Одиннадцатый обряд

Северус Снейп неторопливо ссыпал мелко рубленные листья акации в бурлящий котел и, удостоверившись, что цвет зелья стал лиловым, вернулся к проверочным работам третьекурсников. Обязанность пополнять запасы больничного крыла давным-давно легла на его плечи «в качестве возможности хоть в малой мере искупить свою вину перед магическим миром» и, заодно, в уплату своего личного долга перед директором Хогвартса. Если говорить откровенно, ему это не составляло особого труда. Большая часть зелий готовилась проще простого, и он мог практически не отрываться от своих дел. Конечно, страдало самолюбие, поскольку каждый раз, когда Дамблдор сообщал ему о необходимости приготовить что-то для больничного крыла, в воздухе висел безмолвный укор, возвращающий его к тому моменту, когда он приполз к старику на коленях, моля принять его самого и его раскаяние в обмен на спасение жизни Лили Поттер. Много раз впоследствии он спрашивал себя, какого Мерлина он всё ещё что-то должен, если Лили всё равно покоится под могильной мраморной плитой, рядом со своим непутёвым мужем. Но Альбус Дамблдор всегда умел преподнести всё так, что люди вокруг делали то, что ему надо. В этом состояло его поразительное сходство с Тёмным Лордом. Однако же то, что он в этот раз взвалил на его, Северуса, плечи, было уже слишком. Это перевернёт с ног на голову всю расстановку сил, и неизвестно, чем будет грозить самому Северусу. «Но, по крайней мере, с долгом Дамблдору будет покончено», — с мрачным сарказмом подумал он. Настойчивый стук в дверь отвлёк его от мыслей. Снейп бросил взгляд на часы — ужин давно закончился, кто мог желать его общества в столь поздний час? Прежде, чем он успел что-то предположить, дверь открылась, впуская директора. — Северус! Как замечательно, что ты здесь. «Как будто я часто бываю в разъездах», — раздражённо съязвил зельевар про себя. — Профессор? — Северус, мне и мисс Райт необходимо удобное место для важной работы, — сказал Дамблдор, и только теперь Снейп заметил, что за старым магом в дверном проёме стоял кто-то ещё, — и я уверен, что нам вполне подойдёт тот кабинет, который я выделил тебе для личных исследований. Прошу прощения за эти неудобства, обещаю, что мы не задержимся там надолго. Я буду тебе признателен, если ты проводишь нас. — Я могу просто сообщить вам пароль, — ответил Снейп, не намереваясь проявлять любопытство. — О, нет-нет, сегодня был тяжёлый день, да и возраст мой не располагает к большому количеству лишней информации, прошу, избавь меня от этого. Значит, директор хотел непременно рассказать ему о сути дела. Возможно, он попросит помощи. — Что ж, одну секунду. Привычным жестом Северус погасил пламя под котлом, затушил факелы и вышел вслед за непрошеными гостями, плотно прикрыв за собой дверь. Комнатка, о которой говорил Дамблдор, находилась тут же, в подземельях, но в отдалённом коридоре. Четыре года назад он получил её в качестве поощрения и одолжения одновременно, чтобы практиковать там приготовление зелий собственного сочинения, а также проводить другие исследования личного характера. В иные вечера он просто искал там спокойствия, зачастую после изматывающих визитов к Тёмному Лорду, потому что там его не искали коллеги-профессора и надоедливые студенты. Теперь ему было жаль лишаться своего уединённого укрытия. Перспектива возможного присутствия там кого-то постороннего означала, что он не сможет больше использовать комнату так, как раньше. — Северус, у меня есть к тебе ещё одна просьба, — предсказуемо начал Дамблдор, пока они втроём шли по тускло освещённому коридору подземелья, — а может, скорее, предложение, потому как, я думаю, ты сочтёшь это занимательным. — Я весь внимание, — Снейп шёл рядом с директором, а впереди них стучала каблучками Эльва Райт, прижимая к груди нечто, завёрнутое в пергаментную бумагу. Девушка, кстати, почему-то не была одета в школьную форму — тёмное пальто, слишком жаркое для помещения, и высокие сапожки ничем не выдавали в ней студентку Хогвартса. — Дело в том, что сегодня мы, наконец, получим возможность познакомиться с записями Аманты Агоно, имеющими непосредственное отношение к событиям семнадцатилетней давности. Возможно, ты, с твоей страстью к исследованиям, захочешь присоединиться к нам? Я был бы очень рад заполучить твой острый ум и внимание на несколько вечеров. — Едва ли вы управитесь за несколько вечеров, — ровным тоном возразил Северус. — Бессмертник! Последнее он произнёс, обращаясь к скромной дверке, похожей на те, за которыми обычно скрывались чуланы для мётел. Щёлкнул замок, и зельевар распахнул дверь, пропуская вперёд своих спутников. Против воли он отметил, как беззвучно ахнула девчонка, обратив внимание на его коллекцию древних манускриптов на стеллаже. Это собрание было действительно уникальным, и на долю секунды он ощутил смесь гордости и самодовольства, которые, впрочем, тут же с презрением в себе задушил. Ему не было дела до того, что думала о его коллекции какая-то шестикурсница. Тем более, эта шестикурсница. Кроме уставленных весьма редкими вещами стеллажей в небольшой комнатке находились письменный стол, два кресла и несколько стульев. Был ещё камин, но у Северуса ни разу не дошли руки его разжечь, так что он до сих пор не мог с уверенностью сказать, что тот исправно работал. Его сомнения развеялись через минуту, когда с небольшой помощью директора в камине заплясали жаркие языки пламени, окрашивая его убежище в непривычные жёлто-красные оттенки. — Что ты скажешь, Северус? Можем мы рассчитывать на твоё участие? — обернулся к нему Дамблдор. Мисс Райт к тому времени уже разложила на столе свою драгоценную ношу, стянула пальто и присела в одно из кресел. Огонь-обманщик опять играл с ним, Северусом, злую шутку, добавляя в густые волосы сидящей за столом девушки рыжие краски и превращая её в кого-то совсем другого. — Пожалуй, сегодня я останусь, — сказал Снейп, ненавидя себя за то, что не мог устоять перед искушением провести ещё хоть немного времени рядом с этим призраком прошлого. * * * — Пожалуй, сегодня я останусь, — холодно произнёс профессор, сверля Эльву странным взглядом, который она часто ловила на себе. Прикрыв дверь, он предложил Дамблдору второе кресло, а для себя придвинул один из стульев поближе к столу, и Эльва почувствовала себя неловко из-за того, что без спросу заняла удобное место у камина, а Снейп в итоге в своём же кабинете должен довольствоваться жёстким стулом. С другой стороны, она ведь не предполагала, что он действительно согласится им помогать — особенной заинтересованности в бумагах он не проявлял, а после рождественских вылазок в Нью-Форест, как Эльва думала, не должен был желать иметь со всем этим ничего общего. Но всё же он был здесь и внимательно слушал рассказ Дамблдора об их путешествии в Штутгарт. Старый маг безоговорочно верил своему мрачному зельевару, верил во всём, как убедилась в очередной раз Эльва. Дамблдор, как никто другой, воспринимал сложившуюся ситуацию очень серьёзно — он сам часто упоминал об этом Эльве. Ради безопасности и сохранения тайны он не раз при ней самозабвенно врал, обманывал, хитрил, использовал легилименцию и даже корректировал память волшебникам, во избежание любой, даже самой невероятной случайности. Но от Пожирателя смерти Северуса Снейпа директор не утаил ничего. Украдкой Эльва вглядывалась в черты бледного лица декана, выискивая какие-либо подсказки о том, что на самом деле творилось в его душе. Был ли он действительно на их стороне? Что, если всю эту историю он слово в слово ближайшим вечером перескажет Волдеморту? Что, если Дамблдор всё же способен совершить ошибку? Директор развернул пергаментную обёртку и извлёк небольшую книжку в красном переплёте. Раскрыв её и пролистав буквально две страницы, он протянул её Эльве. — Полагаю, что это предназначалось именно тебе, — объяснил он и принялся разбирать остальное: исписанные мелким ровным почерком пожелтевшие листы. Онемевшими от волнения пальцами Эльва осторожно повертела в руках книжку — похоже, это был обычный блокнот для записей. Она положила его на стол перед собой и перевернула страницу-обложку, тотчас узнав на первом листе тот же мелкий почерк, что и на других документах. Слева на внутренней стороне обложки значилось «Аманта Герос», а справа сверху стояла пометка о дате — 19 июня 1967 года. Эльва прочла первые строки. «Сегодня должна приехать Марлин. Вся эта история, вероятно, доставила ей немало хлопот, но она приедет. И слава Мерлину, потому что без неё мне ни за что не управиться до свадьбы! Осталось меньше месяца. Родители Деймона очень стараются, и Доротея стремится снять с меня часть забот, но это не сравнится с помощью лучшей подруги. Мерлин, как же я счастлива!». Это её дневник! Дневник её матери. Теперь понятно, почему Дамблдор отдал его, но Эльве всё равно было не по себе — такие личные записи обычно не предназначаются для чужих глаз. С другой стороны, Аманта ведь передала его вместе с документами, значит, она хотела, чтобы её дочь прочла это. И Эльва с головой погрузилась в чтение. * * * В любую свободную минуту мисс Райт спешила в подземелья, чтобы устроиться с красной книжкой у камина в одном из кресел личного кабинета Северуса Снейпа. Она словно погружалась в то время, в жизнь своих родителей, жадно впитывая любые детали, которые находила в дневнике. Учёба отошла на второй план, и Эльва была рада, что у шестикурсников нет никаких важных аттестаций, кроме, пожалуй, экзамена по аппарации, который она успешно сдала на прошлой неделе. Май вступал в свои права, радуя погодой. В один из особенно тёплых деньков они с Гермионой даже изменили своему библиотечному расписанию и отважились вместе пройтись к озеру. — Значит, там был дневник твоей мамы? — спросила Гермиона после того, как Эльва вкратце рассказала ей последние новости. — Да, и десятки исписанных вручную листов, описывающих некий ритуал, которые мы до конца ещё не изучили. Дамблдор считает, что это может быть копия ритуала, позволяющего обрести бессмертие, который когда-то создал Николас Фламель. — И как только он успевает? — задумчиво проговорила гриффиндорка. — Он ведь и с Гарри дополнительно занимается. Он показал ему много воспоминаний, касающихся детства и юности Волдеморта. — И что теперь Гарри должен с этим делать? — Не уверена, что кто-то кроме директора это понимает, в том числе сам Гарри. Но он старается. Если бы ещё не его паранойя по поводу Малфоя. — Гермиона, я боюсь, что Гарри может оказаться прав на его счёт. От прежнего Драко практически ничего не осталось за последние месяцы. Я всё больше убеждаюсь, что с ним что-то происходит. — Конечно, происходит. Волдеморт каждый день гостит в его доме! — Надеюсь, ты права, и дело только в этом. Дамблдор и Снейп занимались изучением рукописи вдвоём, но Эльва стала всё реже встречать директора в кабинете — вероятно, тот работал по ночам. Она же улучала минутки днём, когда были свободные уроки, и после занятий. Иногда она приходила после ужина, засиживаясь до самого отбоя. По большей части она оставалась в одиночестве, но нередко бывали случаи, когда удавалось застать профессора Снейпа. Впрочем, как только Эльва появлялась, Снейп чаще всего собирался и уходил спустя несколько минут. Она не знала, почему, и не старалась сильно задумываться об этом — возможно, он просто любил работать один. Когда они занимались окклюменцией или дополнительным зельеварением, оставаться с ним наедине было значительно проще — ясные роли учителя и ученицы позволяли им не чувствовать себя неуютно. Сейчас же они здесь были, вроде как, на равных, следуя одной общей цели, словно коллеги. Пару раз он приходил, когда Эльва уже была в кабинете, и тогда задерживался, не желая, очевидно, тут же развернуться и уйти. Сперва такие моменты сопровождались тягучей тишиной, которая нервировала, мешала сосредоточиться, и в итоге Райт уходила сама. Однако по мере того, как шло время, она постепенно привыкла к его молчаливой компании. Может, привык и он — казалось, он чувствовал себя более свободно и после её появления уже не старался сразу сбежать. В один из субботних майских вечеров Эльва как обычно отправилась в подземелья. Днём она была в Хогсмиде с Энтони, Асторией и Терри. Было хорошо, не считая того, что несносная Гринграсс постоянно делала двусмысленные романтические намёки в отношении них с Энтони, чем заставляла обоих чувствовать себя смущённо. В конце концов, Эльва сослалась на индивидуальный проект по Защите и попросила Голдстейна проводить её обратно в школу, прихватив недопитую бутылку эля. Сейчас она была даже рада такому повороту событий, предвкушая спокойный вечер у камина со стаканчиком медового эля и дневником — ей оставались последние страницы. Пробормотав «Бессмертник» в сторону полированной временем деревянной двери, Эльва приоткрыла её, сразу понимая, что уединения сегодня не предвидится — рыжие всполохи света от камина осветили её лицо. Северус Снейп бросил на неё ничего не выражающий взгляд, едва заметно кивнув, и снова уткнулся в бумаги. Эльва вздохнула, раздражаясь из-за его угрюмой манеры поведения. Приятный вечер должен был сгладить негативные эмоции после нападок Астории, а теперь что? Расстроенная, Эльва сняла школьную мантию, в которой у огня было бы слишком жарко, и повесила её на спинку кресла. Забавно, но с самого первого вечера ни один из них не занимал другие места — Эльва всегда садилась в кресло у камина, а Снейп выбирал тот самый стул напротив, оставляя мягкие кресла свободными даже тогда, когда был в кабинете один. Неожиданно Эльве пришло в голову, что не следует идти у профессора на поводу, и она решительно выставила на стол эль. Затем, поколебавшись пару секунд, создала два бокала и разлила по ним янтарную жидкость. — Угощайтесь, профессор, — сказала она, пододвигая один из бокалов ближе к Снейпу. — Медовый эль. Тот поднял взгляд на сосуд. — Благодарю, но жажда меня не мучает. — Эль пьют не для того, чтобы утолить жажду, — мягко возразила Райт. — Ну, хотя бы попробуйте — он очень вкусный! Снейп нарочито вздохнул, давая понять, что из чистого альтруизма потакает её бессмысленным капризам, и сделал пару глотков. — Как продвигается изучение рукописей? — спросила Эльва, тоже отпивая из своего бокала. — Практически завершено. — А я почти дочитала дневник. Правда, не уверена, что содержащаяся там информация как-либо поможет делу. — Думаю, миссис Агоно сохранила дневник не ради пользы делу. Ей было важно, чтобы её дочь, которая вырастет, не зная её, имела возможность посмотреть на ситуацию с её стороны. Иногда возможность объясниться, оправдаться, значит очень много. Эльва притихла, приковав взгляд к столу и боясь сказать что-то не то, тем самым разрушив волшебный момент. Она не могла припомнить ни единого случая, когда профессор бы говорил так, как сейчас: о вещах, не относившихся по факту к сухой рабочей необходимости, не прибегая к помощи оскорблений и сарказма. Она невольно задумалась о том, имел ли он в виду собственный жизненный опыт. Снейп вновь уткнулся в бумаги, посчитав, видимо, что и так много сказал не по делу. Эльва решила увести разговор на более безопасную территорию. — Что ж, я действительно многое поняла, читая дневник. Там есть некоторые упоминания о рукописях, кстати. Самые общие. О том, что это, по сути, комбинация из одиннадцати сложных магических ритуалов, позволяющих обрести бессмертие. — Так и есть. — И который вы сейчас изучаете? Сэр. — Десятый. Снейп глянул на Эльву будто в сомнении, а затем добавил: — Если мне не изменяет память, вы посещаете нумерологию в качестве дополнительного курса? — Да. А что? — Здесь есть арифмантическая числовая таблица, для качественного анализа которой пригодится знание нумерологии, — объяснил декан. — Взглянете? — С удовольствием! — воскликнула Эльва, радуясь, что может оказаться полезной в изучении рукописей, а также тому, что профессор сам попросил её о помощи. Снейп положил перед ней листок, указывая на вычерченную аккуратной рукой сложную и запутанную таблицу чисел, перевернув текст лицом к Эльве и пытаясь что-то объяснить. — Может, вы пересядете в кресло? — робко спросила она, когда он стал путаться, разбирая таблицу вверх ногами. — Так будет удобней читать, а профессора Дамблдора всё равно пока нет. Не споря, Снейп собрал листки и пересел в соседнее от Эльвы кресло, придвинув его ближе к столу. Оба они склонились над бумагами, стараясь проследить алгоритм, задуманный в таблице. Сперва Эльве стало не по себе от такого соседства, но скоро работа увлекла её, и напряжение совсем сошло на нет. Она привыкла к густому басовитому голосу, иногда звучащему справа от неё, привыкла к ощущению тёплого плеча где-то совсем недалеко от её собственного. Когда им потребовалось систематизировать некоторые числа, что сделать в уме было довольно сложно, Снейп коснулся цифр палочкой, произнеся неизвестное Эльве заклятие, которое она расслышала как «Аэрис Имагис». Светящиеся изображения нужных цифр тут же зависли в воздухе над листком, подчиняясь палочке Снейпа и перемещаясь друг относительно друга. — Ого, — восхищённо ахнула Эльва, — что это за заклинание? — Моё собственное. Наглядность упрощает порой некоторые расчёты. — Вы создали собственное заклинание? — изумилась Эльва. — Это получается только у очень способных волшебников! А другие у вас есть? — Есть, но сейчас не время отвлекаться. Сложно было сказать, сколько они провели над таблицей — час или все три, но, когда, наконец, закончили, шею и спину ломило от однообразного положения. Эльва, встав, невольно потянулась и накинула мантию. Жаль, что сегодня не удалось закончить с дневником, но она была рада, что взялась помогать Снейпу. — Ладно, я пойду, пожалуй, — сказала она, растворив в воздухе пустые бокалы из-под эля и направляясь к двери. — Мисс Райт, — окликнул её декан, — подождите, я провожу вас. Отбой давно наступил. — Уже так поздно? — пробормотала она, глянув на свои часы. Половина десятого. — Действительно. Они закрыли за собой дверь и двинулись пустынными коридорами к гостиной Слизерина. На самом деле, до неё было всего пять минут ходу, и едва ли кто-то мог бы попасться Эльве в этих подземельях, которые даже Филч не любил патрулировать. — Благодарю за помощь с таблицей, — произнёс Снейп на прощание, когда они подошли к каменному тупику. — Думаю, это я должна вас благодарить, — улыбаясь, возразила Эльва. — За то, что принимаете участие во всём этом. Снейп кивнул и, развернувшись, зашагал по направлению к своим личным комнатам. В тот вечер Эльва долго размышляла о нём, пытаясь представить, каков этот загадочный волшебник вне своего профессорского амплуа. Гадала, что именно предшествовало его нынешней опасной роли шпиона. Воображала, каким он мог быть в юности и о чём мечтал. Судя по тому, что она знала о нём сейчас, едва ли Северусу Снейпу в жизни выпали хорошие карты. * * * — Я полагаю, ты уже закончила с дневником, не так ли? — спросил Дамблдор, когда они устроились в креслах. Утром директор послал ей сову и попросил быть в их укромном кабинете к пяти часам. — О, да, уже читаю второй раз, — смущённо улыбнулась Эльва. — Хорошо, хорошо, — пробормотал старый волшебник, раскладывая перед собой рукописные листы. — Итак, как тебе известно, эти документы являются переписанными вручную инструкциями по проведению ряда особенных и очень сильных магических ритуалов. Всего их одиннадцать, однако, к сожалению, как мы с профессором Снейпом недавно выяснили, одиннадцатый обряд здесь приведён не полностью. — То есть, эти записи бесполезны? — удивилась Эльва. — Не совсем. В них не хватает всего одной детали, возможно — одной последней страницы. — Да… — Что — да? — тотчас переспросил директор. — Я натыкалась на кое-что в дневнике. Моя мама писала о том, что последнюю переведённую страницу они не хотели отдавать Волдеморту, хотели попытаться его обмануть. Но я не знаю, удалось ли им это в итоге. — Хм. — Так или иначе, о том, что именно содержалось на той странице, мама никогда не упоминала. Единственное, что она отметила — последняя страница позволила бы отыскать представителей рода волшебников с особенной кровью. — Значит, так и есть, — рассеянно отозвался директор, задумавшись. — Именно такая кровь и нужна для завершения ритуала. Кровь с исцеляющими свойствами. — Звучит довольно кровожадно. Чтобы стать бессмертным, Николас Фламель кого-то убил? — Эльва, ты не представляешь, сколько людей сами готовы подвергнуть свою жизнь риску ради знаний или ради богатства. Но мистеру Фламелю не пришлось прибегать к таким тёмным методам — он доработал ритуал и усовершенствовал его. — Каким образом? В этот момент дверь открылась, впуская в кабинет профессора Снейпа. Эльва приветственно улыбнулась, получив привычный кивок в ответ. После того вечера, проведённого над арифмантической таблицей, им стало проще ладить, и ещё несколько раз они изучали материалы вместе. — Добрый вечер, Северус, присоединяйся. Так вот, по сути, Фламель попробовал провести обряды не на себе, а на сосуде с собственной кровью, к которой он добавил несколько капель волшебной крови во время последнего ритуала, усилив её свойства с помощью философского камня. Затем он просто выпил полученную жидкость. — Эликсир бессмертия! — догадалась Эльва. Это словосочетание всегда соотносилось с Николасом Фламелем, но Эльва считала, что это лишь легенда — для «красного словца». — Именно так. — И он сработал? — Сработал. Всё-таки мистер Фламель был мастером своего дела. Однако обнаружились и побочные эффекты такого нестандартного применения древних обрядов. Действие эликсира оказалось не бесконечным. — Подождите, то есть, бессмертия всё же достигнуть не удалось? — Ну, тут уж как посмотреть. Пока Николас пил Эликсир, он был бессмертен. Абсолютно. Но — да, если Эликсира не станет, то его действие закончится, и волшебник становится таким же смертным, как и все, будто ничего и не было. — Но, если применить обряды по-другому — на самом волшебнике, то… Он станет полностью бессмертным, безо всяких условий, ведь так? — Вероятнее всего, да. Исцеляющей крови потребуется в этом случае в разы больше, поэтому, очевидно, такой ритуал действительно предполагает убийство. — Могу поспорить, что Волдеморт выбрал именно этот способ. — Ещё нет, — произнёс Снейп, вступая в разговор. — Будь он уже бессмертен, он бы не медлил с активными действиями. Что-то помешало ему осуществить обряды. — Возможно, твоим родителям, Эльва, всё же удалось утаить последнюю страницу. Он мог решить, что Аманта унесла записи с собой, и именно по этой причине искал её саму, а потом — тебя. Он догадался, что Аманта оставила тебе рукопись. — Да, вот только последней страницы у нас нет! — Он может этого не знать. Эльва пыталась соображать. — Мисс Райт права, отсутствие страницы ставит под сомнение всю версию. Едва ли кому-то удастся обвести Тёмного Лорда вокруг пальца, а если предположить, что удалось, то миссис Агоно должна была забрать страницу с собой. — Может, она сознательно не оставила её нам? Чтобы ни у кого не было соблазнов провернуть всё это на себе, — предположила Эльва. — Не думаю, — Снейп задумчиво покачал головой. — Если бы она преследовала такую цель, то не стала бы вообще передавать бумаги. А ведь она рисковала ради этого — втянула в историю третье лицо, раскрывая местонахождение себя и ребёнка. Нет, она, напротив, хотела, чтобы её дочь узнала про обряды и про их суть. Возможно, ей просто не удалось прихватить последнюю страницу из-за обстоятельств. — Такое могло случиться, — согласился Дамблдор. — Но ведь тогда она бы попыталась сообщить эту информацию как-либо по-другому. Оба волшебника, не сговариваясь, обернулись к Эльве. — Что? Вы про дневник? Но там действительно ничего нет! — она завозилась, листая блокнот и в итоге подвинув его на центр стола. — По крайней мере, я не нашла… Дамблдор отложил книжицу. — Думаю, к этому мы вернёмся чуть позже. Сейчас я хотел поделиться с вами обоими своими мыслями относительно дальнейших планов Тома. Я практически уверен, что семь лет назад он пытался похитить философский камень именно для завершения обрядов. Хорошо, что ему это не удалось. — Почему бы ему не попробовать снова, когда он набрал силу? — поинтересовалась Эльва. — Где сейчас философский камень? — Уничтожен, — ответил за директора Снейп. — Хм, это ведь означает, что и Николас Фламель потерял своё бессмертие? — Да, это так. После тех событий Николас дал своё согласие на уничтожение камня, — кивнул Дамблдор. — Мистер Фламель был талантливым и выдающимся чародеем, но кроме того всегда умел поступить правильно. — Так, — продолжала раздумывать Эльва, — если камня больше нет, значит, Волдеморт не сможет завершить обряды, не так ли? Зачем ему тогда вообще эти бумаги? — Боюсь, что не всё так однозначно. Философский камень был идеальным артефактом для этих целей, так как для того и создавался. Но кроме него есть и другие невероятно сильные магические предметы, которыми можно камень заменить. Я полагаю, Том решил именно так, и теперь он попытается завладеть одним из таких предметов. — Что это, например? — О, их несколько. Об одних мы знаем лишь старинные легенды, о других оставлено больше свидетельств. Некоторые были уже найдены, как, например, древняя книга «Ключ Соломона», которая после обнаружения была передана в Министерство магии в Египте. К слову, вся информация из нее была скопирована вручную, а саму книгу уничтожили — мощь, хранившаяся в ней, была настолько велика, что могла разнести весь мир в клочья при ненадлежащем применении. Стоит упомянуть индийскую Ваджру и еврейский Авраамов жезл, по легенде способный обращаться в змею. Они тоже могут увеличивать магическую силу. Однако они пока никем не найдены и теоретически уступают в силе одному действительно могущественному артефакту, так называемому кольцу Бога Одина. Я пришел к выводу, что Том попытается найти именно его, а значит, нам следует его опередить. — А что, если он его уже нашёл? — Маловероятно. Если бы он был уже готов осуществить обряды, он бы гораздо настойчивей старался заполучить тебя, Эльва, особенно теперь, когда он знает, где ты и кто ты. Скорее всего, он позволяет себе некоторую медлительность именно потому, что и сам не готов к проведению ритуалов. — Хорошо, но как же нам отыскать кольцо? — недоумевала Эльва. — А вот об этом я подумаю на досуге в ближайшее время, — задумчиво произнёс директор. Сколько Дамблдор и Снейп ни старались, за следующую неделю они тоже не обнаружили никаких дополнительных отсылок к обрядам в личных записях Аманты Агоно. Получается, она либо потеряла последнюю страницу, либо не успела захватить её с собой и, возможно, не знала, что именно там было написано. Эльва попросила разрешения забрать дневник себе и теперь часто читала отдельные заметки. Она видела в дневнике то единственное, что могло сблизить её с настоящими родителями. С помощью него она могла увидеть не только сухие факты выясненной биографии, но настоящие мысли и чувства, черты характера. Между тем, летние настроения окутали Хогвартс, заполняя особым сиянием пыльные кабинеты, скользя солнечными бликами по длинным каменным коридорам, позволяя юным обитателям замка почувствовать приближение каникул. Эльва любила это время. Все, у кого была возможность, расслабились, проводя не в пример больше времени в компании друзей, а влюблённые парочки встречались на каждом шагу. Словно в подтверждение этих мыслей Гермиона со снисходительной улыбкой сообщила, что готова поспорить, будто Джинни и Гарри очень скоро будут вместе. Раньше Эльва не задумывалась об этом, но теперь она решила, что это неплохая идея — они бы подошли друг другу. — Не хочу лезть не своё дело, но всё же — ты не поменяла своего отношения к Энтони? — спросила тем временем Гермиона. — Нет, — улыбнулась Эльва. — Я приняла верное решение. Мне не место рядом с таким, как он. Грейнджер в сомнении покачала головой. Они спрятались ото всех в укромном уголке позади замка, расположившись на траве. — Я бы так не сказала. — Но так и есть. К тому же, он и сам теперь не чувствует того, что раньше. Он, похоже, сумел оставить всё это позади. Она не кривила душой — они с Энтони по-прежнему были друзьями, но он стал гораздо меньше настаивать на совместном времяпрепровождении, а не так давно пригласил Падму Патил в Хогсмид, и Эльва полагала, что та ему симпатична. — Он вынужден, Эльва, но если бы ты… — Нет, никаких «если бы». Энтони ни к чему ввязываться в мои проблемы, а это точно произойдёт, если мы станем ближе, чем сейчас. — Что ж, я могу принять это как оправдание, но что насчёт того, что ты сама чувствуешь к нему? Эльва задумалась. — Иногда мне кажется, что в какой-то другой жизни, где всё сложилось бы по-другому, я бы без памяти влюбилась в него. Но я та, кто я есть, и не могу позволить себе таких слабостей. Только не сейчас. Гермиона вздохнула, бросив на неё сочувственно-обеспокоенный взгляд, такой, каким умела смотреть только она одна. Эльва улыбнулась вновь, чувствуя благодарность за ту поддержку, которую Гермиона ей оказывала, и без которой последние два года дались бы куда сложнее. * * * Последние майские деньки оказались неожиданно прохладными. Ровная серая пелена застелила небосклон над Хогвартсом, а порывистый ветер так некстати напоминал о недавней зиме. Эльва дописывала последние листы задания по Трансфигурации, которое нельзя было назвать особенно сложным — все профессора были поглощены тем, как справляются с экзаменами пятые и седьмые курсы, и шестикурсники чувствовали заметное ослабление контроля. Укутавшись сильнее в школьную мантию, Эльва бросила взгляд на лже-окно. Сизое небо там сменилось на низкие тёмные тучи, подсвечиваемые далёкими разрядами молний, а к тому моменту, когда она закончила с Трансфигурацией, уже отчётливо слышались раскаты грома. Захватив из спальни дневник Аманты, Эльва решила немного почитать, однако громкие разговоры студентов, сидящих в замке из-за непогоды, заставили её покинуть факультетскую гостиную. Ей хотелось найти тёплое и уютное местечко, и ноги сами понесли её по знакомому пути к небольшой деревянной дверке в отдалённом коридоре. Она не была здесь уже какое-то время, ожидая вестей от Дамблдора, и теперь гадала, остался ли пароль прежним. — Бессмертник, — шепнула она и к своей радости услышала щелчок замка, означающий, что дверь открылась. Эльва разожгла огонь в камине и забралась в своё кресло, поджав ноги и наслаждаясь теплом. Долгое время она просидела с дневником, уделяя больше внимания почерку и выбору слов, нежели смыслу давно известного ей практически наизусть текста. В какой-то момент дверь вдруг распахнулась, заставив Эльву подпрыгнуть на месте, а затем потерять дар речи от картины, которая предстала её взору. На пороге стоял Северус Снейп, тяжело и часто дыша, опираясь о дверной косяк одной рукой. Его лицо и руки были измазаны пугающе красным, а чёрная мантия блестела, пропитанная насквозь чем-то густым, чем-то… напоминающим кровь. Эльва сорвалась с кресла, бросив дневник на пол. Она подхватила Снейпа, отметив отчётливое чувство дежавю — однажды она уже помогала ему в похожей ситуации. — Профессор Снейп! — она тянула его к креслу. — Что произошло? Вам нужно в больничное крыло! — Нет, со мной всё в порядке. — Что?! Да вы же… — Мисс Райт! — твёрдость его голоса слегка отрезвила Эльву. Снейп не был похож на умирающего или хотя бы измождённого человека. — Кровь принадлежит не мне. Успокойтесь, прошу вас. Она с недоверием отстранилась на шаг. Снейп тем временем сам опустился в кресло, на секунду погрузив лицо в ладони, а затем едва заметно поморщился, осознавая, насколько он перепачкан в крови. Чужой крови. Эльва остолбенела. — Кому же она принадлежит? — тихо, практически неслышно спросила она, и ледяные нотки скользнули в её голосе, отражая ту самую мысль, которая огромным колючим комком ворочалась где-то у неё в горле. Снейп, конечно же, сразу уловил эту перемену и поднял на неё взгляд, сперва немного озадаченный, но очень скоро эта озадаченность трансформировалась в холодную усмешку. — Не жертвам Тёмного Лорда, как вы сейчас подумали, — процедил он. Эльва прикусила губу. Она не хотела, чтобы он понял — она всерьёз допустила возможность, что Северус Снейп принимал участие в охоте на магглов или нечистокровных волшебников, но волнение от этой мысли выдало её с головой. Тем не менее, она почувствовала, как ледяные тиски разжались, позволяя снова нормально дышать. Он не убивал никого. По крайней мере, сегодня. — И всё же. Вы так и не ответили. — Я ваш профессор, мисс Райт, а вы шестикурсница. Не помню, чтобы кто-то установил мою обязанность отчитываться перед вами. Кроме того, вам не мешает лучше следить за временем — отбой уже наступил, а вы находитесь вне комнат факультета, куда я советую вам сейчас же отправиться. И извольте обращаться ко мне соответствующе! На секунду повисла звенящая тишина. — Прошу прощения, профессор, — подчёркнуто вежливо, с плохо скрываемой злостью ответила Эльва. Она была уязвлена этой неожиданной грубостью с его стороны, хотя здравый смысл и подсказывал ей, что Снейп опять прав. Подойдя к нему ближе, она направила на него палочку и произнесла «Экскуро», стирая устрашающие следы с его одежды, лица и рук. После этого подняла с пола оброненный дневник и, развернувшись, пошла к двери, пробормотав «Спокойной ночи, профессор». Она и сама не могла понять, почему его небольшая тирада так задела её чувства. Может, потому, что в последнее время, когда они бывали здесь вдвоём, она уже не использовала обращений «сэр» или «профессор» в каждой фразе, а Снейп этого не требовал, и это было вроде как обоюдным «потеплением» в их отношениях. А теперь он будто бы отмотал всё назад, напоминая ей, кто здесь кто. — Это кровь Драко Малфоя, — сказал Снейп Эльве в спину, заставляя её замереть на месте у двери. — Он в порядке? — спросила она, не поворачиваясь. Снейп вздохнул. — Он едва не погиб. Не думаю, что это подходит под определение «в порядке», но в данный момент его жизни ничего не угрожает. Кроме, разве что, сводящей с ума заботы мадам Помфри. Эльва вернулась к столу. — Что случилось? — Один из студентов попал в него опасным боевым заклятием. — Мерлин! Кто мог на такое пойти? Что за заклятие это было? — Неизвестное, — повременив пару секунд, ответил Снейп, и Эльва заметила эту странную заминку. — Не представляю, кто мог это сделать? Если честно, на ум приходят только некоторые слизеринцы, но они бы не стали нападать на Драко. А остальные факультеты ничем опаснее «Петрификуса» не пользуются. Снейп хмыкнул. — Как видно, ваши суждения более чем ошибочны. — Вы не скажете мне, кто это был? — Отчего же. Всё равно завтра новость разнесётся по всей школе, — проговорил Снейп, неожиданно доставая из-за отворота верхней мантии небольшую фляжку в кожаном чехле. Он сотворил стеклянный стакан, отвернул металлическую крышку фляжки и налил немного прозрачно-янтарной жидкости. «Огневиски», — поняла Эльва, терпеливо ожидая, когда Снейп продолжит. Он поднял стакан и сделал небольшой глоток, прикрыв глаза и словно наслаждаясь вкусом. — Гарри Поттер, — отчётливо произнёс он затем. — Что? — Это был Гарри Поттер. — Это какая-то бессмыслица, — пробормотала Эльва. — Такого просто не может быть! Гарри бы не стал использовать настолько жестокое заклинание ни на ком, даже на Драко! Он бы не смог, он… — Он смог и он стал! — рявкнул Снейп, очевидно, выходя из себя. — Этот культ поклонения младшему Поттеру меня не интересует, впрочем, но отрицание очевидных фактов раздражает. — Нет никакого культа поклонения! — в тон ему ответила Эльва. — Но мне довелось, как вы знаете, видеть Гарри в бою, и даже против Пожирателей он не применяет подобных заклятий! — Что делает его ещё большим глупцом, потому как он слепо разбрасывается своей жизнью, пока десятки волшебников, намного превосходящих его во всём, бесконечно рискуют всем ради его спасения! — Он не глупец! Может, ему не хватает обдуманности действий, но он старается — старается — ради всех нас. Неужели вам не ясно — не так-то просто, словно кукла-марионетка, ждать каждый раз, куда тебя поставят, потому что тебя записали в избранные! — И, тем не менее, пророчество сделано именно о нём. Ответственность лежит именно на нём, — сказал уже спокойнее Снейп. — Если вам станет от этого легче, Поттер, скорее всего, не знал эффект заклинания. Что, на мой взгляд, не оправдывает того, что он бездумно применил его против другого студента. — Не оправдывает, — согласилась Эльва, тоже успокоившись и сев в соседнее со Снейпом кресло. Поколебавшись, она тоже наколдовала стакан и придвинула его ближе к фляжке. Декан взглянул на неё оценивающе. — Вы предлагаете мне налить огневиски своей студентке? — Сегодня в замке холодно, — пожала плечами Эльва. — И день, как видно, не задался. К тому же, не думаю, что попытка напиться под вашим носом увенчается успехом. Налейте один глоток. Может, он опешил от такой непривычной наглости, а, может, и правда решил, что пара капель горячительного не повредит после таких новостей, но так или иначе взял флягу и плеснул самую малость в свободный стакан. Эльва поднесла его к губам и тут же пригубила, ощущая, как отвратительный обжигающий глоток заставил её горло непроизвольно сжаться в спазме, закашлявшись. На глаза навернулись слёзы, но она постаралась скорее прийти в себя, и не подумав отставлять стакан. В конце концов, не каждый вечер удаётся выпить огневиски с Северусом Снейпом. — Что это было за заклинание? — вернулась Эльва к теме, в которой до сих пор чувствовала некую недосказанность. — Как я уже сказал, неизвестное. — Ну, по крайней мере, каково его действие? К тому же, разве Гарри не признался, какое именно заклинание использовал? Снейп сделал ещё глоток огневиски. — Оно оставляет множество глубоких резаных ран по всему телу, если уж вам так интересно. Что касается мистера Поттера — у меня не было достаточно времени допросить его, поскольку я был немного занят спасением жизни мистера Малфоя. В душе Эльва понадеялась, что пребывание Драко в больничном крыле не даст ему успеть совершить какую-нибудь глупость, что бы он там ни замышлял. Год почти закончился, и меньше, чем через месяц, все разъедутся по домам. — Какое наказание теперь ждёт Гарри? — Если бы это зависело от меня — исключение из школы. Но, предполагаю, директор пожелает сам принять решение в этой ситуации. — Если бы такие вещи зависели от вас, вы бы половину студентов в течение учебного года исключили, — улыбнувшись, сказала Эльва, — думаю, профессор Дамблдор догадывается об этом и потому сам решает такие вопросы. — Зато я справедлив в своих суждениях. — Нет, просто трудные годы вынужденного шпионства сделали вас э-э-э… немного резковатым. Снейп усмехнулся. — Трудные годы вынужденного шпионства… — повторил он с горечью в голосе. — Мисс Райт, не тратьте ваше время на то, чтобы сочувствовать мне. В конечном счёте я там, где должен был оказаться. За всю свою жизнь я жалею лишь об одном событии, предотвратить которое было, вероятно, не в моих силах. — И всё же, — Эльва сделала вдох, подбирая слова, которые давно вертелись на языке и которые, как она думала, ей никогда не представится случай сказать ему. — Я бы хотела, чтобы вы знали… То, что вы делаете — бесценно и незаменимо. И очень опасно. И я… все мы, и Орден, это понимаем. И ценим. Немногие бы отважились занять ваше место. Она думала, что Снейп воспримет её небольшое признание как всегда бесстрастно, отпустив саркастичный комментарий, но он отвёл взгляд, а затем откинулся на спинку кресла и вовсе прикрыл глаза. Эльва не могла разобрать, что именно отражалось на его лице. — Сектумсемпра, — произнёс он затем. — Что? — Заклятие, которое Поттер использовал против Малфоя. Сектумсемпра. — Вы же сказали… — Я соврал. Потому что не хотел объяснять, откуда оно мне известно. — И… откуда? — Я сам его создал когда-то. Это одно из моих собственных заклинаний. Эльва молчала, застигнутая новостью врасплох, и к тому же чувствуя, что Снейп скажет что-то ещё. — Я создал его ещё в школьные годы. Представлял, как смогу расправиться с помощью него с каждым, кто когда-либо проявлял неуважение и грубость по отношению ко мне. Я специально сделал его эффект особенно мучительным для жертвы — все рассечения очень глубоки, но тонки, словно оставлены лезвием. Человек будет чертовски медленно истекать кровью, если останется неподвижен, а если попытается пошевелиться, например, чтобы поискать помощь, раны начнут деформироваться в движении, принося адскую боль и приводя к сильнейшему кровотечению. И не думайте, что я не испробовал его, когда присоединился к Тёмному Лорду сразу после окончания Хогвартса. Я прекрасно знал, что делаю, мисс Райт, а причины, по которым я оказался в нынешнем положении, не имеют ничего общего с героизмом и заботой о мировом сообществе. И мне до сих пор совершенно наплевать, ценят ли меня члены Ордена и что они вообще обо мне думают — я не нуждаюсь ни в чьём признании. Не приписывайте мне качеств, которых у меня нет. Сказав так, он залпом допил огневиски и добавил, вставая: — Пойдёмте, я провожу вас. * * * На следующее утро Хогвартс потрясла весть о кровавой дуэли Гарри Поттера и Драко Малфоя. Новость пересказывали друг другу все кому не лень, и к обеду она обросла таким количеством выдуманных подробностей, что Эльва даже услышала версию, будто Гарри Поттер был разоружён Экспеллиармусом, после чего потерял рассудок от гнева, выхватил огромный нож (версия не объясняла, зачем бы Гарри таскать его с собой) и врукопашную исполосовал своего противника. Из Большого зала Эльва направилась в больничное крыло. Она знала, что была предпоследним человеком, которого Драко Малфой пожелал бы видеть (последним был, конечно, Поттер), но решила, что хотя бы справится о его самочувствии у мадам Помфри. Выглядел он ужасно. То, что Эльва могла видеть со своего места у двери, меньше всего было похоже на красивого, горделивого и во многом надменного юношу, который, кажется, целую вечность назад вёл её запутанными коридорами в первый вечер в Хогвартсе. Едва ли можно было похудеть и побледнеть ещё больше с того момента, когда Эльва в последний раз его видела, но Малфой, похоже, сумел. Те части его тела, что не скрывало больничное покрывало, были исполосованы бордовыми отметинами разной длины. Пэнси сидела на стуле у его кровати, и по её заплаканному лицу можно было сказать, что она тут уже давно. Глаза Драко были закрыты, и он, видимо, спал. Эльва подошла ближе, не стараясь скрыть своё присутствие. Пэнси услышала шаги и оглянулась, а увидев Эльву, снова перевела взгляд на юношу. — Как он? — спросила Райт. Она не хотела докучать, но действительно волновалась за него. — Он приходил в себя? Пэнси отрицательно покачала головой. — Потерял очень много крови, — слабым голосом добавила она, и образ Северуса Снейпа в дверном проёме невольно проскочил в сознании Эльвы. — Мадам Помфри говорит, что ему может потребоваться ещё день или два, чтобы прийти в себя. — Он поправится, Пэнси. — Тебе-то что. Это твои гриффиндорцы с ним сделали, — сказала она обвиняющим тоном, снова плохо сдерживая слёзы. Ответить на это было особенно нечего, поэтому Эльва промолчала, постояв рядом ещё какое-то время. — Ладно, я пойду. Я только хотела проведать его. Пэнси горько усмехнулась. — Знаешь, кроме тебя и Блейза больше никто не приходил, — сказала она. — Никто! Даже Крэбб с Гойлом. И снова молчание было ей ответом. — Присмотри за ним, Пэнс, — прошептала Эльва на прощание и вышла из палаты. * * * Через несколько дней прошёл слух, что Гарри Поттер встречается с Джинни Уизли, что Гермиона достоверно подтвердила позже, расплываясь в улыбке. Она сказала, что Гарри стал чувствовать себя лучше после этого, отвлёкшись от своей паранойи по Малфою и прекратив таскать везде учебник Принца-полукровки. Июнь бежал легко. Занятий почти не было, пятые и седьмые курсы были поглощены экзаменами. Эльва даже успела заскучать, поскольку Энтони теперь много времени проводил с Падмой. Однажды вечером, собирая вещи в дорогу и размышляя о том, что ей, скорее всего, предстоит ещё одно лето в Норе, она наткнулась на зачарованный галеон Отряда Дамблдора. Воспоминания заставили её сердце сжаться — было в занятиях ОД что-то, чего теперь не хватало. Может, общая цель, а может, просто атмосфера, — Эльва не могла с уверенностью сказать, но она бы, не раздумывая, записалась в Отряд снова. Вздохнув, она запихнула монету в кармашек джинсов и снова приступила к сборам. С того момента прошло уже около часа, когда она вдруг ощутила жжение на правом бедре. Озадаченно потерев это место, она нащупала сквозь ткань джинсов зачарованный галеон. Не может быть! С нетерпением Эльва извлекла из кармана горячий золотой, всматриваясь в его ребро. Невероятно, но там, как в старые времена, красовалась надпись: «Третий этаж. 20:30». Девушка бросила взгляд на часы — пятнадцать минут девятого. Кто, а, главное, зачем назначил встречу отрядовцам? То есть, главный галеон у Гарри, а значит, это должен быть он, но Гермиона ничего не говорила днём о возобновлении занятий. Чувствуя нарастающее беспокойство, Эльва побросала оставшиеся вещи в чемодан как есть, накинула мантию и поспешила наверх. Она старалась не слушать слизеринца внутри себя, который шептал в её голове предостережения о том, что это может оказаться ловушкой, что назначать так встречу ОД Гарри бы не стал. Она не могла позволить себе это слушать, потому что гриффиндорец в её сердце давно кричал, что единственный вариант, когда Гарри стал бы назначать таким образом встречу, это если бы он или кто-то другой находился в реальной опасности, и ему нужна была помощь друзей. Поэтому Эльва спешила на место встречи даже раньше назначенного времени. Уже с лестницы она услышала знакомые голоса. Гермиона, Рон, Джинни и Невилл напряжённо переговаривались в коридоре, но, едва услышали шаги, тут же замолкли. — Эльва, ты здесь! — радостно воскликнула Гермиона. — По чистой случайности галеон был у меня в кармане. Что происходит? — Мы и сами не уверены. Но давайте подождём ещё несколько минут, может всё же кто-то ещё заметил надпись на монете. Словно в подтверждение её слов, в конце коридора показалась светлая фигурка Полумны Лавгуд, с мечтательным взглядом неспешно приближающейся к ним. — Что вы тут делаете, ребята? — беспечным голосом поинтересовалась она. — Похоже, Гарри нужна наша помощь, — начала Гермиона, предварительно глянув на время и, видимо, посчитав, что больше никто не появится. — Профессор Дамблдор забрал его с собой по какому-то очень важному делу, но Гарри уверен, что в школе может произойти что-то нехорошее, пока их не будет. — Нехорошее? — переспросил Лонгботтом. — Ну, да. Мы и сами не знаем подробностей, — Гермиона бросила взгляд на Рона, ища поддержки. — Но… — Но Гарри рассчитывает на нас, и у него наверняка есть причины предполагать что-то — ведь Дамблдор много ему показывал и рассказывал на их дополнительных уроках, — пришёл на помощь тот. — Давайте просто сделаем так, как он просил, а дальше — по ситуации. Он уверен, что в этом как-то замешан профессор Снейп, с чем я лично не согласна, а также Выручай-комната. Поэтому нам необходимо будет разделиться. Эльва, Джинни и Полумна могут дежурить у кабинета Снейпа, а я и мальчики отправимся к Выручай-комнате. — Нет, — неожиданно запротестовал Рон, — на восьмой мы с Невиллом пойдём сами. А ты иди с девочками. — Это ещё почему? — Потому, что… Потому что Снейп, скорее всего, ни при чём. И он преподаватель — если что, вы сможете быстро сообщить ему об угрозе. Ну, а если он всё же замешан, то твои мозги, Гермиона, будут весьма кстати, чтобы справиться с ситуацией. Было довольно интересно наблюдать командующего Рона Уизли, который в обычное время уступал эту нелёгкую роль Гарри и Гермионе. Но сейчас он, похоже, пытался защитить девушку, которая ему дорога. Эльва не стала спорить с расстановкой сил, хотя чутьё подсказывало ей, что Выручай-комната действительно основная стратегическая точка, и не следует отправлять Уизли и Лонгботтома туда одних. Но они бы всё равно её не послушали, так что… Гермиона достала нечто из кармана, и через мгновение Эльва увидела у неё в руке пузырёк, отливающий золотым цветом. Она уже видела его, довольно давно, а именно — на первом уроке зельеварения у Слизнорта. Гарри тогда получил его за прекрасно сваренное зелье. — Феликс Фелицис? — удивилась она. — Зачем? Гермиона вздохнула. — Гарри взял с меня обещание, что все мы выпьем по глотку. На вкус Зелье Удачи оказалось приятным и сладковатым, сразу наполняя тело особенной лёгкостью и теплом. Через минуту Эльва почувствовала себя потрясающе — сильной, смелой, неуязвимой, уверенной в себе и своих силах — бесспорно, зелье сработало, хотя они выпили очень маленькое его количество. Впрочем, одной из особенностей Феликс Фелицис было как раз то, что доза его влияла не на эффективность, а на длительность действия. — У нас с вами около полутора часов Чистого Везения, — проговорила Гермиона, — пора. Эльва с девочками поспешили к кабинету Снейпа. Коридор был пуст, и ничего не предвещало беды. До отбоя оставалось меньше получаса, и никто из студентов не желал шататься у Снейпа под носом. Они простояли там около пятнадцати минут, когда какое-то движение привлекло внимание Эльвы, и, бросив взгляд за спины своих спутниц, она заметила что-то, скрывающееся за углом. Не раздумывая, она устремилась вдогонку, словно её тело само знало, как следует поступить. — Ты куда?! — Я что-то видела… Ждите здесь! Вывернув из-за поворота, она увидела раскрытую дверь одной из классных комнат и побежала туда. Там было пусто, только у высоких окон чуть выше пола парило одно из привидений Хогвартса. Это была Серая Дама, привидение Рейвенкло, об уме и начитанности которой ходили легенды. Эльва встречала её пару раз, хотя ту нельзя было назвать разговорчивой. Лёгкое разочарование заставило мисс Райт вздохнуть — это лишь призрак, ничего особенного. Услышав этот вздох, Серая Дама обернулась. — Зачем это вы за мной следите? — вдруг спросила она испуганно. — Что вы, я вовсе не слежу за вами, — попыталась объясниться Эльва, — я просто не разглядела, за кем шла. Меня зовут Эльва Райт, и я рада встрече. Прошу прощения, что напугала вас. — Ничего, — Серая Дама кивнула в знак того, что приняла извинения. — Я Елена Рейвенкло. Приятно познакомиться. Затем она снова отвернулась к окну, и Эльва уже собралась уходить, как вдруг услышала: — У вас очень странное имя. — Почему? — удивилась Эльва. — Оно будто специально подобрано по смыслу. Ведь слово «Райт» с латыни переводится как обряд, а «Эльва» на греческом — это одиннадцать. — Одиннадцатый обряд, — произнесла Эльва как в тумане, не чувствуя саму себя от невероятности догадки. Аманта Агоно должна была сообщить каким-то способом, что именно содержалось в последней странице рукописей. Для того, чтобы завершить ритуал, нужно было применить особенную кровь представителя некоего рода, но какого — неизвестно. Именно это должно было быть написано на том последнем листе. И Аманта нашла способ, чтобы сообщить, кто это. Эльва Райт — Одиннадцатый обряд. Поэтому её родители не хотели передавать страницу Волдеморту, поэтому они пытались бежать. И, что самое ужасное, скорее всего, поэтому Волдеморт охотился на неё и не мог просто убить. Она нужна ему. Её кровь, кровь её рода, несёт в себе те особенные свойства. Она и есть одиннадцатый обряд. Эльва бросилась к выходу из класса, чувствуя, как от волнения путаются мысли, мешая быстро соображать. Уже у двери она вдруг остановилась, с ужасом вспомнив, что директора этим вечером нет в школе. — А почему вы не прячетесь в своей спальне, когда в замке такое творится? — подала голос Елена, и Эльва вздрогнула, потому что успела забыть о её присутствии. Потребовалось несколько мгновений, чтобы смысл её слов достиг сознания Эльвы. — Такое творится? Что вы имеете в виду? — Внизу идёт настоящая битва. Тёмные волшебники напали на Хогвартс. — Что… — прошептала Эльва, а затем решила не тратить время на бесполезные вопросы. Через секунду она уже бежала обратно к кабинету Снейпа. Дверь была распахнута, а сам Снейп быстрым шагом удалялся вперёд по коридору. Полумны, Джинни и Гермионы нигде не было видно. Страх расползался где-то внутри Эльвы — что, если она оставила их, и теперь с ними что-то случилось? В этот момент она уже поравнялась с дверным проёмом, увидев девочек, сидящих на полу над профессором Флитвиком, который, похоже, был без сознания. Эльва поколебалась долю секунды, но затем решила, что он в надёжных руках, и кинулась вдогонку за Снейпом — он единственный из учителей был в курсе её истории, и раз Дамблдора нет, следовало рассказать обо всём именно ему. — Профессор Снейп! — крикнула она, но он продолжал идти вперёд. — Профессор Снейп! Она сокращала расстояние и готова была поклясться, что тот должен был уже прекрасно слышать её, но он не подавал виду и будто даже ускорил ход. — Профессор Снейп! Мне нужно кое-что сказать вам! Он свернул к лестницам, даже не обернувшись. — Профессор Снейп! — что есть сил прокричала Эльва, едва не сорвавшись в проём, образовавшийся сдвинувшейся с места лестницей, по которой спускался декан. Она замешкалась ненадолго, судорожно соображая, как можно догнать его другой дорогой, и, определившись с маршрутом, побежала вниз. Уже теперь она слышала, что с нижних этажей доносился шум и крики. Неужели Серая Дама говорила правду — неужели Хогвартс атакован Пожирателями? Как им удалось пробраться сюда? Едва переводя дыхание, Эльва выскочила из-за поворота на первом этаже прямо в центр настоящей битвы. Взгляд её поймал фигуру Снейпа, идущего мимо проносящихся цветных лучей заклятий так, словно их не было вовсе. Он шёл ко входу на лестницу, ведущую на астрономическую башню. Эльва последовала за ним, едва обращая внимание на то, что с десяток лучей моментально ударили где-то в непосредственной близости от неё. В то мгновение она лишь рассеянно удивилась своей удаче, и уже позже она вспомнит, что это волшебное действие Феликс Фелицис неоднократно спасало её. Снейп скрылся в полумраке витой лестницы, и Эльва перешла на бег, желая догнать его там во что бы то ни стало. Однако в тот момент, когда она должна была пересечь проём, она будто налетела на невидимую стену, больно ударившись всем телом и отлетев назад на пол. Потребовалось некоторое время, чтобы справиться с головокружением и попытаться встать. Сфокусировав взгляд, Эльва увидела окровавленное лицо Билла Уизли, прижатого к полу кем-то из Пожирателей в нескольких метрах от неё. — Импедимента! — крикнула она, одновременно вставая и готовясь принять бой. Однако прежде, чем отлетевший Пожиратель успел обратить на неё своё внимание, Эльву опять сбили с ног. Это оказался Ремус Люпин, пытавшийся одолеть сразу двоих и, по-видимому, пропустивший Остолбеней. — Эльва! Ты в порядке?! — крикнул он, снова возвращаясь в схватку. — Да! — отозвалась Эльва, успешно отправляя невербальный Петрификус в одного из его противников. Она заметила, что тот Пожиратель, которого она зацепила Импедиментой, направлялся ко входу на астрономическую башню и, к её удивлению, без помех преодолел проём, устремляясь вверх по лестнице. Похоже, там был установлен магический барьер, пропускавший только Пожирателей. Мощный луч врезался в камень прямо у её ноги, и Эльва едва успела выставить Протего, отбивая следующий. Один из Пожирателей приближался к ней, посылая проклятие за проклятием, однако невербальная магия имела свои преимущества, и Эльва уверенно вела схватку. Она отбивала все его атаки, не забывая посылать собственные, и в какой-то момент он пропустил её Остолбеней, за которым она умышленно отправила ещё два, с постыдным удовольствием наблюдая, как её враг потерял сознание от такой дозы. Вдруг некое движение привлекло её внимание. Возвращался Снейп! А вслед за ним шёл… Драко Малфой, собственной персоной. Позже появились и несколько Пожирателей. Эльва не могла понять, как ей следует поступить — она была ближе всех, у неё были все шансы задержать их, если бы она ввязалась в схватку, но ведь там Снейп! Он должен знать, что делает, так ведь? В замешательстве она посмотрела на него, выискивая ответ в его глазах, и неожиданно как будто прочитала там уверенное «Не сейчас». Она не могла сказать точно, было ли это игрой её воображения или нет, но всё же дала им всем пройти. — Всё кончено! Уходим! — крикнул Снейп, и все Пожиратели стали отступать к выходу. Очень скоро с той же лестницы стремглав выскочил Гарри Поттер. С перекошенным от ярости лицом он бежал — нет, летел! — вслед за Снейпом. Противное чувство, что происходит что-то, чего она не может понять, поселилось где-то внутри, и, в конце концов, Эльва сорвалась вслед за Гарри. Пожиратели явно направлялись к границе антиаппарационного барьера, от которой их отделяло широкое и довольно пустынное пространство. Чуть поодаль находилась хижина Хагрида, который как раз выбежал, пытаясь задержать их, и сразу несколько Пожирателей стали бросать в него проклятия. Эльва отвлеклась на них, желая помочь Хагриду, и краем глаза увидела, что впереди один из лучей попал в Гарри, который успел прилично опередить её. Она ускорила темп, и в этот момент красный луч ударил её по ногам, заставляя тело перевернуться в воздухе и рухнуть на землю. Превозмогая боль от удара, Эльва попыталась подняться, с ужасом понимая, что спасительное древко палочки больше не греет её ладонь. Очевидно, она выпустила её во время падения. Судорожно она стала ощупывать траву вокруг себя, силясь в полумраке сумерек разглядеть тёмный силуэт своей эбеновой палочки. Что-то сбоку вдруг озарило траву оранжевым светом, и Эльва обернулась, чтобы увидеть хижину Хагрида, объятую пламенем. Впереди Пожиратели окружили Гарри, и среди них стоял Снейп, направив свою палочку на распростёртого на земле юношу. Гарри прокричал что-то, что Эльва не смогла разобрать, а затем Снейп ударил по нему заклятием, заставляя Эльву вскрикнуть от ужаса. В этот момент большая тень закрыла зарево горящей хижины от обзора, и Эльва увидела летящего гиппогрифа — она читала о них в своё время. Создание устремилось к Гарри, стараясь защитить того от Пожирателей, и ему это вполне удалось — враги продолжили бегство, очень скоро достигнув барьера. В следующее мгновение все они, включая Снейпа, аппарировали. Что-то блеснуло в траве, и Эльва с облегчением схватила свою палочку. Гарри был уже на ногах. Хагрид стоял недалеко, подхватив подмышку своего огромного пса. Эльва тоже встала, чувствуя странную опустошённость внутри себя, как будто её разум отныне отказывался что-то понимать и делать выводы. Северус Снейп вёл Пожирателей во время атаки. Северус Снейп ударил Гарри заклятием почти в упор. Но ведь он — двойной шпион. Возможно, у него не было выхода. Внезапно Эльва подумала о том, что раз Гарри в школе, значит, и Дамблдор, должно быть, вернулся, и мысль о том, что она сейчас всё ему расскажет, принесла слабое успокоение. Она обернулась, чтобы пойти к школе, и сердце её упало куда-то в пятки — в синеющем небе над тёмной громадой замка сияла невероятных размеров Чёрная Метка. Она знала, что Пожиратели оставляют такую над местами своих кровавых игрищ, но даже в самом страшном кошмаре не могла представить, что увидит её над Хогвартсом. Она медленно побрела вперёд, не обращая внимания на боль во всём теле, переходя постепенно на бег. Вскоре она различила впереди, как на улицу выходили некоторые сонные взлохмаченные студенты. С недоумевающими лицами они устремлялись куда-то вправо, к одной из стен замка. Эльва тоже направилась туда. Среди толпы учеников и преподавателей она видела что-то, лежащее на земле, но не могла понять, что это. Ускоряя бег, она поймала себя на мысли, что это «что-то» по цвету очень похоже на серый дорожный плащ Дамблдора, который он обожал надевать во все их путешествия, независимо от погоды. Игнорируя эту мысль, Эльва бежала вперёд. Один из учеников отошёл в сторону, и её взору открылись поблескивающие очки-половинки, разметавшаяся седая борода. Словно во сне, Эльва бежала и бежала, не желая делать никаких выводов раньше времени. — Кто это там, на траве, Гарри? — услышала она слабый голос Хагрида где-то позади себя. Может быть, он просто попал под один из лучей, и ему скорее нужна помощь — сказала она себе, не позволяя панике пробраться в сердце, что есть силы отгоняя осознание того, что человек, лежащий в такой неестественной позе, просто не может быть живым. Эльва остановилась шагов за десять до него. Просто не смогла подойти ближе. Она теперь хорошо могла его видеть. Приоткрытый рот, бледное лицо с распахнутыми голубыми глазами, подёрнутыми сейчас белой пеленой. Из-под одного из рукавов виднелась его почерневшая кисть. Левая нога была вывернута под страшным углом, а под головой растекалось по земле бордовое пятно, заставляя редкие травинки блестеть в лунном свете. Она смотрела на мёртвого директора, всё ещё сомневаясь в реальности происходящего. Альбус Дамблдор мёртв. Альбус Дамблдор мёртв? Но он не мог умереть, он был слишком могущественным, чтобы просто умереть. Он был Хогвартсом, он был Орденом Феникса, он был оплотом сопротивления Волдеморту, он был олицетворением «нашей» стороны в этой войне. Он был, в конце концов, её опекуном, её единственным шансом разобраться в смерти её настоящих родителей, он не мог оставить её вот так, в одночасье. С трудом выйдя из оцепенения, она поняла, что все направились к замку, и услышала что-то про больничное крыло. На автомате она двинулась вслед за всеми. На одной из коек лежал Билл Уизли, а вместо части его лица зияла страшная рана. — Дамблдора убил Снейп. Я это видел сам, — достигали сознания Эльвы детали разговора и срывающийся голос Гарри. — Это должен был сделать Малфой, но он не смог. Дамблдора убил Снейп, повторила она про себя. Перед её взором пронеслись воспоминания обо всех тех случаях, когда директор, не раздумывая, доверялся своему мастеру зелий, о совместных вечерах в кабинете в подземельях, о том, как она позволила ему уйти сегодня, решив, что он держит ситуацию под контролем. Отчаяние всё больше завладевало ею, превращаясь в какую-то безумную ярость. На Снейпа, на Пожирателей, на Малфоя, на саму себя — за беспросветную глупость, из-за которой она, как и все остальные, поверила на слово Пожирателю смерти, вложив все средства и возможности прямо ему в руки. Не в силах больше оставаться на месте, она выбежала из палаты, едва не столкнувшись с Молли и Артуром Уизли в коридоре. Но она даже не остановилась, чтобы поприветствовать их. Ноги понесли её в подземелья, в комнаты Слизерина. В гостиной было много народу. Практически весь факультет. Все сидели, притихнув, с обеспокоенными лицами. Вероятно, кто-то из преподавателей сообщил о нападении, приказав прятаться здесь. — Эльва! — подскочила Астория, увидев её в дверях. Но Эльва, не останавливаясь, прошла мимо, с ходу бросая в Крэбба и Гойла два оглушающих заклятия. — Что ты… — Дамблдор убит, — громко и резко сказала она, погружая гостиную в совершенную тишину. — Пожиратели атаковали Хогвартс, и Северус Снейп убил его, сбежав потом вместе со всеми. Также сбежал и Драко Малфой, который, я полагаю, и провёл их в замок, в чём ему наверняка помогли Крэбб и Гойл. Пэнси зажала рот руками, и из её глаз ручьём покатились слёзы. — Ты знала об этом? — крикнула ей Эльва, подходя вплотную. — Ты знала, что он это сделает, Паркинсон?! Отвечай! Отвечай мне! Пэнси замотала головой, зарыдав в голос. — Прекратите эту истерику! — закричала, перебивая её, Дафна. — Давайте не будем забывать, на каком факультете мы учимся! — На моём выборе это не скажется, — гневно ответила ей на это Эльва. — У некоторых здесь просто нет никакого выбора, — тихо проговорила Астория. Её слова немного отрезвили Эльву. — В следующем году школу, вероятно, закроют, — бросила она через плечо и поднялась в спальню. * * * Это совсем не было похоже на похороны мамы. Яркое летнее солнце ослепляло Эльву, отражаясь от сотен белых стульев, выставленных рядами у озера. Если бы она не была так уверена, зачем именно они здесь собрались, то подумала бы, что это свадьба или чьё-то выступление на открытом воздухе — настолько праздничным и светлым казался окружающий мир. Кроме обитателей Хогвартса проститься с великим магом приехали многие волшебники со всех концов страны. Большинство из них Эльва не знала, не имея, к тому же, желания знакомиться с кем-то из них теперь. Она заняла свободное место в первых рядах, не пожелав садиться ни с гриффиндорцами, ни со слизеринцами, ни с Голдстейном. Одиночество казалось ей сейчас более верным спутником. Сама церемония была очень красива. Тело директора, укутанное в синий бархат, принёс Хагрид, аккуратно положив его на мраморный постамент. Русалки, показавшиеся из вод Чёрного озера, запели прекрасную песню, которую не смог бы повторить ни один музыкальный инструмент. Кто-то сказал прощальную речь, и постамент объяло белое волшебное пламя, после исчезновения которого все, ахнув, увидели на том месте большую мраморную гробницу. Очень многие плакали. Эльве же не удалось проронить ни слезинки. Она думала о том, что через час ей предстоит сесть в «Хогвартс-экспресс». Дальше этого момента её будущее казалось ей весьма расплывчатым. Молли звала её в Нору на лето, приговаривая, что получила от Дамблдора строгий наказ защитить её, Эльву, от Волдеморта. Но она не могла до конца определиться с этим. Дамблдора больше не было, и значит, никто, кроме неё самой, не продолжит то, что они начали. Она должна была найти способ отобрать у Волдеморта шанс провести обряды. Впрочем, у неё всегда оставался один запасной вариант, горько усмехнувшись, подумала Эльва — если она умрёт сама. Опека ей теперь не нужна, она совершеннолетняя волшебница, и, возможно, следовало подумать о собственном жилье и вообще о своей жизни. Куда она отправится дальше, что будет делать? Как будет осуществлять их с Дамблдором план? Она не знала даже, вернётся ли в Хогвартс в следующем году. За эти несколько дней после всего произошедшего она нашла в себе силы побывать в их маленьком кабинете в подземельях, чтобы забрать рукопись. Там всё было как прежде, напоминая о том, сколько раз они сидели здесь втроём или вдвоём, и как она верила убийце, и как готова была без раздумий поручить ему свою жизнь в случае чего. Почему она поверила ему? Было ли причиной тому уважение к мнению Дамблдора, или она и сама попалась на крючок? Ей ведь казалось, что она знает его. Ей казалось, что она чувствует всю ту тяжесть его нелёгкой ноши. Она видела раскаяние и скорбь в его глазах, перемешанные с презрением, когда он возвращался от Волдеморта. Видела ли она это в действительности или лишь придумала, желая видеть в нём героя? Не приписывайте мне качеств, которых у меня нет, — сказал он ей как-то. Следовало услышать его. Все начали вставать со стульчиков, потихоньку расходясь, и Эльва тоже пошла прочь, огибая озеро и направляясь к воротам. Её багаж дожидался неподалёку — она не хотела возвращаться в замок перед отъездом. Не хотелось ни с кем говорить. В одиночестве она дошла до станции, ожидая поезда, а когда он прибыл, нашла отдалённое купе. Возможно, Гермиона искала её, но Эльве требовалось время наедине с собой, чтобы подумать, как ей быть дальше.