Ебучий случай

Настроение у Бекхёна просто отличное. Он радостно потирает запястье правой руки, с которой буквально пятнадцать минут назад сняли гипс, и думает о том, что было бы неплохо это событие отметить. Где-то на краю сознания мелькает мысль о том, что помимо посещения больницы на сегодня у него было запланировано что-то еще, но Бекхён от нее отмахивается и направляется прямиком в супермаркет. Средств на карте не так много – за последнюю подработку гонорар ему выплатили уже более месяца назад, но на пару бутылок соджу и упаковку пива все же хватает. Бекхён складывает все купленное в пакет и неторопливо двигается к дому, где его уже наверняка ждет старший брат. Хичоль последние две недели из дома выходит крайне редко, занятый доработкой детского комикса, заказ на который поступил от одного крупного издательства. Все их штатные художники были брошены на завершение крупного международного проекта, поэтому старый друг Бекхёна Чонде и порекомендовал его главному редактору. Сам Бекхён по вполне понятным причинам рисовать не мог, но от денег, предложенных за работу, отказываться так же не хотел. Пришлось просить Хичоля, который в плане таланта ему совсем не уступал и с радостью согласился помочь любимому младшему брату. Чонде, зная об особенности Хичоля, просил Бекхёна его контролировать, что тот и планирует сделать перед тем, как комикс необходимо будет отправить на последнюю вычитку перед отправкой в печать. Бекхён делает еще несколько шагов, после чего застывает на месте, чувствуя как от ужаса его бросает в холодный пот. Он неаккуратно сбрасывает пакеты на землю и спешно тянется в карман за телефоном. Встроенный календарь на экране оповещает его о том, что день сдачи как раз таки сегодня, и три пропущенных от Чонде тому подтверждение. Хорошее настроение как ветром сдувает, и Бекхён уже со всех ног бежит домой, пытаясь понять, как мог так крупно проебаться. - Хен, - не своим голосом орет Бекхён, врываясь в квартиру. – Хен, скажи мне, что ты еще не отправил комикс в редакцию! - О, Бекхённи, - едва повернув голову в сторону вошедшего, поприветствовал того Хичоль. – Ты чего тяжести носишь? Тебе же нельзя еще. - Хен, комикс. Ты его не отправил? - Конечно, отправил, - разворачиваясь всем корпусом, отвечает Хичоль. – До двенадцати же надо было. Бекхён закрывает глаза и громко стонет сквозь сжатые зубы. Надеяться, что все пройдет удачно не приходится, поэтому он, не произнося больше ни слова, быстро покидает квартиру. Дозвониться до Чонде не удается, тот сбрасывает уже шестой по счету звонок и даже не удосуживается ответить на миллион сообщений, беспрерывно отправляемых ему Бекхёном. А значить это может только одно – денег ему не видать точно, но вот за свою репутацию он еще поборется. После выпуска из университета Бекхён не спешил искать постоянную работу, которая бы ограничивала ему не только время, но и устанавливала рамки, в которых приходилось бы трудиться. И он, последовав примеру старшего брата, начал выполнять частные заказы. Начинал с рекламных баннеров для семейных ресторанов и магазинчиков, потом переключился на книжные иллюстрации, попутно выбрасывая в сеть различные зарисовки собственных вебкомиксов, но существенных доходов это не приносило. Поэтому предложение Чонде он воспринял как манну небесную, только, как оказалось, этим самым и вырыл себе могилу. Если редактор издательства разозлится, а он сделает это с вероятностью в тысячу процентов, то так и придется Бекхёну забыть о творчестве и сгнить в каком-нибудь офисе за кучей бумажек с цифрами. Чонде отзывается как раз в тот момент, когда Бекхён наматывает уже третий круг у входа в трехэтажное здание, которое ранее видел только в новостных сводках и на корпоративных фотографиях друга. - Не знаю как, - совершенно внезапно появляясь за спиной Бекхёна, шипит Чонде. – Но ты сейчас пойдешь и исправишь все то говно, которое натворил. Ты можешь даже сдохнуть на пороге кабинета, если Чанёлю от этого станет хоть на грамм лучше. - Ты наверняка преувеличиваешь, - отзывается Бекхён, на всякий случай отходя от друга на пару шагов. – Судя по рассказам и интервью, твой редактор добродушный щеночек, который никогда не злится. - Что же, - разводит руками Чонде, нервно поглядывая на окна третьего этажа. – Это была ложная информация. Божечки, да он на меня смотрел так, словно готов был голову оторвать. Там даже Кёнсу в свои лучшие годы рядом не стоял. - Ну, ты же ему объяснил все? – смелость и желание как можно скорее все исправить постепенно Бекхёна покидают. – Про хена, я имею в виду? - Я пытался, - хмыкает Чонде, поворачивая голову в сторону, чтобы лучше было видно свежий порез на его щеке. – Но где-то между летящим в стену графином и угрозой увольнения мне пришлось ретироваться. Так что объясняться будешь ты. - Я бы с удовольствием, - спешно ища пути к отступлению, отвечает Бекхён. – Но не уверен, что выйдет, раз уж у такого мастера, как ты не получилось. - Не в этот раз, Бекхён, - обхватывая рукой чужую шею, шепчет Чонде ему на ухо. – Тебя не спасут никакие комплименты. Внутри издательства на них не обращают никакого внимания, даже несмотря на шумные попытки Бекхёна вырваться из чужого захвата и сбежать. Чонде затаскивает его в лифт, мило улыбаясь администратору на ресепшен, а когда двери закрываются, ощутимо пинает Бекхёна по щиколотке. Тот воет от боли, с обидой смотря на Чонде, но ответных действий не предпринимает. Ведь, по сути, именно он виноват во всем этом, и спасти пришедшего ему на помощь друга от увольнения – теперь его прямая обязанность. Бекхён не знает наверняка, что именно привело редактора в такую ярость, но, если судить по предыдущему похожему опыту, то исправить недостатки комикса ему удастся в кратчайшие сроки. Потому что с иллюстрациями проблем возникнуть не должно, а уж с текстом он как-нибудь справится. Чонде тащит его через весь третий этаж и, дойдя до нужной двери, со всей силы вталкивает в кабинет главного редактора, ни секунды не давая на то, чтобы отдышаться или собраться с мыслями. Бекхён неловко спотыкается, ударяясь спиной о плотно закрытую дверь, и сразу же ищет глазами то, за чем можно спрятаться, если Чанёль вдруг захочет и в него чем-нибудь запустить. Но тот не подает и вида, что заметил чужое присутствие, продолжая внимательно вглядываться в экран монитора. Бекхён переминается с ноги на ногу, не зная, как начать разговор, слова никак не желают складываться в предложения. Он неуверенно делает несколько шагов к столу, но тут же замирает, когда тяжелый взгляд редактора упирается прямо в него. - Путешествие медвежонка, - первым прерывает молчание Чанёль, и от его глубокого приятного голоса у Бекхёна по позвоночнику ползут мурашки. – Десятистраничный комикс для детей дошкольного возраста с готовым текстом, который нужно было только вставить в раскадровку. Вы не получили текст? - Получил, - бубнит себе под нос Бекхён, опуская глаза в пол. - Он был недостаточно хорош, и вы решили его усовершенствовать? – все тем же тоном продолжает Чанёль. - Честно говоря, я не совсем понимаю, что именно вас не устраивает, - пожимает плечами Бекхён, не в силах совладать с собственным темпераментом. - Вам зачитать по порядку или особо понравившиеся моменты? – усмехается редактор, откидываясь на высокую спинку кресла. – Солнышко встает над лесом. Медвежонок просыпается. Уточки в пруду кричат «бля, бля», зайчики отвечают «ебля». - Возможно, сработала автозамена, - пожимает плечами Бекхён, в ужасе зажмуривая глаза. - Где сработала, прости? – голос Чанёля становится громче и раздраженнее. – У тебя в мозгах? Волчья сучка, охуевший лось, припизднутый кабан. Это члены семьи, которые просили тебя о них упомянуть? - Зачем оскорблять сразу? – тут же взвивается Бекхён, гордо поднимая подбородок. – Я вообще-то пришел сюда вам все объяснить и исправить. - Да я тебя прибить готов на месте, - поднимаясь на ноги и обходя стол, рычит Чанёль. – И ни объяснения твои, ни исправления мне вот совсем не нужны. Катись к черту и Чонде с собой прихвати. Бекхён бы и рад свалить от разъяренного редактора куда подальше, но с места сдвинуться не получается. Он, словно завороженный, смотрит на высокую подтянутую фигуру Чанёля, приближающуюся к нему со стремительной скоростью, и спешно продумывает дальнейший план действий. Чонде ни за что не простит ему увольнения, а терять лучшего друга Бекхёну совсем не хотелось. Кто еще сможет выслушивать его пьяные страдания всю ночь напролет или давать в долг, или выдерживать двадцатичетырехчасовой марвеловский марафон? Именно поэтому, когда Чанёль крепко хватает его за запястье с явным намерением вышвырнуть вон, Бекхён падает на колени и свободной рукой уцепляется за пояс чужих брюк. Чанёль такого явно не ожидает и разжимает пальцы, позволяя и второй ладони оказаться на собственной детали одежды. Он открывает рот, чтобы в очередной раз разразиться гневной тирадой, но, если утро не задалось, то и весь день удачи не жди. О компрометирующей позе Бекхён успевает подумать только тогда, когда от двери раздается громкое писклявое «извините», а скулы Чанёля окрашиваются в ярко-красный цвет. Редактор со всей силы сжимает плечо Бекхёна, а тот спешно утыкается в чужие бедра, чтобы никто из удивленно застывших перед кабинетом редактора ни в коем случае не успел рассмотреть его лица. - Прекрасно, - прошептал Чанёль, когда кто-то из сотрудников все же догадывается закрыть дверь с обратной стороны. – Просто замечательно. Бекхён, наконец, решается поднять голову и виновато, насколько может притвориться, смотрит на все еще не двигающегося с места Чанёля. Тот слишком устало выдыхает и запускает обе ладони в свою стильную прическу, одним движением превращая ее в подобие вороньего гнезда. После чего он все же отцепляет от брюк пальцы Бекхёна и рывком поднимает того на ноги. - Мне только сегодня сняли гипс с правой руки, - стараясь воспользоваться моментом замешательства, говорит Бекхён. – Так что комиксом полностью занимался мой брат, а я не успел вовремя проконтролировать. - Он так сильно ненавидит детей? – все же перебивает его Чанёль. - Не настолько. Может, конечно, шарик в парке отобрать или подразнить, - начинает перечислять Бекхён, но тут же замолкает, понимая, что это не та информация, которой следует делиться. – В общем, детей он любит. Но суть не в этом. У Хичоля есть одна особенность, вернее не особенность, а скорее болезнь. Хотя современная медицина называет это простым расстройством, да и не так часто это проявляется… - Раздвоение личности? – в глазах Чанёля тут же загорается огонек любопытства. - Синдром Туретта, - на одном выдохе произносит Бекхён и выжидает несколько секунд, силясь понять известно об этом редактору или нет. - Но, - задумчиво тянет Чанёль. – Разве он проявляется в письменном виде? Я думал, что страдающие этой болезнью обычно ограничиваются устными симптомами. - Не в случае моего брата, - качает головой Бекхён и сразу же переводит тему разговора, не желая углубляться в подробности. – Так могу я все исправить? Очень уж мне не хочется, чтобы Чонде уволили. Он наверняка потребует вернуть долг, а я, судя по всему, денег еще очень долго заработать не смогу. - Если боишься, что напишу о тебе отрицательные отзывы, то не переживай, - впервые с момента их встречи улыбается Чанёль. – Сделаешь все качественно, и я тебе даже заплачу. - Так ты мне разрешаешь? – незаметно переходя на неформальное общение, уточняет Бекхён. - Ну, особого выбора у меня нет, - пожимает плечами Чанёль. – Да и ты вряд ли захочешь выйти отсюда в ближайшее время. Уверен, уже все здание обсуждает паренька, который отсасывал главному редактору в разгар рабочего дня. - Я не, - Бекхён делает паузу. – Отсасывал. Я всего лишь хотел умолять тебя дать мне шанс с комиксом. - Тогда можешь пойти и рассказать им свою версию происходящего. Не факт, что они поверят, конечно… Бекхён поджимает губы, напряженно пялясь на дверь, после чего фыркает и уверенно направляется к редакторскому компьютеру. - Когда, говоришь, они уходят? – будто бы между делом интересуется он, подключая любезно предоставленный Чанёлем графический планшет к компьютеру. - У нас ненормированный рабочий день, - ухмыляется тот, вальяжно располагаясь на кожаном диване в дальнем конце комнаты. После детального изучения всех десяти страниц, Бекхён приступает к работе, которая не должна занять у него более трех часов. Он аккуратно стирает написанное Хичолем и сверяется с оригиналом текста, который и должен быть размещен в комиксе. Все это время Бекхёна не покидает ощущение чужого взгляда, прожигающего затылок, но стоит ему обернуться, Чанёль делает вид, что увлеченно изучает что-то в телефоне. После четвертого такого разворота он не выдерживает и устало опускает перо на стол. - Если хочешь что-то спросить, то спрашивай. - Можно? – тут же воодушевляется Чанёль. – Я тут почитал немного, и твой брат действительно может выругаться в толпе? Как вообще это выглядит? - Не очень приятно, на самом деле, - говорит Бекхён, тщетно пытаясь скрыть грусть в голосе. – Однажды мы с родителями приехали на экскурсию в Сеул. Мне едва исполнилось семь, а Хичолю уже было шестнадцать. Мы только спустились с колеса обозрения, как он начал бормотать что-то себе под нос, а потом и вовсе неконтролируемо стал выкрикивать не совсем приличные слова. Мама пыталась его остановить, но безуспешно. Остаток дня нам всем пришлось провести в полицейском участке. С возрастом проявление болезни почти сошло на нет, но иногда случаются такие вот случаи, как этот. - Мне жаль, - искренне произносит Чанёль, подходя к Бекхёну и ободряюще сжимая ладонью его плечо. - Ты-то тут причем? – тушуется тот, пытаясь уйти от чужого касания. – И вообще, этот лось действительно охуевший! Зачем он мешал медвежонку идти к ручью? Чанёль несколько секунд недоуменно на него смотрит, а потом начинает громко смеяться, бесконтрольно стуча широкой ладонью по краю стола. Бекхён невольно улыбается такой реакции и решает, что таким редактор нравится ему гораздо больше. Он снова принимается корректировать, но время от времени отвлекается на возвратившегося на диван Чанёля. Тот вряд ли намного старше него самого, а без галстука и пиджака, отброшенных за ненужностью, и вовсе выглядит лет на двадцать, не больше. И, как и говорил Чонде, напоминает большого лохматого лабрадора, которого так и хочется потрепать за ухом. «Когда я говорил умереть на пороге, я именно это имел в виду, а не то, что ты там с Чанёлем делал» - получает Бекхён сообщение от друга, когда вся работа уже закончена. - Долго держался, сволочь, - сам себе шепчет он, мгновенно набирая ответ. «Завидуй молча ♥». - Я все, - уже гораздо громче говорит он, призывая Чанёля проверить окончательный вариант комикса. Бекхён собирается освободить ему кресло, но не успевает. Чанёль придвигает его ближе к столу и нависает сверху, удобно устраивая локоть на его плече. Чужое горячее дыхание с явным запахом мятной жвачки опаляет кожу, и Бекхёну становится не совсем комфортно. Приятно и волнующе, но неуютно, будто Чанёль над ним насмехается, хотя, возможно, ему просто неизвестно понятие личного пространства. - Все отлично, - шепчет тот на ухо Бекхёну. - Ты не досмотрел до конца, - мгновенно отзывается он, разворачиваясь и почти утыкаясь носом в теплую щеку. - Я увидел все, что мне нужно. Губы у Чанёля теплые и мягкие, совершенно не требовательные. Бекхён шумно выдыхает, когда чувствует, как длинные пальцы зарываются в волосы на его затылке, и тянется ближе. Не то, чтобы он это планировал изначально, но и останавливать чужой напор не спешил. Чанёль отстраняется и внимательно вглядывается в его глаза, силясь найти ответы на одному ему известные вопросы. Он тепло улыбается, в последний раз проведя губами по зардевшейся алым скуле Бекхёна, и возвращает внимание к экрану монитора. - Мне кажется, я должен благодарить судьбу за предоставленный нам с тобой случай, - тепло говорит он, направляя файл с комиксом в отдел печати. - Ты отправил им изначальный файл, - пытаясь сдержать смех, говорит Бекхён. - Ебучий случай… Бекхён не заглядывает вперед, но, вполне возможно, из этого что-то и получится.