Потерянный блокнот

Каждый человек подобен блокноту и наполняет его чем-то своим — тем, что знает лучше всего или чем хочет поделиться. Кто-то представляет собой личный дневник с нарисованными розовыми сердечками на страницах, некоторые любят копить кулинарные рецепты и советы по уходу за домашними животными, иным хватает лишь записывать какие-то свои мысли или идеи. Все люди разные, и блокноты их — тоже разные. Барри думает о своей команде. Какие блокноты находят свой приют внутри каждого из его соратников? Что они записывают на своих внутренних страницах? Мистер Уэйн, кажется парню, больше похож на деловой ежедневник. Переплет из черного дорогого материала, белоснежные страницы наивысшего качества, строгое расписание дел на каждый день, зафиксированное на исчерченных листах аккуратным каллиграфическим почерком. И еще чеки. Много чеков то тут, то там.  — А какая у вас суперсила?  — Деньги. Диана больше походит на сборник мифов и легенд. Наверное, банально, но Барри именно такой ее и видит. Толстая обложка из грубой кожи, золотое тиснение и хрупкие пергаментные листы, которых чуть коснешься — и разлетятся по ветру пеплом далекого прошлого. И эти листы хранят в себе историю. Не ту, что преподают сейчас в школах и университетах, а особенную, недоступную обычному человеку. Но открывать этот блокнот — нет, целый талмуд на несколько сотен лет — нельзя. Потеряются знания, а сам блокнот испарится вместе с последними свидетельствами дней минувших. Такая вот Диана, и парень реально ее побаивается, хоть иногда так глупо и бесконтрольно залипает на эту божественную красотку с какого-нибудь темного угла. Иногда он ловит ее насмешливые взгляды, и от этого становится совсем неловко.  — Ты, должно быть, Барри? Я Диана.  — Привет, Барри! Я Диана. Ой… Артур же — атлас подводного мира. Огромный и в то же время невесомый, с синим глянцевым переплетом испещренный древними символами и орнаментами, коими расписан и сам Аквамен. Внутри него — страницы особого вида. Полупрозрачные, подобные воде, освещаемой лучами южного солнца, а на них расписаны все виды морской живности. Едва откроешь этот блокнотище, и он поглотит целиком, не отпустит до самого конца, заставит до седых волос или даже гробовой доски изучать сокрытый внутри него мир. По крайней мере, Барри так думает, ибо мир Артура сокрыт от неугодных ему свидетелей огромным золотым замком, отчего-то в воображении парня заросшим коралловыми рифами. А ключ от него потерян давным-давно, отыскал последний приют на самом глубоком дне в маленьком сундучке.  — Хоть раз заикнешься об этом — натравлю на тебя пираний! С Виктором все яснее ясного. Электронный дневник, способный вместить в себе терабайты информации — от тех же кулинарных рецептов до диссертаций на тему изучения человеческого головного мозга и технических характеристик водородной бомбы. В единый миг он может переквалифицироваться во что угодно — команда «очистить» сделает свое дело за долю секунды, и неугодная информация сотрется, оставшись пылью в темных уголках далеких серверов. Думать об этом и интересно, и больно одновременно. Интересно — потому что разыгрывается воображение, и перед глазами возникают обложки самых разных цветов и текстур. И все эти переплеты, исписанные листы представляют собой готовые, сформировавшиеся конструкции. Зрелые личности, видимые через спокойные решительные взгляды, уверенную походку, знание того, куда и зачем двигаться. Больно — потому что Барри не знает, кто он. И есть ли вообще.  — Я потерял свой блокнот, — однажды заявляет он своему отражению в зеркале. Губы отражения, вымазанные в зубной пасте, растягиваются в мимолетной то ли улыбке, то ли усмешке. Интересное открытие, что с этой секунды накрывает с головой. А внутри больно. Это правда. Барри — человек, потерявший свой блокнот. Смешная мысль, неуместная и нелепая. Иногда кажется, что мыслей другого толка попросту нет в его голове. Одни только глупости, что сразу же утяжеляют язык и мигом слетают с него. Барри Аллен — самый быстрый человек на планете — не в силах удержать их. А потом становится стыдно. Перед доверившимся юнцу Бэтменом, перед Дианой, что разменивает не первую сотню лет и снисходительно улыбается на любую реплику парня. Перед самим собой, в конце концов. Барри — неорганизованное нечто, привыкшее гнать на всех парах и не обращать внимания на людей вокруг. Он не находит сил стоять в очереди за ланчем, ужасаясь, насколько долгим может быть один только час. И столько мыслей по этому поводу, столько идей и ярких фраз сверкает в голове подобно молниям, что можно заполнить целую тетрадь. И не одну. Но тетрадей нет. Он силится быть всем, чем только возможно. Обычным человеком, профессионалом, хорошим сыном и супергероем. Как блокнот, из которого вырывают листы в попытках переориентировать то в личный дневник, то в записную книжку кулинарных рецептов, то в сборник накаляканных на коленке стихотворений. Барри растерял все свои страницы. И все внутри перемешалось, нет ни сил навести порядок, ни желания. Бардак превращается в привычку, вместо внутренней блокнотной организованности — лишь обрывки исписанной бумаги, заляпанной зачеркнутыми строчками и иссиня-черными кляксами мыслей и рваных воспоминаний. Барри не знает, где искать свой блокнот. Он мирится со своей неорганизованностью, снисхождением со стороны соратников, вездесущими ухмылками Брюса, полузлыми подколками Артура и материнскими улыбками Дианы. Лишь Виктор иногда серьезен с парнем и не задевает и без того шаткую, хилую такую уверенность в себе, не обрушивает с невообразимой высоты собственного превосходства.  — Мы с тобой — несчастные случаи.  — И правда. Но удариться кулаками не торопится. Мысли об этом не дают покоя, и от них — бушующих в голове, не нашедших выхода, гниющих там — становится лишь хуже. А ведь он так надеялся, что сможет стать своим среди таких же необыкновенных людей, вольется в компанию и более не почувствует себя изгоем. Не получается. Барри теряется, но продолжает цепляться за надежду на лучшее. Так просто, нецелесообразно, зря. И уйти не может — как ни крути, соратники надеются на помощь скоростного парня. По крайней мере, он надеется на это. Пусть внешне все и выглядит идеально.