет сопротивляться.       Внезапно дверь туалета громко хлопает, и Билл замолкает, перестав всхлипывать, сглатывает и затихает. Вошедший ведёт себя тихо, его шагов почти не слышно, и Денбро дышит через раз, закусывая губу. Только бы это был не альфа, только бы не почуял! А ведь уличный туалет, о существовании которого половина учеников даже не подозревала, казался таким безопасным местом!       — Только не альфа, — одними губами молится Билл, зажмурившись в отчаянии.       Шаги становятся громче, но затем затихают, дверь мужского туалета открывается вновь. Ушёл?       Билл вскакивает с унитаза, натягивая штаны, и осторожно приоткрывает дверь кабинки, не веря в своё спасение.       — Бу, мудила! — Генри тут же выскакивает, кажется, из ниоткуда, хватает его за шею и больно прикладывает к грязной туалетной стене.       Билл сопротивляется, хватаясь за запястья Бауэрса и сжимая их в попытке освободиться, но, получив смачную пощёчину, морщится от резкой боли. Его щека тут же краснеет.       — Думаешь, я не пойму, м? Не почую, что ты — блядский течный омежка, который ещё не нашёл себе альфу? Да от тебя за километр несёт так, что блевать хочется! — шипит Бауэрс, с каждым словом всё сильнее сжимая шею Билла, пока тот не дёргается от нехватки воздуха.       Генри отпускает Денбро, чувствуя как тело парня расслабляется и чуть ли не обмякает. Так и должно быть. Билл рефлекторно скрючивается, хватаясь за горло, приходит в себя, судорожно кашляя. Генри отходит назад, разбегается и со всей силы бьёт его ногой в живот, Денбро сползает на пол, пытаясь ухватиться рукой за загаженную плитку.       — Но теперь ты мой, сука, слышишь? — Бауэрс хватает Билла за волосы и запрокидывает ему голову. — Ты — мой! Я тебя помечу, течный, и никто, кроме меня, не выебёт тебя! Слышишь, ты мой, шлюха!       Генри хватает Билла за шкирку и вновь жёстко прикладывает о стену, сдёргивая с него так и незастёгнутые штаны, забирается руками под рубашку. Денбро вздрагивает и сдавленно, против воли, стонет, когда пальцы Бауэрса задевают соски и надавливают на них. Именно в этот момент Билл отчаянно жалеет, что родился омегой. Жалким, как сказал Бауэрс, течным омежкой.       Билл закусывает губу и запрокидывает голову, слегка ударяясь затылком о стену туалета. Он же должен оттолкнуть Генри! Вырваться и умчаться прочь отсюда, оставив задыхающегося от собственного возбуждения Бауэрса. Но почему же он этого не делает? Почему природа омег не позволяет сопротивляться сильному альфе? А Генри был именно таким: злым, дерзким и сильным альфой. Таким, которого Денбро всегда представлял, как только оказывался в постели, и не мог уснуть, хорошенько не подрочив. Но он даже предположить не мог, что это будет Бауэрс.       Денбро лишь вздрагивает, когда руки Генри опускаются на его бёдра и сжимают ягодицы, шарят, и, наконец, нащупывают узкую, предательски сочащуюся дырку. Билл стонет сквозь плотно сжатые зубы, когда пальцы Бауэрса проникают в него, жмурится и отворачивается, только бы не встретиться с диким взглядом Генри. Старается сохранить остатки достоинства. Пытается отогнать пошлые мысли, забирающиеся в голову, но тщетно. Сознание мутнеет, и на первый план выходит животный инстинкт.       Бауэрс кривит рот, когда Денбро заводит руки ему за голову, пытаясь, наверное, обнять, путается пальцами в его русых волосах. Прижимается грудью к телу Билла, сжимает худую талию и сдавливает. А тот — стонет. Жалко, тихо и пошло, как будто просит большего, и Генри выполняет его просьбу. Касается губами нежной кожи на шее Денбро, чуть прикусывает, намечая знак, проводит ладонями по рубашке Билла, расстёгивая, а то и отрывая, тёмные пуговицы, распахивает её, оголяя кожу.       Билл, в свою очередь, дрожащими пальцами прикасается к ремню Генри, расстёгивает пряжку и спускает штаны на узкие бёдра, закусывает губу и напрягается, чувствуя, как стоящий колом член Генри касается его бёдер.       Одно резкое движение, и Бауэрс приподнимает Билла, пристраиваясь. Второе — погружает в него член, сразу, на всю длину. Денбро чуть было не закричал, но Генри успел зажать ему рот.       — Только пикни, сопляк, пожалеешь, и будешь потом всю жизнь жалеть, — шипит сквозь зубы Бауэрс, но Биллу слабо в это верится. В таком состоянии Генри мало что может сделать. Только трахать его, материться и рычать от наслаждения.       Билл дрожит и сдавленно стонет, пока Бауэрс вдалбливается в него, целуя — кусает, оставляя засосы. Метки. Истинного. Альфы. Именно Генри. Этот проклятый садист, который заработал даже в школе устрашающую репутацию. Судьбы с такой «половинкой» никакой не видится, а о детях страшно и думать, представляя, в каком месте и с кем им предстоит жить. Только вот вся жизнь Билла рушится здесь и сейчас, когда Бауэрс оставляет на нём свою метку. Метку, обозначающую, что теперь омега принадлежит только ему.       Генри тяжело дышит, наращивая темп с каждым толчком, устаёт, и переносит любовника на подоконник, опрокидывая на спину, нависает над ним, хватая рукой за горло. Билл сжимается, вздрогнув, и Бауэрс рычит.       — Расслабься, сучка, не то сидеть больше не сможешь, — Генри сильнее сжимает горло Денбро, и тот расслабляется, подчиняясь. Слушается альфу. Правильно.       Влажные шлепки тела о тело, громкие вскрики и мольбы-полупросьбы: «Нежнее» — вот, что могли бы услышать ученики, пройдя мимо туалета. Но в этот час школа уже опустела, никто, кроме самозабвенно трахающейся парочки, не желал оставаться в школе хоть на одну лишнюю минуту.       Наконец, Бауэрс, сделав особо сильный толчок, резко выходит из Билла и кончает, помогая себе рукой, на грязную плитку стены. А та, будучи в подозрительных коричневых разводах, повидала на своём веку и не такое, и очень возможно, что стала только чище.       Билл отползает по подоконнику подальше, вжимаясь в замызганное матовое стекло, подтягивая колени к подбородку и обхватывая их руками. Поднимает на Генри жалобный взгляд покрасневших от слёз глаз. Он не так представлял себе свой первый раз. Всё должно было быть нежнее и приятнее. И уж точно не с Бауэрсом. Тихо засопев, закрывает лицо руками.       Генри подтягивает штаны и застёгивает пояс. Брезгливо отряхивается и оглядывает сжавшегося в углу подоконника Билла. Подходит, хватает омегу за грудки и подтаскивает к выщербленной раковине.       — Никто не узнает об этом, сучёнок, слышишь? Никто не должен узнать! — Генри включает холодную воду и окатывает ей лицо Билла, чтобы тот пришёл в себя. Ему сейчас ни к чему, если кто-то увидит сопляка Денбро в таком виде.       Генри поднимает голову Билла за волосы на уровень своих глаз, всматривается ему в лицо, выключает воду и отталкивает парня от себя.       — Держись от меня подальше, меченый, — рычит, сжимая кулаки, и выходит из туалета, громко хлопнув дверью. Разумеется, он знает, что они с Денбро ещё не раз пересекутся и трахнутся. Разумеется, сопляк будет кричать от удовольствия и просить выебать его жёстче, а не жалко молить о пощаде, как сегодня. Теперь Билл принадлежит только Генри, он может срываться на нём когда и где захочет.       Денбро жмурится и дрожит от боли. По щекам текут слёзы, и Билл стирает их. Глубоко дышит. Натягивает штаны и сморкается. Умывается и полоскает рот всё той же, обжигающе-холодной водой, отдающей ржавчиной и гнилью. Подхватив изгвазданный рюкзак и трусливо озираясь, выбирается из туалета, осторожно выглядывает из-за угла. Друзья по-прежнему ждут его.       Денбро медленно идёт, боясь споткнуться и выдать своё состояние. Как только друзья его замечают, сразу подбегают к нему, наперебой расспрашивая о том, где он был так долго, и сходятся на том, что его пробрал понос невиданных масштабов. Билл слабо кивает, силясь улыбнуться. Не чуют. Хорошо. Эдди, вдоволь похохотав над незадачливым другом, спрашивает:       — Ну что, все готовы?       Билл кивает, догадываясь, о чём идёт речь. Парни подходят к ближайшим мусорным бакам и вытряхивают туда тетрадки и канцтовары. Каждый сейчас переживает какие-то свои восторженные эмоции, а Денбро лишь имитирует веселье. Слишком уж больно, и вовсе не физически.       — Непередаваемые ощущения, — с облегчением вздыхает Ричи, когда последняя, больше не нужная, тетрадка вылетает из его портфеля и исчезает в темноте мусорного бачка.       Но как только компашка собралась уходить, появился, как всегда, внезапно, Генри во главе своей банды. Налетев, схватил Стэнли за портфель и швырнул на траву. Прошёл мимо, отдавая его «на растерзание» шайке, и задел плечом Билла как можно сильнее.       — Лузер, — прорычал, сжимая кулаки. Правильнее было сказать: «течный выебанный омега», но только не при дружках сопляка Денбро, таких же неудачниках, как и он сам. И не перед своей бандой.       Билл тихо сопит от собственной беспомощности. Смотрит на отдаляющуюся спину Бауэрса и, собравшись с силами, выкрикивает ему вслед, вкладывая в каждое слово все те чувства, которые испытал не так давно:       — Т-ты св-в-инья, Бауэрс!       Генри и его дружки останавливаются, поворачиваются и исподлобья смотрят на друзей Билла, только вот хищный взгляд Бауэрса направлен именно на Денбро, и тот это чувствует.       — Ч-ч-что т-ты с-с-сказал? — передразнивая, грозно спрашивает Бауэрс, сжимая кулаки, подходя к не шелохнувшемуся Денбро и замахиваясь на него. Собирается нанести удар, но вовремя замечает, как рядом с неподалёку припаркованной полицейской машиной стоит его отец и с укором смотрит, вертя в руках солнечные очки.       Генри тихо рычит, но сдерживается, чтобы не ударить омежку, такого жалкого и беззащитного, сжавшегося в ожидании удара, несмотря на то, что рядом его сопляки-друзья.       — Летом ты будешь выть от боли вместе со своими «подружками», — Генри облизывает ладонь и проводит ею по щеке Денбро, пачкая слюной. Если не ударить — то унизить.       Жаль, что отец и его напарник рядом. Да ещё и дружки. Если бы вокруг никого не было, Бауэрс бы не отказался от того, чтобы приложить сопляка Билла к стене и выебать ещё раз, по полной. Ну ничего, рано или поздно Денбро всё равно ляжет под него. Сам приползёт.       Билл смотрит заплаканными глазами в сторону отдаляющегося Бауэрса. Его альфой оказался Генри, и это самое ужасное, что только могло произойти. Случайность, совпадение гона и течки, и кто бы мог подумать, что и у альфы не было ещё личного «раба». Билл видит, как Бауэрс садится в машину и уезжает, а его шайка, лишившись вожака, разбредается. Нижняя губа Денбро дёргается, парень грустно вздыхает. Вся его жизнь пошла коту под хвост со сме… «Нет, Джорджи не умер, он пропал!» — снова проносятся в голове заученные мысли. Но теперь стало ещё хуже, ведь Билл — помечен, и лишь вопрос времени, когда об этом будут знать все альфы в округе. Меченый Генри Бауэрсом.