Корпоратив

«Сам позвал всех, теперь стоит там неприкаянный» - думает Саша, наматывая третий круг по центру стадиона, не отрывая от худрука взгляда. Олег Евгеньевич, по другую сторону, опирался локтями на бортик, с по-отечески нежной улыбкой на губах наблюдал за своими. Ермоловские, уже минут как 30, (кто тройками, кто парами) выписывали на льду замысловатые фигуры, хохоча от души. И каждый раз когда кто-то из подопечных Олега Евгенича спотыкался или шлепался на лёд, сердце в пятки бухалось, и хотелось подорваться, мол ну, ребятушки, как же так можно, аккуратнее надо быть, но Меньшиков себя осаждал, да те и сами справлялись прекрасно, снег с коленок стряхивали и хохотали дальше себе, и за руки ухватившись рассекали по стадиону. - Олег Евгеньевич, - высекая ледяную крошку из-под лезвий, подъезжает Саша Петров, улыбка до ушей, щеки покрасневшие и съехавшая на лоб шапка, - А Вы чего не катаетесь? Меньшиков протягивает руку, подзывает поближе. Петров отталкивается, впечатывается ладонями в бортик прямо напротив Олега Евгеньевича, тот протягивает обе руки и со знанием дела поправляем Петрову шапку. На середину лба, челку заправляет чтобы в глаза не лезла. - Вы умеете! Я же видел! - не отстанет ведь теперь. Пальцы у Меньшикова холодные, ледяные почти, только что ж вроде в перчатках был. - Так я же, Саша, для вас это все устраивал. - вкрадчиво, с паузами, во всей своей манере объясняет Меньшиков, сцепляет руки в замок поверх бортика, забывая про перчатки. Петров все это форменное безобразие стерпеть не может. Подаётся чуть вперёд, отталкивается и перемахивает через этот самый бортик как будто каждый день этим занимался. На деревянных мосточках выстоять оказывается труднее, и Саша чуть ли не падает худруку прямо в руки. Только ни тот, ни другой, кажется, и против не были бы. Олег Евгеньевич цокает, Саша-Саша...а Петров ухмыляется, радостный как не в себя, разворачивается спиной к стадиону, хватает Олега за куртку, закрывает собой от толпы. Спешно снимает зубами перчатки , прячет в карман и берет озябшие меньшиковские руки в свои. - Не бережёте вы себя, Олег Евгеньевич. Меньшиков смеется, рук из сашиных не вырывает. - Кто бы говорил, это не я словно молодой сайгак скачу и людей собой сбиваю. Саша смеется заливисто, искренне, как и всегда впрочем, и быть тому причиной - дорогой подарок. - Ну это мы с вами на футбольном поле летом и посмотрим. - лыбится во все 32, щурится хитро, и тянет переплетённые с Олегом руки ближе к своей груди, согревает уже не такие ледяные меньшиковские пальцы собственным дыханием. У Саши не только куртка нараспашку, думает Олег Евгеньевич, и душа, и сердце...