Одиннадцатый обряд

«Во времена, когда Боги были ближе к людям, а люди — ближе к смерти, Фениксы слыли желанной добычей Охотников. Их кровь стягивала раны, исцеляла хвори, избавляла от болей, и гордых птиц истребляли сотнями мгновенно действующим заклятием «Золотая Стрела». С каждым днём Фениксы исчезали, но люди оставались безучастны к их незавидной судьбе. Однажды молодой человек — Волшебник, далёкий от охоты, — приютил Феникса в своём доме. Феникс не требовал ухода и внимания, лишь наслаждался спокойствием уединённого жилища. Шли недели, и Волшебник привязался к случайному гостю. Восхищаясь его красотой и невероятным умом, тот стал сочувствовать несчастной птице. Луны сменяли одна другую, и настал день, когда шедший куда-то Охотник заметил огненную птицу, греющуюся на солнце. «Золотая стрела» уже неслась к своей цели, когда Волшебник бросился наперерез смертельному лучу, отдавая свою жизнь за жизнь беззащитного друга. Доброе сердце Феникса не могло смириться с этой жертвой, и, разорвав свою грудь мощным клювом, птица стала поить мёртвого мага своей волшебной кровью. С каждой пролитой каплей Феникс угасал, но даже вся исцеляющая кровь на Земле не смогла бы вернуть мёртвого в мир живых. И когда Боги приняли эту великую жертву двух созданий, они решили наградить тех за бескорыстный порыв. Тогда, обратившись в пепел, Феникс воскрес снова, покрытый оперением, неуязвимым к любому оружию, а в жилах первого сына Волшебника отныне текла целебная кровь огненной птицы. С той самой минуты Фениксы исцеляют лишь слезой, пролитой в момент искреннего сострадания, а обращаясь в пепел — воскресают вновь. Среди магов же и поныне продолжается тот род, в котором по венам ребёнка, рождённого первым, струится волшебная кровь...» Аврора закрыла книгу с пожелтевшими от времени страницами и взглянула на девочку. Зелёные глаза дочери, каких никогда не встречалось в роду Райт, уже были затуманены увлекающим её сном. Миссис Райт отложила «Древнемагические легенды» на прикроватный столик и как следует укрыла засыпающую девочку одеялом — неожиданно суровые морозы выдались этой зимой. Бросив на дочь ещё один встревоженный взгляд, Аврора погасила свечи и тихонько вышла за дверь. Подошедший к концу день был полон хлопот, ведь одиннадцатилетие — важная дата для юной наследницы магического рода. Тот самый день, когда весь магический мир признаёт способности маленьких волшебников и волшебниц, а именитые школы чародейства соревнуются за будущих учеников, рассылая письма, доверху полные любезностями и описаниями собственных преимуществ. Но она не была бы Авророй Райт, если бы так просто согласилась вверить важнейший этап в жизни своего ребёнка незнакомым профессорам какой-то там школы. Она была вполне уверена в том, что сама сможет обеспечить Эльве лучшее образование. Конечно, следовало признать, что, кроме прочего, ей просто не хотелось отпускать от себя девочку на столь долгий срок. В одиннадцать лет! Она же совсем ещё маленькая. О пришедшем днём письме из Хогвартса Аврора мимоходом упомянула после ужина, и, к огромному её облегчению, дочь не обратила на это внимания, занятая празднованием. Аврора, поежившись, миновала наконец мрачный коридор своего особняка. По всей его длине трепетали зачарованные факелы, но уютней это место они сделать не могли, и лишь иногда выуживали из тьмы очередной старинный дорогой портрет прежних хозяев дома. В своем кабинете миссис Райт, как всегда, сразу почувствовала себя лучше. Взмахом палочки разожгла огонь в камине, улыбнулась мягкому тёплому свету, что окутал комнату, и опустилась в стоящее рядом кресло. Обычно этого было достаточно, чтобы отложить все беспокойства на следующий раз, но сегодня тяжёлые мысли не желали покидать её. Разумеется, глупо отрицать, что чем старше становится Эльва, тем сложнее будет ограждать её от внешнего мира, и это было понятно Авроре с самого начала, но всё же… Совсем недавно, казалось бы, она принесла домой крохотный свёрток, сама ещё не веря в произошедшее, совсем недавно отмечала первые дни рождения, совсем недавно наблюдала в сотый раз, как маленькая зеленоглазая бестия, несмотря на все запреты, опять лезла играть в холодный фонтан на заднем дворе поместья, совсем недавно... А завтра утром они отправятся в Косой переулок покупать её первую волшебную палочку, и Аврора с отчаянием представляла, сколько вопросов придётся ей услышать от дочери в первый день близкого знакомства с отчасти новым для нее миром настоящей магии. А уж любознательности малышке было не занимать — с невероятным упорством она искала ответы на каждый свой вопрос. Эта мысль кольнула чувством вины, тягучим и противным, и Аврора раздражённо вздохнула. Однажды она, безусловно, расскажет дочери правду, чем бы это ни обернулось. Однажды, но не сейчас.