Семпай

«Университет развивает все способности, в том числе и глупость.» Антон Чехов

Обычный солнечный день. Студенты собрались у огромного серого здания университета, слушая речь ректора. Из года в год она меняется — добавляются имена студентов, окончивших с отличием; меняется и совершенствуется программа на год и ещё целый ряд нововведений. В конце, по давней традиции, проректор читает планы на год, желает успеха новеньким и проводит недолгую беседу с второкурсниками и третьекурсниками, возлагает надежды на студентов четвёртого курса и приветствует вернувшихся из академического отпуска. Он молод и хорошо относится к каждому, поднимая настроение и вселяя толику надежды на плодотворный год. Время вышло. Студенты расходятся. Кто-то идёт к общежитию, третьекурсники радостно идут отмечать ещё один начавшийся год в какое-то кафе, первокурсники немного нервно жмутся в своей кучке, присматриваясь к старшим. Одна небольшая компания привлекает всеобщее внимание — парень и девушка совсем недавно начали встречаться и только что поделились этой радостной вестью со своими друзьями, а теперь смущаются их слишком бурной реакции и поздравлениям. Отовсюду слышны радостные слова, кто-то смеётся, кто-то грустит, кто-то и вовсе не проявляет никаких эмоций. Вдруг откуда-то из толпы донёсся непонятный окрик. Они смотрят на него. Он смотрит на них. Они расходятся, не поздоровавшись друг с другом. « — Хей, Канаэ-тян, ты сегодня пойдёшь с нами в бар? — Я занят. Скоро меня заберут в армию, нужно собрать вещи и подготовить некоторые документы. Возможно, на следующей неделе получится, — спокойно отвечает он, не поворачиваясь к ним. — Ну-у, всегда ты так. Вот поэтому у тебя девушки нет! — Эй, ребят, вы слышали новость? Говорят, Джун начала встречаться с Го. Представляете, ха-ха? — Вот это да! Злобная милашка нашла своего рыцаря? Ха-ха-ха, вот даёт! — А раньше никому не давалась, ну-ну. — Ха-ха, я пытался за ней приударить, но она меня отшила. — У-у-у, да ты никак приставал к ней всю ночь с сообщениями. Неудивительно, Сон Мин. Все корейцы такие? — Вообще-то это обидно! Конечно нет! Ну, спросил только, свободна ли она в воскресенье... — Ха-ха-ха!» « — Канаэ, ты ведь завтра уезжаешь? — Да. Вы что-то хотели сказать? — спрашивает он, стоя к ним спиной. — Спрашиваешь ещё! Ты совсем не уделяешь нам времени! — Мне интересно, ты вообще с кем-то общаешься? — Чувствую себя дерьмово. Ты точно не используешь нас? — Верно, я только что хотел это сказать. Мне кажется, я чья-то замена. — Это так подло с твоей стороны, Канаэ! Ужасно... — Больше не подходи ко мне. — Лгун! Не хочу иметь с тобой ничего общего! — Безэмоциональная сволочь. — Совсем не ценишь своих друзей! Не желаю тебя больше знать! — Знаешь, что? Я долго думал, что с тобой не так. Кажется, я понял, тебе просто плевать на всех. Вали в свою армию, надеюсь, ты там сдохнешь и не вернёшься.» Он медленно проходит мимо них, даже не посмотрев в ту сторону. За год он вырос — стал намного выше, появилась мускулатура, смылась вся краска с волос. Пропал пирсинг, не было кольца — обычный парень с неяркой внешностью. Встретишь такого в толпе, пройдёшь мимо и не запомнишь. Но они всё помнили. — О-о-о! Это же Канаэ-тян! Ха-ха, вы посмотрите, он ещё не умер, — ехидно рассмеялся низкого роста рыжеволосый парень, тыча пальцем в старого друга. — Я думал, что и в этом году не буду видеть его рожу. — Тц, он даже не посмотрел в нашу сторону. Совсем обнаглел? — раздражённо сплюнул на асфальт парень с многочисленным пирсингом, поправив выбившуюся из причёски жёлтую прядь. Он идёт дальше, не замечая любопытствующих взглядов и насмешек. Этот парень забыл прошлое — на одной из тренировок его хорошо приложило, диагностировали частичную потерю памяти. Канаэ говорили, что он может вспомнить, если захочет, но он лишь задумчиво кивал головой, совершенно не желая знать прошлого себя. Сейчас у него новые цели, сейчас он изменился. Какие-то забытые воспоминания могут усложнить его путь по достижению желаемого результата. — Ай! Смотри, куда идёшь! — раздаётся где-то совсем рядом, но он не понимает, где. Такое часто случается — вот он рассматривает цветок сакуры, но уже через пару секунд смотрит словно в никуда, а перед глазами чистый белый лист. Канаэ перестал обращать на это внимание, когда понял, что выполняет любые действия, совершаемые до этого, на автомате. — Ты вообще меня слышишь? — более спокойно, чем немногим ранее, интересуется незнакомец. — Что? — едва различая внешность этого кого-то, спрашивает он, пытаясь собрать мечущиеся мысли в относительный порядок. — Всё хорошо? Выглядишь неважно, — с толикой беспокойства размеренно говорит парень. Он немного ниже, волосы светлые, тощий. Совсем не такой, как Канаэ. — Проводить до медпункта? — Не нужно. Извини. — Что мне с твоего извини, — пробурчал он, проходя мимо, но вскоре обернулся и словно старался запечатлеть в памяти его образ. Канаэ же продолжил идти к общежитию. Вечером, когда все формальности были улажены, парень поехал домой на первом же автобусе. Вскоре он раздевался в своей маленькой квартире на окраине города, хаотично разбрасывая вещи по полу. Канаэ ничего не хотелось, лишь принять холодный душ, выпить чашку зелёного чая и лечь спать, надеясь, что завтра его состояние улучшится. Каждый день одно и то же, ничего не меняется — ему всё так же плохо, всё так же он может не проснуться следующим утром. И никто о нём не вспомнит, только родители поворчат на лишние траты денег на его похороны, сестра займёт квартиру и все будут счастливы. — И почему я не могу спокойно умереть, — шёпотом интересуется он у пустоты, снимая майку и открывая горячий кран. Ошибка стоила ему покрасневшей кожи, но Канаэ ничего больше не почувствовал — он давно перестал ощущать боль. Только сипло выдохнул, сползая на разгорячённый кафель и отключив льющуюся воду. — Снова, снова я летаю, значит, вскоре и умру, — хрипло поёт услышанную где-то песню. Канаэ не стал одеваться после ванной — не видел смысла, ведь скоро он ляжет спать, укроется одеялом и ему будет жарко. Хотя он всё равно не будет этого чувствовать, лишь наутро проснётся вспотевшим, примет душ и снова всё будет как всегда. В холодильнике еды не обнаружилось. Конечно, откуда ей было взяться, он ведь только вчера приехал и не стал заходить в магазин, а сегодня просто забыл. С тихим вздохом наливает воду в чайник, ставит его на конфорку, зажигает спичками огонь и берёт свою любимую зелёную кружку. В верхнем шкафу берёт пакетик чая и сахар, находит на столе ложку и садится ждать. Вскоре чайник издал свист. Канаэ наполнил кружку горячей жидкостью и пошёл в свою комнату. Ночью ему не спалось. Вспоминались прошедшие годы, словно издеваясь приходили воспоминания о встречах с "друзьями". Он чувствовал себя странно — ему было стыдно за свою отчуждённость, но он понимал, что не мог раскрыться перед ними, потому что боялся. А чего боялся — не помнил. Какая ирония... С тяжёлым трудом удалось уснуть под утро. Канаэ едва не проспал будильник, но вовремя встал и неспешно направился на кухню. Сегодня предстоял долгий выходной день...