***
В понедельник Квон заглядывает в новую кондитерскую, открывшуюся рядом со зданием, где он проживает. Тепло окутывает замерзшего Джиена в свой кокон, а до нюха доходит запах выпечки. Джи заказывает черничный чизкейк и чашку кофе, а после садится за дальний столик. Место открылось совсем недавно, но уже полюбилось Джиену. Уютная атмосфера распутывала петли мыслей и будто бы накрывала теплым пледом. Джиен вилкой отломил кусочек чизкейка и с блаженным видом отправил прямиком в рот. Еще одним плюсом было то, что здесь собиралось не особо много людей и легкая тишина ложилась на плечи и клонила ко сну. Квон обхватывает ладонями кружку с кофе и отпивает горячий напиток. Сегодня был понедельник, ненавистный всем обывателям большого города. Зима прилетела с севера и осела с первым снегом на крышах домов. Джи откидывается на спинку стула и оглядывается по сторонам. Неожиданно Квон чувствует легкий холодок на плече. Совсем рядом проходит незнакомый парень и садится напротив. Если бы существовало живое воплощение зимы и холода, то это был бы он. Белые как снег волосы обрамляли красивое лицо с белоснежной кожей. А длинные ресницы хлопали, будто в замедленной съемке, подчеркивая серые как зимнее небо глаза. Джиен не может отлипнуть от разглядывания незнакомца. Квон был заинтересован, на кончике пальцев теплились искорки огня. Джи встречается взглядом с незнакомцем, который, похоже, почувствовал пронизывающий взгляд Квона. Джиен поспешно отворачивается и отпивает кофе, пытаясь не смутиться. Через несколько минут Квон не выдерживает и смотрит на незнакомца исподтишка, и не так заметно. Зима кружилась на небе серыми тучами. На кончике пальцев Джиена виднелись искорки. Огненный дракон встретил зимнего принца.***
Джиен возвращается в кондитерскую через два дня, примерно в то же самое время, когда заходил в предыдущий раз. Он убеждает себя, что это совпадение. Квон пытается выветрить блондина из мыслей и заказывает шоколадный брауни. Джи садится возле окна и глядит на редких прохожих. Было начало ноября. Впереди были праздники, и город будто ожил в ожидании чуда. Каждый взрослый уже давно не верил в мистического бородатого дядю в красных одеяниях, но не были в состоянии избавиться от надежды во что-то особенное и чудесное. В мыслях Джиена то и дело возникал образ прекрасного незнакомца и если быть честным, он не отпускал его ни на минуту. Джиену хотелось узнать его имя, услышать его голос и вообще просто узнать все до элементарной мелочи. От раздумий Квона отвлекает звон колокольчиков на входных дверях. Тот самый блондин спокойно заходит в помещение и подходит к стойке, чтобы сделать заказ, и садится за свободный столик. Квон досадно выдыхает, потому что теперь незнакомец сидит по правую сторону от Джи и ему приходится поворачивать голову, чтобы заново бессовестно разглядывать незнакомца. А это было бы слишком очевидно. Но Квон не выдерживает и все равно время от времени поглядывает на блондина. Блондин забавно кусает губу и чуть морщит нос, когда по неосторожности отпивает очень горячий чай и обжигается. Квон улыбается краешком губ и не может сопротивляться. В голове Квона возникает гениальная мысль познакомиться с блондином, а не вести себя как влюбленная школьница, что втайне любуется объектом обожания. В итоге, Джи настолько уходит в свои безоблачные мечтания, что отходит от них лишь тогда, когда незнакомец поднимается со стола и направляется к выходу. Квон дает себе мысленный подзатыльник и ругается на свою «расторопность». И обещает себе не мешкать в следующий раз, который обязательно должен состояться, потому что если нет, то это будет очень жестоко по отношению к бедному сердцу Джиена. Квон откидывается на спинку стула и раздраженно оглядывается по сторонам. Квон прищуривается и замечает красные перчатки ровно на том месте, где восседал незнакомец. План действий сразу загорается в голове Джиена. Квон молниеносно хватает перчатки и выбегает на улицу. Джиен нервно оглядывается по сторонам и замечает вдалеке знакомый силуэт. Джиен улыбается от радости и мысленно хлопает в ладоши. Джиен бежит к силуэту, словно парень был мечтой всей его жизни. Джи хватает незнакомца за локоть и поворачивает к себе. Квон смотрит в растерянные и удивленные глаза, а затем шипит. Джиен отдергивает руку и наблюдает как по ладоням расползается тонкий слой льда. — Ох, простите. Я случайно, то есть это не то что… — начал распинаться блондин, не зная, куда себя деть. — Так ты и правда зимний принц, — Джиен переводит взгляд от ладони к лицу блондина, и мысленно подмечает нежный и красивый голосок. — Что? — незнакомец удивляется еще больше, и он теряет слова в воздухе. — Откуда ты? — Смотри, — заговорщически подмигивает Джиен, и на всякий случай оглядывается по сторонам в поисках ненужных свидетелей. Следующим действием Джиен вытягивает ладонь вперед и над нею искрой возникает маленький огонек. Квон подносит ее ко второй ладони с тонким слоем льда, который через секунды начинает таять. Блондин наблюдает за завораживающим огоньком и произносит: — Ты… — Огненный дракон, — заканчивает за блондина Квон и убирает огонек. — Или просто Квон Джиен, — Квон тепло улыбается и внутренне восторгается тому, что блондин стоит так близко. — Огненный дракон, — повторяет себе под нос незнакомец, а затем поднимает взгляд на Джи. — А я зимний принц, ты прав, — а затем блондин улыбается так тепло и мило, что Джиен не хочет никуда его отпускать. Никогда. — Или просто Сынри. — Я рад познакомиться. Я еще не встречал огненных драконов, — очень искренне признается Сынри, — И простите меня за этот инцидент. Такое ранее не случалось. Джи секунду поглядывает на виновато улыбающегося Сынри, и слова вырываются сами по себе. — Нет. Не могу извинить, — Джиен хмурит свои идеальные брови, — Но мы можем обсудить это где-нибудь. Здесь поблизости есть кофейня. Джиен говорит это уверенно, но внутри у него все крошится от волнения. На самом деле Квон никогда не был таким странным и непонятным. И уж точно никогда не преследовал симпатичных блондинов из кондитерских. Но с этим парнем все было иначе. Сынри был особенным, Джиен это чувствовал. — И да зови меня Джиен, — воспользовавшись замешательством Ри, предложил Квон, а затем несколько раз моргнул, будто вспоминая что-то. — Ах. Вот это твои перчатки. Ты забыл их в кондитерской. Квон вытаскивает красные перчатки из кармана куртки. И вдруг, поддавшись неизвестному порыву, хватает чужую ладонь и надевает на них перчатки, будто они знакомы намного больше вечности. Джи не может отвести глаз от явно смущенного всей ситуацией блондина. На порозовевшие скулы и отведенный в сторону взгляд. Джиен понимает, что они знакомы не больше трех минут. Джиен осознает, что они друг другу никто. Но также в отдаленных мыслях Джиен признает, что готов собирать крупицами миллион таких же коротких мгновений, чтобы превратить их в вечность. Или даже намного дольше вечности.***
В груди Джиена, чуть правее сердца, мог рождаться огонь. Большое разрушительное пламя или маленькие согревающие костры. Огонь не обжигал его губы и кожу, не прожигал ему волосы превращая в пепел, а лишь ласково гладил по макушке. Огонь не дышал ему в лицо смертоносным дыханием, он был внутри него. И Джиен жил с этим с самого рождения. Он временами сдавался, временами падал до сломанных костей, временами изможденно закрывал глаза. И в свои двадцать семь лет в его груди до сих пор полыхал огонь, но не в сердце. Сердце огненного дракона покрылось коркой холодного льда. И Джи привык и смирился. Он не ждал ничего. Он лишь согревал свои замерзшие ладони пламенным дыханием. Но спасение приходит к тем, кто его не ждет? У спасения Джиена были белоснежные как снег волосы и самая теплая улыбка. У спасения Джиена были прохладные руки, но парадоксально согревающие Квона больше, чем его собственный огонь. У спасения Джиена было имя. Самое прекрасное имя в сердце Джиена. Сынри. Джиен произносит имя по слогам, и имя уносится в воздух и звучит мелодией в его ушах. Джиен гулял по пустому парку, по одиноким улицам, выдыхал холодный воздух и смотрел на звезды. Они были яркие и так далеки от него. Сынри не был его звездой. Он был прекрасным, холодным зимним солнцем. Джиен замерзал очень долго и одиноко, но солнце вышло из-под облаков, и нежно огладило его скулы. И Джиен ладонью схватил его лучи и желал никогда их не отпускать. Квон смотрел на свое отражение и улыбался так сильно и счастливо. Джиен представлял, что рядом с ним стоит Сынри. Джиен не был в силах остановить это. Джиен был безумно, отчаянно влюблен. Зимний принц растопил заледеневшее сердце огненного дракона.***
Джи вытащил золотую звезду из коробки и поместил на самой верхушке ели. Ель стояла в гостиной, сверкая блестящими игрушками и гирляндами. В помещении царила атмосфера уюта и тепла. Джиен немного нервничал. Это был первый раз, когда Ри должен был прийти к нему домой. Джиену очень хотелось, чтобы дом понравился Сынри, ведь тогда он мог оставаться здесь настолько долго, насколько захочет. Сегодня было тридцать первое декабря. Последний день старого года. Сынри и Джиен начали встречаться совсем недавно. И, естественно, решили отметить праздник вместе. Джи разместил горячую еду на столешницу в гостиной. Еда, кстати, была из доставки, все же Квон не хотел испортить такой чудесный вечер своими невеликими умениями в готовке. Джиен был на самом деле счастлив, насколько мог быть. Улыбка не сползала с его лица и горела также ярко, как и гирлянды. Квон оглядел помещение и удовлетворенно выдохнул. Гостиная так и светилась уютным новогодним настроением. До слуха Квона доносится звонок двери, и он поспешно идет открывать ее. Сынри стоял укутанный в вязаный шарф и теплую куртку. В груди Квона потеплело от вида парня. Сынри подарил ему приветливую улыбку. — Привет. Проходи, — Джиен пропустил Ри в квартиру и закрыл за ним дверь. — Можешь расположиться в гостиной. — Хорошо. Сынри снял куртку и повесил в прихожей, а затем направился в гостиную. Не успел Ри удивиться нарядной ели в углу помещения, как его притянул и прижал к себе Джиен. — Попался, — довольно прошептал Квон и прижался своими губами к его. Джиен нежно мял губы Сынри, а тот не менее чувственно отвечал. Они целовались еще какое-то время, наслаждаясь друг другом. — Что с тобой? — первым отпрянул Ри и прошептал ему в губы. Его скулы чуть порозовели и Джиен сходил от этого с ума. — Омела. — Ммм? — Омела, — уже громче сказал Джиен и поднял голову вверх. У входа в гостиной над их головами висела та самая омела. Джи еще раз легко чмокнул Сынри в губы. — Разве ты не знаешь традиции, Сынни-а? — Джиен легко улыбнулся, смотря в глаза Ри, а затем отодвинулся. — А ты что подумал? Джиен пару секунд наблюдал за сменой эмоций на лице Ли; то как сначала затуманенный взгляд обрел осмысленность, и как нахмурились его брови после. Джиен ловил эти эмоции и не мог насытиться. Квон желал собрать все мгновения в маленькую банку и запрятать в уголке своего сердца. Навсегда.***
Джиен и Сынри медленно попивали красное вино, расположившись на мягком и удобном диване. Пару минут назад они возбужденно обсуждали ранее просмотренный фильм, а теперь нежились в объятиях друг друга. Джи игрался с пальцами Сынри, время от времени скрещивая их со своими, ловя от этого своеобразный восторг. — Осталось полтора часа, — произносит Сынри куда-то в шею Квона. — До чего? — До полуночи. Дыхание Сынри посылает толпу мурашек по телу Квона, что он поворачивает голову и ловит его губы своими, как вдруг Сынри, упершись руками о его плечо, легко отталкивает от себя. — Подожди, — просит Сынри и, вырвавшись из объятий, выходит из помещения. Квон не успевает удивиться, как Ри уже возвращается. Сынри присаживается рядом с Джи и вручает ему красный сверток с бантом. — Это подарок, — сообщает Ли и смущенно улыбается, — Открой. Джиен слушается и разворачивает подарок. — Ты рассматривал эту кофту целых полтора часа, когда мы гуляли по магазинам. Вот я и подумал… — Сынри не договорил, лишь удовлетворенно улыбнулся, что не прогадал с подарком и ласковым взглядом наблюдал за Джиеном, глаза которого сверкали от восторга. — Я тоже что-то подготовил, — оторвавшись от созерцания кофты, заговорщически подмигнул Джиен и вышел из комнаты. — Вот, держи, — Квон сунул в руки Сынри серебряную коробку. Сынри сначала оглядел довольного донельзя Джиена, а потом опустил взгляд на коробку. — Открывай. Быстрее, — Сынри, кивнув, послушно открыл коробку. Это был серебряный парный кулон в виде крыла. — Нравится? — Очень. — честно ответил Ли, разглядывая кулон. — А знаешь, почему я подарил его тебе? — спросил Джи, довольный тем, что Сынри подарок понравился. — Потому что я тебе очень-очень нравлюсь, — ответил Ри самым невинным голосом, но при этом самодовольно ухмыляясь. — Ты слишком самоуверен, Ли Сынри, — притворно строгим голосом проговорил Джиен. — Это не правда? — Сынри все еще веселился. — Абсолютная ложь, — в противовес своим словам, Джиен вплотную приблизился к Ли и чмокнул его в губы, отчего Сынри еще больше захихикал. — Эти крылья олицетворяют нас, — продолжил Квон, — Это парные кулоны. Вместе эти два крыла становятся полноценными крыльями. А это означает, что лишь вместе мы сможем почувствовать истинную свободу и взлететь. Лишь вместе. Навсегда, — Джи смущенно поднял взгляд на Ри. — Вау. Не знал, что ты такой романтичный, — улыбнулся Сынри. — Неправильно, — довольно ухмыльнулся Джи. Ему казалось, что голова кружилась от счастья, — Ты должен был сказать «Я слишком люблю тебя, Квон Джиен. И выйду за тебя замуж», — пропел Квон, повалив Сынри на диван и зафиксировав его ноги у себя за спиной. — Я согласен. — На что? На замужество или… — Угадай, — шепчет Ри в губы напротив и целует, обвив руками шею Джи. Сердце Квона трепетало и билось в бешеном ритме. Джиен не знал, что можно быть таким счастливым. Он целовал Сынри медленно и тягуче, а затем легко проник языком в приоткрытые губы. Джи медленно ласкал языком рот Ри, а затем запустил ладонь в белоснежные волосы и чуть оттянул их. Они оба утопали в этом поцелуе и не хотели выбираться. Квон напоследок оттянул нижнюю губу Сынри и отстранился, тяжело дыша. Джиен поднял взгляд на Ри, подмечая тяжелое дыхание и порозовевшие скулы. В его сердце это было чистейшее искусство. Идеальное. Неповторимое. И только для Джиена. — Твои глаза, — тихо прошептал Сынри. Ри смотрел в глаза Джиена затуманенным взглядом, — Они… В них плещется огонь. И это была не метафора. В глазах Квона и правда огненным дымком плескалось пламя, будто бы внутренняя магия вырывалась наружу. — Боишься? — Нет, — ответил Ри, все еще смотря в глаза Квона, — Но мне когда-то говорили, что таким как я, надо избегать огня. — Но ты не послушался. — Как… — договорить Ри не дали, заткнув страстным поцелуем. Они наслаждались друг другом, будто это была последняя ночь в их жизни. Джиен не мог насытиться губами Сынри, дыханием Сынри, тем прекрасным чувством, что вызывает лишь Сынри. Его сердце покрывшееся коркой льда окончательно оттаяло и отдалось во владение лишь одному зимнему принцу. Тем временем стрелки часов пробили полночь. Ри засыпал на плече Джиена и на краю его сознания слышался родной голос. «Берегись огня, милый. Он поглотит тебя, оставив лишь пепел. Обещаешь?»***
Ночной город обладал своей магией, она струилась в прохладном ветерке и в неоновом искусственном свете вместо звезд. Джиен держал Ри за руку, пробираясь через толпу на площади, где проводился фестиваль. Шум толпы смешивался с музыкой, играющей с колонок. Повсюду были разные прилавки с едой и всякими развлечениями вроде тира. Была глубокая ночь, но яркие цветные гирлянды и бумажные фонари висели везде и освещали все вокруг. Джиен и Сынри гуляли по прилавкам, радостно поддаваясь праздничному настроению. Вдруг на щеку Джиена приземлилась снежинка и Квон поднял голову вверх, чтобы увидеть, как из темного бесконечного полотна сыпятся маленькие белоснежные звезды. — А по прогнозу погоды день должен был быть без осадков, — скорее самому себе сообщил Джи. — У меня хорошее настроение, — как ни в чем не бывало, произнес Сынри, рассматривая безделушку у прилавка. — Что? — удивленно выдал Джиен, повернувшись к Ли. — А ты не знал? — Сынри вернул безделушку на место и зашагал вперед, и Джиен последовал за ним, — Иногда я не знаю, как объяснить, но когда я счастлив, может пойти снег. Но это действует только зимой. — Значит, ты сейчас счастлив? — осторожно, но уже довольный и расплывшийся в улыбке спросил Квон, но так и не услышал ответа, так как Ри вновь отвлекся на очередную прилавку с разными вещицами. — Прости, ты что-то спросил? — Да ничего, — хитро улыбнувшись, отмахнулся Квон, он знал, что Сынри все прекрасно расслышал и всего лишь бесстыдно притворялся, чтобы не отвечать на смущающий вопрос. — И кстати, я тоже хочу такую способность. — Это было бы весьма трагично, Джиен, — прыснув, сказал Ли, — Осадки огненных шаров уж точно никто не переживет.***
— Вот держи, — с самым довольным видом, Сынри передал мягкую плюшевую игрушку панды в руки Джи. На самом деле вокруг тира они проторчали почти полчаса. Не секрет, что большую часть времени играл, а точнее промахивался и проигрывал Джиен, пока Сынри не взял все в свои руки. — Спасибо, оппа, — с приторным сладким голосом пропел Джиен, чем вызвал тихий смех Ри. Джиен смотрел на смеющегося Ри и улыбался сам. Звук его смеха была музыкой для Джиена. Самой искренней и любимой. — Кстати, она похожа на тебя, — Джи выставил игрушку вперед, и с прищуром оглядел ее, — Точно. Эти круги под глазами, — с видом раскрывшего великую тайну гения произнес Квон, — У тебя очень большие круги под глазами. Как у панды. Ри сначала нахмурился на это умозаключение Джиена, ведь все же он имел маленькие комплексы насчет этих кругов, но, в конечном счете, улыбнулся и, подставив лицо на ладони, миленько произнес: — Но разве это не мило, оппа? — Ты знаешь ответ, — улыбаясь, ответил Джиен, совершенно очарованный таким милым поведением Ри. Джиену казалось, что это может продолжаться бесконечно. Он совершенно не знал, когда перестанет влюбляться больше, чем сейчас. Потому что казалось, что каждая секунда и минута проведенная вместе с Сынри окрашивала его душу в настолько прекрасные цвета, о которых он и не подозревал. И ничего не казалось важнее, чем вот так вот крепко держать руки Ри, сцепляя их в замок, ключ к которому он никогда не хочет найти. Они гуляли так еще какое-то время, наслаждаясь атмосферой фестиваля. Сынри чуть отстал от Джи, который стоял у прилавка с женскими украшениями. Как внезапно, Сынри почувствовал сильную хватку у себя на руке. Сынри от чего-то сильно испугался. Перед ним стояла весьма пожилая женщина в старых балахонах и с длинными седыми волосами. — Зима не может быть вместе с пламенем, — ее голос сухой и скрипит, как лестница в старом доме, — Пока не поздно, вы должны разойтись, — только сейчас Сынри заметил, что женщина будто смотрит сквозь него. Кажется, она была незрячей. Но в сердце Сынри похолодало не от этого. Ее слова будто освободили все его секреты, открыв тайную шкатулку. Сынри вырывает руку и идет ближе к Джиену. Сынри обнимает удивленного Джиена сзади и пытается стереть все ненужные мысли. Но в ушах до сих пор звучат собственные страхи.***
— Кажется, будут фейерверки, — предположил Сынри, глядя на собирающуюся толпу людей. — Пойдем, — Джи потянул Сынри за руку в противоположном направлении. Квон привел Сынри на некую возвышенность, где очень хорошо была видна вся площадь. Добирались они сюда полчаса, но вид стоил того. Они уселись на старой скамейке и начали ждать. Чтобы отвлечь Ри от скуки, Джиен привлек его внимание. — Смотри, — Джиен вытащил руки из куртки и соединил их вместе, приблизив к Сынри. Через секунду он разъединил ладони, а между ними появилось пламя, которое превратилось в летающего огненного дракона с широкими крыльями. Джиен почувствовал, что Ри на секунду вздрогнул и отодвинулся от огня, который вскоре потух. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Квон. — С чего ты взял? — Ну-у. Ты заморозил нашу бедную панду, — Джи взглядом показал на плюшевую игрушку в руках Сынри. — Я случайно, — тихо ответил Ли, проследив траекторию взгляда Джиена и осматривая заледеневшую игрушку. — Я просто… — Ты можешь мне сказать. — ласково предложил Джиен. В это время на небе взорвались огни фейерверка, окрашивая небо разноцветными искрами. — Все в порядке, — отводя взгляд, пролепетал Ли. Джиен видел, что это не так. Джиен не хотел, чтобы Сынри что-то скрывал или переживал о чем-то в одиночку. — Сынри-я, — Джиен обхватил ладонями чужое лицо и приблизил свое, — Ты всегда можешь сказать мне. Что бы это ни было. Я хочу помочь тебе, — Джиен огладил большим пальцем скулы Сынри, — Хорошо? — Хорошо, — тихо прошептал Ри, глядя в глаза Квона. Джиен прижался еще ближе, все еще не отпуская чужое лицо. В глазах напротив искрились огни фейерверка, а Джиену казалось, что целая вселенная. В глазах Сынри Джиен видел бесконечный космос и звездную пыль. Свое начало и конец одновременно. Джиен целовал Сынри и думал, что был обречен с самой первой секунды.***
Джиен толкает Сынри к стене и следом прижимается всем телом настолько близко, насколько возможно. Они смотрят друг другу в глаза чуть больше секунды и делят наэлектризованный воздух на двоих. А Джиен хочет разделить с Сынри все бесконечное, что внутри него, в том числе и душу. Квон жестко впивается в чужие губы, то ли кусая, то ли целуя, поддаваясь эмоциям. Джи одной рукой надавливает на чужой подбородок и проникает языком в приоткрытые губы. Джиен скользит языком по его деснам и небу, и Ри отвечает ему также страстно. Джиен отстраняется, потому что воздуха уже катастрофически не хватает, и пару секунд сверлит темным взглядом запыхавшегося и раскрасневшегося Сынри. Джи кончиком языка проводит по уголку своих губ, слизывая красную жидкость крови. Он не знает, принадлежит кровь Сынри или ему самому. Джиен плавно проводит ладонью от скулы до самых губ Сынри, большим пальцем проходится по нижней губе и совсем чуть-чуть засовывает палец во влажный рот. Затем Джи пальцем надавливает на язык и слышит тихий стон Ли, и сам тяжело выдыхает застрявший в горле воздух, встречаясь с затуманенным желанием взглядом. Джиен заново атакует губы Сынри и плавно перемещается поцелуями на шею. Квон вдыхает родной запах и прислушивается через свое громко-стучащее сердце к чужому бешено бьющемуся пульсу. Джиен кладет одну руку на талию Сынри и кусает в шею. Да, именно кусает, будто изголодавшийся вампир в свою жертву. До крови. А Сынри моментально хватается за чужие плечи и стонет от удовольствия. Джи не верит своим ушам, потому что укусил он действительно сильно и это должно быть больно. Но Сынри стонет сладко и прижимается, отдаваясь ему в руки. И Квону сносит все тормоза. Квон цепляет чужие волосы и тянет назад, открывая еще больше пространства, мажет поцелуями по скулам и кусает чужой подбородок. Ему хочется искусать всего Сынри. Джиен раздвигает чужие ноги своим коленом, быстрым движением избавляет себя от футболки и снимает с Сынри полосатую кофту. Ри тянется за поцелуем, но Джиен хватает его за запястья и прижимает к стенке. Джиен чувствует чужое возбуждение коленом и ведет цепочку поцелуев от шеи до ключиц, кусает и засасывает нежную кожу и лижет языком темнеющий засос. Сынри в его руках ощутимо дрожит и хрипит, кусает губы, сдерживая стоны. От этих стонов Джи кажется, что огонь бурлит лавой в его сосудах, в конце концов намереваясь сжечь стенки вен и самого Джиена. Квону хочется поделиться этим жаром с Сынри. Джиен отпускает руки Сынри, проводит ладонью по его груди и торсу, слегка царапая обстриженными ногтями, а другой ладонью гладит по бедрам, спускаясь ниже, и расстегивает чужие джинсы, после накрывая возбужденный член. Джиен проводит ладонью по всей длине и начинает медленно надрачивать большим пальцем, оттягивая нежную кожицу головки члена. — Ааах… Джи, — Сынри дрожит и всхлипывает, запрокидывая голову назад и ударяясь о стенку. Стонет громко и пошло. Эти стоны наполняют все мысли Джиена и отпечатываются на пленке в его больной голове; размещаются в раздел под названиями «моя слабость, моя болезнь, мое счастье, мой кислород, мой Сынри». Собственное возбуждение давит на ширинку джинс, и Джиен подхватывает еле стоящего на ногах Сынри, который послушно цепляет ноги за его спиной и приземляется на мягкую кровать в его комнате. Сынри целует скулы Джиена, языком проводит до самого подбородка, и хватает губами мочку его уха с сережкой и начинает обсасывать. Джиен стонет от этой ласки прямо в покрасневшее ухо Ри, который смелеет от этого и ловко седлает его бедра. Сынри ловит чужие губы и целует развязно-медленно, спускаясь ниже. Ли лижет ключицы Джиена, гладит и кусает ниже надписей татуировок, обсасывает нежную кожу и целует алеющий засос. Джи ахает от этих действий и путает пальцы в чужих волосах, ловит еле заметную ухмылку на губах Ри. Эта улыбка будто говорила, что засос действительно означает принадлежность Джиена к Сынри. Квон признает и не может отрицать. Он принадлежит Сынри полностью и без остатка, как и Сынри ему. Весь от трепещущих ресниц до мелодичного смеха, от соленых слез до внутренних бесов. Начиная от бессмертной души и заканчивая бренным телом. Ли заново оказывается под Джиеном, придавленный его телом. Джиен привстает на время, полностью избавляя себя и Сынри от одежды. Джиен размещается между ног Сынри, перед этим прихватив смазку из тумбочки. Джиен раздвигает ноги Ри шире, проводит и давит большими пальцами по тазобедренным косточкам. Затем открывает тюбик со смазкой и выдавливает себе на пальцы. Помещение сразу заполняет легкий бананово-вишневый запах. Джи вставляет сразу два пальца в красное колечко мышц и слышит сдавленный стон. Квон начинает двигать пальцами внутри Сынри. — Ааах, — Сынри кусает и так раненные губы, глухо постанывает и чуть подрагивает всем телом. Член Квона мучительно пульсирует от этой картины. Джиен добавляет еще два пальца и проникает под другим углом. — Ааах… Джи… еще, — Сынри всхлипывает и дрожит от удовольствия. Пальцы Сынри цепляются за белые простыни, будто пытаясь спастись и выбраться, но тело Ри еще больше насаживается на пальцы. А губы просят еще. От этой мольбы, в глазах Джиена зарождается черное озеро похоти и желания, и он лишь плотно сжимает зубы, пытаясь не сорваться. Квон растягивает Сынри еще немного и, вытащив пальцы, заменяет их своим членом. Джи входит лишь наполовину, давая Сынри привыкнуть, и сильно сжимает чужие бедра. Джиен целует коленку Ри, а после входит полностью на всю длину и, не сдерживаясь, гортанно стонет вместе с Сынри. — Давай… Джи…ен, — еле разборчиво произносит Сынри, смотря на Джиена из приоткрытых ресниц. Лицо Сынри покраснело от жара, а капельки пота стекали по вискам. Он неразборчиво что-то шептал, медленно качая голову из стороны в сторону. Джи моргает слипшимися ресницами и желает запечатать этот вид на фотографию в своей личной галерее, где единственным художником и посетителем будет только Джиен. — Мой, — гортанно рычит Квон и, откинув длинную челку назад, начинает двигаться. Сначала медленно, а затем срываясь на быстрый темп. — Ааах, — Сынри мечется в удовольствии, стонет и всхлипывает, цепляется за плечи Джиена пальцами и неосознанно царапает. Квон ловит все эти прекрасные звуки, издаваемые Сынри и стонет в ответ. — Джи… Ён …я … сейчас, — с этими словами, Сынри красиво выгибается в руках Квона и с протяжным стоном кончает. Квон делает еще пару движений и кончает следом, гортанно застонав имя Сынри и укусив его куда-то за ухом. Квон наваливается на Ли и медленно моргает. Сынри тяжело дышит ему куда-то в шею, и Джиен перекатывается в сторону. А затем тянет за талию еще не до конца очнувшегося Сынри и сжимает в своих объятиях. — Ты слишком много кусаешься, — первое, что говорит Сынри, очнувшись от помутнения. Квон улыбается уголками губ в шею Ли, и обвивает руками талию Сынри еще крепче, прижимаясь сзади. — И нам нужно в душ. Джиен? Джиен не отвечает, а лишь закрывает глаза ни на секунду не намереваясь отпускать Сынри. Ни из кровати, ни из квартиры и вообще из своей жизни. Этот человек в его руках настолько драгоценен для Квона, что если мир будет против них, то тогда Джиен будет против мира. Но ночью Джиен просыпается от чужого всхлипа и плача. Он ловит мечущегося по кровати Сынри и крепко обнимает, ласково гладя по спине. Сынри в его руках постепенно успокаивается и шепчет совсем тихо в темноту: — Помогите. ### Сынри стоял на балконе, выдыхая паром холодный утренний воздух. Он был в легкой футболке и белоснежный снег падал на его голую кожу, также собираясь на макушке. Ри задумчиво глядел вдаль, будто растворяясь в этом тихом снежном вихре. Джи не знал, о чем Сынри думал. В такие моменты Сынри был далеко от него, находясь на расстоянии вытянутой руки. Джиен лишь подходит сзади и накрывает чужие плечи теплым пледом и, прижимаясь, обнимает, пристраивая подбородок на плече Сынри. Ли в его руках сначала вздрагивает, очевидно выплывая из своих мыслей и тихо произносит: — Ты напугал меня. — Извини. Я постараюсь быть не таким пугающим, — тихо шепчет Джиен в шею Сынри, улыбаясь уголками губ. — Ты не пугающий, — подавив смешок, говорит Ли, находя ладонь Джиена на своей талии и переплетая её со своей рукой. — А какой я? — Квон тихо вдыхает фруктовый запах шампуня с волос Сынри. Руки Сынри холодные, мягкие и это греет Джи больше, чем горячий кофе утром. — Ты нарываешься на комплименты, — Сынри поворачивается к Джиену всем телом и хитро улыбается, смотря ему в глаза. — Я никогда их не получал. — Не ври. Я уверен, ты получал их от многих. — Я имел ввиду от тебя. Ри прекращает улыбаться и замолкает, обдумывая что-то у себя в голове. А затем возвращает свой взгляд на Джиена и выдыхает. У Джиена от чего-то сердце стучит в ушах и он жалеет, что затеял эту шутку. — Ты прекрасен, Джиен, — искренне произносит Сынри, пытаясь не смутиться от внимательного взгляда, — Ты красив настолько, будто невозможно быть таким. Ты прекрасен и снаружи и внутри. Ты добрый и внимательный, хотя этого не скажешь с первого взгляда. Ты умеешь любить и никогда не дашь в обиду своих близких. Ты кажешься колючим и обжигающим, но на самом деле теплый и уютный. Если один раз взглянуть в твои глаза, то невозможно выбраться. Я, например, не смог, — Сынри смущенно кусает губу и все же отводит взгляд. А Джиен боится дышать. Сердце его будто замерло, как сломанные старые часы, но все же внимало каждому слову, что срывалось с чужих губ. — И знаешь, у тебя есть недостатки. Ты иногда слишком ревнив, упрям и ты ужасно готовишь. Лучше не пытайся даже. Я серьезно, — Джиен тихо смеется и не знает, взорвется ли его сердце, как сосуд переполненный счастьем. — Но, в конце концов, ты все же идеален для меня. Потому что твои недостатки и достоинства, давние шрамы и воспоминания, твое упрямство и ужасно теплое сердце, твои объятия и поцелуи, абсолютно всё, даже эти твои многочисленные татуировки, — ресницы Сынри трепещут и он медленно поднимает взгляд на Джи. — Это все твое. Это и есть ты. И поэтому ты прекрасен, Квон Джиен. Джиен не издает ни звука, и сам ничего не слышит. Квон не чувствует своего тела, испарившегося в дыме эмоций; он лишь крепче хватается за талию Сынри, пытаясь нормально функционировать. У него не получается. Квон утыкается в шею Сынри и обнимает так, чтобы, если это возможно, впитать Сынри себе под кожу. Джиен мучительно краснеет и в груди чуть ли лопается счастье. Джиен благодарен. За то, что Сынри понял такого странного его. Он настолько влюблен в Сынри, что иногда больно где-то между пересечением сердца и души. Джи настолько одержим Ри, что иногда друзья говорят ему «это слишком». Но они не знали, что в глазах Сынри Джиен видел серое зимнее небо и сценарий собственной жизни. В своих руках Сынри хранил причину существовать и не угаснуть тлеющим огоньком. Квон чувствовал, что дышит рядом с Сынри. И тихо боялся, что задохнется без него. И Джиен знал, что его чувства взаимны. Он не был настолько глуп, чтобы думать, что его чувства безответны. Также у Джиена были свои давние бесы, закованные в цепи, но все еще живые. Джиен иногда был неуверенным. Джиен иногда сомневался. Он боялся иногда, что все чувства, искрящиеся на невидимых проводах между ними, принадлежат лишь ему одному. И он до сих пор боится. Но теперь не так ощутимо. Искреннее признание Ри теперь успокаивало его неуверенное сердце. Только Джиен думал, что Сынри не прав. Джиен не был даже на половину также прекрасен, каким был Сынри. — Ты сводишь меня с ума, — от смущения выдыхает Джиен. — Всегда рад помочь, — тихо хихикнув, отвечает Сынри, пытаясь разрядить обстановку. — Ты, паршивец… — Джиен поднимает голову и не договаривает, потому что Ри накрывает его губы поцелуем. Легким и нежным, как снег. Сынри отстраняется первым и чуть отходит от Джиена. Джиен еле сдерживается, чтобы не притянуть его к себе обратно. — На тебе моя кофта, — замечает Сынри, осматривая полосатую кофту на Джиене. — Она мне очень нравится. — Да? Почему? — Ты знаешь почему, — Джиен хитро улыбается и отряхивает снег с белоснежных волос Сынри. — Идем. Здесь холодно, — Джиен тянет Ри за руку, попутно уговаривая его поваляться еще немного в теплой кровати, ведь сегодня утро выходного дня. Джиен надеется, что таких утренних воспоминаний у них с Сынри будет бесконечное множество.***
Джиен привычно притягивает метавшегося по постели Сынри к себе, мягко пытаясь выпутать из сетей кошмара. — Сынри-а, просыпайся, — Джиен сказал это мягко в ушко Сынри, заправляя спутавшиеся белоснежные волосы за ухо. Джи хмурил брови от сожаления и грусти, потому что это был не первый раз. Когда звезды яркими сплетениями горели на темном небе, Квон в очередной раз просыпался от чужого кошмара. Джиен обнимал, шептал утешения и целовал в висок Сынри, пытаясь забрать крупицами его страхи, душащие во сне. Квон смотрел в потерянные и испуганные глаза, и не мог ничего поделать — это было самое ужасное. Ли ему ничего не говорил, не плакался и не жаловался. По началу, Джиену было обидно и больно от скрытности Сынри, и мысль о том, что блондин просто не доверяет, скребло ему сердце острыми иглами. Но, в конце концов, Джи насильно заглушил свои обиды и лишь нежно гладил по волосам проснувшегося от кошмара Сынри, надеясь, что когда время придет, тот сможет ему открыться. — Помогите, — шептал Сынри в пустоту. Единственное, что хотел Джиен, так это быть светом, чтобы разогнать тьму кошмаров Сынри и домом, который бы крепко обнял дрожащие плечи. Единственное, что хотел Джиен, так это забрать чужую боль себе. — Убирайся, — крикнул Сынри, отбиваясь от Джиена руками, все еще не проснувшись. — Сынри-а, проснись, ну же, — Квон перехватил чужую ладонь и поцеловал тыльную часть. — Убирайся, — шепнул Сынри, выдергивая руку, и на кончике его пальцев заискрились белоснежные искры. Затем Ри медленно проснулся, разлепляя мокрые ресницы и привставая с постели. Сынри открыл глаза, осознавая реальность и повернулся к Джиену. — Джи…ен, — надрывисто, хриплым голосом произнес Сынри и его серые глаза медленно расширились от ужаса, когда он понял, что, собственно, случилось. — Джи… Квон тяжело дышал, правой рукой цепляясь за футболку в районе сердца. Зимний принц заморозил сердце огненного дракона.***
Весна стучалась в окна, а лепестки цветов вишни устилались дорожкой в небо, поднимаемые теплым ветром. Джиен вдохнул полной грудью весенний воздух и перевернулся на живот, нависая над Сынри. Сынри медленно открыл свои глаза и взглянул на Квона. Джиен слабо улыбнулся, зная наперед, что скажет Ри. — Ты загораживаешь солнце. — Сынри открыл глаза и взглянул на Квона. Квон опустил голову и начал тихо смеяться. Теплое солнце грело Джиену макушку и проходилось лучами по спине. — Что с тобой? — Сынри вопросительно изогнул бровь, наблюдая над все еще хихикающим Квоном. Прошло больше минуты, поэтому Ли уже начал волноваться за психическое состояние Джиена. Сынри приподнялся на локтях, пытаясь выбраться из-под сумасшедшего, но его нагло опрокинули на спину. — Я люблю тебя, — Джиен выглядел серьезно, будто бы и не смеялся, как припадочный, секунду назад. Признание легко выплыло из-под языка, будто это была самая правильная вещь когда-либо сказанная Джиеном. Теплое солнце до сих пор грело Джи спину. Джиен, кажется, слышал как бабочка приземлилась на цветок рядом с ними. И бешеное стучащее сердце. Не его, а Сынри. Правая рука лежала на груди Сынри, а под пальцами стучало что-то родное. — Не ври, — Ри улыбнулся, пытаясь не волноваться так сильно. — Почему ты так решил? — Ри зацепил за ухо Джиена взявшееся из ниоткуда цветок ромашки. Джиен нахмурил брови, удивленный вопросом. Обычно люди отвечают на признания такими же признаниями, по крайней мере во всех многочисленных романтических фильмах, которые он успел посмотреть с Сынри. Но Ри был сложнее и запутаннее, чем все вместе взятые герои этих фильмов. Джи прикусил губу и взглянул на смущенного Сынри, и он был уверен лишь в одном. Сынри был главным героем всей его жизни. Поэтому Джиен произносит правду. — Я не могу без тебя… дышать, — осознание бьет по голове Джиена тяжелым молотом. Он не знает, счастлив ли он от этой правды, — Ты мой смысл. Мой кислород, — Джиен выдохнул воздух, который он непроизвольно задержал в легких. Квон смотрел в серые глаза Сынри и хотел найти понимание. Потому что Джиен будто достиг истины только сейчас. Он больше никогда не сможет без Сынри. И если когда-нибудь было «до» Сынри, то это уже перемазано и стерто как сон. Только Джиен не знал, являлось ли это его спасением или самым последним погружением. Впервые Джиен почувствовал себя таким уязвимым. — Пообещай, — Джи взволнованно посмотрел в удивленные глаза Сынри, и обхватил его лицо, соприкасаясь лбами, — Обещай. Никогда не оставлять меня, — Джиен лизнул нижнюю губу, чувствуя теплое дыхание Ри. В голове Джиена стояла тишина как под водой, — Ты ведь помнишь, Сынри-а? Вместе. Всегда. Обещай, — Джиен поцеловал лоб Сынри и нашел чужие губы. Джиен целовал Сынри отчаянно, пытаясь избавиться от тишины. Тишина давила и душила, подбираясь под решетки ребер. Джиен крепко сплетал их пальцы, надеясь их связать и не отпускать. Джиен сжимал чужие запястья крепче и крепче до фиолетовых пятен. Тишина заполняла его легкие и растекалась по сердцу, по сосудам и горчила на языке. Ведь Сынри так ничего и не ответил.***
Весна тает на ладони и наступает лето. Джиен все еще крепко держит Сынри за руку. Джиен вдыхает солнце вместе с теплым воздухом. В темноте из пальцев Сынри искрится свет. Свет Джиена ослепляет и попадает в самое сердце. Солнце в его сердце взрывается и превращается в лед. Ри роняет слезы на лицо Джиена, бесконечно всхлипывая, пытаясь помочь. Ладони Сынри хаотично двигаются по груди Квона, пытаясь как-то отозвать свою магию. Джиен закрывает глаза. Ему холодно как никогда раньше. Целое Атлантическое море внутри и до самых кончиков пальцев. — Джиен-а… Джиен утопает под коркой льда, пытаясь вынырнуть. Мысли туманом исчезают в голове. Но Джиен слышит родной голос сквозь это полотно. На дне Джи теряет собственное имя и прошлое. Но голос все еще цепляется за Джиена, обхватывает его холодное лицо и задевает еле бьющееся сердце. Джиен машинально крепче сжимает ладонь Сынри. Наконец он чувствует разливающее тепло в груди.***
Осенью Джиен одиноко стоит под желтым зонтом.***
Сынри не сдерживает обещание, которое никогда, в общем-то, и не давал. Он уходит от Джиена, виновато скрывая свои глаза и вырывая руки из чужой хватки. Он бросает Джиена, исчезая из его жизни, словно прекрасный сон или кошмар. Квон еще не знает. Он убивает Джиена и напоследок вырывает с корнями и кровью, с шипами и болью то, что бьется у него в груди. В душе Джиена огромная дыра, размером с его жизнью. Джиен глотает таблетки с алкоголем и собственным криком, но не может избавиться от этого. Квон кутается в одеяла, царапает себе горло до красных нитей, но не может заполнить пустоту. Огромную дыру размером с его прошлое и будущее. В настоящем Джиена не существует. Джиен гуляет по одиноким улочкам и желает потеряться навсегда. Чтобы тени от домов поглотили его тело, чтобы раствориться в бесконечном темном небе. Джиен дышит через раз и плачет уже без слез, но не боится задохнуться. Он ведь действительно говорил правду. «Я не могу без тебя… дышать». «Я не могу без тебя… жить». «Я тону без тебя». «Сынри-а, я люблю тебя».***
Зимний принц растопил сердце огненного дракона. Растопил, что остались лишь угольки.***
Джи ловит Сынри, когда тот, так искусно избегая его, наконец, возвращается в свою квартиру. — Сынри. Стой. Не убегай, — «пожалуйста» думает Квон, цепляясь за ладонь Ли и глядя в удивленные и испуганные глаза. — Я и не собирался, — спокойно отвечает Сынри и легко вырывает руку. Джиен сжимает руками пустоту и хочет сказать, что безумно скучал по их сплетенным ладоням, которые, как он думал, никогда не будут порознь. Джиен кусает губу. Он был не прав. — Ты очень долго избегал меня, — напоминает Квон и это правда. Правда, что шипами вонзается в лоскутки его сердца. Сынри быстро теряет хладнокровность и виновато отводит взгляд. А Джиен ненавидит этот взгляд. Будто Джиен пиявка, вонзившаяся в кожу Сынри и от которой хочется избавиться, но жалко. Джиен желает закричать и взорваться резиновым шариком под ногами Сынри. — Я хочу знать, Сынри-а, — Джиен пытается возвратить голосу спокойствие, — Я имею право знать. Небо над их головами слишком темное и давящее. — Что? — Джиен уверен, Ли знает ответ, но не хочет признавать. — Причину, — правда бывает горьким ядом. Но Джиен готов. — Почему? — Ты знаешь, Джиен, — Сынри теперь кажется самым настоящим зимним принцем, в его голосе искрится иней. — У меня появился… — Ты врешь! — Джиен срывается и приближается ближе. — Ты врешь. Я знаю тебя. Скажи мне правду, — на последнем предложении его голос ломится от отчаяния, — Разве я не заслужил ее? Глаза Сынри широко открыты, как если бы Джиену удалось разбить его защитную стену. — Джиен. — Скажи почему, Сынри-а, — Квон приближается еще ближе, будто бы ему не хватало вот так вот стоять совсем рядом, — Ты бросил меня. Ты ранил меня. Ты уничтожил меня изнутри, — Квон и не заметил, как перешел на высокий тон, — Я хочу знать. — Джиен, — Квон на секунду увидел замешательство на лице Сынри, который похоже обдумывал все «за» и «против». Ри поглубже укутался в свой шарф, будто бы пытаясь спрятаться, но все же произнес: — Хорошо. Они расположились на скамейке рядом с домом. Сынри молчал около десяти минут, а Джиен не смел его тревожить. Джиен взглянул на небо. Луна этой ночью была круглой и полна печали. — Бойся огня, милый. Он тебя поглотит, — Джиен невольно вздрогнул от голоса Сынри в тишине. Ри сидел совсем рядом и глядел куда-то в пустоту, будто душой возвращаясь в прошлое, — Так говорила моя сестра. Ханна. Она повторяла это мне словно мантру, в затем крепко обнимала. Я тогда был маленький и не придавал этому особого значения, — Сынри замолчал, но ненадолго. Джиен слушал внимательно и с сожалением ловил нотки грусти в чужом голосе, — Сейчас я понял. Она боялась огня. Нет. Она боялась потерять меня в огне, как и маму. Сердце Джиена сжалось в тисках чужой боли. Джиен был готов на все, лишь бы очистить голос и сердце Сынри от боли и печали. Но Джиен не мог. — Ханна заменила мне семью после смерти мамы. Она защищала и заботилась обо мне. Всегда думала лишь обо мне. И… — голос Ри дрогнул и надломился, а глаза заслезились. Джиен схватил его ладонь и сжал в своих. Сынри взглянул на Джи и глубоко вдохнул воздух, но не выдернул руку, — И умерла она тоже, спасая меня, — капли слез потекли вниз по щекам Сынри. Джиен хотел осушить всю боль Сынри, но он лишь вытирает соленые капли с чужих скул тыльной стороной ладони. — Она умерла из-за огня, Джиен. Как и мама, — все отчаяние в голосе Сынри вонзалось в Джиена. И Квон винил себя лишь в том, что узнал об этих шрамах Сынри только сейчас, — И тогда ее слова стали не такими безумными. Я тоже… Я тоже начал бояться пламени огня. Я избегал его, как только мог. Также боясь, как говорила моя сестра, что он поглотит меня, — Сынри сжал ладонь Джиена крепко. — Сынри. Если тебе больно вспоминать, ты можешь… — Нет. Все в порядке, — Сынри силой воли вернул уверенность в свой голос, — Я боялся огня и избегал его. И все было в порядке. Пока я не встретил тебя, Джиен. Живое воплощение того, чего я опасался. Огненного дракона. Я хотел от тебя бежать и никогда больше не встретить, — Джиен прикусил губу, внимая каждому слову Сынри, — Но я полюбил тебя, Джиен, — Ри повернулся к Джиену, а в серых глазах наворачивались дождевые тучи, — Мое сердце было против меня. Я хотел быть с тобой. Всегда. Я полюбил тебя всем своим существом. И именно поэтому я не могу быть с тобой, Джиен. До этого момента Джиена никогда не знал, что мир может обрушиться на его плечи и сдавить к земле. — Сынри… Ты… — Моя магия, она бушует рядом с огнем. Я не знаю почему. Но это усилилось, когда я встретил тебя. Я ведь чуть не заморозил тебе руку. Помнишь? — Джи не ответил, — Но я не обращал внимания на это. Эгоистично закрывал глаза, поддаваясь собственным желаниям. Быть рядом с тобой. Ночной воздух, будто иглами царапал Джиену легкие, не позволяя дышать. — Сынри-а. Что ты хочешь сказать? Мы все еще можем быть вместе, — Джиен придвинулся ближе, ловя взгляд Сынри и пытаясь достучаться. Сынри легко качнул головой и продолжил: — В тот самый первый раз, когда я ранил тебя в сердце, — голос Сынри совсем надломился и стал совсем слабым, — Я думал, что убил тебя. Поэтому хотел умереть сам. Там рядом с тобой, — Ри всхлипнул и заплакал. Джиен притянул его к себе, и сжал в своих объятиях настолько крепко, насколько мог. Вид беспомощного и раненого Сынри было пыткой для Джиена. Своя беспомощность сводила с ума еще больше. Сынри отстранился и, успокоившись, вытер слезы рукавом куртки. — А в последний раз, когда это произошло, ты действительно чуть не умер. Ты, наверное, сам помнишь, — Ли отвернулся и отвел взгляд в сторону, — Прости меня, Джиен. Если… — Не смей, Сынри. Я никогда не винил тебя, — Сердце Джиена ныло в конвульсиях. Его не покидало чувство, что с ним прощаются. Навсегда. — Я много думал, Джиен, — Ри замолчал на секунду, а затем продолжил, — Я действительно очень много думал. И в итоге я понял, что был слишком эгоистичен. — О чем ты говоришь, Сынри-а? — слезы навернулись на глаза Джи и потекли вниз по щеке. — Больше всего на свете, я хочу быть с тобой, — Сынри тоже плакал и сжимал ладонь Джиена будто в последний раз, — Но больше этого, я хочу, чтобы ты был счастлив, Джиен. Чтобы ты дышал. Чтобы ты жил, хоть и без меня, — Сынри говорил это севшим голосом, пытаясь остановить горячие слезы. Он выдернул ладонь из руки Квона и встал, чтобы уйти. Джиен, очнувшись от своих тяжелых мыслей, схватил Сынри за предплечье и развернул к себе. — Ты не прав. Ты не представляешь, как ты не прав, — Джиен не чувствовал собственного тела, но видел перед собой Сынри. И этого было достаточно. Этого всегда было достаточно. — Я разве не говорил тебе? Ты моя жизнь. Мой воздух, — Квон схватил Ри за плечи и приблизил свое лицо, — Я люблю тебя. — Как ты не понимаешь? — Сынри смотрел ему в глаза с обреченностью и грустью. Их лица были совсем близко. Джиен хотел стоять так вечно, — Я люблю тебя тоже. Больше жизни. Больше чем кого-либо смогу полюбить, — Сынри вырывался из хватки Джиена. Сынри хотел уйти. — И поэтому я не хочу тебе навредить, — Ри смотрел вниз, а его лицо было мокрое от слез. Джиен изнывал раненным зверем глубоко внутри, — Я никогда не прощу себе этого, — Сынри наконец вырвался из хватки Квона и отодвинулся. — Прощай, — Сынри слегка улыбнулся дрожащими губами. Джиен поймал первую пулю в солнечное сплетение. Джиен уже не чувствовал горячих слез на своих щеках. Его затягивало в темное пространство, сдавливавшее ему ребра. Квон слышит звук ломающихся костей. Целый мир исчезает сквозь его пальцы, — Будь счастлив, Джиен-а. Вторую пулю Джиен ловит прямо между пересечением души и сердца. Джиен с глухим звуком падает на землю.***
Джиен кладет голову на столешницу и наблюдает, как чаинки в прозрачной кружке хаотично тонут в круговороте и, в конце концов, опускаются на самое дно. Утро тикает на настенных часах семью тридцатью. Квон сравнивает себя с чаинками. На самое дно. Тихо и нежно. Лишь лязг разбившихся костей. Время лечит кровоточащие раны. Время неаккуратно сшивает крестиком пустоту, глушит шуршание воспоминаний внутри. Квон легко закрывает глаза и видит перед собой любимый силуэт. Джиен тянется вперед и бежит. Джиен закрывает уши и перематывает в голове заранее записанный родной смех. Квон бежит за этим звуком. А впереди пропасть. Время не работало в случае с Джиеном. Осень мрачно оседает на пожелтевшие деревья и в уголках губ прохожих на улице. Осень вплетается в жизнь Джиена незаметно, в каждую петельку его сердца еще до начала сентября. Акварельные краски пестрят лишь серым, с ржавым пламенем тлеющее в клетке.***
Джиен сидит в уютном кафе вместе с лучшим другом. Квон пытается прислушаться к совету Енбэ, забыть прошлое и начать заново. — Джи, — Енбэ действительно выглядит обеспокоенным и в голосе слышится искренняя тревога за друга. Джиен понимает, что Енбэ прав во всем. Это ведь Енбэ. — Иногда мне кажется что от тебя осталось только тень и имя, — Джи кивает, не зная зачем, — Пора двигаться вперед, дружище. Забудь его. Я уверен, Сынри уже это сделал. И ты тоже должен. Сынри его забыл и, наверняка, вспоминает лишь дождливыми вечерами как приятное, но не более воспоминание. Енбэ прав. Енбэ всегда прав. Джиен поднимает чашку с чаем и, отпивая глоток, шипит. Обжигается. Сынри бросил Джиена два года назад. Разговор, что разбил их обоих на осколки, действительно был последним между ними. Джиен пытался все склеить и вернуть, но Сынри исчез. Переехал из своей квартиры и поменял номер телефона, обрывая большим топором все связи. Иногда Джиену казалось, что он смирился и не так уж и больно произносить заветное имя, но все же он до сих пор не знал, как выбраться из глубокого темного пространства, расползающегося как мировой океан внутри. В груди шуршало, трескалось, кололось и выбиралось наружу по ночам одинокое и раненное… Люди называют это сердцем. Джиен горько ухмыляется, ведь лоскуты оставшегося уже этим не назовешь. Сынри ушел. Оставил воспоминания, сокровенное между ними и, естественно, самого Джиена. А еще сплошную брешь на душе тут и там, расстояние между ними не большое. Лоскуты и только. Глаза Джиена расширяются, когда он видит по сторону прозрачного окна знакомый силуэт. — Эй, ты куда? — Енбэ обеспокоенно поднимается за ним. Джиен, не ответив, со скоростью света выбегает из кафе и осматривается по сторонам. В солнечное сплетение бьет дежавю. Квон выбегает на дорогу и чудом остается жив, не обращая внимания на сигналящие машины. Джиен бежит вперед и ищет глазами родное и близкое. Впервые за два года он осторожно прикасается к надежде. Сгореть заживо или потухнуть старой свечой? Джи без разницы. Но он не находит. Джиена выбрасывает обратно в реальность. Лязг разбившихся костей. Ему не больно. Совсем. Квон хватается за грудь, тяжело дыша от долгого бега. Ему совсем не больно. Совсем не отчаянно. Джиен в порядке. Через тонкую водолазку пальцы обжигает металл кулона в виде крыла.***
— Я не знаю правильно ли все это, но мне уже надоело созерцать твою кислую мину, — Енбэ кажется немного раздраженным, но это всего лишь напускное. — Это насчет Сынри, — Джиен вздрагивает, не ожидая такого поворота. — Ты ведь говорил, что он работает дизайнером? — Джи кивает, не зная, что ожидать. — Так вот, недавно Херин устроилась на новую работу, — разговор прерывает официантка с готовым заказом. — Я не знаю, правильно ли я поступаю, — Енбэ прерывается и шарит руками по карманам джинс и достает квадратную бумажку. — Вот. Квон протягивает руку и берет в руки визитку. — Мне пора. Надеюсь, ты примешь правильное решение, — Енбэ поддерживающе хлопает его по плечу и уходит. Джиен пытается успокоить друга и заставляет себя улыбнуться. За окном наступила зима, завлекая в ласковую ловушку серого неба и белоснежной легкой вуали. Мороз проходился по коже мелкими иглами. Квон сверлил взглядом визитку, не в состоянии собрать мысли в порядок. Джиена обдувало холодом, хотя он был в теплом свитере. Джиен не знал куда бежать, спотыкаясь о свои ноги. Вперед, назад или наверх. Его окружала темная пустошь, и он боялся прикоснуться к свету. Джи по несколько раз читает имя на визитке, тем самым пытаясь как-то проснуться ото сна. Но это не сон. Реальность шепчет ему в уши все его тайные мысли. Иногда он злился до скрежета зубов и разбитых зеркал. Только по настоящему разбитые зеркала были не в ванной, а у него внутри. Джиен рассматривал разбитые кусочки и видел свое сломанное отражение. Джиен злился на жизнь, на жанр его сценария, который оказался дешевой драмой. Ненавидел совсем неискренне Сынри за то, что тот бросил и решил всё за них обоих. Джи откидывается на спинку стула и запускает ладони в волосы, оттягивая от безысходности. Джиену холодно, даже если он в теплом свитере. Он оттягивает края рукавов до кончиков пальцев. В этом была своя ирония. Ему никогда не приходилось дрожать от холода рядом с зимним принцем. Разве это не странно, что именно сейчас Квон чувствует себя оголенным деревом в огромном лесу, окруженный жестокими морозами и ветрами? Квон повернул голову к окну. Снег большими мягкими хлопьями оседал на землю. Джиен, вспоминая, улыбается краешком губ. «Ты счастлив без меня, Сынри-а?»***
«Привет.» «Как ты?» «С тобой все в порядке?» «Хорошо ли высыпаешься?» «Ты часто плачешь по ночам?» « А улыбаешься?» « Одиноко ли тебе?» « Вернешься ко мне?» «Извини, я тебе не помешал?» Джи в десятый раз набирал номер на своем телефоне и заново стирал. Джиена окутывали, словно тени, неверие и неуверенность. Джиен заматывал себя ими и захлебывался, мотая головой и оседая на землю. Откажет ли ему Сынри, хладнокровно перешагнув через его тело? Или пожалев, улыбнется, но все же уйдет, не замечая как тени душат Джиена, выбираясь из-под кожи? Джиен не думал о гордости, когда представлял это. В последнее время он будто забывал даже о своем имени, будто безумный художник, мечтая лишь о своем вдохновении. Вдохновение, которое будто эфемерный призрак преследовало его душу. Джиен желает лишь заново ощутить тепло. Квон наконец нажимает на кнопку вызова и ждет. Гудки будто каменной глыбой давят на сознание и это напоминает обратный отсчет. Десять… Девять… Восемь… У Джиена грохочет собственная бомба медленного действия в груди. Три. Два. Один. — Алло? — лежащий Джи от неожиданности вскакивает с кровати. — Да? Я слушаю. Вдруг Джиена наконец отпускает, и он выдыхает. Кислород наполняет его легкие до краев. У Джиена мурашки от того, что он так давно не слышал этот голос. — Это я, — Квон готов ударить себя по губам за такое глупое начало. Кто же он? Просто Джиен? Огненный дракон? Второстепенный персонаж в чьей-то истории? Или же никто? Для кого? Джиен отлично знает ответ. — Джиен, — голос Ри по ту сторону трубки звучит тихо и удивленно. — Да, это я, — Квон низко опускает голову, и челка прикрывает ему глаза, — Надо же. Ты не забыл меня, — Сынри молчит секунд пять и даже эта короткая тишина пугает Квона. — Я и не забывал, — Джиен прикусывает себе язык, тем самым глотая слова о том, что Джиен тоже не забывал и никогда не забудет. С сердца можно стереть лишь рисунки, но не выгравированные надписи. — С тобой все хорошо? — Да, — Джиену кажется или голос в телефоне звучит очень грустно, — А с тобой? — Да со мной все в порядке, — Квон нервно облизывает губу, тем самым заглаживая собственную ложь на устах. Неожиданно Джиен осознает, что телефонного звонка совсем недостаточно. — Джиен… — Давай встретимся, — Квон перебивает Сынри и ждет ответа, затаив дыхание. — Джиен… — голос Сынри звучит надрывисто и тоскливо. — Просто встреча, Сынри-а, — стены собственной комнаты будто давят на него со всех сторон, пока Ри молчит. — Хорошо. — Завтра в три часа. Та самая кондитерская. Помнишь? — Да. Я приду, — Джиен кусает нижнюю губу и позволяет себе легко улыбнуться. Он точно знает, что не сможет уснуть этой ночью. — До встречи, — Квон слышит тихое «да» и ждет, когда Сынри отключится первым. Джи бросает телефон подальше и откидывается на спину. Квон не закрывает глаза, потому что боится, что окажется в другом мире, стоит только сделать это. Джиену кажется что он медленно поднимается на ноги. Свет совсем далеко, и горит слабо и тускло. Но Джиен делает первый шаг.***
Джиен сталкивается с Сынри прямо у входа в кондитерскую. Квон не находит, что сказать потому что вот он Сынри, стоит перед ним в своем красном шарфе и тоже не знает, что делать. И тут до Джиена обрушивается волна. Они не виделись так долго, миллион мгновений, дымом прошедшие через дни и ночи без этого человека. На Джиена обрушивается целое небо. Он рассматривает родные черты лица. Любимые губы, в приподнятый уголок которых он так любил целовать. Любимые теплые глаза, взгляд которых он обожал ловить в момент смущения. У Джиена предательски ноет и колется в груди. Джиен так безумно скучал. — Привет, — Ри первый нарушает тишину и кажется таким же взволнованным. Джиену хочется верить в это. — Привет, — Джи думает, неловко ли Сынри вот так вот стоять и смотреть друг на друга. Потому что Джиен никак не может насытиться этим. — Зайдем? — предлагает Сынри. Джиен кивает, и они оказываются в уютной кондитерской. Квону всегда нравилось это место, но честно признаться, он не заходил сюда очень долго. Точнее два года, не желая мучить себя воспоминаниями. Но сейчас он здесь, с Сынри, и это не так тяжело. Джиен рискует обжечься, потому что в груди пузырится хрупкая надежда. — Ты хотел что-то сказать, — озвучивает свое предположение Ли. Квон удивленно расширяет глаза. — Я подумал… ты просто захотел встретиться. Я подумал, ты хочешь что-то сказать. У Джиена не разбивается сердце, но мысли ощутимо окатывает ледяной водой. На краю сознания он подмечает, что когда-то ему не нужны были никакие причины, чтобы видеть Сынри. И не только видеть. Но Квон насильно останавливает поток этих мыслей. — Как ты поживал? — снова Сынри пытается выставить все чем-то привычным и обыденным. Но это не так. Они не виделись два года. — Ужасно, — отвечает правду Джиен и смотрит прямо на Ри. Ему действительно хочется рассказать все без утайки. И услышать такое же откровение от Сынри. — Правда? — Ри неловко отводит взгляд. В отличие от Джиена, Сынри, кажется, до сих пор хочет играть в прятки. Джиен хорошо умеет искать скрытое. — Абсолютно, — Джиен не хочет отступать. — Ты часто смеялся без меня? — «Потому что я даже забыл как это». — Джиен… — Ты часто плакал без меня? — «Потому что у меня уже не осталось слез скучать по тебе», — Ты скучал по мне? — «Я искал твой призрак даже во сне». — Джиен, прекрати, — голос Сынри звучит, как у оборванного цветка. — Тебе было грустно без меня? — «Я думал, что утону в этом отчаянии». Квон ухмыляется, но выглядит раненным зверем. — Джиен… — Ты был счастлив без меня? — Джиен слышит шелест в груди. Шипы вонзаются ему в глотку. Джиен насильно проглатывает алую кровь. — Потому что я никогда, Сынри-а. — Я ухожу, Джиен, — Сынри говорит это раздраженно, и выходит из-за стола. Джиену теперь хочется бежать. Пускай даже свет такой тусклый и далекий и, возможно, всё это лишь плод его воображения. Даже если придется заново переломать все ребра и обжечься оставшимися угольками. Впервые за долгое время он чувствует родной огонь внутри. Джи останавливает Ли прямо на улице, не обращая внимания на прохожих. Люди оборачиваются на них, ожидая спектакля за билет, который они не заплатили. Но Квон даже не замечал их, готовясь взлететь над пропастью. — Ответь, — Джи держит Сынри за локоть, и видит как сыпется чужая маска. — Нет, Джиен, — глаза Сынри плещут злостью, но Квон за тучами разглядывает непрерывный дождь. Квону это знакомо. Дождь, что никогда не остановится, затопит душу океаном. — Нет. Я не скучал. Теперь мы другу другу никто. — Ты врешь. Снова, — Сынри пытается вырвать свою руку, но недостаточно сильно, — Если это было так, ты бы не пришел, — Джиен сам не знает, правда это или нет. Или он видит то, что желает видеть. Но чужая маска сыпалась каждую секунду и Джиен видел истинные эмоции его обладателя. Он хочет верить в это. — Ты тоже скучал. — Я не знаю, чего ты хочешь добиться, но отпусти меня, Джиен, — Ри проговаривает это слабым голосом и опускает голову. — Часто ли ты набирал мой номер, но не нажимал кнопку вызова? — Сынри вздрагивает. Квон, кажется, задел скрытые струны. Джиен хочет прижать к себе Сынри крепко и согреть его своим теплом. — Как часто вспоминал нашу первую встречу? — Ри опускал голову все ниже и ниже. — Ты помнишь, как я в первый раз признался тебе в любви? — Джиен говорил это, а перед глазами проносились воспоминания. — Джиен, прекрати. — Потому что я никогда не забывал, — у Квона сжималось сердце, потому что это была чистая правда. Было начало зимы. Прямо как тогда, когда Джиен впервые встретил своего зимнего принца. Холод замирал на стенах домов и пробирался под вязаные шарфы. Но от чего-то Джиен хотел вдохнуть этот замерзший воздух полной грудью. Кажется, прошла вечность с тех пор, как он дышал. И слышал свое громко стучащее сердце. Джи держал Сынри за руку и вел за собой. Ри пытался сопротивляться, но не так сильно, чтобы действительно выбраться. Джиен сжимал чужую ладонь и желал, чтобы она также держалась за него. Если сейчас Джиен летит в пропасть, то он готов пожертвовать всем, если там внизу окажется Сынри. Они стояли у двери квартиры Квона. Джиен с сожалением отпустил чужую ладонь и хотел, чтобы Сынри наконец поднял голову. Потому что Джиен до безумия обожает тонуть в этих глазах цвета зимнего неба. — А здесь мы были счастливы, — Джиен подходит ближе и ближе. Сердце прыгает и дрожит в ожидании конечного отсчета. Десять. Девять. Восемь. Джиен готов отдать все, лишь бы конец оказался всего лишь началом. — Джиен. Зачем ты так со мной? — у Джиена скребет внутри потому, что голос Сынри дрожит. Джиен готов отдать все, лишь бы не видеть слезы, когда Сынри поднимает голову. — Да, я скучал. Так сильно, что думал, что задохнусь от этого чувства, — Ри смотрит прямо в глаза Джиену, не скрывая абсолютно ничего. — Настолько сильно, что однажды ночью оказался возле твоей двери, но не осмелился постучаться, — у Квона слезятся глаза, потому что Сынри было больно из-за него. Джиен хочет быть причиной его счастья. Потому что он причина его жизни. — Я не знаю, зачем ты это все говоришь. Ведь ты знаешь… — у Ри срывается голос. — Ты знаешь, почему мы не можем быть вместе. Тогда почему… Джи подходит близко настолько, насколько это возможно, и обхватывает чужое лицо ладонями и заставляет посмотреть ему в глаза. Единственное, что хочет Джиен — это открыть Сынри свою душу. — Потому что ты не прав, — Джиен проговаривает это тихо и нежно. — Важны лишь мы. Не кто-то другой и даже не обстоятельства, которые нам мешают. Не магия, которая течет у нас в жилах, — Джиен чувствует, что Сынри оттаивает. — Понимаешь? — Квон ощущает на своих губах чужое дыхание. И не знает, как смог выжить без этого человека. Бессмысленное количество времени, которое лишь задевало Джиена за плечо, но не больше. И самое главное — бесконечное количество воспоминаний, которые они могли провести вот так вот близко. Кожа к коже. Душа к душе. Сынри не отвечает, но он чувствует, что достучался до любимого сердца. — Твои руки никогда не причинят мне боли, — Ри мотает головой, будто представляя что-то ужасное. Джиен снова заставляет посмотреть ему в глаза. — Сынри-а, ты никогда не причинишь мне боли, — Квон хватает ладонь Ри и прижимает к своей груди. — А если когда-нибудь все же это сделаешь, то лишь отпустив мою руку. Важно лишь это. Понимаешь? — Джи дышит через раз. — И даже если я умру через день или год, то единственное, что я хочу, так это провести остаток своей жизни рядом с тобой. Это мое искреннее желание. Слезы накапливаются в уголках глаз Квона. Он готов сражаться со всем миром ради того, чтобы держать эту руку. Всегда. — Ты ведь помнишь? — Ли плачет в руках Джиена. Квон стирает слезы с лица Сынри большим пальцем ладони. Джи прижимается лбом к чужому лбу и закрывает глаза. — Только вместе мы сможем по-настоящему взлететь. Только вместе. — Ри молчаливо кивает. Джиену теперь совсем не холодно в этом мире. Он обещает себе, что никогда не отпустит этого человека. Не в настоящем и не в будущем. Ни в этом мире, ни в другом. Никогда. — Только пообещай. — Да. — Никогда меня не оставляй. Обещай мне, Сынри-а. — Обещаю.