Фанфик о тф2

Пролог Медик появился на базе за пару дней до того, как прислали нового Пулеметчика. Каким образом он сделал это в обгон регулярного состава, не знал никто. Просто пришел на базу пешком. Заявил, что он замена предыдущему Медику, и гордо прошествовал обживать лазарет. Солдат в тот вечер еще долго орал, что давно пора натянуть по периметру забора сигнализацию, но остальные на него не отреагировали. Наемникам, по сути, было все равно, как Медик появился, лишь бы он был в состоянии собрать их по кусочкам и вернуть на поле боя целыми. По крайней мере, в тот момент они еще не знали, что у нового доктора свои соображения по поводу того, какое место в команде ему отведено. – Давайте договоримся, герр Солдат, – в первый же выход в рейд сказал Медик, присев рядом с ним на корточки, – вы слушаетесь моих указаний, прежде чем лезть в пекло, а за это я обещаю, что такого больше не повторится. Он с интересом ощупал переломанные ноги свалившегося с неба вояки и посмотрел на свои перепачканные кровью руки с таким видом, словно собрался облизать пальцы. Солдат тогда сразу понял, что связана эта маленькая месть с тем, как разорялся он накануне, костеря заявившегося без приглашения на базу немца. Медик не любил активировать медиган на тех, кто способен был громко высказать свое неодобрение по поводу его поведения. И, наверное, не нужно было потакать подобным капризам, но возмущался Солдат недолго. Может, потому что запомнил выражение лица немца. Но по большей части из-за того, что обнаружил: исполнение указаний Медика зачастую обеспечивает команде победу. Возможно, рассуждал Солдат, Медик действительно способен со своей позиции подмечать больше и соображать быстрее. В конце концов, сам Солдат порой был настолько вовлечен в противостояние с конкретным врагом, что пропускал происходящее на периферии. Кроме того, побеждать он любил сильнее, чем командовать, и поэтому в пекло без указаний Медика лезть перестал. Заодно перестал вообще как-либо попрекать Медика хоть в чем-то. Так, на всякий случай. В конце концов, у него оставалось еще семеро «рядовых», о которых говорить он мог что угодно, как угодно громко. Остальные молча согласились с тем, что на поле боя распоряжается теперь Медик. Некоторые даже с радостью согласились. И Медик взял командование на себя. Чуть позже наемники выяснили, что, провозгласив себя главным, Медик подразумевал абсолютную власть. – Мы еще вернемся к этому разговору, Хэви. Пулеметчик не удостоил Медика ответом и молча вышел из кабинета. Ему немец не нравился. Ему не нравилось, что тот командует, не нравилось, как командует, не нравилось слушаться. Ему не нравились плотоядные взгляды Медика. Они были настолько очевидными, что не понял бы только слепой. Кроме того, Медик настолько был уверен в том, что ему принадлежит все, до чего он пожелает дотянуться, что это не нравилось Пулеметчику больше всего остального, вместе взятого. По той простой причине, что у всех вокруг под влиянием этой его черты характера словно сами собой складывались лапки, а указания Медика начинали исполняться беспрекословно. Русского это раздражало. Он не желал складывать лапки. Он вообще не желал, чтобы его это хоть как-то касалось. И хотя, говоря по совести, ему не было неприятно внимание Медика, особенно учитывая, в каких условиях они работали, отвечать он намерен не был. Ни на его намеки, ни на его распоряжения о выходы в рейды в связке. Пулеметчик знал, что некоторым Медик откровенно нравился. Инженер, видевший, как командный доктор приструнил Солдата на следующий же день после своего появления, отозвался о произошедшем исключительно одобрительно. Подрывник смотрел на Медика так, как он смотрел на свою бутылку. И Пулеметчик молча желал этим двоим как-нибудь поделить Медика между собой. Медик, оставшийся сидеть в своем кабинете и смотреть на захлопнувшуюся дверь, делиться меж «этими двумя» не хотел. Он хотел видеть Пулеметчика под своим началом, потому что он всегда хотел того, чего трудно было добиться. С их первой встречи прошло уже довольно много времени. То есть, столько, сколько нужно команде, чтобы кое-как освоиться с присутствием в ней новых составляющих. Но Пулеметчик все равно продолжал его игнорировать, хотя, казалось бы, наперекор всякому здравому смыслу. У него, видимо, был какой-то свой здравый смысл, и вместо того, чтобы пытаться сработаться с Медиком, он пытался сделать все, чтобы с ним не пересекаться. – Оставь его в покое, док, – сказал как-то вечером Инженер – единственный из команды, у кого не только голова на плечах имелась, но и мозги в ней водились, и с кем Медик мог более или менее нормально взаимодействовать. – Нерационально это, – пожал плечами Медик. – Ты же сам видишь, идеальный был бы расклад. – Идеальный-то идеальный, но вот ты хоть и грамотно все рассчитал, и руководитель из тебя толковый, а трахаться я бы с тобой не стал. У тебя ж расчет и руководительство заместо порывов души, знаешь ли. – Человек науки, а порешь какую-то чушь, – поморщился Медик. – Знаю я, с кем бы ты стал трахаться. С турелью своей стал бы. – Турель – не инструмент. Это муза моя, – хмыкнул Инженер и поднялся, потому что знал, что Медик скажет дальше. – Ну и убирайся к своей музе, – сказал Медик. Он не собирался отказываться от идеального расклада только потому, что препятствиями его стали понятия, далекие от его собственного понимания. Сломать Пулеметчика можно. Просто нужно время, а подходящий случай сам представится. Занять бы себя только чем-нибудь до того, как он представится. Цена успеха Медик пнул сапогом мертвое тело и поморщился. Синий Шпион всегда вызывал желание пнуть его тело сапогом. Не сказать, чтобы он прямо так уж досаждал Медику, но порой случалось, мешал. Сегодня Шпион попытался напасть, когда Медик, потеряв двоих бойцов, спешно отступал. Напади он чуть раньше, когда Медик орал своим отходить, у него был бы шанс. Но разозленный неудачей немец всадил в него пилу с такой силой, что она, пробив грудную клетку, вышла со спины. И даже не примерялся ведь при этом особо – откуда только силы, спрашивается, взялись? Еще раз пнув сапогом тело, Медик отошел и достал передатчик, чтобы велеть команде выйти, наконец, ему навстречу, но вдруг передумал и вернулся к трупу. Квадратик плотной бумаги, выглядывая из кармашка, ясно белел на синей ткани костюма, потемневшей от крови. Интересно. Медик подцепил квадратик, забрызганный красными каплями, повертел его в руках и с интересом принялся изучать изображенное на фотографии. – Что это? – спросил Медик вечером, швыряя фотографию на стол. Красный Шпион впал в ступор и молчал. – Что это, ну? – повторил вопрос Медик, добавляя в голос требовательных нетерпеливых ноток. – Кто она и почему фотография представляет для Синего Шпиона какую-то ценность, если это всего лишь интрижка? – Она… приходится матерью Синему Скауту. – Официальный тон не помог Красному Шпиону полностью замаскировать дрожь в голосе, но проще было сразу все сказать, чем обманывать капитана. – И для чего тебе это нужно? – приподнял Медик бровь. – Что может такого знать мать Синего Скаута? – Да ничего она не знает, не лезь! – окрысился вдруг Шпион и немедленно оборвал себя, закусив губу и покосившись на фотографию. – Ты, что, совсем сдурел? – правильно оценив вспышку, холодно поинтересовался Медик. – Политикой компании это не запрещено! Шпион так резко и категорично принялся защищаться, что Медик задумался. Встал и прошелся по лазарету туда-сюда, не сводя со Шпиона взгляда. – Слушай, Медик, это не твое дело, – доставая портсигар, сказал ему Шпион. – В мою личную жизнь не суйся. – В лазарете не курить, – отрезал Медик, закладывая руки за спину. – Это ты, а не я, смешал свою личную жизнь с работой. Последствия тебя не интересуют? – Не будет никаких последствий, я разберусь с этим сам. Поколебавшись, Шпион убрал портсигар. – Да ну? – поджал губы Медик. – У тебя что-нибудь есть на Синего Шпиона? – Нет, но… – Выходит, он работает лучше тебя, – припечатал Медик. – Кто знает, сколько еще подобных фотографий у него хранится. А ты собирал какую-нибудь информацию о Синих? Хоть о ком-нибудь из них? – Мне таких распоряжений не давали! – начиная нервничать, воскликнул Шпион. – А говорят, инициатива наказуема, – хмыкнул Медик, улыбнувшись чему-то. – Знаешь, чем шпионы обычно занимаются во время войны? – Конечно, знаю, за кого ты меня принимаешь?! – возмутился Шпион. – Я работал… – Прекрасно, – оборвал его Медик. – Вот и займись. Потому что я не позволю Синим обойти нас таким способом. Никаким не позволю. Понял? «Параноик, – пронеслось у Шпиона в голове. – Было б из-за чего шум поднимать». Он подтянул галстук и смерил Медика взглядом: – Я улажу этот вопрос, будь уверен. – Будь уверен, я это проконтролирую, – повторив интонацию, предупредил Медик. – Ступай. Шпион три дня следил за своим коллегой весьма безуспешно – потому что в эти дни в город они отлучаться не могли, выходили в регулярные рейды и ничем компрометирующим не занимались. На четвертый день Медик снова вызвал к себе Шпиона. – Ты вернул фотографии? – первым делом угрожающе спросил Медик. – Я не вернул фотографии, – с тихой злостью в голосе сообщил Шпион. – Отлично, – глаза у Медика стали узкие, как щелочки, а угроза в голосе проступила отчетливее раза в четыре. Он сделал два-три шага, сокращая расстояние между ними, и вдруг неожиданно толкнул Шпиона в грудь так, что тот вынужденно отступил, наткнулся на стул позади себя, потерял равновесие и с размаху уселся. Теперь Медик смотрел на Шпиона сверху вниз. – Тебе особое приглашение нужно? Обычное предупреждение – не вариант? – Медик говорил спокойно, но хорошо чувствовалось, как сильно он злится. – Прекрасно, я устрою особое, специально для тебя. Он отошел Шпиону за спину, к инструментам, и затих ненадолго, позвякивая чем-то металлическим. Шпион откинулся на спинку и заставил себя расслабиться. Потому что он не мог позволить себе вскочить и убежать или вскочить и тоже толкнуть Медика. Это было бы очень глупо. – Слушай, Медик, – растягивая слова, принялся объяснять он нарочито безразличным тоном, – ты же сам понимаешь, я ничего не мог сделать за эти три дня. Что, мне надо было выкрасть фотографии прямо из спальни Синих? Ты же в курсе, что шпион должен уметь ждать удобного случая, не так ли? Подвернется такой – и я… Какого черта?! Шпион сорвался на крик и дернулся. Медик отступил, сжимая в руке шприц. Он, неслышно приблизившись, уколол с размаху, в плечо, прямо через одежду, так что неудивительно было, что Шпиону не понравилось. Вскочив на ноги, француз принялся потирать другой рукой занывшее плечо, сжимая челюсти в бессильной ярости из-за того, что не ожидал ничего подобного и специально заставил себя расслабиться, чтобы не позволить Медику оказывать психологическое давление. – Сядь, – Медик усмехнулся. – Тебе, возможно, будет больно. Поэтому лучше сядь. – Peste soit de toi! – зарычал Шпион. – Ты что себе позволяешь?! Я пожалуюсь на тебя руководству! Медик равнодушно отвернулся, отошел к столу, сел на стоявший рядом стул и закинул ногу на ногу. – От тебя же никакого толку, – аргументировал он свой поступок. – А так хоть науке послужишь. В случае чего тебя ждет всего лишь Респ …в концлагерях такой бы точно пригодился, – добавил он неожиданно, будто себе под нос. Шпион от изумления сел. Все возмущение испарилось в один миг, потому что он просто не знал, как возразить на столь вопиюще несправедливое обвинение. А заодно и на заявление о Респе. – Что значит «никакого толку»? – сердито спросил он. – Синий Шпион работает лучше тебя! – рявкнул вдруг Медик, стукнув кулаком по столу. – Так мало этого! Теперь ты еще и компромат на себя раздаешь направо и налево! – Он вдруг успокоился и замолчал, пожевал нижнюю губу и внимательно посмотрел на Шпиона. – Что-нибудь чувствуешь? – Ничего не чувствую, – огрызнулся Шпион, – кроме того, что ты мне руку продырявил. – Придешь ко мне завтра, я доработаю состав, – кивнул Медик. – Что?! – Шпион вскочил, сжимая кулаки. – Я не позволю колоть мне всякую дрянь! И не собираюсь к тебе приходить завтра! – «Политикой компании это не запрещено», – процитировал Медик, безучастно подпирая рукой щеку. – Так, может, расскажем нашему руководству, с кем ты встречаешься? Заодно сможешь и на меня пожаловаться. – Нет, – поспешно возразил Шпион. – Не втягивай ее сюда. Не смей. Я не прощу тебе этого. – Все в твоих руках. – Медик потянулся и хрустнул пальцами. – У тебя есть еще один вариант: ты становишься лучшим бойцом невидимого фронта в радиусе ста километров и разбираешься со своим Синим «коллегой». Все понятно? До тех пор, пока не разберешься, я буду тебя… воодушевлять на подвиги. Захочешь, чтобы все прекратилось, сделаешь то, о чем я тебе сказал. Шпион подавился рвущейся наружу фразой. Он попытался последить за самим Медиком, но вместо того, чтобы найти решение проблемы, потерял еще один день – и получил еще один укол. На этот раз болезненный, пульсацией отозвавшийся в мышцах, из-за чего ему едва удалось сдержать вскрик. Медик внимательно наблюдал за его реакцией, записал что-то в свой журнал и предупредил: – В следующий раз пристегну тебя к креслу, а то ты дрожишь так, что, не ровен час, в один прекрасный день буянить начнешь. – Ты псих, – сообщил ему Шпион, шипя сквозь стиснутые зубы. – Я более чем уверен, что то, чем ты тут занимаешься, незаконно. – О, ну, наших работодателей этот момент и отсутствие у меня медицинской лицензии не смутили, – хищно и нехорошо улыбнулся Медик. – Они в курсе. Более того, я все специально оговаривал перед заключением контракта. Так что, если захочешь найти на меня что-нибудь, тебе придется сильно постараться. Я ничем, кроме исследований, не занимаюсь, о чем и без того всем известно. У меня нет родственников и больной матушки, нет привязанностей и зависимостей, и деньги мне не нужны. Я заинтересован только в том, чтобы наша команда побеждала. И в том, чтобы мои эксперименты оканчивались успехом. Все ясно? Шпион скрипел зубами и думал. Ситуация, в которую он попал, мягко говоря, выбивала его из колеи. Он не мог сообразить, как противостоять Медику, да, по правде говоря, и не был уверен, что сможет тягаться с ним в изощренности идей. Он был хорошим шпионом, профессионалом, и люди платили за информацию, которую он мог достать, но лично его это никогда не касалось. Он привык воспринимать свою работу отстраненно, как бы со стороны. Вмешательство в его жизнь Медика спутало все карты и заставило по-другому взглянуть на вещи. Возможно, до сих пор ему просто несказанно везло. И он так привык к этому, что перестал замечать свое везение. Наплевал на него. А оно обиделось – и ушло. Теперь каждый день превратился в погоню за собственным успехом, за тем, чтобы вернуть себе удачу. Нет, сначала Шпион потратил еще неделю на то, чтобы разузнать все, что мог, о Медике, но это ничего не дало, как Медик и предупреждал. Через неделю Шпион решил, что необходимо сосредоточиться на противоположной команде. Еще через три дня он не выдержал и действительно попытался выкрасть фотографии «из спальни Синих», но потерпел позорную неудачу и пришел в себя на Респе. Чертов Синий Шпион был неуловим и категорически нелогичен. Сам на контакт он не шел. Зачем ему в таком случае нужен был компромат, если он не собирался им пользоваться, оставалось непонятным. Скорее всего, он вовсе и не подозревал, что Красный «коллега» ищет с ним встречи, потому они и не пересекались, – но легче от этого не становилось. Медик разошелся не на шутку. Звал он к себе Шпиона не каждый день, но достаточно регулярно, чтобы это начинало бесить. Кроме того, он перенес свои эксперименты из лазарета в лабораторию – и тут Шпион мог орать от боли, сколько ему вздумается, все равно снаружи слышно не было. Орать приходилось довольно часто. Иными словами, всякий раз, как Медик затаскивал его к себе и пристегивал ремнями к кожаному креслу. Шпион придушил бы Медика, если бы только это имело смысл. Но у Медика была фотография, теперь надежно спрятанная, а в подвалах базы расположилась система Респа – и смерть ничего не решала в этих стенах. Короткие выходные, последовавшие за чередой рейдов, никак не смягчили ситуацию. Шпион бросил все силы на то, чтобы отыскать своего Синего «двойника» и организовать с ним встречу, но ему банально не хватило времени. У Синего явно имелись свои планы на эти свободные дни, и приходилось признать, что профессионализма ему действительно было не занимать – даже вне зон боевых действий он умудрялся оставаться неуловимым. Однако Красный Шпион все равно упрямо не желал втягивать в происходящее свою пассию, несмотря на то, что работодателям, возможно, было плевать на нее, раз уж они подписали конракт с психом без медицинской лицензии. Так или иначе, проверять Шпион не хотел, и приходилось терпеть. – А может, ты мазохист? – спросил Медик в первый же после выходных вечер, туго затягивая ремни. – И тебе все это доставляет удовольствие? – Чтоб ты сдох, – огрызнулся Шпион и стиснул зубы, намереваясь хотя бы сегодня не кричать. – Ну, что ж, – Медик пожал плечами. – Как хочешь. Я в любом случае доволен экспериментами. Хотелось бы, конечно, еще на ком-нибудь протестировать, но у нас в команде никто больше так не прокололся, как ты. «Воплощение справедливости», – с сарказмом подумал Шпион, но вслух ничего не сказал, только отвернулся и уставился в стену. Медик вздохнул, постучал по шприцу, ввел состав Шпиону в руку внутривенно и стал ждать реакции. Шпион апатично размышлял о том, есть ли какая-то закономерность введения составов внутримышечно и внутривенно, которой Медик придерживается, или он без всякой системы развлекается. Закономерность обнаружить не удавалось, но, возможно, потому что Шпион на самом деле не особо следил за тем, как и куда его кололи. Кроме того, через какое-то время он вдруг понял, что уже не может сосредоточиться на собственных рассуждениях. И, если это действовал состав, то действовал он как-то странно. Шпиону стало жарко, чуть ли не душно, и он порадовался, что, по крайней мере, пиджака и жилета на нем нет, а рукава рубашки закатаны. – Не больно? – с интересом спросил Медик, посматривая на часы. Шпион откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Дыхание все учащалось, а он ничего не мог с этим поделать. – Нет, – ответил Шпион и стиснул зубы. – И не должно. Но ты нервничаешь. – Медик приблизился и дотронулся до места укола, отчего Шпион непроизвольно вздрогнул. – И мышцы у тебя напряжены. А вообще, стояк – довольно редкая реакция на нитраты. Шпион резко вскинул голову, открыл глаза и уставился на свою ширинку. Чтоб Медику пусто было, но он был прав. Шпион не духоту испытывал, он просто был чрезмерно возбужден. Но в лаборатории Медика это казалось настолько неуместным, что он даже не понял поначалу, что чувствует. Медик хмыкнул, присел на корточки и расстегнул Шпиону ширинку. – Не… не смей! – возмутился Шпион. – Мне тоже нужно иногда снимать напряжение, – задумчиво сообщил Медик, с трудом стаскивая с сидящего Шпиона штаны с трусами. До конца ему это не удалось, пришлось удовлетвориться работой, проделанной наполовину. Впрочем, чтобы рассмотреть во всех подробностях напряженный член, этого хватило. – Извращенец! – протестующе завопил Шпион. – Я тебе не разрешаю! Не трогай меня! Он еще успел выругаться на французском, после чего задохнулся от собственного стона и снова откинул голову на спинку кресла, невольно на этот раз. Медик медленно дрочил ему, сжав член в ладони, и наблюдал за его реакцией. Шпиона затрясло. Контролировать он себя не мог – бедра отчаянно просились податься навстречу прикосновениям, и тело, насколько могло, пыталось выполнить их желание, старательно дергаясь в ремнях. Медик еще немного снизил темп, послушал, как стоны Шпиона трансформируются то в животное рычание, то в почти птичьи крики, а затем дал ему кончить. – Va mourir dans un trou, – прохрипел, отдышавшись, Шпион, с ненавистью глядя на отошедшего после этого к своему столу Медика. – Тебе того же, – занявшись записями, бросил через плечо Медик. – Если ты еще раз… На следующий день Медик уже трахал Шпиона в рот – и даже обошелся без ремней на этот раз. Когда Синий Шпион чисто случайно попался Красному под руку на поле боя во время одного из рейдов, тот настолько опешил, что едва не упустил его. Быстро взяв себя в руки, Красный Шпион ломанулся вдогонку, вступил в короткую схватку и выбил у противника оружие, а заодно приложил его затылком о стену деревянной постройки, куда намеревался оттащить «коллегу» для разговора. – Шпион! – заорал кто-то над ухом. Красный Шпион резко оглянулся, заметил Синего Подрывника и зашипел от злости. Нет, этот вечно пьяный одноглазый урод не встанет между ним и возможностью решить, наконец, вопрос с фотографиями. – Пиро! Жги его! – как назло завопил Подрывник и поднял гранатомет. Противников стало двое – почти отъехавший Синий Шпион в расчет не шел – и вместе с их количеством окрепла решимость Красного Шпиона. Нет. Нет, нет и нет. Пусть хоть вся Синяя команда в тройном размере окружит его, он свою добычу из рук не выпустит. Ему нужен Синий Шпион – нужен позарез, потому что он больше не способен терпеть те унижения, которым подвергает его Медик. Нет. Сегодня и сейчас на Респ отправятся эти двое, а не он. Несмотря на то, что их двое. Несмотря на то, что у одного из них огнемет. Красный Шпион плавным неуловимым движением выпрямился. Тело напружинилось. Пальцы одной руки нащупали во внутреннем кармане балисонг и сомкнулись на нем, пальцы другой скользнули по приборчику невидимости. Пиротехник послал первую пробную струю пламени, но куда там. Шпион уже вертелся волчком, обходя соперников по чудной траектории, и даже до активации невидимости уже казался неуловимым, ведь этот танец ему предстояло станцевать не с огнем, а с чем-то, куда более опасным. – Как тебе это удалось? – Синий Шпион потирал затылок. – Мне нужно с тобой поговорить. – За последний месяц ты превратился в какую-то машину-убийцу, – рассуждал вслух Синий Шпион. – Наш Снайпер не врал. Как тебе это удалось? – Мне нужно с тобой поговорить. – Слушай, коллега, я не знаю, что ты задумал… – Мне нужно с тобой поговорить. Синий Шпион наконец заткнулся – он услышал в голосе Красного такие нотки, от которых зубы заныли. И понял, что это не тот случай, когда стоит пытаться отвлечь неприятеля пустым трепом. Бросив Медику на стол папку с фотографиями, Красный Шпион с ненавистью посмотрел на него и сказал: – Улажено. Медик развернулся к нему и взглянул на папку. Потянулся к ней, пододвинул к себе, заглянул внутрь, перебрал фотографии. Вздохнул и откинулся на спинку стула. Затем извлек откуда-то свою фотографию и швырнул ее поверх папки: – Уничтожь их. И не попадайся больше. Можешь быть свободен. – Твои эксперименты… – с легкой, почти неуловимой вопросительной интонацией недоверчиво протянул Шпион. – Я человек слова, – пожал плечами Медик. – Ступай. И уткнулся в свои записи, как будто мгновенно потерял всякий интерес к Шпиону, окончательно и бесповоротно. Шпион забрал папку и сунул в нее фотографию Медика. Отступил к двери и уже собирался выйти, как его снова настиг голос немца. – Шпион, – позвал Медик. – Что? – Шпион вздрогнул, оглянувшись, хотя и старался сдержаться. – Молодец. Шпион нервно дернул головой и, закусив губу, вышел. – Эй, Шпион! Ты от Медика идешь? – Демо? Подрывник остановил Шпиона в коридоре. – Он не занят? Мне надо к нему зайти. Выглядел Подрывник веселым и очень довольным жизнью. Шпион с завистью на него покосился. – Вроде нет. – Отлично! Я ща ему такой гениальный план расскажу, ему башню снесет! Медик! Ме-е-едик!!! И довольный Подрывник унесся в сторону лазарета. Все или ничего Ах, как красиво они вышли на точку. Так красиво, словно не кишки неприятелям бежали выпускать, а танцевать с ними партию. Искусство боя, чтоб его. Подрывник ловко метнул гранату – и последний Синий, драпанувший было в укрытие, разлетелся на кровавые ошметки. Безупречный захват с салютом в честь победы. И черти в аду поседеют, собирая эти ошметки обратно в кучу. – Великолепно! – одобрил Медик – и улыбнулся ему. Ему улыбнулся. Только ему. Потому что они были идеальной связкой. Вечером, пьяный все больше от продолжавшего кипеть в крови адреналина, чем от выпивки, Подрывник ввалился к Медику в лазарет. – Эй, Медик! – орал он, – Медик, иди, я тебя поцелую! А как мы вышли, а? Синего Демо перекосило от зависти! Эй, Медик, иди ко мне, а? Медик сидел в кресле и курил трубку. Это было единственное мягкое кресло на базе, и оно, ясное дело, принадлежало Медику. Только у Медика была такая роскошная комната. А рядом еще несколько – операционная, лазарет, какое-то подобие лаборатории. Медик любил жить на широкую ногу. И утверждал, что не способен работать в иных условиях. Враки все это были. Медик был способен работать в любых условиях, особенно если увлекался процессом, но ему никто не перечил. Он был хорошим Медиком и умелым бойцом. Кроме того, руководитель, подобный ему, заслуживал не только кресла и нескольких комнат в придачу, он заслуживал вообще всего, чего хотел. Так считал Подрывник. – Да, неплохо получилось, – усмехнулся Медик в ответ на приветствие, затем отложил трубку, встал и отошел к прикроватной тумбочке. На тумбочке стояли бутылка и несколько стаканов. Обычных, граненых, с толстыми стенками, хотя напиток в бутылке был явно дорогой и так же явно не подходил стаканам. – Будешь? – Медик налил себе и глотнул. – Медик, я трахаться хочу, – без обиняков ответил Подрывник, подойдя ближе. Медик усмехнулся: – А ведь расскажи я кому, что наш одноглазый герой променял выпивку на секс, никто ж не поверит. Он поставил стакан обратно и повернулся к Подрывнику. Тот жадно облапил Медика, ткнулся ему в шею, повалил на кровать. – Отсоси мне. – Медик всегда говорил, как приказывал. А Подрывник слушался. Потому что так ему хотелось. Сейчас ему тоже хотелось. Хотелось дернуть ремень брюк, рвануть ширинку, запустить ладони под ткань. И он дернул, рванул, запустил. Черные руки так красиво смотрелись на белом фоне, что Подрывник любил трахаться с Медиком не раздевая его, в белом халате. Причем его устраивало даже не в спальне, а где придется, неважно где. Правда, Медик уже снял свою рабочую одежду, так что пришлось довольствоваться контрастом темной кожи на той полоске светлой, что обнажилась, когда Подрывник рванул ширинку и потянул брюки вниз. Но все это было неважно, потому что когда Медик приподнимал бедра ему навстречу и запрокидывал голову, прикрывая глаза, вообще все было неважно. Потому что потом, после того, как Медик кончал, он благодарно гладил Подрывника по щеке и сжимал своей ладонью его член. И тогда Подрывник отправлялся прямиком на небо, в нирвану, в свой персональный рай – как угодно. Одно прикосновение Медика сводило с ума и выбивало дух. Подрывник кончал сильно и охотно, рыча сквозь стиснутые зубы, цепляясь за плечи Медика и борясь с желанием биться головой о стенку от переизбытка эндорфинов в организме. Сегодня это было так же прекрасно, как и всегда. – Знаешь, Медик, я тебя обожаю, – Подрывник забросил руки за голову и вытянулся на кровати, улыбаясь во всю ширину лица. – Мы с тобой прямо как две детали одного конструктора. – Гм, – Медик проворчал себе под нос что-то невразумительное и, подумав, выразился яснее: – Если говорить о деталях конструктора, наш Пулеметчик не ведет себя, как оная. Я им недоволен. Особенно сегодня. – Э… – Подрывник поморщился. – Опять ты о нем. И дался же он тебе. Смотри, я ревновать начну. Медик скосил взгляд на Подрывника и поджал губы: – Дурак ты, Демо. Команда должна работать как единое целое. А ты предлагаешь оставить кого-то за бортом. – Да не за бортом, – Подрывник ругнулся, заводясь, – просто в твоем случае это выглядит так, словно ты его не на палубу, а в свою каюту тащишь. – Если это поможет делу, – вкрадчиво сообщил Медик, хищно улыбнувшись. – Какого черта, Медик! – Подрывник с возмущением сел на кровати и впечатал кулак в подушку. Медик тоже приподнялся. Взгляд холодный, недовольный. – Не ори. Надоел. Поколебавшись, Медик потянулся за стаканом, в котором еще плескалось что-то на донышке, и сделал глоток. Подрывник кипел от злости у него за спиной, он это чувствовал. И не хотел с этим разбираться. – Иди к себе, – потирая виски, сказал Медик, – я работать буду. – Никуда не пойду! – немедленно возмутился Подрывник. – Какого черта ты собрался работать на ночь глядя? Я тебе не разрешаю вообще! – Демо! – Медик бросил за спину резкий яростный взгляд. – Убирайся! Подрывник вышел, и его ожесточения хватило на то, чтобы преодолеть половину коридора быстрым свирепым шагом. Затем он споткнулся, привалился к стене и охнул, обмякая. Чертов Медик с самого начала запал на чертова Пулеметчика – и чтоб этим двоим пусто было. Это его, Подрывника, Медик, да что толку-то? Все равно он будет творить, что захочет. А Пулеметчику, между прочим, Медик до лампочки, так что даже по роже обидчику не дашь. Не Медику же, в конце-то концов, давать по роже. Подрывник любил эту его манеру, добиваться всего, чего он захочет. Но кто же знал, что она обернется против самого Подрывника? На следующий день в рейде Подрывник видел издалека, как Пулеметчик с Медиком, случайно оказавшись отрезанными от остальных, работают в паре. – Сюда лезь! – орал Пулеметчик, запихивая Медика в какую-то щель меж стен двух полуразвалившихся зданий, стоящих рядом. Медик заполз в щель, ушел с линии огня и пригнулся, прячась за массивным торсом Пулеметчика. И отметил про себя, что ни Солдат, ни Подрывник никогда не прикрывали его грудью от неприятельских пуль. Лечебная пушка уперлась русскому в спину, но тот почему-то лишь недовольное что-то буркнул себе под нос и раскрутил миниган. – Зачем за мной пошел? – напустился Пулеметчик на Медика, едва только удалось оттеснить наступавшего врага. – Ты же не умеешь себя защищать, а лезешь! Я же сказал тебе, не буду с тобой работать, другими можешь распоряжаться, а за мной не ходи! – Schweinehund! – не остался в долгу Медик. – Когда ты уже поймешь, что… – Я работаю один! – заявил, перебив, Пулеметчик. – Нет, не работаешь! – возразил Медик. – Потому что мы все работаем в команде! – Мы это уже обсуждали! – рявкнул Пулеметчик. – И я работаю один! – Значит, пришло время снова это обсудить! – отрезал Медик. Впрочем, обсудить это снова им не дали. Мимо пронесся Скаут, вопивший в передатчик о том, что ему удалось заметить, сделав вылазку на чужую территорию. Он еще успел крикнуть Медику с Пулеметчиком, что для них же будет лучше сдать назад, а затем удрал в поисках Инженера и его раздатчика, не дожидаясь лечащего луча. – Я смогу их сдержать, – нахмурился Пулеметчик, выслушав Скаута, – а ты отходи. Немедленно. – Идиот! – схватился за голову Медик. – Баран упертый! Солдата с Пиротехником сюда! Живо! – заорал он в передатчик, понимая, что Пулеметчику хоть кол на голове теши, а все равно он сделает по-своему. Солдат почти в ту же секунду свалился откуда-то сверху, и Медик едва успел перехватить его лучом у самой земли. Пиротехник прибежал на своих двоих – и потому чуть не опоздал со своей помощью. Но, по крайней мере, эти двое Медика слушались, так что оставалось только возблагодарить провидение за то, что они не задавали лишних вопросов, когда по ходу дела приходилось менять план наступления. Медик активировал бережно сохраняемый до этой минуты убер-заряд на Пиротехнике, выкрикнул пару указаний, и они, чтобы отразить убер противников, выступили вперед под прикрытием Солдата и Пулеметчика. Солдату тоже перепало неуязвимости. Пулеметчика Медик в отместку за непослушание – а также потому, что считал, что так будет лучше – показательно проигнорировал, оставив в тылу. Тот, лишившись поддержки лечащим лучом, вынужден был держаться за спинами товарищей. Впрочем, Солдат с Пиротехником и без него блестяще справились со своей задачей. Пиротехник заблокировал неприятельской связке возможность выйти и развернуться, отбрасывая их сжатым воздухом, а Солдат прицельно бил по тем Синим, которые, пользуясь ситуацией, атаковали с флангов. Медик знал, как грамотно превратить защиту в контрнаступление – и они сильно продвинулись вперед. Зрелище было внушительное. Настолько, насколько его можно было оценить со стороны. Через передатчик Подрывник, который и стал в этой ситуации сторонним наблюдателем, слышал, как поначалу ругались Пулеметчик с Медиком, потом видел, как был распределен убер-заряд, но во взрывах ракет и всполохах огня подробности потонули, равно как и дальнейшие разговоры. Подрывник понял лишь, что Медик и Пулеметчик держались какое-то время вместе. После того, как Синие были снова отброшены назад, и их атака провалилась, Подрывник снова услышал передатчик. Медик продолжал что-то говорить, и часть фразы удалось разобрать: – …если бы ты хоть иногда слушал, что я говорю, и не ставил свои интересы выше интересов команды, мы могли бы… Пулеметчик так и не ответил, и Подрывник не знал, о чем тот думает, но лично ему всегда было завидно, если убер-заряд доставался соседу. Кроме того, Медик был прав, потому что Медик был прав всегда. И сегодня это бесило. Поэтому после рейда Подрывник метался по базе. Он чувствовал, что накручивает себя, но поделать с этим ничего не мог. Он начинал ненавидеть Пулеметчика, но, если по справедливости, то его не за что было ненавидеть. Тогда он принимался ненавидеть Медика, но с этим было еще хуже, потому что ненавидеть Медика он в принципе не мог. В конце концов, он не сумел себя сдержать и на всех парах вломился к Медику в спальню качать права, едва ли не гудя при этом локомотивом, тормозящим перед заходом на станцию. – Медик!!! – Что? – Медик невозмутимо оторвался от книги, которую читал, и вопросительно посмотрел на Подрывника. – Опять ты орешь. Не надоело? – Медик, не строй из себя невинность! – Подрывник с размаху ударил кулаком по стене. Медик саркастически выгнул одну бровь. С таким выражением лица на невинность он явно не тянул – и даже не собирался вслух возражать, полагая, что его вид и без того достаточно красноречив. Подрывник смешался. Смешался и рассвирепел от того, что смешался. Действительно, неудачная фраза и неудачный наезд. Медик и не думал из себя что-то строить, он своих намерений никогда и не скрывал, и чувство вины его не грызло. Он вообще не считал, что имеет смысл зацикливаться на вопросах своей правоты или неправоты. Он делал так, как полагал нужным. И Подрывник чувствовал себя под его взглядом полным кретином, сентиментальной барышней, бесхребетным хлюпиком – и черт знает, кем еще. Собрав волю в кулак, Подрывник сквозь стиснутые зубы прорычал: – И что теперь? Все? Пинка мне под зад и от ворот поворот? Я, по крайней мере, хотя бы это должен знать. Медик улыбнулся так мягко, словно и в самом деле разговаривал как минимум с сентиментальной барышней, если не с глупым обидчивым ребенком. – Я никого за бортом не оставляю, помнишь? – ласково сказал он. Подрывнику медленно и неотвратимо начало сносить крышу. – Знаешь, Медик, – рявкнул он, от злости растеряв все более или менее крепкие слова, – с твоей стороны просто-напросто нечестно так поступать! – Почему же нечестно? – флегматично пожал плечами Медик. – Я абсолютно прямо и очень честно наличную ситуацию обрисовываю. Разве в этом я тебя где-то обманывал? Если бы кожа у Подрывника была не черная, стало бы хорошо заметно, как у него лицо пошло пятнами. Вместо ответа он, взревев, рванул вперед, выковырял Медика из кресла и швырнул его на кровать. – Знаешь, что, честный ты мой, – заявил Подрывник, ткнув в Медика пальцем, – я тебе сейчас по самые гланды засажу так, что ты сидеть потом не сможешь – и тогда посмотрим, кто из нас тут самый честный! – О… – выслушав угрозу, протянул Медик, – даже так? Интересно. Вопреки устрашающему виду бушевавшего Подрывника, испуганным немец не выглядел. Он поудобнее оперся на локти и со спокойным любопытством смерил Подрывника взглядом, даром, что смотреть при этом пришлось снизу вверх. И тот, готовый наброситься, разорвать на Медике одежду и претворить обещанное в действительность, смешался повторно. Ну, вот он нависает над своей жертвой, которая и на жертву-то не похожа, ну, а дальше-то что? То есть, в самом деле вот так «мстить»? Демонстрировать власть? Превосходство? Медик, как пиранья кровь, немедленно почувствовал слабину. Да даже не почувствовал – он заранее знал, что так и будет. Ухмыльнулся снисходительно, сел на кровати и, пользуясь отсутствием сопротивления со стороны Подрывника, потянулся к нему, ухватил за одежду и опрокинул рядом с собой. Быстро и деловито оказался сверху. Пробежался руками, ощупывая напрягшиеся под тканью мышцы, запустил ладони под одежду. Наклонился к уху Подрывника. – Глупый ты, Демо, – шепнул щекотно – и так, что Подрывник мелко задрожал, – а затем ловко расправился с ширинкой и высвободил черный член, проходясь по всей его длине пальцами. Член быстро встал от прикосновений этих пальцев, этого человека – что там скрывать, Медик одной рукой доводил Подрывника до оргазма с той же легкостью, с которой активировал убер-заряд, словно кнопочку нажимал. Подрывник протестующе дернулся, глухо зарычал и сделал попытку встать, сбросить с себя Медика, высвободиться. – Тише, – нежно приказал Медик, словно увещевая и уговаривая утихомириться, – не буянь. В качестве последнего аргумента он быстро нагнулся, скользнул книзу и взял член в рот. Подрывник, зажмурившись, капитулировал. Медик не так уж часто это делал. А когда делал, Подрывник обычно не мог сдерживаться. И теперь тоже не мог. Не мог даже сильнее, чем обычно. Он почти упал на спину, нелепо и бесконтрольно вскидывая бедра – еще и еще. Застонал и закрыл лицо руками, совершенно четко отдавая себе отчет в том, что абсолютно не способен сопротивляться. А Медик еще нарочно будто издевался. Проводил языком и так, и эдак, сжимал в ладони яички, оттягивал туда, надавливал сюда. Добивался, по всей видимости, чтобы Подрывник окончательно потерял голову. После того, как Подрывник, отчаянно хватая ртом воздух, а руками – одеяло, кончил, он безуспешно попытался сфокусировать взгляд на Медике, но у него не особо получилось. Он, скорее, догадался, чем увидел, как, приподнявшись, Медик улыбнулся, облизнул губы и потянулся рукой погладить Подрывника по щеке. Жест, в котором выражался весь Медик. Такой, каким он был. До крови закусывая нижнюю губу, не в силах больше ни злиться, ни устраивать разборки, Подрывник полежал немного, отрешенно пялясь в потолок, и, когда почувствовал, что может, наконец, совладать со своим телом, приподнялся на кровати. Медик сидел в кресле напротив и с умеренным любопытством разглядывал его. – Знаешь, Медик, – почти равнодушно произнес Подрывник, – пойду я, пожалуй, к себе. – Пожалуй, – Медик улыбнулся, наклонил голову и проводил Подрывника взглядом. Тот на неустойчиво ватных ногах вывалился в коридор, постоял немного и двинулся к себе. Назавтра Подрывник вышел в рейд пьяным, ничего не соображающим и с превеликим трудом воспринимающим происходящее. Госпожа Фортуна, как всегда в таких ситуациях, благосклонно улыбнулась ему, словно любимому чаду, которого не грех порой побаловать. Гранаты, пущенные в пьяном угаре по кривой траектории, ложились ровно туда, куда бы ни за что не попали, даже если бы Подрывник пять лет жизни потратил на отработку прицельного их метания. Синие с руганью натыкались на них всюду. – Вот фартит уроду, – плевался Синий Подрывник, взглядом выискивая своего «коллегу» из самого труднодоступного укрытия, которое он только мог найти. – Да уж, этот парень, в отличие от некоторых, знает, как метать снаряды, – буркнул залегший рядом с ним Солдат и задумался о том, как хорошо Красный Подрывник смотрится на поле боя. Вечером Подрывник наткнулся на Медика, выговаривавшего что-то Пулеметчику. Точнее, он просто вышел в общую комнату, где вся команда, как правило, собиралась вместе, и увидел, что большая часть его напарников коротает время за мирными или не очень разговорами. Пулеметчик с Медиком там тоже были. Правда, в их дискуссии участвовали еще Солдат с Инженером. Но главное, что Медик с Пулеметчиком там сидели и разговаривали. Подрывник развернулся и ушел выпить. Спустя час выяснилось, что выпивка у него закончилась, и он не придумал ничего умнее, как выйти во двор, разбить окошко фургона Снайпера, забраться на водительское сидение, завести машину путем хитрых манипуляций с проводами и вырулить в сторону города. Было еще не поздно, когда Инженер, телепортировавшийся в город по просьбе товарищей, выходил с покупками из супермаркета. Он чуть не споткнулся о Подрывника, валявшегося на обочине дороги, под дверьми какого-то не вызывавшего доверия бара. – Какого черта ты здесь делаешь? – удивился Инженер, приподнимая товарища и встряхивая его за грудки. – О, Инжи, – улыбнулся ему Подрывник, невнятно бормоча, – Инжи, ты можешь себе представить, они вышвырнули меня из бара… А ведь рано еще… Голова у него свесилась на бок, он икнул и попытался захрапеть. Но Инженер снова встряхнул его и даже влепил пощечину, чтобы быстрее пришел в себя. – Ты как здесь очутился, горе луковое? – вздохнул Инженер, пытаясь заглянуть Подрывнику в глаза. – Приехал, – пролепетал тот. – У Снайпера, знаешь, такая тачка удобная… И быстрая еще… Я так быстро доехал… Инженер выругался, бросил Подрывника и пошел разыскивать «тачку» Снайпера. Обнаружив оную, он оценил степень ущерба, поковырялся в проводах, завел машину и подогнал ее ближе к бару, радуясь, что Подрывник не добрался до его пикапа. – Снайпер убьет тебя, парень, – предрек Инженер, качая головой и пыхтя в попытке втащить Подрывника в фургон. Подрывник вяло сопротивлялся: – Зачем ты, Инжи? Оставь меня… Инжи… Мне только в канаве и место… – неразборчиво бурчал он себе под нос. Устав бороться с тяжелым телом, Инженер отвесил Подрывнику оплеуху и разжал руки. – Слушай, фея-крестная, – заявил он. – Ты сейчас либо залезешь внутрь, либо тебе придется иметь дело с Медиком. Потому что – видишь пакет? – это Медику я новый инвентарь купил, а у Медика без этих его пробирок работа не работается. А ты знаешь, какой Медик бывает, когда… – Усохни со своим Медиком!!! – во всю глотку заорал вдруг протрезвевший Подрывник и схватился за голову. Инженер помолчал немного, в упор разглядывая Подрывника, сосчитал про себя до десяти и, наконец, произнес: – Лезь в машину. Кое-как Подрывник залез, и они покатили в сторону базы. Когда они добрались, было уже далеко за полночь. Инженер припарковал фургон позади здания и уже хотел вытаскивать Подрывника наружу, но тот вылез и сам и выглядел при этом вполне трезвым. – Что здесь происходит? Медик поджидал их у черного входа, и Инженер в который раз подивился его проницательности. Медик, казалось, всегда знал, где находится каждый наемник и когда его лучше всего подстерегать. – Э, док, я, понимаешь, нашел нашего Демо в городе, потому мы и задержались, – Инженер растерянно почесал в затылке и протянул Медику пакет: – Твой реквизит. – А, Демо, – Медик взял пакет и задумчиво посмотрел на Подрывника. – Пожалуй, мне стоит перед тобой извиниться, ja? Не думал, что ты удерешь в город из-за того, что произошло. Честно говоря… – Медик, иди в задницу, – оборвал его неожиданно Подрывник. – Что? – удивился Медик. – В задницу иди! В задницу, Медик, иди! Иди, Медик, в задницу!!! Иди в задницу, Медик!!! Понял, Медик?! В задницу иди!!! – истошно завопил Подрывник, сжимая кулаки и наступая на Медика. – Тихо, приятель, тихо, – Инженер дернул Подрывника за одежду и перехватил за запястье, оттаскивая его в сторону. – И чтоб ты знал, в Союзе секса нету!!! – не к месту, но так же громко прибавил Подрывник и покосился на Инженера, тянувшего его на себя, подальше от Медика. – Руки убери, – растерянно и равнодушно оглядев Инженера, бросил он, отвернулся и уставился в стену. Сейчас казалось, что ему все равно и не он полминуты тому назад орал так, что в пустыне было слышно. – Пойдем выпьем, партнер, пойдем выпьем. У меня в заначке такое есть, тебе понравится, – потянул его за собой Инженер и глянул на Медика. Тот кивнул и, наклонив голову на бок, испытующе посмотрел на Подрывника, который, напротив, не желал даже на секунду задерживать на Медике взгляда. Инженер подпихнул Подрывника в спину, и они вошли в здание, оставив Медика снаружи. Инженер повел Подрывника за собой в мастерскую. Донесшийся снаружи истошный вопль Снайпера: «Мой фургон!!!» – догнал их где-то на полпути, но Инженер только вздохнул и решил, что чинить фургон он поможет Снайперу завтра. Наконец ему удалось довести Подрывника до своей мастерской и впихнуть его внутрь. Тот слегка оживился, а когда перед ним появилась бутылка, схватил ее и, не задавая лишних вопросов, приложился к ней, как к лекарству от всех бед на свете. Потом он ревел на груди Инженера, а Инженер хлопал его по спине, предлагал выпить еще и выпить много, а когда Подрывник выпил столько, что упал на пол, накрыл заботливо пьяное бесчувственное тело шерстяным одеялом и, отправляясь спать, покачал головой. Медик в это время сидел в лаборатории, курил трубку и думал о том, что поторопился. И что занять себя нужно еще чем-нибудь – и, возможно, надолго, потому что Пулеметчик не ведется на провокации. В другом конце базы, в это же время, к такому же не спящему и не ведущемуся на провокации Пулеметчику пришел Шпион, и между ними завязался разговор: – Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что Медик тебя к рукам прибрать пытается? – напрямик спросил Шпион. – Отдаю. Я не слепой, – ответил Пулеметчик, которому, по-честному, надоело чувствовать себя бездействующим эпицентром творящегося на базе безобразия. Шпион задумчиво помял в руках сигарету, сунул ее в рот и вздрогнул от собственных воспоминаний. – И тебя это не смущает? Пулеметчик хмыкнул: – Меня ничто не смущает. – Что же ты намерен делать? – поинтересовался Шпион. – Ничего я делать не намерен. Ему надо – вот он пусть и делает, – нехорошо улыбнулся Пулеметчик. – Медик диктатор и псих, – предупредил его Шпион. – Берегись его, Хэви, он опасен. – Как и я, – просто сказал Пулеметчик и посмотрел на Шпиона так мрачно, что тот ему поверил. Поверил, ухмыльнулся и пробормотал себе под нос: – Ну, как у вас говорят, нашла коса на камень. Ваш ход, monsieur Docteur. Меньшее из двух зол Скаут надкусил сэндвич, механически пожевал и со вздохом опустил руки. Сэндвич вернулся в тарелку. Скаут некоторое время смотрел на него, пережевывая кусок, не желавший пролезать дальше в горло, мотнул головой и поднялся, чтобы направиться к выходу. – Скаут, – догнал его недовольный голос Медика. – Твоя еда. Раздраженный взгляд был немцу ответом. Скаут уже открыл было рот, и Медик моментально нахмурился, но, подумав секунду, Скаут сдержался. – Да-да, я понял, – буркнул он, – я у себя доем, идет? Все. С собой забрал. Все. Не цепляйся ко мне. Захватив сэндвич, Скаут вышел и закрыл за собой дверь. Медик проводил его взглядом, вернулся к своей тарелке и покончил с ужином. А заодно дождался, когда остальные с ним тоже покончат. И только после того, как все разошлись, Медик выглянул в коридор и заглянул в мусорное ведро, расположившееся как раз на пути Скаута от кухни до его спальни. Сэндвич действительно валялся там, Медик не ошибся. – Шпион, – позвал Медик. – Я знаю, что ты тут. Шпион материализовался в углу. – Чего тебе? – недовольно спросил он, поглядывая на мусорное ведро. Судя по всему, ему тоже было бы любопытно туда заглянуть, но он старался этого не показывать. – Подойди, глянь, – Медик поджал губы и кивком головы указал на сэндвич. Шпион приблизился, бросил быстрый взгляд и тут же отошел, стараясь держаться от Медика подальше. – Он пытается вывести тебя из себя? – с коротким смешком спросил Шпион. – Нет, – отрицательно мотнул головой Медик. – Не дури. Это же Скаут. Он и на ход вперед-то не умеет просчитывать. Если бы ему хотелось вывести меня из себя, он бы начал ругаться и орать еще за ужином. Кроме того, ты видел хоть раз, чтобы у нашего Скаута пропадал аппетит? И я не видел. Что-то случилось. Шпион передернул плечами: – Что? – Выясни, – приказал Медик и еще раз посмотрел на выброшенный сэндвич. – Почему это я должен этим заниматься? – недовольно зашипел Шпион, но и он, и Медик отлично знали, что вопрос был, скорее, риторический – все равно именно этим заняться и придется. Медик проигнорировал недовольство француза, покусал нижнюю губу в задумчивости и бросил напоследок: – Два дня тебе даю. Через день Шпион стоял у Медика в лаборатории с пачкой фотографий в руках. – Ну, что там? – покосился Медик на снимки. – У тебя нюх, – Шпион скривился, прежде чем передать фотографии. – Вот, сам посмотри. Медик принялся перебирать бумажные квадратики, изучая то, что на них было запечатлено. Молча проглядел все, осторожно положил пачку на край стола и внимательно посмотрел на Шпиона. – Какого черта? – ласково-медовым голосом спросил Медик, заставив Шпиона вздрогнуть. – А я тут при чем? – рассердился Шпион, на всякий случай отступая на пару шагов. – Ты так говоришь, как будто это не Синий Шпион, а я трахаю Скаута. – Шпион задумался: – Нет, правда, кто бы мог подумать. – В лаборатории не курить! – стукнул кулаком по столу Медик, заметив, что Шпион вытаскивает портсигар из кармана. – Кажется, я тебе об этом уже говорил! Шпион поспешно сунул портсигар обратно. – Ты говорил, в лазарете не курить, – буркнул он недовольно. Медик устало потер двумя пальцами правый висок, покосился на верхнюю фотографию и вздохнул: – Одни идиоты вокруг. Почему Синий Шпион… нет. Почему наш Скаут позволяет ему это? – Я не знаю! Я не понял! – окрысился Шпион. – У меня был всего один вечер. Как я, по-твоему, за один вечер должен был все выяснить? Мне еще повезло, что парень встретился с ним именно вчера. Очень сомневаюсь, что они каждый день друг к другу бегают. Ты требуешь невозмо… – Хоть что-то ты выяснил? – перебил его Медик. Шпион пожал плечами: – Скауту это не нравится. Синий Шпион, судя по всему, его шантажирует. – Так выясни, чем он его шантажирует! – взрычал Медик в досаде, что Шпион сам не догадался этого сделать. – Я не позволю этому проныре подтачивать нас изнутри! Сколько можно?! Медик перевел дыхание и замолчал, недовольно уставившись на фотографии. – Позови Скаута и допроси его. Почему я должен этим заниматься? – гнул свое Шпион. – Мне до Скаута нет никакого дела. Медик поднял на Шпиона тяжелый взгляд, словно спрашивая: «Ты правда тупой или только претворяешься?» – Потому что это твоя работа, – медленно и внятно протянул Медик. – И если ты не хочешь ее выполнять, то я этого хочу. Кроме того, у меня нет ни времени, ни желания воспитывать еще и Скаута, когда есть ты. Достаточно убедительно? – Мне нужно время, – поморщился Шпион. – Не могу сказать, что они – такая уж разговорчивая парочка. Шпион просто завалил его и трахнул. Он не устраивал специально для меня представлений с объяснениями. – Ладно, – Медик вздохнул. – Как только выяснишь, доложишь. Но не тяни. В конце концов, тебе самому не противно, что Синие подбираются из-за спины? От Медика Шпион вышел, задумавшись. Несколько дней после этого Скаут никуда не отлучался, и Шпион даже начал нервничать, но в конце недели их всех отпустили в город, дав пару дней передышки. И вот тогда-то Шпиону и удалось выяснить кое-какие подробности. Для порядка он злился, что вместо того, чтобы посвятить выходной себе, приходится заниматься заданиями Медика. Однако слова Медика, в общем и целом, были правдой. Насколько бы сильно Шпион ни ненавидел немца, тот говорил о ценностях, для Шпиона значимых. Его волновали профессиональная гордость и успех команды. И Шпион, как бы ни хотелось ему считать Медика психом и маньяком, вынужден был признать, что движет их капитаном все же конкретное желание – желание победы. Очень сильное, почти болезненное, но далеко не бессмысленное. И нельзя было назвать его просто прихотью самодура. И это сильно раздражало – прощать Медику то, что он с ним сделал, Шпион намерен не был. А как можно злиться на кого-то, если считаешь, что он был не так уж неправ? Шпион из своего укрытия недовольно покосился на нервничающего Скаута и мысленно повесил на него все свои обвинения. За Скаутом было трудно следить. Он кружил по городу, не желал сидеть на одном месте, вел себя иррационально и непредсказуемо. Из-за этого Шпион едва не раскрыл свои позиции, но и отступить, чтобы выждать, не мог, боясь потерять парня из виду. С Синим Шпионом Скаут пересекся в какой-то грязной темной подворотне, где Красному Шпиону пришлось прятаться за вонючими мусорными баками, чтобы хоть что-то услышать из тихого разговора. Сначала Шпион думал, что его «коллега» отведет Скаута в какой-нибудь дешевый мотель, но тот, видимо, не считал, что безопасно гулять с вражеским Скаутом по маленькому городу. Скаут долго сбивчиво говорил и отчаянно жестикулировал. Синий Шпион курил, молчал, смерял Скаута взглядом и шипел на него, когда тот невольно повышал голос. Красный Шпион тихо сидел за мусорными баками и слушал. Когда эти двое наговорились и по одному покинули подворотню, Красный Шпион тоже выбрался из своего укрытия, прогулялся туда-сюда и отправился по своим делам. Теперь ему было известно, где и через сколько дней Синий Шпион намерен в следующий раз встретиться со Скаутом. В принципе, вся ситуация в целом тоже была уже вполне понятна, но на всякий случай Шпион явился к назначенному времени в условленное место, считая, что таким образом сможет узнать еще что-нибудь полезное. Синий Шпион умело выбирал места. Рядом с базой, где дислоцировались Красные, когда-то проходили железнодорожные пути. Но то ли они утратили свое значение, то ли соответствующим образом распорядилась Корпорация, однако локомотивы по этим путям, насколько было известно Шпиону, не ходили никогда. Регулярный состав, с которым поставляли продовольствие, подходил с другой стороны, и заброшенная колея, заносимая песком и пылью, потихоньку разрушалась, пропадая из виду. А кое-где на путях даже умудрились вырасти кактусы. В стороне еще стояли какие-то более или менее целые постройки – то ли бывшие складские помещения, то ли железнодорожные депо. Полуразрушенные, без стекол в оконных проемах, расположенные достаточно далеко, чтобы Красным незачем было туда наведываться из праздного любопытства, они стали идеальным местом встречи. За холмом – Шпион отлично это знал – как раз возвышалась база Синих. Гораздо ближе, чем хотелось бы, но наемники не задавали вопросов, а боевые действия в непосредственной близости от баз не велись. И на странное соседство можно было закрыть глаза. Красный Шпион выбрал ближайшее здание, шмыгнул туда и устроился на втором этаже. Зная, где будет проходить встреча, он явился первым. Скаут и Синий Шпион, впрочем, не заставили себя ждать. Красный Шпион высунувшись из укрытия, какое-то время наблюдал за ними, затем, когда Синий, перехватив Скаута за запястья, уложил его на старые пыльные ящики, сохранившиеся здесь с неизвестно каких времен, он поморщился и спрятался обратно. – Ça te plaît, petit lapin? – донеслось до Красного Шпиона спустя некоторое время. – В прошлый раз ты кончил. Это была правда. Красный Шпион был свидетелем. Он приподнял одну бровь и задумался. Но Скаут выругался и послал Шпиона далеко и надолго, а затем глухо зарычал, словно пытался выругаться с зажатым руками ртом. Эхо чудесно разносило звуки, и Красному Шпиону было отлично слышно. Потерев переносицу, Красный Шпион снова выглянул из своего укрытия и оценивающе посмотрел на разложенного на ящиках Скаута, вцепившегося зубами в свой кулак. Нет, все-таки он совершенно не понимал Синего Шпиона. Следующие два дня Шпион безуспешно выслеживал своего «коллегу» на поле боя во время рейдов. Занятие было бесполезное. Как тогда, когда он гонялся за ним, чтобы разобраться со своими собственными проблемами. Отыскать его в тот раз ему удалось лишь случайно. И кто сказал, будто так повезет и сейчас? Однако как же в таком случае подсунуть Синему Шпиону очередную жертву? И кого подсунуть в качестве этой жертвы? И кто вообще сказал, будто план сработает? Более абсурдный план и вообразить-то себе было сложно. Красный Шпион мысленно задал себе вопрос, какого черта он вообще ввязался в это дело и с раздражением отогнал от себя предательскую мысль, что ему просто-напросто становится любопытно, чем все закончится. Это было слишком похоже на то, о чем говорил Медик. Шпион стукнул себя ладонью по лбу и вышел с Респа. Так увлекся размышлениями, что не заметил Синего Пиротехника? Ну, совсем расклеился. Возле Респа околачивался Снайпер. Вполголоса ругаясь, он ходил туда-сюда, подозрительно оглядываясь. Красный Шпион мгновенно напрягся: – Шпион? – окликнул он Снайпера, подавая знак, которым Красные приветствовали друг друга, чтобы убедиться, что перед ними не замаскировавшийся неприятель. Тот вздрогнул и обернулся. Заметил жест, ответил своим и неопределенно мотнул головой. – Был, – помолчав, нехотя протянул он. – Но, думаю, уже сбежал. Подолгу на одном месте он не сидит. – Мне ли не знать, – недовольно подтвердил Шпион. – Что, часто он тебя достает? – Иногда. Снайпер слегка поправил шляпу и с подозрением уставился на своего напарника. Тот пожал плечами, одернул рукава пиджака, нервно пожелал Снайперу удачи и направился на выход. Что ж, по крайней мере, Синий Шпион профессионально умеет находить Красного Снайпера. И занимается этим чуть ли не каждый день. Этот вариант был ничем не лучше и не хуже всех остальных, раз уж приходится подставлять своего же. По крайней мере, пусть в таком случае это будет Снайпер. Он не ходит на передовую, терпеливый и уравновешенный. Может, он потом что-нибудь придумает, чтобы избавиться от Синего Шпиона. Медик вот не смог ничего сходу придумать, чтобы от него избавиться. Может, Снайперу удастся. Шпиону пришлось рыться в вещах Снайпера. Тот способ, которым он проник в фургон стрелка, Шпион сразу постарался забыть. Больно уж унизительно было не придумать ничего другого, кроме как подстеречь Снайпера, чтобы подсмотреть код замка. Внутри удалось найти газетные вырезки десятилетней давности и письма. Шпион присвистнул от такой находки. Складывалось впечатление, что проведение само подсовывает ему под нос все необходимое, чтобы как можно быстрее потешить самолюбие Медика. И от этого становилось вдвойне обидно. Потому что какого черта у этого Медика все получается даже руками других людей? Вот и удача словно вернулась к Шпиону, почуяв, что он больше не брыкается, а послушно исполняет чужую волю. Будь его воля, он бы никогда не опустился до такого. Дальнейшее было делом техники. «Случайно забытое» письмо мистическим образом оказалось именно там, где Синий Шпион привык встречаться с Красным Скаутом. Рядом Красный Шпион усердно накурил кучки пепла, для чего ему пришлось стащить у Снайпера его сигареты. Смешно, если задуматься, зато создавалось впечатление, что Красный Снайпер действительно здесь был: прятался, чтобы перечитать письма и вспомнить прошлое, нервничал, курил одну за другой, не подозревая, что именно сюда любит наведываться вражеский Шпион… Вражеский Шпион клюнул. Как и предсказывал Медик. Сначала казалось, он не заметит листка бумаги, но в процессе удовлетворения своей похоти его взгляд случайно наткнулся на посторонний предмет. Проще говоря, Шпион обратил внимание на письмо, пока трахал Скаута. Красный Шпион, невидимым прятавшийся в углу, убедился, что Синий поднял приманку и принялся изучать ее, а потом перевел взгляд на Скаута. Пришлось признаться себе, тот выглядел не слишком хорошо, даже не беря в расчет то, что его только что поимели в задницу. Какой-то подавленный, почти сломленный, с кругами под глазами и обкусанными в кровь губами. Медик был прав, когда говорил, что Скаут может не выдержать – парень просто не знал, не мог придумать, что ему делать с Синим Шпионом, и безысходность давила на него сильнее, чем насилие. Синий Шпион даже не смотрел на Скаута. Он увлекся чтением, и Красный Шпион, облегченно выдохнув, спрятался за ящики, тихо выжидая, когда эти двое разойдутся. – Ну, как все прошло? – спросил его Медик по возвращении на базу. – Сработало как будто, – осторожно ответил Шпион. – Синий действительно клюнул. Ты правда считаешь, что он оставит нашего Скаута в покое просто потому, что переключится на Снайпера? – Понятия не имею! – радостно воскликнул Медик, потирая ладони, после чего вдруг сделался серьезным и смерил Шпиона взглядом: – Будешь следить за ними. – Я так понял, брат нашего Скаута замешан в какой-то темной истории, о которой Синий Шпион угрожает рассказать всем и каждому, если что-то пойдет не так, как он хочет, – докладывал Шпион на следующий день Медику свои наблюдения. – А Скаут не хочет, чтобы у его брата были проблемы с законом. Семейная привязанность. Я почти тронут. Шпион покачал головой и, не придумав, что тут еще можно сказать, замолчал. Странное совпадение, ведь он сам встречался с женщиной, которая приходилась вражескому Скауту матерью. Но при этом он никогда особо не задумывался о Синем Скауте. Тот был достаточно взрослым, чтобы можно было не брать его в расчет. Кроме того, у самого Шпиона братьев не было. Медик задумчиво постучал ручкой по столу: – Тебя как будто это совсем не беспокоит. – Почему меня должно это беспокоить? – равнодушно спросил Шпион, отводя взгляд и закусывая губу. – Пару месяцев назад ты был в схожем положении. Тебе совсем не жаль парня? Странная реакция для… человека. Что, все французы такие отстраненные? – Тебе ли говорить о жалости?! – Шпион вдруг вспыхнул, задетый упреком. – Меня ты не жалел! А теперь говоришь о Скауте так, как будто он тебе родной! Пожалуйста, это же лицемерие! Тебе плевать на него больше, чем мне! Сам говорил, привязанностей у тебя нет и ничто, кроме победы, тебя не интересует! – Это правда, – задумчиво согласился Медик. – Именно поэтому я не могу позволить такому безобразию продолжаться. Чего Синий Шпион хочет от Скаута? – Он… – Красный Шпион заметно растерялся, – я… ты знаешь, я… мне показалось, что он ничего не хочет. То есть, он, конечно, что-то говорил о своих требованиях, но, по-моему, он рисовался и тянул время. По-моему, ему просто нравится… таким образом развлекаться. Даже странно, почему он на меня не вышел, когда у него был компромат. – А, – Медик коротко рассмеялся. – Значит, тебе все-таки не все равно, раз ты так внимательно наблюдал. Дай угадаю, тебе просто не нравится, что мы вдруг оказались по одну сторону баррикад и мыслим схоже, и объединены одной целью. Шпион холодно посмотрел на Медика и ничего не ответил. Но для себя решил, что, что бы там ни произошло, никто не заставит его признать, будто они с Медиком похожи или в сходных ситуациях думают одинаково. – Думаю, я знаю, почему он на тебя не вышел, – помолчав, продолжил Медик. – Думаю, он тебя опасается и решил не рисковать. Ты напугал Синих, Шпион. Полагаю, в этом есть часть и моей заслуги тоже. – Медик самодовольно ухмыльнулся. – То, что я отреагировал на случившееся первым, случайно спасло твою задницу от покушений на нее Синих. Какая ирония. Согласись, когда тебя имеет свой, это приятнее. – Избавь меня от изложений основных постулатов своей жизненной философии, – презрительно фыркнул Шпион, растягивая слова. – У меня свое мнение на этот счет. – Не сомневаюсь, – весело кивнул Медик. – В любом случае, Скаута надо спасать. Это ты мог бы самостоятельно справиться с подобного рода проблемой, а Скаут не сможет. – Медик вздохнул: – Да даже если и хватит у него выдержки, в чем я сомневаюсь… ты говоришь, Синему Шпиону просто нравится? Адреналиновая зависимость? – Он улыбнулся каким-то своим мыслям. – Ну, что ж, будем надеяться, этот адреналиновый наркоман не влюбился в нашего Скаута и ему все равно, кого трахать. – Что? – опешил Шпион. – Подсунем ему кого-нибудь другого, пока наш Скаут с катушек не съехал или от истощения не помер, – благосклонно пояснил Медик. – Кого-нибудь, более уравновешенного. Я бы послал тебя, но это подозрительно, учитывая, что ты с ним не так давно пересекался. Короче, найди на кого-нибудь компромат и подбрось его Синему Шпиону. Пусть переключится. – Ты на голову больной, – ошарашенно пробормотал Шпион, вовремя сдержав порыв заорать, что он не собирается ложиться под вражеского «двойника» в угоду Медику. – Да? А, по-моему, план просто гениальный, – губы Медика тронула садистская ухмылка. – Если я сделал правильные выводы, он клюнет. Не могу не признать: мне самому интересно, клюнет ли он. Так что не стой. Иди. Выполняй. Рубежная черта – То есть, Синий Шпион теперь трахает нашего Снайпера? – уточнил Медик с улыбкой. – C'est tout le contraire, – холодно возразил Шпион – ничего забавного он в этом не находил. – Это наш Снайпер теперь трахает их Шпиона. Кажется, тому так даже больше нравится. Прошло больше месяца с тех пор, как Медик велел Шпиону следить за Снайпером, и тот не мог не признать, что в каком-то смысле все-таки оказался прав – Снайперу действительно удалось «сладить» с неугомонным Синим. По крайней мере, он оставил Скаута в покое, а его попытки шантажировать стрелка в конце концов завершились, скорее, в пользу последнего. И оба как будто остались этим довольны. – Вот как? Хм… – Медик помолчал, переваривая новость, и кивнул, – тогда оставим их в покое. Шпион почувствовал, что его душит ярость. – Демо водится с Синим Солдатом. Снайпер – со Шпионом. Черт знает что творится, и ты смотришь на это сквозь пальцы. Но из-за женщины, случайно пришедшейся родственницей Синему, меня ты чуть с ума не свел. Не находишь свои поступки несколько… нелогичными? Он говорил спокойно, но даже не заметил, как судорожно сжались его ладони. Так, словно уже добрались до горла Медика. Тот понаблюдал немного за неконтролируемыми движениями собеседника и хмыкнул: – Не нахожу. Эти контакты делают Синих уязвимыми. Твой – работал только против нас. Ведь твоя фрау на поле боя не выходит. – Я убью тебя, – твердо пообещал Шпион. – Ты ведь понимаешь это? Я дождусь окончания контракта – и всю свою оставшуюся жизнь потрачу на то, чтобы выследить и прикончить тебя. Заодно избавлю мир от еще одного свихнувшегося маньяка. Медик как-то странно посмотрел на него. – Ты, Шпион… глупый все-таки какой-то, – без какой-либо интонации протянул он. – Неужели ты еще не понял? Контракт? При чем здесь контракт? Я не собираюсь отсюда уезжать. Здесь теперь мой дом. Шпион растерянно заморгал и неуверенно возразил: – Война когда-нибудь кончится. Корпорациям рано или поздно надоест. В конце концов, не надоест воевать, так надоест содержать наемников. Технический прогресс не стоит на месте. Они перейдут на новый уровень, придумают что-то еще, и… – Шпион тщетно пытался подыскать какую-нибудь аргументацию, но Медик смотрел на него так, как будто он нес полную чушь. – Мне все равно, – не дав Шпиону закончить, пожал плечами он. – Если это случится – тогда и буду об этом думать. До тех пор все неважно. А ты? Даже если ты доживешь до того дня, ты все равно не убьешь меня, так что… – Это еще почему? – возмутился Шпион. – Потому что тебе нравится, каким ты стал. Сильным, беспринципным. Я подарил тебе независимость, дурак, даже если ты слишком дурак, чтобы это осознать. Шпион закусил губу и смолчал. В чем-то Медик был прав, но даже не это заставило француза прекратить спор. Просто чем больше они дискутировали, тем Шпион острее чувствовал, как глубоко он вязнет в омерзительном, чуждом ему мировосприятии, которое к тому же постепенно начинает казаться не настолько уж омерзительным. Хлопнув дверью на выходе, Шпион заскрипел зубами и поспешным судорожным движением сунул в рот сигарету. Больше всего на свете ему сейчас хотелось затянуться. Минута жадных вдохов и выдохов, затем Шпион сорвался с места, словно только и мечтал, как бы скорее убраться от лазарета подальше. Совсем не к черту нервы стали. В последнее время он все чаще раздражался, становился все злее, набрался наглости грубить Медику, возражать, даже угрожать. И больше всего его при этом бесило, что Медик продолжал смотреть на него, как на… Как на кого? Не то, чтобы как на неразумное дитя, но со снисхождением. Он даже не трудился повышать голос, демонстрировать превосходство или ставить Шпиона обратно на «место». По сути ничто не мешало французу послать Медика далеко и надолго, но он всякий раз пасовал, отступал, убегал, хлопнув дверью, а через день-два опять приносил отчеты – или, вернее сказать, доносы, – которые Медик от него требовал. Какого черта он продолжает слушаться? Что в этом Медике такого особенного, что от него так трудно сбежать, отклеиться и отцепиться? Да Шпион его ненавидел и действительно с удовольствием бы пристрелил, если бы не обстоятельства – если бы они на равных пересеклись где-нибудь на дороге жизни в другом месте и в другое время. В конце концов, Подрывнику же как-то удалось отпихнуть немца от себя. Шпион задумчиво покрутил окурок и затушил его прямо о стену, просто так, потому что захотелось. Про Подрывника вся команда знала. Как можно было не знать, если он две недели орал на Медика, чтобы тот проваливал ко всем чертям всякий раз, как они сталкивались в коридоре? А потом прошло немного времени – и его обнаружили в городе, пьяным, в обнимку с Синим Солдатом, тоже пьяным. После этого выпивать с Синим Солдатом Подрывник стал регулярно. Регулярно же наемникам приходилось вытаскивать его бесчувственное тело из полицейского участка, куда оба то и дело попадали за погромы и прочие хулиганские действия. Педантичного Шпиона бесило происходящее. Потому что всем было плевать, и даже горожанам и полиции было плевать. Администратор в конце концов узнала о безобразиях, чинимых наемниками двух разных фракций, но даже ее вмешательство не остановило этих двоих. Вести себя они стали спокойнее, однако об их отношениях все равно всем было известно. Не в пример им Красный Снайпер и Синий Шпион внимания к себе не привлекали вовсе, но Красного Шпиона бесили и они. Бесили еще и потому, что он не мог не признать: чем пытаться разобраться и понять мотивы других, проще всего было закрыть глаза на этот балаган, как делали все остальные. Им платили за то, чтобы они носились по нелепым полигонам и палили друг в друга из десятков видов оружия, а не за то, чтобы соблюдали некую идейную лояльность фракциям. Возможно, работодателям и стоило бы обратить внимание на этот момент, раз Администратор вмешалась, когда узнала о Подрывнике и Солдате, но наемники и без того умудрялись продолжать вышибать друг другу мозги. Даже те из них, которые умудрились «сдружиться». А значит, больше ничто работодателей в происходящем не смущало, и все продолжалось так, как оно продолжалось. На расстоянии от Медика Шпион в этот раз продержался неделю, а затем наткнулся во время рейда на ржущих друг над другом в укромном уголке Красного Подрывника и Синего Солдата, не выдержал и вечером отправился докладывать об этом. К его удивлению, у Медика оказалось заперто. Он расслышал доносившийся из-за двери голос Пулеметчика и растерянно отступил – по вызову Пулеметчик к Медику никогда не являлся, если Медик сам, лично, за ним не выходил. Но Медик вышел за Пулеметчиком лично лишь однажды, давно, когда эти двое только-только появились на базе. Неужели Пулеметчик сам пришел? Вопреки давнему предупреждению Шпиона, Медик не преследовал Пулеметчика. И вообще вел себя как-то очень осторожно. Периодически ругался, пытаясь заставить русского следовать его указаниям, но потом отступал и затаивался, словно не мог придумать способа подчинить себе этого медведя или не хотел его придумывать. Пулеметчик держался индифферентно. И, казалось, ему действительно было все равно. Но его индифферентность распространялась лишь на людей, с которыми он работал, а не на саму работу. Он привык выполнять ее добротно и доводить до конца. И придерживался правила: если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Сегодня его самости впервые помешали действия команды. – Что это было, Медик? – спокойно, но звучно и внушительно гаркнул он, без стука и без доклада явившись в лазарет. Медик сидел за столом и быстрым неразборчивым почерком заполнял какие-то бланки, как если бы он был настоящим врачом и у него скопилась масса бумажной работы. Мельком взглянув на Пулеметчика, он снова уткнулся в свои бумаги: – Неудачные дни у всякой команды бывают. Пулеметчик вздохнул, сделал два шага, положил свою огромную ладонь поперек стола, загреб восемьдесят пять процентов всех бумаг и швырнул их за спину. Листы разлетелись красивым веером и, шелестя, затрепетали в воздухе. – Это ты называешь «неудачный день»? Не смеши меня, – сощурился Пулеметчик. – Если бы с тобой нормально можно было общаться, тебя бы и слушались нормально. Но чем дальше, тем больше это переходит всякие границы. Медик помедитировал на гигантскую руку Пулеметчика, а затем поднял взгляд. И Пулеметчик с удивлением выгнул бровь. Он не помнил, чтобы Медик хоть когда-нибудь хоть на кого-нибудь так смотрел. Хотя, возможно, легкий и почти неуловимый оттенок раскаяния лишь чудился в этом взгляде. Медик никогда ни о чем не жалел и ни в чем не раскаивался. Он принимал решения и не отступался от них. – Я не умею общаться с людьми, – едва слышно, глядя снизу вверх, сказал Медик, поспешно поднялся со стула и отвернулся. – Что, прости? – с плохо скрытым недоверием и еще менее скрытым сарказмом спросил у спины Пулеметчик. – Я их не понимаю, – резко развернувшись, выпалил Медик сердито. – Они мыслят другими категориями, в которых для меня нет смысла, все ясно? Я умею просчитывать и выдавать распоряжения. И, да, я знаю, я виноват. В нечетких распоряжениях виноват капитан. В разбалансировке команды виноват капитан. В проигрыше виноват капитан. Это всегда моя ошибка и моя вина. Я знаю. Но я все равно не понимаю людей и ничего не могу с этим поделать. И не могу к каждому искать свой чертов подход. Пулеметчик молча оценивающе смотрел на Медика. Он, если честно, не ожидал таких разговоров. Хотя он не знал, как будет объяснять Медик их сегодняшнее унизительное поражение, но на то, что он признает себя виноватым, русский не рассчитывал. Впрочем это не давало повода верить словам Медика. Тот подождал, пока Пулеметчик что-то ответит, не дождался и снова отвернулся: – Уйди, – попросил он. Именно попросил. Нахмурившись, Пулеметчик с ног до головы взглядом изучил Медика со спины, развернулся и вышел, не сказав ни слова. На пороге он столкнулся со Шпионом и, к своему собственному удивлению, ухватив француза за руку, отвел от двери. – Ступай отсюда, – качнул он головой. – Не принимает Медик. Занят. Поговорить с Медиком Шпиону удалось только на следующий день. Он орал, совал ему под нос фотографии Красного Подрывника в обнимку с Синим Солдатом, снова орал и стучал кулаком по столу. Медик выглядел так, как будто все происходящее выеденного яйца не стоит, смотрел куда-то в стену и думал о своем. – Ты говоришь со мной так, словно пришел за сексом, – вдруг сообщил ему Медик, поднимаясь со стула и разом пресекая все претензии и возмущенные вопли. Опешивший Шпион на автомате шарахнулся от шагнувшего к нему немца и отступил к двери. – Даже не думай об этом, – нашаривая в кармане нож-бабочку, с угрозой прошипел он – и почувствовал, как по телу волной прошла дрожь. Короткие яркие воспоминания, вспышками обжигающие сознание. Медик трахает его до темных пятен в глазах. Дрочит ему и наблюдает. Имеет в рот и наблюдает. Привязывает, вкалывает какую-то дрянь, от которой стоит колом – и снова наблюдает, чертов садист. Один раз Медик разложил его на операционном столе так, что Шпион думал, он сейчас спустит штаны и выебет его в задницу. Но Медик не стал этого делать – словно побрезговал. Вместо этого он встал рядом на колени и выебал его затянутой в резиновую перчатку рукой. Обычная медицинская процедура, можно сказать, обследование прямой кишки. Но только обычные врачи не доводят своих пациентов до оргазма и не наблюдают за этим с одержимостью маньяков. Именно эти унижения не собирался забывать Шпион, хотя Медик и не трогал его после того, как им удалось вернуть фотографии. Он и в этот раз не стал настаивать, только пожал плечами и отвернулся: – Свободен тогда. – Ты ошибешься, Медик, – с тихой угрозой сказал Шпион, чтобы хоть что-то сказать, чтобы не оставлять за Медиком последнего слова. – Когда-нибудь ты ошибешься, и тебе этого не простят. Медик не ответил, и Шпион вышел, раздосадованный, злой и взвинченный. Долго курил, тоже смотрел в стену и вдруг понял, почему выходит из себя: сначала он сам, потом Подрывник, теперь Пулеметчик. Это было незаметно и никто бы ни за что не поверил, но Пулеметчик проявил к Медику интерес. Пусть впервые с самого момента их знакомства, но проявил. И это было началом конца, несомненно. Чертов Медик. Он или делал какую-нибудь гадость или вообще ничего не делал, а все вокруг все равно липли к нему, как мухи к варенью. И ему оставалось только подбирать налипших мух, приказывать им – и те послушно летели выполнять его указания. Назавтра был выходной. И взвинченный Шпион сердито шатался по городу, не зная, куда себя приткнуть, не в силах перестать думать о происходящем. Это произошло случайно. Он совершенно случайно свернул в темную сырую подворотню на исходе дня, когда сумерки уже сгущались, норовя превратиться в ночь. И совершенно случайно обнаружил Медика. Медик прикрывал за собой дверь какого-то подвала, настороженно озирался и, разумеется, заметил Шпиона, который, узнав Медика, так и застыл на месте, совершенно позабыв про приборчик невидимости. Шпион даже не сразу узнал его. Какой-то летний и легкий, но длинный плащ вместо привычного белого халата – Медик и сам по себе редко выбирался в город, так вдобавок к тому он еще явно не желал, чтобы кто-то об этом проведал. Только знакомые жесты и блеск стекол в очках позволили французу опознать напарника. Тот поначалу напрягся, но тоже узнал своего и, возможно, даже удивился и занервничал, потому что очень уж поспешно отошел от двери, которую так старательно за собой прикрывал. – Что? Ты передумал и хочешь провести ночь выходного дня со мной? – с сарказмом протянул Медик, разворачиваясь к Шпиону всем корпусом и делая вид, что он здесь просто гуляет. Шпиона вдруг ожгло яростью. И плевать стало на загадку странного подвала и на то, чем это Медик занимается в городе по выходным. Ярость была важнее. Она и без того клокотала и бурлила в нем, не успокаиваясь ни на минуту, но на этот раз – перелилась через край. Шпион действовал, скорее, в состоянии аффекта. Фраза стала последней каплей, переполнившей чашу, снесшей крышу, вызвавшей желание взвыть. Не отвечая, Шпион вдруг метнулся к Медику, налетел на него, как хищник, как пантера, как ястреб, как черт знает, кто еще. Врезал с размаху кулаком в челюсть, затем в солнечное сплетение, ударил коленом в живот, еще раз, еще – куда попало. Повалил, наконец, на землю, дальше бил ногами. Медик или не хотел защищаться, или не стал этого делать по какой-то другой причине. Шпион отметил только, что в первый момент рука у него взметнулась загородить лицо, но то ли он среагировал слишком медленно по сравнению со Шпионом, то ли вдруг что-то его отвлекло, однако в ответ он не бил. Почему? Да Шпиону было неважно. Сначала от адреналина, затем, уже после того, как адреналин выработался, просто наступило равнодушие. Уже успокаиваясь, Шпион в последний раз всадил ботинок в мягкое тело и отошел. Достал портсигар, закурил, постоял немного в стороне и вернулся. Присел на корточки. – Знаешь что? – спросил он у хрипло переводившего дыхание Медика. – Я передумал. Когда говорил, что ты обязательно ошибешься. Ты уже ошибся. И я снова это сделаю. Если увижу тебя где-нибудь когда-нибудь вне базы, я с удовольствием повторю. Или убью тебя, как обещал. Медик молчал и не шевелился. – Это не имеет никакого отношения к работе, а тебя ничто, кроме нее, не волнует, – рассеянно и несвязно продолжал рассуждать Шпион. – И, кроме того, я хороший шпион сейчас. Благодаря тебе. Ты не захочешь лишиться хорошего шпиона, я тебя знаю. Подвергать команду риску нет никакого смысла. Я первоклассно исполняю свои обязанности. Нет, даже лучше. Ты вполне доволен и счастлив. Я теперь тоже вполне доволен и счастлив. И ничто нам не мешает спокойно продолжать нашу маленькую бестолковую войну с Синими. И ты можешь делать, что тебе в голову взбредет, и я могу делать, что мне в голову взбредет. Шпион все говорил и говорил. Как будто возвращал Медику его картину восприятия мира в зеркальном отражении. Отдавал долг, делал ответный ход. Грубо, несдержанно, без изящества. Без всякого «месть – это блюдо, которое нужно есть холодным» – потому что его достало. Да, он не сдержался. Да, это было нехудожественно и без намека на оригинальность. Но от этого становилось легче. И было безумно приятно видеть ненавистную рожу всю в крови, слышать, как хрипит горло в спазмах сухого кашля от нехватки кислорода, ощущать металлический запах и даже солоноватый привкус на губах. Еще немного полюбовавшись на дело своих рук, Шпион затушил сигарету о щеку Медика, выпрямился, развернулся и ушел. Он знал, что тот уже ничего не сделает в ответ, как не сделал ничего и Подрывнику в отместку за его отступничество. – Доктор? – Да как вы, чтоб вам всем пусто было, меня вечно находите? – пробормотал Медик и попытался ухватиться рукой за стену. – Ни минуты покоя, свалите к черту. – Что? Я не слышу. Ты еле дышишь. Пулеметчик посмотрел на корячившегося на земле Медика, подумал, еще подумал, затем все-таки нагнулся и взял напарника на руки. Тот безвольно обвис, так что Пулеметчику пришлось крепче прижать его к себе. – Остолоп, – прохрипел Медик, не в силах отпихнуть от себя эти гигантские ручищи, собравшие его в кучку и поднявшие с земли. Пулеметчик проигнорировал. – Я отнесу тебя обратно, – вздохнув, сообщил он и потащил свою добычу на выход из подворотни. – Кто они были? Синие? – Синим плевать, – одними губами ответил Медик и по-птичьи потряс гудевшей головой. – Неважно. Пулеметчик замолчал, и дальше они двигались в тишине. Ночная тьма выгодно скрыла эту странную парочку от любопытных глаз, к тому же русский, в отличие от Медика, хорошо знал город и быстро добрался до спрятанного на окраине телепорта. – Я донесу тебя до лазарета, – сказал Пулеметчик, когда они оказались на базе и Медик попытался освободиться. – Там себя и починишь. Медик затих и перестал дергаться. – Мы можем попробовать выйти в связке, – вздохнул Пулеметчик, пока шел по коридору, крепко прижимая Медика к груди, чтобы тот не развалился на пороге собственного лазарета, – если ты перестанешь заниматься чепухой и будешь слушать меня, а не только орать и командовать. Медик ничего не ответил, но закусил губу и прикрыл глаза. Он устал, у него все болело, но, наверное, сейчас он был счастлив. Эпилог Снайпер, захватив пиво, возвращался к своему фургону. И уже на подходе заметил, что на крыше кузова, свесив ноги прямо на стекло водителя, сидит Скаут и курит. – Какого черта ты творишь? – выругался Снайпер, подойдя ближе. Скаут помахал сигаретой: – Я совершеннолетний, да. – Совершеннолетний идиот, – плюнул Снайпер. – Слезь с моей крыши, иначе до следующего дня рождения не доживешь. – Система Респа, – с издевательской ноткой в голосе протянул Скаут, но все-таки спрыгнул на землю. – Пшел отсюда, щенок, – послал его Снайпер. – Чтобы ты мог спокойно пойти трахнуть эту Синюю жабу? Снайпер непроизвольно дернулся, скрипнул зубами и отвернулся. Он не намерен был что-либо объяснять или – уж тем более – оправдываться. – Не лезь, куда не просят. База в той стороне. Шагай. – Знаешь, что интересно? – пустился в рассуждения Скаут. – Ты. Ты спокойно наблюдал за этим извращенцем, пока он трахал меня, потому что сам хотел его трахнуть, но ни хрена не делал. И только когда чертов Медик положил его на блюдечко, тут ты такой довольный и выскочил. Я не дурак. Я могу сложить два и два и знаю, что прав. Я, может, не понял, как он это провернул, но это он подстроил. И Синий повелся. А ты счастлив. Как тебе с ним трахается? Знаешь, ты мог сам к нему явиться, и он бы с удовольствием под тебя лег, и… Снайпер еще какое-то время молча слушал, не слушая, затем, когда словесный поток ему надоел, отошел к двери фургона и завозился с кодовым замком. – Конечно, игнорировать мы умеем. Трус ты, Снайпер, вот ты кто. Сволочь ленивая. По сравнению с нашим Медиком ты просто дрянь, хоть он псих и садист. Но ты еще хуже. Тебе дела нет ни до кого в целом свете, кроме… – Ты прав. Не мое дело, – бросил через плечо Снайпер, закрывая дверь. Скаут поорал еще немного, пнул дверь ногой и ушел. – Мальчик хотел к нам присоединиться? – мурлыкнул, материализуясь в углу фургона, Синий Шпион. – Мальчик хотел нарваться на драку, – вздохнул Снайпер, ставя пиво и потянувшись за открывалкой. – Знаешь, что он нес? Что имеет «некоторое представление о том, где стоит фургон моего Синего коллеги». – Явиться к нашему, потому что злость берет и хочется стукнуть кого из своих? Какая изощренная месть, – хихикнул Шпион, взял из рук Снайпера пиво и приложился к нему. – Пожалуй, я не стану его предупреждать. Пусть сам разбирается. Этому отшельнику давно пора хоть как-то развлечься. Снайпер закатил глаза и взял вторую бутылку. Злой Скаут несся по коридорам базы не разбирая дороги – и предсказуемо врезался в беседовавших Пулеметчика и Шпиона. – Что ты там бормочешь? – с подозрением нахмурился Пулеметчик, перехватив Скаута за край одежды и не давая убежать. – Пусти, – буркнул тот. – Пошли, расскажешь, – покачал головой Пулеметчик и кивнул Шпиону: – Ступай к нему сейчас, он один сидит. Шпион поглядел вслед гиганту-русскому и щуплому парнишке-американцу и скривился. Медик звал его, и Пулеметчик – смотрите-ка! – уже передает всем его распоряжения. А ведь они не разговаривали с той памятной встречи в подворотне, хотя прошло уже не меньше трех месяцев. И, честно говоря, возобновлять отношения Шпиону не хотелось. Но Медик велел ему явиться в лазарет, а за последний месяц он каким-то чудом умудрился сгладить неровности в общении и кое-как стабилизировать эмоциональную ситуацию в целом. Авторитет его вырос, команда была довольна. Даже Подрывник отзывался о Медике вежливо, хоть и не очень охотно. – Traîtres, – вздохнул Шпион, имея в виду не только Подрывника, но и Пулеметчика, и толкнул дверь в лазарет. Прямого приказа ослушаться он не решился. – Герр Шпион. – Месье Медик, – кривляясь, передразнил Шпион. – Не надо, – поморщился тот. – Садись. Я хотел тебя поздравить. Шпион напрягся и не сел. – Ты сделал предложение своей даме, – как ни в чем не бывало продолжил Медик. – И, насколько я осведомлен, она его приняла. Поздравляю. Когда свадьба? – А не пошел бы ты… – Шпион, готовый было взвиться, вдруг осекся, сел и устало отмахнулся, – отстань, короче. Не нужны мне твои поздра… – Ты не боишься, что твою новообретенную жену станут преследовать? Если даже я, сидя здесь, смог все о ней разузнать, – в лоб спросил Медик, невежливо перебивая. – Это уж моя забо… – У меня есть компромат на твоих врагов, – добавил Медик и сел напротив, картинно сомкнув пальцы рук. И словно они сменяли друг друга в карауле, Шпион тут же вскочил со своего места. – Точнее, я знаю, где и как достать. – Медик вздохнул и посмотрел снизу вверх на открывшего рот Шпиона. – Сядь. Сзади тебя на тумбочке папка лежит. Возьми ее, она твоя. – Мне не… Шпион сел и задумался. Они помолчали. Потом Шпион встал и решительно шагнул к двери. – Хорошо, – прозвучало ему вслед. – Я оставлю папку в шкафчике, в коридоре возле кухни. Никто на нее не обратит никакого внимания. Она будет лежать там – и ты сможешь ее забрать в любой момент. И если захочешь отлучиться с базы… по какому-либо важному делу, об этом я тоже уже говорил с нашим начальством. Тебе разрешат ненадолго уехать. Шпион уже занес ногу над порогом, замер на секунду и, не удержавшись, бросил через плечо: – Я подумаю. Затем вышел, хлопнув дверью. Медик встал. Прошелся вперед-назад по кабинету, снова сел и достал из выдвижного ящика трубку. Он действительно надеялся, что назавтра папки в шкафу, в коридоре возле кухни, уже не будет.