Thirsty

Двери зала для практики были закрыты наглухо. Однако, если прислушаться, оттуда все равно можно было услышать звуки трека, который звучал резко и немного жестко. Часы, висящие в коридоре, показывали 23.30. Никто в здравом уме не стал бы тренироваться так поздно. Никто, кроме двоих. Резкий трек сменяется на более медленный, даже тягучий. Это значит одно - место Чонина в центре зала занял Тэмин. Два танцора. Не просто лучшие. Многие называли их Богами Танца. Боги, которые выступая, обнажали свои эмоции и чувства. Боги, которые своими танцами заставляли людей кричать, плакать и изнывать от желания. Но сейчас у них не было многотысячной толпы зрителей. Сейчас только они были друг у друга. Они вкладывали в танец все, что не могли сказать и сделать. Они вытанцовывали душу - свою и чужую. Для них танец был эмоциями, контактом, жизнью. Двигаясь до безумия плавно, медленно, Тэмин сгорает внутри. Чонин чувствует этот пожар даже на расстоянии нескольких метров. Облизав пересохшие губы, Чонин впивается взглядом в танцующего. Тяжелый взгляд почти черных от возбуждения глаз оглаживает фигуру старшего. Тэмин резко выгибается. Взгляд пререходит на мокрую спину - Тэмин чувствует укусы-поцелуи между лопатками. Чонин словно в тумане переводит взгляд ниже - Тэмин вздрагивает от ощущения сильных пальцев, сжимающих его бедра. Судорожный вздох (чей? один на двоих?), легкие сводит от раскалившегося воздуха. Шаги по паркету и биение сердца, казалось, заглушают даже музыку. Рваный выдох. Тэмин закрывает глаза, оголяя при этом нервы до предела. Чонин сжимает руки в кулаки, чувствует, как ногти впиваются в горящую кожу ладоней. Тэмин задыхается, ощущает, как кровь бежит по венам еще быстрее. Откидывая голову назад, танцор чувствует мокрые волосы, слегка щекочущие плечи. Чонин ощущает мягкие волосы кончиками пальцев. Младший вытягивает руку вперед, сжимая воздух. Тэмин сдавленно стонет от пальцев, поглаживающих, а затем резко сжимающих шею. Не выдерживая переполняющих эмоций, Тэмин делает несколько быстрых поворотов под финальные аккорды песни, падает на колени, прогибаясь всем телом, с силой проводит рукой по воздуху. Чонин стонет, чувствуя руку на его теле, задерживающуюся на члене. Чонин почти рычит и кончает, все еще чувствуя прикосновения старшего. Тэмин смотрит на Кима, такого горячего, такого безумного. Он смотрит на Чонина, кончающего без физического контакта, только от его танца. Старший опускает руку на свой пах и слегка сжимает, чувствуя приближение собственного оргазма. - Хён, - хриплый голос Чонина достигает ушей Тэмина. Старший прогибается в спине и, распахнув рот в немом крике, кончает.