Как в сказке о принцессе, спасенной принцем

Он не часто позволял себе просто смотреть. Тело на земле уже не дышало. Голубые глаза были широко распахнуты и невидяще смотрели в небо. Он бездумно улыбался. Время течет, снова и снова напоминая о себе. Его ничего не держало, но ему необходимо было отдохнуть. Он устал. Прошло слишком много дней, часов, секунд. Он устал… Тело не дышало. Голубые глаза были широко распахнуты. Он пожал плечами и молча ушел в тень. Артур ненавидел такие дела, слишком много неизвестных параметров, слишком много вопросов задаст чертов Персиваль, когда доберется до кабинета Артура. Это третий маньяк, дело которого ему подсунули в награду за раскрываемость. Пендрагон совершенно не радовался таким перспективам. Ему было двадцать семь, и он давно уже не питал иллюзий насчет работы в полиции. Тело парнишки нашли в подворотне, обычной, ничем не примечательной. И, если бы не внешность парня и характерные раны на груди, черта с два они слили бы дело Артуру. Голубые глаза, темные волосы, чуть выше Артура, никаких особенностей в анатомии, никаких татуировок, пирсинга. Н и ч е г о общего, кроме чертовой внешности, ран на груди и раны на шее. «Зацепок мало, убийца аккуратен и осторожен, хоть он не прячется», — думал Артур, просчитывая в уме варианты. – «Ни отпечатков пальцев, ни слюны, ни каких-то других физиологических следов, только ножевые ранения. Разрезы сделаны уверенно и твердо, он не боится, руки у него не трясутся. Что еще? Что-то мы упускаем». Он стоял в морге и разглядывал труп. — Что, вот и третий? Пендрагон пожал плечами, не оборачиваясь. Гавейн все равно был в курсе, они же напарники. Ответа на вопрос не требовалось. — Наш маньяк не дремлет. Почему брюнеты, а не блондины? Пристрастие? – Гавейн вообще был веселым парнем, не пропускал ни одной юбки и не позволял Артуру становиться слишком серьезным. Вызов был неожиданным, в пять утра. Артура подняли с постели фразой: — У нас новое убийство. И, как бы он не хотел доспать остаток ночи, ему пришлось быстро собираться и выдвигаться на место происшествия, огороженное желтой ленточкой и толпой полицейских. Парня обнаружила пара молодых людей, которые якобы прогуливались неподалеку, а потом решили срезать путь через дворы и в арке нашли труп. «Хорошее начало утра», — думал Артур, разглядывая место происшествия. Ничего необычного, никаких пентаграмм, никаких свечей, обычная арка, ведущая в обычный дворик. Первое убийство случилось пару месяцев назад, за ним было второе, ровно через месяц. До того в их районе было тихо, исключая внезапные ограбления и прочую ерунду по мелочи. В работе бывало всякое, и напарников убивали, да и самого Артура не раз и не два ранили. Жизнь приучила реагировать адекватно, и с этим невозможно было бороться. Пендрагон бесстрастно изучал улики и фотографии с ранами на теле парня. Почерк был тот же, что и месяц назад, и парнишка был похож на тех первых двух, что обнаружили на складе товаров и в Темзе. Чего хотел добиться убийца – непонятно, парней не пытали, не насиловали, не издевались. Все было предельно просто – один удар, и остальное, как украшение на груди, – порезами. Гавейн хмуро посмотрел на труп, Артур хмуро посмотрел на Гавейна. — У нас есть шансы? – темноволосый парень чуть поежился, всматриваясь в тело убитого. — Мы его сделаем, – Артур самоуверенно улыбнулся и заставил себя поверить в то, что сказал, у него все равно не было выхода. – Это наша работа. День прошел незаметно для Пендрагона. Одно совещание у начальства, долгий разговор с матерью, не менее долгий разговор с сестрой. Казалось, Моргана беспокоится за него даже больше Игрейн. Хотя, это полный бред, но ее дрожащий голос впивался в его растрепанные нервы: — Артур, вернись домой. Пендрагон передернул плечами и выбросил из головы лишнее. Сначала работа, все семейные трагедии потом. Вечерний сбор под командованием Персиваля был в самом разгаре, когда туда вломился Артур. Именно вломился, потому что входить спокойно он не умел. Широко распахнув дверь и лучезарно улыбаясь, чтобы увидеть легкое удивление на лице Гвен, за которой он пытается ухаживать, и поймать скептическую гримаску Моргаузы, Артур пробрался к своему месту. Персиваль даже не прервал своей речи, чтобы отчитать зарвавшегося детектива, но Пендрагон точно знал, что свое еще схлопочет на очередном тет-а-тете. — …я думаю, в игру стоит ввести аналитика. Того, кто заметит незаметное и проведет аналогии, которых мы не видим, – Персиваль, хмуро зыркнув на Артура, вещал дальше. — Чего это его так понесло по кочкам? Гавейн вымученно улыбался, разглядывая помощницу Персиваля. Моргауза была, как всегда, прекрасна и неприступна, и, говорили, она — та еще стерва, но когда это останавливало таких ловеласов как Гавейн. — Аналитик. Нам несказанно везет. Надеюсь, это будет какая-нибудь шикарная цыпочка, у которой… — Гавейн сам себя оборвал на полуслове. – О, черт! Артур, не задумываясь, проследил его взгляд и уткнулся глазами в Ланселота, который перевелся от них в прошлом году, когда их с Гавейном роман перешел на стадию «закончено». Ланс не улыбался и не смотрел в их сторону, он чуть-чуть изменился внешне, постригся короче, даже похудел, но взгляд был все такой же цепкий и ясный. Артур усмехнулся, предвкушая все те издевательства, что от него получит Гавейн в итоге. Гавейн неверяще уставился на парня, стоящего поодаль. Персиваль радостно улыбнулся и пожал ему руку. — Мы рады, что ты к нам вернулся. Ланс пожал руку в ответ. — Работа есть работа. Говорят, у вас серийник со спецификой. А это теперь по моей части, – парень тяжело вздохнул и ласково улыбнулся Гвен, которая улыбнулась ему в ответ. Артур нахмурился, видя эту картину, Гавейн закусил губу и начал мрачно изучать пол. Он никогда не жалел, но глубоко внутри что-то цепляло, что именно, парень и сам пока не знал. — Что скажешь? Психологический портрет? – Персиваль не любил лирические отступления в работе. — Есть с чем поработать, но про портрет рановато говорить, мне нужны все имеющиеся материалы этого дела, – Ланс мысленно затянул все недостающие винтики в своей голове и подключился к обсуждению. — Зачем он надрезает им шеи, когда они уже мертвы? – Персиваль нахмурился, глядя на Артура. Артур хмыкнул, пожимая плечами. — Мы так и не поняли этого момента, может, он что-то ищет? — Пендрагон ненавидел такие блиц-опросы на заданную тематику. — Что ищет? – Ланселот внимательно вгляделся в фотографии. — У них нет даже татуировок в этом месте. Может быть, дело не в том, что он что-то ищет, может, это культ? Или что-то близко к такому. Я как-то читал о чем-то подобном, нужно пересмотреть все еще раз. Персиваль довольно улыбнулся, наконец-то хоть какие-то идеи в этом странном деле. — Тогда завтра соберемся еще раз. Ты пока ознакомься с материалами, может, тебе есть с кем посоветоваться, нам пригодится любая зацепка. Обратиться к Мерлину с просьбой помочь Ланс додумался не сразу, поначалу он пытался сопоставить отдельные результаты сам, снова и снова натыкаясь на один и тот же вопрос. Зачем? Зачем ему этот чертов надрез на шее? В той информации, что успел нарыть Ланс, ни слова не было сказано про него. Да, обозначение солнца на груди он опознал, это был культ древних племен индейцев майя, правда, ему пришлось потрудиться, чтобы найти точное описание этого древнего действа. Удар в сердце — это отправная точка силы, раны на груди – путь, про последовательность нанесения ран там ничего не было сказано. И на шее ничего не отмечали, ничего подобного в описании обрядов не было. И этот росчерк убийцы ставил Ланса в тупик. «Зачем ему это, черт возьми?» – парень мучительно пытался решить для себя эту загадку, когда ему позвонил Мерлин. — Занят? — О, Мерлин, привет, все еще в больнице торчишь? Еще не сбежал? — И не мечтай. Ланс улыбнулся. — А что, в полиции тоже психов хватает. Они с Мерлином познакомились около года назад, когда Ланс проходил реабилитацию после того, как ему пришлось застрелить преступника при задержании. Мерлин тогда был еще практикантом, и Гаюс гонял его взашей, в основном, по теории. И все время ворчал, что из Мерлина не выйдет никакого психотерапевта, ибо он настоящий балбес во всем, что касается внимательности и концентрации. — Соберись, Мерлин, ты же это точно учил и знаешь. О чем тебе говорит, к примеру, вот эта фраза: «Я должен…» — Гаюс нахмурился, глядя на своего талантливого, но нерадивого ученика. — Эээээ… Что он должен? – Мерлин хлопнул своими длинными ресницами и виновато улыбнулся, глядя на Ланса в поисках поддержки. Ланс непроизвольно улыбнулся в ответ, просто потому, что не улыбнуться было невозможно. А Гаюс закатил глаза и, покачав головой, ответил: — Подумай еще раз, Мерлин. И так на протяжении всего сеанса. Примерно в это время они и сдружились. А когда Ланс подпоил несчастного будущего врача и выведал его безумно страшный секрет, они окончательно закрепили между собой статус хороших друзей. Мерлин оказался бисексуалом. Ланселот тогда долго ржал, вспоминая свой неудавшийся роман с Гавейном. — Мерлин, ты не бисексуал, ты идиот. — Как насчет того, что бы встретится и обсудить одного из них, кстати? Мерлин ненадолго замолк. — Ну, давай. Но ты же знаешь, я еще только учусь. — Тут многого не надо, главное, понять принципы и причину. А с этим у тебя никогда не было проблем. — О дааааа, если послушать Гаюса, у меня вообще нет проблем, я просто ничего не знаю. Ланс хихикнул в трубку, вспоминая все те разы, когда Мерлин опаздывал, проливал кофе на карточки больных, невинно хлопал глазами, пропуская мимо ушей все гаюсовские сентенции. — Если что, спросишь у него самого, в чем там дело. — И Гаюс меня прибьет и не подпишет интернатуру, — голос Мерлина звучал ворчливо и устало. — Как обычно, в баре. Я даже куплю тебе пиво. — Хорошо, хорошо….Нет-нет-нет-нет, Гаюс, это совсем не то…. До встречи, Ланс, мне пора бежать. Ланселот все еще улыбался, держа в руках трубку телефона. Эмрис совсем не менялся со временем. Он замер, вглядываясь в вечернее небо над Лондоном. Луна убывающая. Он мягко улыбнулся. Пройдет еще немного бесконечного времени, и он снова выйдет искать. А пока он улыбался, разглядывая прохожих. Наверное, он был красив. Не наверное, точно красив. Девушки часто оборачивались ему вслед. Мечтательно улыбались и перешептывались. А он, глядя в зеркало, очень хотел разбить себя или хотя бы свое отражение. Потому что устать можно и от себя в том числе. Мерлин пришел в бар на полчаса раньше, вырвав у Гаюса кусочек отдыха. Он немного нервно огляделся и покрутил в руках бокал с темным пивом. Вообще, он жил в Лондоне не так давно. Приехал учиться, а потом начал проходить здесь же интернатуру, хотя мог бы вернуться в Эалдор и закончить обучение там. Мерлин хотел помогать людям, вытаскивать их из проблем. Ему хотелось работать с детьми, но Гаюс считал, что лучше всего у Мерлина получится работать с подростками, и об этом они частенько спорили и препирались. Эмрис легко находил подход к людям, невинно улыбаясь, он быстро располагал их к себе, и к нему тянулись пациенты. Гаюс только диву давался, когда видел, как замкнутый подросток выдавал Мерлину всю свою подноготную и слушал, что тот ему советует. Иногда Гаюс этим пользовался, из-за чего Эмрис злился потом несколько дней и хлопал дверьми при разговорах. Ланс предсказуемо опоздал, что было не удивительно, самый час пик на дорогах, а полицейский ездил на машине, в отличие от Эмриса, предпочитавшего ходить пешком. — На дорогах просто кошмар, — Ланселот сел за столик и попытался отдышаться. – Через центр совсем не прорваться, пришлось выкручиваться по объездным дорогам. — Переходи на пешие прогулки, поправишь здоровье заодно. — Так я начну походить на тебя, и всюду опаздывать. – Ланс хмыкнул и вытащил папку с информацией о деле. – Мне разрешили привлечь постороннего, но не разрешали давать интервью, так что с тебя неразглашение тайны следствия. Мерлин улыбнулся и раскрыл папку. Улыбка медленно сползла с его лица, и он сосредоточенно начал читать заключение экспертов. — Это какая-то ерунда. Ланс чуть не подавился своим пивом. — О чем ты? — Это же я! – Эмрис ткнул пальцем в фотографию одного из парней. – Ну, мог бы быть я. Ласелот нахмурился и пригляделся внимательнее. — Чертовщина какая-то, — полицейский покачал головой. – Я пытался понять, почему именно такой типаж, но так и не нашел связей. Может быть, предпочтения? И эти надрезы тоже странные. Тот, кто их делал, совершенно не опасался за себя, все спокойно и четко, но это, черт возьми, все равно странно. Эмрис прикусил губу. — Знаешь, я думаю, нужно показать это Гаюсу. Все-таки, это он у нас психотерапевт с огромным багажом знаний, а у меня, как он говорит, телега знаний еще пуста. Ланс рассмеялся. — Ничего, под его чутким руководством ты ее наполнишь до отказа. — О даааааа, и буду таким же, как и он. — Зато с его прической удобно прятать твои уши. — Уши — это святое, по ним меня будут узнавать…когда-нибудь, – Мерлин широко улыбнулся. Еще пару часов они провели в баре, болтая ни о чем и обо всем сразу, как пара старых друзей, у которых было о чем вспомнить. Ланс не пожалел о своем решении обратиться за помощью к профессионалам, пусть Мерлин еще не стал спецом, но потенциал уже был виден. Артур просидел в своем кабинете до последнего, пытаясь сопоставлять. Решение о привлечении аналитика – это довольно большой шаг вперед, но на него нельзя было сильно рассчитывать. Артур привык брать ответственность на себя, рассчитывать свои силы и корректировать силы окружающих. Работу Ланса он проверит завтра, интересно, до чего додумается новый сотрудник. Гавейн давно уже покинул полицейский участок, отменив вечернюю гулянку. Он тоже умел быть собранным, когда это становилось необходимым. Первый труп они списали на простое убийство, не подозревая никакой закономерности. Второй труп показал им, насколько ошибочна была выбранная стратегия. Третий труп стал ударом ниже пояса. Дело затянулось, сверху начали давить. Газетчики тоже не заставят себя долго ждать. Пендрагон поморщился и потер виски, впереди был еще непочатый край работы. К сожалению, отчеты сами не пишутся, а дела сами не раскрываются. А как было бы удобно, если бы некоторые из них решались сами собой. Уже поздно вечером Артур решил обратиться за помощью к знакомому психоаналитику. Гаюс был старым другом отца Артура, посмотреть материалы дела и дать пару подсказок он точно сможет. А там недалеко и до зацепок. Хоть что-нибудь, чтобы остановить этот поток трупов. Утро застало Пендрагона в постели. Его небольшая квартира, на которую он заработал сам, была захламлена, на всех горизонтальных поверхностях валялись фотографии, заметки, распечатки, сводки и статистика преступлений. За кружкой кофе он все-таки набрал номер Гаюса, уверенный в том, что тот уже не спит. Зная привычку старика вставать ни свет ни заря и начинать гонять своих подопечных, Артур улыбнулся, слушая гудки в трубке телефона. — Артур? Какими судьбами? Нет, это не причина… Это я не тебе. Пендрагон улыбнулся шире. — Да, я понял. Помощь нужна. — Минутку. В трубке послышались шорохи, переругивания, громкий треск. Артур поморщился. — Да-да, подъезжай в клинику, по телефону консультаций не даю, ты же знаешь. Нет, Фрейя, это тоже не оттуда. Где его черти носят? Где-где? Какая Килгара? Артур, я тебя жду. Звонок оборвался, Артур не спеша допил кофе, разглядывая странные раны на груди у погибших парней. Аккуратно сложил все это в папку и, закрыв квартиру, отправился за консультацией. Вообще, на полицию тоже работали неплохие спецы, другое дело, что иногда их кругозор был сильно ограничен работой. Тот же Валиант вполне мог бы помочь, но ничего дельного, скорее всего, он так и не смог бы сказать. Артур не слишком верил в психологию, эзотерику и прочий бред, считая себя современным человеком, он больше полагался на достижения науки, свой пистолет и свою физическую подготовку. Не зря же он часами пропадал на тренировках, отрабатывая серии ударов, защитные блоки и прочее. В больнице как всегда было шумно, по коридору носились медсестры, где-то шли разговоры на повышенных тонах, то и дело хлопали двери кабинетов. Ничего удивительного, здесь всегда был свой режим, врачи начинают обход, пациентам пора принимать лекарства, все шло своим чередом. Артур медленно продвигался в нужном направлении, и уже у самого кабинета в него врезался кто-то из врачей и, быстро извинившись, протиснулся перед полицейским. Артур не успел даже возмутиться такому нахальству. — Мерлин! Я начну вычитать из зарплаты твои опоздания, – голос у Гаюса был не столько раздраженным, сколько уставшим. Арутр, входя в кабинет, мимолетно удивился. — Мерлин? – полицейский застыл в дверях, разглядывая открывшееся представление. Гаюс стоял возле своего стола с какими-то бумагами в руках, чуть впереди Артура застыл незадачливый врач, что чуть не сшиб его у дверей. — Артур, ты оперативно, проходи. Мерлин, обход начался десять минут назад, настоятельно рекомендую тебе помочь Лиону с его обходом, а потом мы продолжим. Парень передернул плечами, фыркнул и, развернувшись, снова чуть не налетел на Артура. — Его что, правда, зовут Мерлин? – удивленно заметил Артур, разглядывая ушастое недоразумение. Где-то под сердцем пробежал холодок, когда он внимательно рассмотрел парня. Высокий, темноволосый, с голубыми глазами, очень напоминающий жертв обоих убийств, из-за которых Артур собственно здесь и оказался. Парень, не задерживаясь, обошел застывшего столбом полицейского и, хлопнув дверью на прощание, куда-то унесся. — Так что за дело? – Гаюс неторопливо устроился в своем кресле и сложил руки на столе, ожидая ответных действий. Артур молча протянул ему папку и сел на кушетку. Сидеть было неудобно, но и занимать кресло напротив психотерапевта Пендрагон не жаждал. Уж слишком давно он знал старика, тот и по позе мог определить, что тревожит пациента, потому под испытывающий взгляд попадать не хотелось. — Хм, любопытно, мой нерадивый интерн сегодня притащил то же самое и тоже отдал мне. Уж не собирается ли он работать в полиции… — Материалы дела распространению не подлежат, – Артур напрягся. — Скорее всего, Ланселот. Мерлин вчера унесся к нему на встречу. Все жду, когда мальчики уже начнут встречаться, надоели мне их шушукания по телефону. Артур хмыкнул, зная не понаслышке, какая у Гаюса неисчерпаемая энергия, и как он любил заниматься сводничеством. Когда-то и ему пришлось выслушать лекцию о бисексуальности человечества, рамках и ограничениях социума, и так далее. А у него всего-то и появился лучший друг Ценред, но то было дело давно минувшее, и дальше поцелуев ребята не зашли, как-то это показалось неправильным в тот момент. — Ты уже видел фото жертв? — Да. Удивительное совпадение. Пендрагон хмыкнул, чуть переместившись. Не любил он эти чертовы кушетки. — А с делом уже ознакомился? Гаюс покачал головой в ответ, открывая папку и погружаясь в чтение. Артур прикрыл глаза, настраиваясь на тихие минуты ожидания. Мерлин пронесся по коридору как вихрь, по дороге чуть не сбив одну из медсестер. Лиона он нашел в палате Нимуэ. Очень странная женщина, она всегда говорила загадками и чем-то неуловимо напоминала Мерлину старые сказки о волшебных озерах. Он ее немного побаивался, а вот она каждый раз радовалась его приходу. И теперь, стоило ему открыть дверь, как она, широко улыбаясь, привстала с постели. Лечилась она у них из-за ее странных снов, Гаюс считал, что это шизофрения, все эти голоса, пророчества и ее странная манера говорить, перебивая саму себя. Лион как раз заканчивал расспросы о ее самочувствии, но, видимо, успехов особых не было, потому что он хмурился. Женщина до сих пор рассказывала небылицы про рыцарей и жестокого короля, и ей давали седативное, чтобы она не начинала буйствовать. Мерлин поежился, глядя на нее. Нимуэ была красивая, высокая и казалась бы хрупкой, если бы не ее глаза, а она смотрела на него, не отрываясь, и из глаз не уходил холод. — Мерлин, как я рада, что ты здесь. Он уже так близко. Все закручивается, и круг смыкается. — Нимуэ, вы принимаете лекарства? – Лион ставил галочки в своем обходном листе. — Ах, рыцари, как и прежде, немного не от мира сего, правда? – она потянулась к лицу врача, но, не коснувшись его, опустила руку. — Так принимаете? – Лион был настойчив и ждал ответа на свой вопрос. — Он так близок к завершению, – она посмотрела на Мерлина, и тот поморщился, мурашки пробежали по спине. — Я пропишу вам новые лекарства, но вам стоит их принимать по расписанию, – Лион вышел из ее палаты, хмурясь. Мерлин выскочил следом. — Гаюсу стоит самому обследовать ее, по-моему, мы ей не слишком помогаем. Он кивнул и пошел следом за врачом. Мерлину нравилась работа в клинике. Он совершенствовался, учился видеть проблемы других людей, помогал им. Составлял отчеты для Гаюса, писал рекомендации, иногда присутствовал на групповых терапиях. На следующий год и он будет их проводить. Собирать людей группами, говорить с ними, спрашивать, подсказывать и направлять. Эти мысли захватили его, и он мечтательно улыбнулся. И снова чуть не врезался в медсестру. Лион улыбнулся и потянул его за собой в столовую. — Осторожнее уже, Мерлин! Парень хмыкнул, передернул плечами и поплелся следом, снова задумавшись о своем. Он полночи провел, изучая материалы дела. И никаких связей не нашел. У всех этих парней из схожего были только внешность да возраст, а вот в остальном — совершенно разная жизнь. Один — программист, планирующий жениться, второй — аспирант исторического факультета, третий — вообще наркоман без каких-либо планов на жизнь. Разные университеты, разные интересы, никаких общих знакомых. По какому принципу их отбирал убийца, было совершенно непонятно, но Мерлин все равно почти до утра сопоставлял данные, рисуя разные схемы и прикидывая примерную психоматрицу для портрета убийцы. Он не любил с ней встречаться, она казалась ему незаконченным шедевром. В этом времени у нее не было магии. Хотя, и у него ее не было, но себя он не видел со стороны так, как видел ее. Красивая. Он определял ее как красивую, хотя больше любил не ее внешность. Она была сильна, даже без своих сил. Она давала ему информацию. Искала, так же как и он, искала освобождения. Они оба не ждали, что все сложится легко, они тратили свое время на решения одних и тех же проблем, но если она, умирая, забывала, то он, умирая, лишь изредка выпадал из этого вечного поиска. Они встречались вечерами. Никогда не прикасаясь друг к другу. Лишь улыбаясь. Он знал, что она никогда не будет на его стороне. Но, пока они были по одну сторону баррикад, она помогала ему. Свобода. Вот что для него символизировало небо. Оставалось совсем чуть-чуть до нового витка и перехода. Он пристально рассматривал ее. — На этот раз точно он? — Не уверена, их много, он умел прятаться. Он усмехнулся, забирая из ее рук листок. — Он прятал не себя. Она улыбнулась, а он наблюдал за тем, как на ее губах расползается злая усмешка. — Того, кого он прятал, я нашла первым. Он посмотрел в ответ, чуть склонив голову. — Мы все равно будем готовы. Гаюс оторвался от бумаг, нахмурился, разглядывая Артура. — Ты выглядишь усталым. Так не далеко и до срыва Артур. Тот лишь пожал плечами. — Работа. — Твой отец был против с самого начала. Пендрагон закатил глаза. — Не начинай. — По делу вот что скажу. Во-первых, это мужчина, характер ран, и, в целом, ни один из парней сильно хрупким не выглядит. Они не сопротивлялись, в их крови находили алкоголь, наркотики, или что-то такое? — Нет. Совершенно чистые. — Я так и думал. Как их можно было обездвижить, не применяя химию? Пендрагон настороженно посмотрел на психотерапевта, перебирая в уме возможные варианты. — Их не избивали, нет никаких синяков. — Хорошо, задам вопрос по-другому. Как можно избить, не оставив синяков? Артур вздрогнул. Восточные единоборства практиковали «смертельные касания». Зная особые точки на теле человека, мастер мог погрузить его в сон, как в обычный, так и в смертельный. — Есть специальный стиль… — Мыслишь правильно, Артур. Раны говорят о том, что человек не боится убивать. Но эти мелочи ты и сам выцепил. Зато я могу сказать, зачем рана на шее. Полицейский всмотрелся в лицо врача. — Зачем? — Что бы отрубить голову. Но, думаю, это не та жертва, потому там только надрез. — Зачем кому-то в наше время отрубать голову? — Раньше, в одном из племен на Амазонке практиковалось поедание сердец врагов, чтобы стать сильнее. Точную причину сказать трудно. Я не сталкивался с таким на своей практике. Думаю, дело тут не в характеристиках ранений, а в самих парнях. Вы их проверили? Ничего подозрительно? Может, какой-то культ? Уж очень характерные надрезы. Да и на шее ставили метки только палачи, и то в веке шестом. Странный парень этот ваш убийца. Старообрядец? Артур вздохнул и задумчиво прошелся по кабинету врача. В голове у него уже сложился план дальнейшей работы. Теорию с культом стоит проверить лично и загрузить аналитика не помешает. И дать ему Гавейна для связи, тем самым убив двух зайцев: иметь постоянную связь, сразу узнавать последние новости и заодно крупно насолить Гавейну, который сам был не прочь поиздеваться над Артуром, только пока не знал как. — Мы проверим. Ничего конкретного ты сказать не можешь? — Пока нет. Никаких четких данных. — Если что-то будет, я с тобой свяжусь. Уже на выходе Артур вспомнил, что так и не познакомился с этим Мерлином, который вполне себе подходил на роль следующей жертвы этого оккультиста. Но времени на это у него уже не было, рабочий день в полиции начинался рано и, почему-то, в последние дни всегда с рапорта начальству. Так что, не теряя ни минуты, Пендрагон отправился на работу, попутно обдумывая идею проверки сект. Некоторые из них, не скрываясь, пропагандировали убийства и насилие. В полиции, как всегда с утра, была очередь к кофейному автомату, сонные помятые лица полицейских вокруг, веселый Гавейн и хмурый Персиваль. Артур закатил глаза, глядя на попытки своего друга флиртовать с Моргаузой, вот уж точно – бесполезное времяпрепровождение не иначе. Гавейн заметил Артура не сразу, но довольно скоро. — Утро добрым не бывает? Пендрагон только еще больше помрачнел и снова включился в работу, не отвлекаясь на шуточки друга. — Что-то дельное узнал? – Гавейн не собирался сдаваться так просто и жаждал поделиться хорошим настроением с другом, несмотря ни на что. Хотя, уж Гавейн-то знал, какой невыносимой скотиной бывал по утрам Артур. Особенно, если дело было сложное, на раз-два не решалось и требовало большего внимания и усилий, чем обычно. Артур был хорошим полицейским, в меру тактичным, в меру крутым. Полномочия превышал только на дороге, и то иногда, пистолетом не размахивал, да и в драках участвовал редко и только вынужденно. Артур вообще предпочитал проводить большую часть своего времени на тренировках, где ему уже доверяли тренировать новичков, из-за чего те стонали, выли и требовали справедливого возмездия. Или же он торчал дома, отзваниваясь матери или сестре, с отцом у них сложные вышли отношения, и они предпочитали пересекаться друг с другом только на семейных торжествах. Утер любил сына, это было заметно и невооруженным глазом, но давить на себя Артур не позволял, потому они чаще всего старались не вмешиваться в дела друг друга, хотя, Утер и оставлял за собой право прервать деятельность сына в полиции в любой момент. Артур был таким же упрямым, как и отец, и так просто сдавать свои позиции не собирался. С Гаюсом же у Пендрагона младшего сложились вполне дружеские отношения. Гаюс, являясь весьма неплохим психоаналитиком с кучей наград, прекрасно знал предел терпения Артура, потому никогда не настаивал и не спорил с ним, свято веря в то, что, поупрямившись, Артур все равно разберется, где был не прав. Такая тактика себя вполне оправдывала, если учесть, что до сих пор с особо сложными делами Артур обращался именно к нему. Сидя за компьютером, Артур просматривал информацию о сектантах. Оказывается, было еще как минимум три убийства такого же плана, только там было одно расхождение, что в целом не давало никаких результатов, блондин и два брюнета. Артур, пролистав еще пару страниц, закрыл программу и все-таки обратил внимание на Гавейна, который и не собирался покидать кабинет друга, выжидая, когда тот закончит работать. — Знаешь, по-моему, эти убийства длятся настолько давно, что нам и не снилось, – Артур потер виски, все же стоило выпить кофе в начале бурного рабочего дня. — Да? Ну, думаю, Моргауза должна была об этом доложить Персивалю. То–то у него дым из ушей валит, как из закипающего чайника пар. — Думаешь, она уже доложила? Гавейн пожал плечами, разглядывая фотографию на стене кабинета. Артур не любил украшать помещения, тем более рабочие, но эту фотографию каких-то старинных развалин он почему-то повесил на стену. Она странным образом успокаивала его, когда приходилось совсем тяжко. Такие моменты хоть и были редкостью, но, все же, случались. Старинные камни, поросшие мхом, и бескрайний горизонт за ними – от картины веяло спокойствием и незыблемостью, а этого в жизни иногда очень недоставало. Пендрагон больше любил изображения морей или океанов, необузданность стихии вызывала у него приступ безосновательной тоски и, в то же время, вселяла уверенность в своих силах. Тем более удивительным казалось, что он повесил эту фотографию у себя в кабинете, камни – это далеко не море, а бескрайнее небо — не океан. Но что было, то было. Гавейн пару минут обдумывал слова друга. — Я думаю, не стоит все валить в одну кучу, Артур, давай начнем с нашего дела. Что там есть? Артур развалился в кресле, собираясь прочитать Гавейну лекцию о том, кто, почему и как у них в паре командует и является мозговым центром. А кто является рядовым исполнителем монаршьей воли и не имеет права голоса. Гавейн в предвкушении хорошего спора усмехнулся и тоже устроился поудобнее. Предстояло обсудить стратегию, а стратегию любили оба. Мерлин нахмурился, в очередной раз выслушав от Гаюса все, что тот о нем думал. — В старые добрые времена Мерлин тебя бы поставили в колодки за такую безалаберность. Лион рассмеялся и, потрепав паренька по макушке, вышел из кабинета. Его смена закончилась уже через два часа, и стоило подготовить рекомендации для Нимуэ. Гаюсу нужно будет время, чтобы все перепроверить. Эмрис безрадостно улыбнулся, снова попав в рабство к главврачу. Гаюс любил свою работу, а еще обожал несмешные, по мнению его учеников, шутки. И так же обожал мучить своих интернов. Иногда эти самые интерны во главе с Фрейей и Мерлином, сидя по дальним закоулкам больницы, мечтали о свержении власти, о свободе, о великих делах во имя человечества. Другими словами, как говорил Гаюс, молодежь думала, как бы им ничего не делать и сделать много. Фрейя — талантливая девочка, очень хорошо училась и тонко разбиралась в семейных проблемах. И если тот же Мерлин терялся в тонкостях межличностных отношений, то Фрейя, наоборот, схватывала все на лету. С другой стороны, Мерлину не было равных в работе с людьми с трудным детством, такими, к примеру, как Пендрагон, который все больше и больше замыкался в работе. Гаюс уже начинал подумывать о терапии, что бы помочь парню выплыть из этого замкнутого круга. Другое дело, что Артур вряд ли пошел бы на это добровольно, проблем для себя в сложившейся ситуации парень просто не видел. Пока Мерлин угрюмо косился на гору бумаг, которую, с легкой руки Гаюса, ему теперь нужно было разобрать, Гаюс размышлял о том, что в жизни случается всякое, и он вполне мог помочь обоим мальчикам. Мерлину, с его тягой спасти все живое, явно не хватало твердой руки и холодного гласа разума. А Артуру, с его стремлением ко всякого рода авантюрам и твердому убеждению, что со всеми проблемами он может справиться сам, вот Артуру точно не хватало человека, который бы о нем позаботился. Гаюс, довольный собой, улыбнулся, сидя в кресле. Хотя оставался еще вариант с Ланселотом, но Мерлин никак не комментировал свои отношения с ним, а вытянуть из него подробности Гаюс еще не успел. — Мерлин! Что с тобой на этот раз? Какая милая зверушка попала в немилость общества? С чего ты так тяжко вздыхаешь? Эмрис, даже зная о ехидстве своего учителя, все равно каждый раз попадался на все его уловки. — Не зверушка! Просто думаю над этим делом, – парень ткнул пальцем в сторону папки, лежавшей на краю стола Гаюса. – Интересно все же, по какому принципу выбираются жертвы? Как они их находят? — Мерлин, я сказал тебе заниматься бумагами, а не пытаться думать, — Гаюс хмыкнул и закрыл карточку одного из больных. — Но ведь это не совпадение. Парни похожи, их почти можно принять за близнецов. Как в большом городе вроде Лондона можно найти двух одинаковых людей? — Ты умеешь задавать правильные вопросы, но займись все же бумагами и не смей никуда сбегать, пока я не вернусь. Врач вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. Гаюс был уверен, что его нерадивый подчиненный никуда не денется и будет копаться в бумажках. Все же не зря он придумал это наказание. И архив разгребается, и интерны при деле, а главное, тишина и спокойствие гарантированы, правда временно. Мерлин еще раз тяжко вздохнул и протянул руку к первой папке. Вот что что, а разгребать карточки больных тридцатилетней давности ему совершенно не хотелось. Он вырос в маленьком городке, где библиотека была полна как раз древней и старой литературы, а фонды ее не обновлялись, кажется, никогда. Мерлин рос спокойным ребенком. Так же, как все, играл в игры, просил у матери игрушки, на которых у нее, как правило, не было денег, заразительно смеялся, играя с ребятней, но всегда оставался себе на уме. Он смотрел на мир не по-детски серьезно и умел улыбаться совсем по-взрослому. Мерлину нравились книги, и он, бывало, днями не вылазил из этой доисторической библиотеки, и никакой Уилл и прочие друзья не могли его оттуда достать. Примерно в те времена он и познакомился с психологией, случайно прочитав вводный курс в какой-то из книг. Но тогда она его не заинтересовала, как таковая. Он взахлеб читал сказки народов мира, стихи разных поэтов, полюбил Шекспира, хотя и не понимал его истории до конца, влюбился в приключения пиратов и долгое время пересказывал матери эти книги наизусть. Мерлин рос любознательным ребенком, которому было интересно все. Только к окончанию школы, когда мать напрямую спросила, куда он собирается поступать дальше, Эмрис задумался, что же его увлекает. И растерялся. Какого-то одного направления он выбрать так и не мог. Тут на помощь пришел Уилл, который, страстно желая спортивной карьеры, собирался ехать поступать в один из лондонских университетов. Мерлин, подумав, решил рискнуть вместе с другом. Правда, спортом он не увлекался, но, вспомнив свой еще детский порыв знать о людях все, он решился поступить на факультет психологии. И пока что об этом решении он не жалел. Ему нравилось помогать людям, нравилось разговаривать с ними в уверенной, мягкой манере. Ему и Гаюс нравился, он был строгим, но достаточно справедливым учителем, за что его не любили все лентяи без исключения, и обожали все те, кто пошел учиться не ради корочек, а ради знаний. Сначала учеба в университете казалась Мерлину кошмаром, объемы информации были такими, что он всерьез подумывал отступить, но природное упрямство взяло верх. Мерлин с головой окунулся в мир книг. Выныривал он оттуда только, когда Уилл тащил его в очередной бар, чтобы познакомится с девчонками. Примерно тогда Мерлин и разобрался со своей ориентацией, не то чтобы это далось легко, просто к тому моменту азы психологии уже были вдолблены в его голову, и к своим странностям Мерлин отнесся стоически. Свой первый опыт, неловкий, нервный и немного странный Эмрис помнил хорошо, но старался не задумываться об этом. Расстались они тоже странно, учеба подошла к концу, и Мерлин пошел в интернатуру, попытки удержать и как-то восстановить ускользающие отношения ничего не дали. И вскоре Эмрис перестал о них вспоминать, остался только легкий привкус грусти и чуть-чуть тоски, где-то на самом дне. Одиночества он не испытывал, рядом всегда были друзья и кот, которого он подобрал на улице и в шутку назвал Килгарой. Все бы ничего, но кот действительно оказался сказочным драконом. В том смысле, что характер у кота явно был драконистый, и гонял он Мерлина нещадно, особенно если тот забывал его покормить, и занимал любимое кресло. Друзья только смеялись и открещивались от нытья несчастного парня, который иногда звонил той же Фрейе и выл в трубку, что чертов кот его достал. Фрейя всегда выслушивала его, но забирать животное к себе наотрез отказывалась, что, впрочем, не мешало ей смеяться над Мерлином большую часть следующей смены. Он терпеливо ждал, когда она подойдет ближе. Он медленно и почти беззвучно вдохнул, пытаясь по запаху определить, что с ней. Она помрачнела и, не глядя, опустилась рядом, как будто они были близки, хотя, он знал, что не стоит подставлять ей спину. Она хмурилась и кусала губы. Ее время тоже было ограничено. Он улыбнулся, безмятежно и почти счастливо. У него впереди была вечность на все эти убийства, а у нее впереди — вечность на то, чтобы вспомнить все. И только одна жизнь, чтобы воплотить задуманное. Он не знал об этом, а она не собиралась говорить с ним о своих тайнах. Он зажмурился и подставил свое лицо солнцу. — Время идет. — Мы найдем его. — Остается три месяца дорогая, потом год подойдет к концу и время закончится. — Я знаю. — Ищи. Он улыбнулся. Она действительно иногда считала его сумасшедшим. За прошедшие века ему стоило бы сойти с ума. На самом деле стоило, но он не смог. Веками, прожитым опытом, медленно, он учился жить без ошибок и учился ошибаться так, чтобы было на чем учиться в дальнейшем. Может она была права, и он давно сошел с ума. Но ему все еще нравилась мысль о полном покое. Она медленно уходила на своих каблуках, чуть покачивая бедрами. Он смотрел ей в след. Раньше она казалась ему сильнее. Артур потратил две недели на попытки вычислить убийцу, гоняя Гавейна по всем притонам Лондона, снова и снова перечитывая чертовы бумажки, но так и не смог зацепиться за что-то. Хваленый аналитик тоже оказался слабым помощником. Даже кружка кофе с утра уже не спасала. Ланс день ото дня становился все бледнее, литры кофе не помогали ему проснуться, а по ночам ему мерещились какие-то странные знаки на потолке. Ланс, вздрагивая, просыпался, но уснуть обратно у него уже не выходило. Он снова и снова пытался найти ту цепочку, которая ведет к убийце. Они нашли связь между жертвами, но никак не могли понять, как эту связь находит убийца. Гавейн, злой и уставший, с неизменным кофе, который за последнее время ему уже порядком поднадоел, сидел и пялился то на Артура, то на Ланса. Он только что выполз из настоящего клоповника и в ближайшее время был способен только огрызаться на коллег, его поход все равно не увенчался успехом, там никто ничего не слышал. Артур потянулся и встал из-за стола. — Все, с меня хватит. Ланс вздрогнул, отрываясь от очередного отчета, Гавейн улыбнулся. — Что, предстоит нескучный вечер? — Да. Ланс, тащи Мерлина в бар, будем уговаривать. Артуру очень не нравилась эта идея, но других вариантов не было. Он знал, что ловля на живца опасна, и это не по правилам, и Персиваль скорее даст по шее, чем одобрит такое. Но Артуру казалось, что весь этот риск стоит того, что бы поймать этого убийцу и засадить за решетку надолго. За прошедшие две недели Артур успел неплохо узнать Мерлина, пусть они и общались только по телефону и изредка виделись друг с другом в больнице или в баре, если у них было на это время. Оказывается, интернатура была довольно тяжким бременем, а работа Артура оставляла только два процента свободного времени, остальные девяносто восемь приходились на отчеты, допросы, снова отчеты, совещания, планерки, разборы полетов и, в перерывах, время на сон. Впервые встретив в баре Ланса с Мерлином, Артур с Гавейном даже не удивились. — Молодежь совсем обнаглела, а? Артур хмыкнул и, усевшись рядом с Лансом, изучающее уставился на Мерлина. Тот с интересом посмотрел на него в ответ. Примерно отсюда и взяло свое начало их знакомство. Ланс, смеясь, пересказывал весь вечер свои походы к Гаюсу и его терапию. Мерлин хихикал и вставлял свои комментарии. И Артур, впервые за два месяца, расслабился, отпустив от себя эту постоянную мысль об убийствах и разрешив себе минутку отдыха. Они сидели в баре часа четыре, не меньше. Под конец, уже вызвав такси, он все же спросил у Мерлина, не нашел ли Гаюс чего-то нового по их делу, на что Мерлин, невинно хлопнув глазами, выдал: — А черт его знает, он так меня загонял, что я периодически не могу вспомнить, какой сегодня день и месяц… И даже год, – он стоял, чуть пошатываясь, вцепившись в двери бара, и улыбался, такой солнечной яркой улыбкой, а Артуру вдруг пришла в голову мысль, что, наверное, погибшие парни так улыбаться не умели, просто не могли уметь. Иначе этот мир потерял слишком много хорошего и светлого, а, может быть, и нечто большее. Идею о том, что у убийцы есть сообщник, Мерлин подал ему на следующее утро, разбудив звонком по телефону. В трубке были слышны кряхтение и чье-то рассерженное шипение, и Пендрагон даже не начал материться на парня, хоть тот и поднял его с постели за три часа до работы. Идея сама по себе была не плохая, они предполагали подобное, но почему-то этот вариант не прорабатывали. Но при таком раскладе все сходилось как нельзя лучше, кто-то просто наводил на ребят этого психа, и он делал всю грязную работу. Другое дело, что непонятно, кому это было надо. Но с этим уже можно было работать дальше. И Артур, обозвав Мерлина балбесом, когда тот, споткнувшись, стенал в трубку о несправедливости мира и том, что Гаюс несправедлив вдвойне, сбросил звонок, так и не попрощавшись. Мерлин удивленно покосился на телефон, когда из него раздались длинные гудки. Но тут же припомнил, что Артур и доброго утра ему не пожелал, и с приветствиями у него проблема. «И вообще он — заносчивая сволочь», — решил парень и попытался собраться в больницу за максимально короткие сроки. Ланс, как мог, избегал встреч с Гавейном, но их траектории в отделе неизбежно пересекались. То у кофеварки, то в кабинете Артура, то на совещаниях и планерках. Очень трудно было избегать того, с кем ты работаешь над одним делом в одном отделе. Переживать по поводу неудавшегося романа Ланс не стал, потому что изначально слабо верил в чудодейственную силу любви или влюбленности, точно определить, что за химия была между ними, он так и не смог. Но от всех этих недомолвок становилось только хуже, и Ланс просто устал сам от себя и от одиночества. У него случались отношения, он же не был монахом, просто его эмоции оставались где-то за пределами этих отношений. Мерлин был первым, кто вызвал у него какой-то отклик, душевное тепло, желание быть нежным, желание заботиться. Мерлин умел улыбаться так, что все передряги, казалось, оставались позади, и это помогало держаться на плаву, очень долгое время помогало. Они сдружились, стали встречаться где-то за пределами больничных стен, без Гаюса, без вопросов. Просто двое, кому хорошо вместе. Ланс часто думал о том, что стоило просто влюбиться, позволить себе стать серьезным и попытаться продлить эти отношения до бесконечности. Он хотел кого-то идеального и, глядя на Гавейна, знал, что это — не тот идеал. Иногда он задумывался, почему купился на обаяние этого стервеца, почему ему так нужно было именно с ним встречаться. Ланс передергивал плечами, находя из раза в раз один и тот же ответ. Это была странная любовь. Гавейн чаще всего не задумывался о том, что начинается, когда что-то заканчивается. Некоторых своих партнеров или партнерш он не помнил даже в лицо, не то, что по именам. Никто не западал ему так глубоко в душу, чтобы он попытался остановиться. Часто он просто не принимал за правду чью-то любовь, ему казалось, что это лишь красивая ложь. Так было и с Лансом, но с Лансом было страшно от того, что это могло стать правдой. Той самой правдой, от которой он уходил очень долго. Если бы Мерлин знал его историю, он бы сказал, что это все из детства. Все оттуда, где родители не сошлись, где не было теплой семьи, где ребенок либо был сильным, либо не был. Он бы сказал именно так, а еще, наверное, пожалел. Гавейн часто за последнее время задумывался о том, каково это, когда тебя любят, но ответа так и не находил. А Мерлин не знал его истории, поэтому не мог ничего посоветовать. Но вот взгляды Ланса в сторону Мерлина Гавейну определенно не нравились. Он не мог допустить даже мысли, что эти двое — пара, что они встречаются, касаются друг друга, не говоря уж о большем. Он выкидывал эти мысли из своей головы, потому что это просто не могло быть правдой. Никогда. Артур не задумывался ни о чем, умея жить сегодняшним днем. Он будил Мерлина по утрам, просто из мести за то, что тот как-то раз умудрился разбудить его самого. Он уже знал о Килгаре все, что обычно выслушивала Фрея, но они с Мерлином не дружили, а чаще просто препирались по телефону. А когда Артур, по настоянию Гаюса, навещал того в его кабинете, в чертовой больнице, они с Мерлином умудрялись поспорить из-за кружки кофе и пререкались до тех пор, пока Гаюс не выпроваживал Мерлина за этим кофе. Артуру в такие моменты нестерпимо хотелось показать Эмрису язык и гордо прошествовать мимо. Это знакомство с самого начала было странным, начавшись совсем не так, как должно бы было. А Мерлин шел по жизни дальше, не отсчитывая время. Просыпался с утра от телефонного звонка, выслушивал наставления Артура с обязательным «не опаздывай» в конце, пытался умываться, потом есть, потом пытался найти Килгару, чтобы и его покормить, забывал смотреть на время и снова опаздывал. Гаюс, как обычно, ругался и посылал его в архив разгребать дела давно минувших лет. Эмрис находил друзей там, где их найти было невозможно, потому Ланс не стал для него чем-то новым. Им было хорошо вместе, Мерлин любил слушать рассказы полицейского, любил его тихую компанию и мягкий смех. Иногда его посещала мысль о том, что им стоило бы начать встречаться, просто потому, что Ланс берег бы его… А потом ему приходила в голову мысль, что это неправильно и даже эгоистично, ведь каких-то сильных эмоций тот не вызывал. Мерлин, как бы плох не был в психологии, а в себе кое-как разбирался. Тем большим шоком для него стало открытие Гаюса. — Да ты никак влюбился, Мерлин, – врач, как обычно, сидел в своем кабинете, обложившись бумагами, и пытался решать вопросы с финансированием больницы. А Мерлин, как обычно, ворвался в кабинет, опоздав и по дороге чуть не сшибив Фрейю. В это утро он был несказанно счастлив, ведь он успел встать раньше Артура и разбудить того своим звонком, правда, от опоздания это его не спасло. — С чего вы взяли? – парень был немного удивлен таким заявлением. — Потому что ты в последнее время ты весь светишься и смотришь на телефон, не отрываясь, – Гаюс улыбнулся, разглядывая своего подопечного. — Я не… Это все Артур… О, боже, нет, – парень зажмурился и с силой потер глаза. – Нет-нет-нет… Гаюс широко улыбнулся и предвкушающе потер руки. Вот и на его улице наконец-то наступил праздник. Несмотря на свою профессию и долгие годы работы с людьми, Гаюс до сих пор радовался таким редким моментам всплеска чужих эмоций. Ему нравилось быть для кого-то учителем, заботливым наставником и строгим руководителем, но больше всего Гаюс любил счастливых людей. По настоящему счастливых, тех, кто сиял от своей радости. Мерлин был одним из тех, кто по-настоящему красиво улыбался, широко и искренне, так, что вокруг как будто становилось ярче. Гаюс заметил не сразу, лишь неделю спустя, но все-таки заметил. Маленькие изменения в поведении любимого интерна. Сначала тот стал опаздывать не на полчаса, а всего лишь минут на пять. Потом стало ясно, что Мерлин с утра из природного катаклизма на двух ногах, превратился просто в предвестника апокалипсиса, и откуда у него брались силы, было непонятно. Он стал больше болтать, двигаться, перестал возмущаться гаюсовским способом наказывать нерадивых и ленивых, и так широко и радостно улыбался, глядя на телефон, что даже Лион как то спросил, что с ним. Все эти маленькие нюансы Гаюс скурпулезно подмечал и собирал в копилку, чтобы в один прекрасный день сделать свое заявление. — Значит, все-таки Артур, — протянул психотерапевт задумчиво. — А я думал, вы с Лансом встречаетесь. Вообще, это был удар ниже пояса, о чем Гаюс прекрасно знал. Мерлин закусил губу и задумался, анализируя свое поведение за прошедшие дни. — Вы торопитесь с выводами, – парень упрямо вздернул подбородок, и его уши полыхнули красным. Он думал об Артуре иногда, о том, как тот хмурится, кусает губы в задумчивости. О том, что даже сидя в баре в компании друзей он всегда насторожен, сосредоточен и заносчив. Но Артур по большей части бесил Мерлина, даже по телефону. Каково Лансу выносить такое общение в живую, Мерлин не представлял и представлять не хотел. Эмрис еще раз недоверчиво покосился на телефон и мученически вздохнул. Ему все равно никогда не удавалось говорить «нет». Встреча в баре была назначена уже через пару часов, а дома ждал некормленый Килгара, который, скорее всего, разнес уже половину кухни. Мерлин снова мученически вздохнул и опять открыл карточку Нимуэ. Эта странная женщина совершенно не хотела лечиться. Гаюс, возвращаясь от нее, всегда был очень раздражителен и плевался ядом, образно выражаясь. Вот и теперь Мерлин был вынужден сидеть и вписывать новые лекарства в бланки рецептов. Потом бланки подпишет лечащий врач, и Нимуэ начнут лечить по какому-то новому курсу. Пока Мерлин корпел над бумажками и тяжко вздыхал, Артур упоенно ругался в кабинете Персиваля с этим самым Персивалем. Они уже минут десять спорили о том, что это неправомерно, что у них не было полномочий, что привлекать посторонних в работу полиции они не имели права, и так по кругу. Пока Персиваль не сдался под напором такого аргумента, как вышестоящее начальство, которое не погладит его по головке, если убийства так и будут продолжаться. — Договоримся вот на чем, Артур. Твой парень может во всем этом участвовать, возьмешь с него подписку о добровольных началах, а потом поселишь его у себя и глаз с него спускать не будешь! Артур понял, что спорить дальше уже просто бесполезно, но, черт возьми, как его взбесили такая категоричность и это условие с проживанием. Он привык жить один и даже девушек к себе не водил, считая свою квартиру последним бастионом холостяцкой жизни. Ему по работе полагалось просчитывать варианты происходящих событий, но как-то такой вариант он просто не предусмотрел. Стоило предупредить Гаюса, что он лишится своего интерна на какое-то время, а то старик был очень привязан к парню. «А еще Мерлин вроде бы встречается с Лансом», – полицейский поморщился, как от зубной боли, только ругани с подчиненными в довесок к ругани с начальством ему и не хватало. Самое время начать подвывать, вопрошая у неба, за что ему все это и когда же это кончится. Правда, Артур к таким поступкам склонен не был, а вот отдать приказ и добиться исполнения — это было вполне в его духе. «И если кто-то будет против, сверхурочные в отделе с малолетками тому точно гарантированы». Под вечер бар заполнился толпой трудящихся, кто-то сидел тут сразу после работы, расслабляясь и отдыхая, кто-то пытался смотреть новости по телевизору, но бармен упорно не прибавлял звук. Четверка парней тихо о чем-то перешептывалась, заговорщицки поглядывая друг на друга. Артур все это отслеживал непроизвольно. Профессиональная привычка, из той же серии, что и «занять место лицом к двери и спросить у бармена, где черный ход», и абсолютно неистребимая. Чем ближе было появление Мерлина, тем более накаленной становилась атмосфера между Лансом и Гавейном. Сначала парочка препиралась насчет крекеров, то сладких, то соленных, то вообще никаких. Потом речь зашла о сортах пива, и Артур закатил глаза, выразительно дав понять, что дальнейшую ерунду из этой серии он просто пропустит мимо ушей, и точка. Пендрагон вообще размышлял практически о вечном, поглядывая на дверь. К примеру, он совсем забросил Гвен в последнее время. Как только стало не до нее, он даже начал забывать, как она выглядит. Хотя, ничего удивительного, они всего лишь здоровались в коридорах, и он по-джентельменски вел себя по отношению к симпатичной девушке. А еще, он не прибрал чертову квартиру, а завтра выходной, и они еще не решили, кто будет помогать Мерлину переезжать. Мерлин, как всегда, опаздывал и несся по улице, не разбирая дороги, натыкаясь на прохожих и пытаясь извиниться, не сбавляя скорости. Столкнулся нос к носу с каким-то парнем, который успел вовремя подать ему руку, чтобы он не грохнулся. Эмрис точно знал, что Ланс промолчит, привычный к такому его поведению, а Гавейн усмехнется. Все-таки странно, что Гавейн так напрягается в его присутствии. Мерлин озабоченно нахмурился, откладывая решение этой проблемы на потом. А вот Артур молчать точно не будет. Парень поморщился, вспоминая их утренние препирательства по телефону. И ведь надо же такому было случиться, что именно какой-то заносчивый блондин делал его таким счастливым двумя-тремя ничего не значащими фразами. Мерлин влетел в бар и, быстро сориентировавшись, плюхнуся на свободный стул за столик друзей. Ланс молчал, лишь приветливо глядя на него, Гавейн улыбнулся, Артур предсказуемо нахмурился. — Ты опоздал, Мерлин! Мерлину очень захотелось поджать уши, как нашкодившему щенку, и, сделав несчастную мордочку, заглянуть в глаза грозному Артуру. Но парень быстро поймал себя на этом ощущении и лишь широко усмехнулся. — Гаюс передает тебе привет и требует, чтобы ты начал уже начал ходить к нему на сеансы. Пендрагон скривился. — Ни за что. Мерлин пожал плечами, ответ блондина его ничуть не удивил. — Ну, как продвигается ваше дело? – парень с интересом разглядывал притихшую компанию, попутно заказывая у официанта бокал пива. Ланс отмер первый. — Ну, мы нашли связь между убитыми и подозреваем, что информацию сливает кто-то из полицейских. Но источник вычислить не можем, нет данных. Дальше речь подхватил Артур: — Но мы нашли идеальный выход, — он протянул Мерлину документ, который тот должен был подписать в итоге. – Ты становишься наживкой, мы сливаем тебя в базу данных, кстати, странно, что тебя в ней нет, ни одного правонарушения. А потом просто ждем, когда убийца на тебя выйдет. Мерлин ошарашено хлопнул глазами и подавился своим пивом. Первая мысль, которая мелькнула в его голове, это что-то из серии «да вы все сошли с ума». Вторая мысль, уже более спокойная, «это я сошел с ума». И только откашлявшись, Мерлин ответил: — Ну уж нет. Гавейн пожал плечами. — Значит, убьют еще кого-то, там еще остались варианты. Эмрис недоверчиво покачал головой. — Там, должно быть, еще уйма вариантов. Артур хмыкнул. — Ты будешь жить у меня и под постоянным наблюдением. Мы даже от Гаюса тебя заберем на время. И там больше нет тех, кто подходит им идеально, они могут начать искать в других местах, это осложнит дело. — Но… Но, я в роли подсадной утки? Вы шутите, – Эмрис был готов согласиться, ему не доставляла радости эта криминальная статистика и трупы, похожие на него. А еще ему просто хотелось помочь измученному Артуру, который с прошлой их встречи приобрел еще большие круги под глазами. Времени подумать он себе все равно не оставил, боясь передумать и, в то же время, боясь согласиться, не думая. Он поставил подпись на документе о добровольном участии в деле, и только после этого вскинул голову, глядя на Артура. – Жить у тебя? О, черт, нет! Мерлин искренне и неподдельно возмущался еще полчаса кряду, не прекращая тараторить и выспрашивать подробности. Ланс пытался ему все объяснить, Артур напряженно обдумывал ситуацию. Последний раз, когда он жил с кем-то в квартире, это было очень давно, еще с родителями и Морганой. И воспоминания были не самые радужные. Хотя, он с удовольствием думал об Игрейн и ее привычке успокаивающе гладить его по плечам, вспоминал сестру, которая изводила его насмешками все детство и юность. И вспоминал отца, его кабинет, в котором хотелось вытянуться по струнке и стоять, замерев и чуть дыша, лишь бы не вызвать его гнев. Или гостиную, в которой Утер расслаблялся, и Артур часами слушал его истории, впитывая в себя манеру отца держаться, интонации его голоса и его редкий смех. Посиделки в баре они закончили на благородной ноте о том, что Артур участвовать в переезде Мерлина не будет, а отправится в участок и оформит ему карточку и штраф за нарушение общественного порядка. А вот Гавейн и Ланс будут помогать несчастному со сбором вещей. Порядок в квартире Артур навести не успевал однозначно. Зато он решил припахать Мерлина этим заняться, на чем они и расстались. Под смех Гавейна и возмущенные вопли Эмриса. — Артур, ты уверен, что здесь можно жить? – Мерлин скептически осмотрел свое новое жилище. Артур в ответ только нахмурился и, молча, переложил бумаги со стола в свалку под столом. Эмрис поморщился и выпустил Килгару из корзины, чем тот тут же воспользовался и занял свое место на постели. — Эта животина совсем охамела. — Я тебе говорил, а ты мне не верил, – Мерлин жалобно глянул в сторону кухни, уже понимая, что готовить и прибирать станет его повседневной обязанностью. А он-то, наивный, думал, что это будет маленький отпуск, раз уж Гаюс благословил его и буквально выпнул из больницы. Артур попытался стащить наглого кота с постели и с удивлением понял, что животное вцепилось в покрывало всеми лапами и не стаскивается. — Блин, Мерлин! Я думал, что хотя бы кот у тебя вменяемый. В ответ Мерлин широко улыбнулся и смылся на кухню. Уж он-то лучше всех знал, что связываться с этим животным не стоит, себе дороже, как говорится. «Совместная жизнь будет катастрофой», — не сговариваясь, решили оба. Мерлин — в попытках отмыть сковородку, Артур — в момент сдирания кота с постели. Артур потянулся и зевнул, уже три дня не высыпаясь на диване. И какой идиот предложил решать вопрос с постелью на камень-ножницы-бумага? Пендрагон уже мастерски забыл, что идея была его. А диван был жестковат, и чертов кот постоянно норовил почесать о ноги парня свои когти. Мерлин только хихикал, никак не комментируя происходящее. «Чует, сволочь, что жаренным пахнет». На удивление, Мерлин даже умел готовить. Артур же так и не сподобился этому научиться. А еще у них отлично выходило резаться в компьютерные игры, лениться, и спорить. Причем, спорить из-за мелочей получалось лучше всего. Как и ожидал Мерлин, вся нагрузка по уборке, готовке и домашним делам свалилась на него. Пока Артур пропадал на работе, с Эмрисом сидел Ланс, который провожал его в магазин и обратно. Он, конечно, старался делать это не очень явно, но Мерлин все равно потом издевался над его неуклюжими попытками незаметной слежки. Еще через пару дней выяснилось, что акция самопожертвования Мерлина не удалась, обнаружился четвертый труп с теми же самыми отметинами, и в тот вечер Мерлин с Артуром прилично напились. Да так, что на утро оба страдали от жесточайшего похмелья, попутно выяснив, что спали на одной постели и под одним одеялом, а кот, впервые за несколько дней, молчал с утра. Артура снова поглотило с головой расследование дела, и его практически не бывало дома, где-то с этого момента Мерлин и начал скучать по их боям за компьютер, вечерним спорам о том, кто где спит, и стандартной путаницей с утра возле ванной. Килгара хитро смотрел на парня, развалившись на диване, Гаюс по телефону рекомендовал Мерлину литературу для прочтения, а Ланс молча сопровождал на прогулке по парку. Он кусал губы только когда нервничал, а сегодня он нервничал. Она опаздывала. Они по идее оба опаздывали. Но ему, в отличие от нее, торопиться некуда, хоть и хочется. Дорожки в парке были заросшие, прохожих становилось все меньше и меньше, и со всех сторон обступила тишина. А в тишине прекрасно думалось. А ее все не было и не было, и время растягивалось практически до бесконечности. — Это снова был не тот, – ее голос звучал презрительно, хотя ошиблась именно она. — Не он, — он пожал плечами. – Ты нашла следующего? — Скольких ты готов убить? — Я? Всех. Он улыбнулся, растягивает губы в кривой ухмылке, и пожал плечами. Вечность – это слишком много для одного. — Я нашла следующего, на этот раз ошибки быть не может. Он скептически разглядывал ее ярко–красный маникюр и крепко сжатые губы. Он смотрел очень внимательно, но все равно не видел главного. — Ты уверена, что он тат самый? — У него его имя. Как глупо не предусмотреть этого. — Но мы же искали по имени? Разве нет? Она пожала плечами. — Всего предусмотреть не могу даже я. Он хмыкнул и забрал у нее очередную наводку. Может, на этот раз они не ошибутся, хотя он не был в этом уверен. «Во всей этой ситуации напрягает то, что мы так и не выяснили, откуда идет утечка информации, и тычем пальцем в небо, ожидая их первого шага. Черт!» — Артур уже два часа сидел перед своим ноутбуком дома, на продавленном диване, который он хотел заменить уже очень давно, и разглядывал рабочий стол. Сделать что-то с этой ситуацией они пока не могли, а ждать Пендрагон любил, это слишком напрягало его нервную систему, почти так же, как и разговоры с отцом. Моргана звонила все чаще, чтобы поболтать, но на это у него совершенно не было времени, голос сестры, усталый и испуганный, отдавался барабанной дробью в голове. Он мог представить ее взволнованное лицо и хрупкие пальцы, мнущие ткань рубашки, так же четко, как и ее высоко вздернутый подбородок и презрительный взгляд свысока, когда она провожала его из дома, назад в Лондон. Но в последнее время все эти картинки были смазаны и перечеркнуты, слишком давно его не было дома. В его голове поселился Мерлин, его голубые глаза, которые смотрели очень упрямо, когда Артур отказывался идти с ним по магазинам. А еще Мерлин поджимал губы, когда находил Артуровский пиджак брошенным под диван. Пендрагон улыбнулся, сидя на продавленном диване и задумавшись о Мерлине. Припомнив и то, как он неуклюже поворачивался, держа книгу в руках и одновременно пытаясь помешать что-то в кастрюле, и то, как тот любил смотреть телевизор, закинув длинные ноги на столик. А еще Мерлин постоянно болтал, не замолкая ни на секунду, рассказывая о том, как прошел его день, что натворил Килгара, и как он спас диван от нашествия проклятого животного. Болтал про Ланса, что тому нравился все-таки Гавейн, и как жаль, что тот, придурок, ничего не замечал. А на слова Артура о том, что он вообще думал, что Мерлин встречался с Лансом, Эмрис умудрился сильно обидеться и не разговаривать с ним шесть часов. Помирились они только из-за игры, и то только после того, как Артур отдал парню комп в безраздельное пользование на целый вечер. Артур привычно не задумывался о мотивах своих поступков и никак не реагировал на подначки друзей. Теперь за Мерлином он ходил сам, помогал ему таскать пакеты из магазина и составлял компанию в парке, где они, молча, бродили по аллейкам, пока Мерлин не начинал болтать обо всем подряд. Артур только закатывал глаза: — Мерлин, ты совсем не можешь быть тихим, да? Парень смеялся. — Знаешь, я тихий, когда сплю. — Когда ты спишь, за тебя кот разговаривает, — ворчливо заметил Пендрагон. Эмрис, не стесняясь, покатился со смеху. — Это он от большой любви! — Ага. Значит, и ты от большой любви забалтываешь меня до смерти? И неловкая минута молчания захватила обоих. Мерлин не собирался врать, а Артур только сейчас понял, что ляпнул, и отвернулся. — А знаешь, пошли домой, — полицейский за шкварник развернул Мерлина в обратную сторону, не собираясь и дальше чувствовать это странное ощущение где-то в груди. И Артур был жутко рад, что краснеет не так легко как Мерлин, но уши у него все равно полыхали от смущения, а ведь ему казалось, что он давно вырос из всего этого. Мерлин плелся следом, разглядывая мыски своих поношенных кроссовок. Как-то все слишком странно складывалось в его жизни. Ланс выдерживал характер до последнего. Игнорировал все взгляды Гавейна, молча проходил мимо, когда тот пытался что-то сказать, поджимал губы и упрямо отводил взгляд от флиртующего парня. Но даже его терпению был предел. — Ланселооот, — Гавейн провел рукой перед глазами задумавшегося парня. – Так вы с Мерлином парочка? Гавен подумал, что это очень актуальный вопрос в сложившейся ситуации, его уже порядком достали все эти созвоны, прогулки и то, что Ланс ни в какую не хотел уступать ему свои дежурства у Артура в квартире. Не то что бы Гавейн горел желанием поработать. Спасибо большое, ему вполне достаточно было и Артура, который периодически срывал свое плохое настроение на новичках, тренируя их до потери сознания. Не артуровского сознания, конечно, а новичков. То Пендрагон внезапно пылал жаждой деятельности, из-за чего Гавейн носился по всему Лондону в попытках собрать крупицы информации. После четвертого трупа он и вовсе страдал вдвойне, потому что Артуру доставалось от Перси, а от Артура — всем остальным. Гавейн же получал от обоих. Жизнь точно была к нему несправедлива, вот и Ланс опять поджал губы и упрямо задрал нос. Это было бы ужасно, если бы не казалось таким милым, и парень невольно расплылся в довольной улыбке. — Моя личная жизнь имеет к тебе какое-то отношение? – Ланс был собой доволен, голос у него точно не дрожал. В меру холодно, в меру иронично, выверено до мельчайших деталей. Гавейн в ответ сморщился, но не растерялся. — Всегда можно сделать так, что она будет иметь ко мне самое прямое отношение, — полицейский пожал плечами, глядя на оппонента. Он рассматривал ситуацию с разных сторон уже неделю как, ему казалось, что дальше терпеть его нервов просто не хватит. Был, конечно, вариант поговорить с Мерлином, но в последнее время Артур смотрел волком только при упоминании этого имени, и у Гавейна было нехорошее предчувствие, что это отнюдь не ненависть. Но разбираться в голове своего друга он пока еще не был готов, на сегодня его больше волновало отношение Ланса к Мерлину. Этот треугольник чувств отвлекал от работы, а, значит, пора уже было что-то с этим делать и идти дальше. У Ланса перехватило дыхание от такой наглости. Нет, он, конечно, знал, что Гавейн — та еще сволочь, но удар сам по себе оказался ниже пояса и слишком неожиданным. И, к сожалению, парень не смог выбить этого наглеца с ринга, потому что наглец ему все еще нравился, хоть начинать что-то с начала ему совсем не хотелось. — Послушай, у нас уже все было, мы все это проходили и закончили, не за чем теперь что-то обсуждать. — Ну как же. А момент нашего расставания? Я хочу обсудить вот прямо сейчас. После того, как ты скажешь, что вы с Мерлином не встречаетесь. Кстати, если встречаетесь, то Артур тебе голову откусит, так и знай. — При чем тут Артур? И что ты собираешься обсуждать? – слова Гавейна поставили Ланса в тупик. Нет, он, конечно, заметил отношение Мерлина к Артуру, но подумал, что это не так уж важно. По крайней мере, сейчас. — Нет, ты лучше мне ответь, вы встречаетесь? – Гавейн не собирался обсуждать проблемы личной жизни Артура. А то, что Мерлин – проблема, он не сомневался. Но слушать нытье Артура он был согласен, только если заполучит Ланса обратно. Чем черт не шутит, им было хорошо вместе. А поступиться парой принципов Гавейн уже был согласен, лишь бы Ланс и дальше смотрел на него таким гневным взглядом. — Нет. А теперь объясни, что происходит, — Ланс, у которого терпение и так было на пределе, уже потихоньку начал звереть. Гавейн нагло улыбнулся и, перегнувшись через стол, поцеловал аналитика. А потом хитро посмотрел в глаза и демонстративно поднял руки во всемирно известном жесте доброй воли. Ланселот на какое-то время выбыл из игры и так и сидел в шоке за своим столом, широко распахнув глаза. — Да ты… Да ты совсем охренел?! – парень начал вставать из-за стола, чтобы как следует дать по шее этому шутнику. Гавейн медленно отступил к двери. И в этот момент в кабинет зашел Артур в сопровождении Мерлина. Гавейн замер на выдохе, Ланс захлебнулся вдохом, Артур удивленно уставился на обоих, Мерлин приветливо улыбнулся. — Артур, ты решил провести ваше свидание здесь? – Гавейн все еще нагло улыбался, глядя на краснеющего Мерлина и на хмурящегося Артура. — Ланс, ты его чем бил, что он так с головой не дружит? – Артур отодвинул Гавейна со своего пути и прошел к своему столу. — Да если б бил, а то ж не успел. — Видимо, он сам где-то приложился по пьяни. Ланс немного расслабился в присутствии посторонних, уже не мечтая убить Гавейна. Мерлин присел рядом, пока Артур связался по телефону с Персивалем и отчитывался. Наверное, для Артура это все было неимоверно тяжело, с его гордостью и амбициями, они довольно часто ругались с Персивалем, еще чаще с Моргаузой, а взрывался он быстрее всего от разговоров с Морганой. Она достигла невероятных высот в доведении брата до белого каления. Мерлин задумчиво разглядывал картину с развалинами, Гавейн все таки сбежал из кабинета под предлогом покупки кофе, но Ланс подозревал, что до конца дня этот подлец не вернется, да и потом найдет себе пару отмазок, чтобы не видеться с ним еще пару дней. С чего ему вздумалось восстанавливать отношения, Ланс тоже не мог понять, впрочем, как и решить, хотел ли он этого сам. Об этом он решил думать завтра или вечером, за чашкой кофе, желательно бы еще в компании Мерлина, но Мерлина Артур куда-то уже планировал утащить и, видимо, в ближайшее время они пока не свидятся. Он потратил непозволительно много времени на то, что бы найти жилье этого паренька. Целых три дня прошли в блужданиях по городу. Маленькие дворики старых домов, узкие улочки, арки, и кругом стены, стены, стены. А ему сейчас так не хватало старинной кладки на мостовой, неровности и шероховатости камней, ворот со стражниками, гомона крестьян, что приехали на ярмарку. Как так вышло, что все теперь стало по-другому? Он устал подсчитывать века. Мерлин. Имя прокатилось по языку, словно хорошее крепленое вино с чуть сладким привкусом. Такое мягкое имя со стальным стерженьком внутри. Иногда он уходил в свои воспоминания, но делал это редко, очень редко, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Он следил осторожно, подбирался издалека, читал газету в парке, когда парень прогуливался там в компании друзей, незаметно ходил с ним в магазин и стоял в сторонке, наблюдая, как парень переругивался с блондином. Вообще-то Мерлин был не против выжидать этого убийцу хоть несколько лет кряду. Ему нравилась обстановка в квартире у Артура, и Килгара уже смирился с присутствием полицейского в их жизни. У Эмриса до сих пор вырывались непроизвольные смешки, когда он вспоминал, как долго Артур упрямился и не давал коту спать на диване, хотя с самого начала было ясно, что характер у кота адский. А еще Мерлин скучал по больнице и Гаюсу, прошло чуть больше недели его внепланового отпуска, да и наставник каждый день по телефону контролировал наработки Мерлина, но он все равно скучал. Эмрис сам вызвался помочь Гаюсу с Артуром, о чем теперь частично жалел, потому что чем больше он узнавал о полицейском, тем больше ему хотелось знать. Он и так находился непозволительно близко к нему, знал, какой он мрачный с утра, поэтому варил ему кофе и иногда, из вредности, добавлял в него корицу, и тогда Артур долго ругался, потому что «Кофе с корицей? Это извращение Мерлин!». Он точно знал, что Артур не пел в душе, в душе он матерился сквозь зубы, когда горячая вода в очередной раз превращалась в холодную, потому что Мерлин снова истратил почти всю горячую воду. В первый раз попав в такую переделку, Артур вылетел в полотенце и попытался придушить своего сожителя, и ему было все равно, что тот — наживка для убийцы. Он ненавидел контрастный душ гораздо сильнее, чем убийцу. Мерлину повезло, он успел укрыться в спальне и выпустить в атаку кота. Так что Артур вполне себе успел выпустить пар, гоняясь за животным. Пендрагон удивился бы, узнай он, что они с Мерлином думают примерно об одном и том же. Артур был в основном сосредоточен на работе, и Мерлин как-то неожиданно хорошо вписался в его быт. Он умел готовить, ну да, у них возникали споры насчет правильности приготовления или съедобности блюд, тогда Артур, как правило, тайком ставил эксперименты на Килгаре в попытках отравить чертового кота, который трепал ему нервы ничуть не меньше, чем его хозяин. Кот оказался на удивление живуч, или это просто была вполне съедобная еда. Кофе по утрам – это святое, сам полицейский его варить умел, но не очень хорошо. Но кофе с корицей – это, все же, было извращением. Хорошо, что Мерлин не часто проводил над ним подобные эксперименты. Еще они, наконец, разобрались с тем, кто где спит. Путем изнурительных пыток, ругани и скандалов, все тот же кот постановил, что если Артур хочет высыпаться, то ему придется спать в одной постели с Мерлином. Потому что Мерлин высыпаться точно хочет, а диван занят Килгарой, и точка. Выселить его оттуда не получилось ни у одного, ни у второго. Поэтому вечерами в спальне царила скорбная минута молчания, а Артур кидал испепеляющие взгляды в сторону дивана. Мерлин как-то быстрее смирился со всей этой ситуацией. Правда, теперь Артур знал, что тот стаскивает посреди ночи одеяло, и неважно, что они спали под разными. Мерлин все равно тащил его с Артура, видимо, считая, что чье-то чужое одеяло будет теплее, чем его собственное. Из-за этого под утро Пендрагон вынужден был поднимать с пола одеяло Мерлина и укрываться им, либо же стаскивать свое одеяло с соседа, но этот номер у него проходил редко. А еще Артур очень много работал, и, к сожалению, работы меньше не становилось, а чертов серийник выжидал своего часа. Хотя, когда они обсуждали этот вопрос с Гаюсом, а с Гаюсом они теперь созванивались постоянно, потому что он контролировал работу Мерлина, то довольно часто задумывались, что это за культ такой, и какое отклонение психики было у преступника, раз тот верил во всю эту чушь с силой. Но мотивов как таковых они не нашли. На вопрос о том, какую выгоду со всего этого имел его сообщник, они тоже ответить пока были не в состоянии. Да и сообщника найти так и не смогли. Либо он все еще не передал информацию о Мерлине кому следует, либо они уже начали разработку, но пока что шла «тихая» стадия. Из-за такого количества вопросов без ответов Артур постоянно был на взводе и перестраховывался. Правда все его усилия пошли насмарку, когда Мерлин сбежал к себе в больницу. В тот день его сопровождал Ланс, они болтали о том о сем, полицейский явно чем-то был озабочен и почти не слушал своего друга, чем Мерлин и воспользовался, остановив такси и умотав буквально у него из под носа. Ланс по рассеянности пропустил этот момент, задумавшись о Гавейне, который не выходил из головы с момента треклятого поцелуя в кабинете Артура. В итоге он получил такой разнос, о котором и в страшном сне не думал, и не представлял, что такое вообще возможно. Только когда Артур немного подуспокоился и смог услышать еще кого-то, кроме себя, Ланс выдохнул. Правда, ненадолго, потому что за дверью кабинета Артура уже маячил Персиваль, и это не сулило полицейскому ничего, кроме повторного разноса на более высоком уровне. Мерлин, конечно же, полностью проигнорировал возмущенного Артура и только мило поулыбался на все его вопли, после чего мысль об убийстве охраняемого посетила не только Артура, но и Гавейна. — «Ничего не случилось» — это, черт побери, не показатель, Мерлин! Мы не в игрушки играем, ты хоть понимаешь, что на кону твоя жизнь? Или нет? – Пендрагон уже не орал, он говорил тихо и спокойно, от чего у окружающих бежали мурашки по коже. — Хорошо, Артур, больше не повторится, — Мерлин в успокаивающем жесте поднял руки, — все хорошо, ничего не слу… — Артур скрипнул зубами. – Ладно, ладно, проехали. — На кой черт тебя понесло в больницу?! — Лион сказал, что наша постоянная пациентка стала странно себя вести, вот я и поехал посмотреть. Знаешь, в нашей практике не так уж много уникальных случаев, а мне полезно. – Мерлин ласково улыбнулся и вопросительно посмотрел на Артура. – Это и правда важно! Я не думал, что все выйдет так. — Мерлин, ты никогда не думаешь. – Артур уронил голову на сложенные на столе руки и выдохнул. – Идиот! Мерлин очень старательно попытался изобразить честное раскаяние, так что, когда Артур приоткрыл один глаз и посмотрел в его лицо, то увидел только широко открытые честные глаза и виноватую улыбку. Он наблюдал за ним на расстоянии, проходил совсем рядом и пытался заглянуть в глаза, что бы увидеть отсвет того, желтого, взгляда. Он сопровождал парня в больницу, но внутрь попасть у него не вышло, поэтому он просто ждал, когда тот выйдет обратно. Он видел всю суету вокруг это парнишки, и ему было смешно. Он не сходил с ума, он просто набирался сил, какая жалость что все его былое могущество могло проявиться только одной ночью, когда луна топила в своем свете весь город, в ночь когда между прошлым и будущим устанавливалась слабая связь. Равновесие. Он усмехнулся, разглядывая Короля из Прошлого. Его светлые волосы нисколько не поблекли со временем, и ясные голубые глаза так и остались цепкими, умными и иногда усталыми. Он был все так же крепок телом, и, наверное, верен душой, но это было не ему проверять. Король всегда будет неизменен по желанию своего мага, правда, Королю повезло, маг лишил его возможности помнить хоть что-то из прошлого. Было так забавно со стороны смотреть на их неловкие прикосновения к друг другу, ранее ему никогда не приходилось подбираться к ним настолько близко, что бы видеть все эти взгляды, улыбки, касания. Раньше ему вообще не приходилось смотреть на Короля. Время подбиралось к отправной точке. Неделя за неделей он изучал все, что можно узнать на расстоянии. Он знал, во сколько они просыпались, знал, когда менялись караулы в квартире, знал номер телефона и даже то, что нужно прошептать в трубку, чтобы Мерлин вышел к нему сам, один, зачарованный и послушный. Знал и покорно ждал. Периодически он видел ее, все в том же парке, все такую же прекрасную и жестокую. В какой-то мере он доверял ей себя. Она в ответ только усмехалась, разглядывая его вблизи. — Время подходит. — Король как и прежде полагается на силу больше, чем на ум. — Он многого не знает. — Как не знал никогда. Артур и сам не понимал, как так получалось, как выходило, что вот уже почти месяц он жил с Мерлином и даже не возмущался этому больше. На самом деле, если признаться себе окончательно, то теперь он слабо себе представлял жизнь без Мерлина. Все случилось внезапно и непредвиденно, но, кажется, это судьба, что они были рядом. Пендрагон, сам того не замечая, постоянно касался парня, проводил рукой по его спине, успокаивая, когда они смотрели какой-нибудь ужастик, и Мерлин жмурился от страха. Иногда он читал новости онлайн, перегнувшись через плечо Мерлина, сидящего у компьютера, нередко они сталкивались на кухне, ногами, руками, и постоянно пересекались взглядами. Иногда Артур бездумно разглядывал сидящего напротив Мерлина, пока тот писал что-то в своем блокноте. Изредка кто-то из них рассказывал что-то о себе. Правда, с недавних пор они не затрагивали тему секса и первых отношений. Мерлин считал, что Артур теперь немного его побаивался. Артур же просто не задумываясь шел вперед. Тем утром поцелуй у холодильника вышел совершенно случайно, из-за глупого спора о том, кто целуется лучше. Артур решительно прижал Мерлина к холодильнику и уверенно поцеловал в губы, на что Эмрис просто замер. — Ну вот, я же говорил, что я лучший! – Артур ухмыльнулся, прислонившись к столу. Мерлин сполз на пол и как-то совсем неуверенно посмотрел на Артура. — Задница, — по задумке брюнета, это должно было прозвучать возмущенно, но прозвучало жалобно и обиженно. — Какого черта, Артур?! — Ну, у тебя такие губы, — полицейский усмехнулся. — Честно? Не знаю. Будем считать что этого не было. – Он пожал печами и вышел из кухни, вообще, ему уже было пора на работу, так что Мерлин оставался на весь день с Лансом. Эмрису очень хотелось проорать вслед: «Нет, это было! Это очень-очень было!», но он промолчал, и мысли в голове были спутаны и хаотичны. Поступок Артура его озадачил, Гаюс на это лишь дал совет спросить, узнать самому, на что Мерлин только возмущенно пропыхтел что-то в трубку. Он, конечно, любил своего учителя, но это не отменяло того, что его учитель был тот еще гад. — Артур всегда был решительным ребенком, почему бы тебе не признать, Мерлин, что он тебе нравится именно за это? Возмущенный фырк – не ответ, Мерлин. — Я пока не готов признать даже то, что он мне просто нравится, это как-то слишком. — А сомневаться уже поздно, Эмрис, ты же хочешь помогать людям, копаясь в их головах, так вот, для начала, тебе нужно понять самого себя, а отрицание — не лучший способ сделать это. — Мммм, это немного страшно признавать, я же почти его не знаю. — А при чем тут твои знания, Мерлин? Дело ведь не в них. — А в чем? — В ощущениях, Мерлин. И прекрати заниматься ерундой и задавать идиотские вопросы. Лучше поведай мне об успехах твоего мероприятия. Мерлин тяжко вздохнул, и они начали обсуждать насущные дела. Он так планомерно и медленно подбирался к своей цели, выжидал, останавливал все свои лишние движения. Иногда пропускал работу, и только смеялся в ответ, когда ему сказали об увольнении. Все это было не важно. Это утро ни чем не отличалось от обычного. Артур шипел сквозь зубы и пытался отогреться кружкой с кофе. Мерлин весело трещал о новой проделке кота, Килгара молча изучал свою пустую миску. Когда Артур начал опаздывать на работу, то вылетел из квартиры без обычных нотаций Мерлина, прослушав напоследок прогноз погоды, в котором предвещался дождь. Мерлин закрыл дверь и ушел к компьютеру, запустив любимую игру. Скоро должен был прийти Ланс, и они засядут на кухне болтать о Гавейне, в последнее время это — их излюбленная тема. Артур весь день провел «на ковре» у Персиваля, отключив телефон, потому что у них участились кражи со взломом, и с убийцей они тоже еще ничего не смогли решить, а на Персиваля давили сверху. Артур пытался не слишком сильно огрызаться, но у него тоже жизнь была далеко не сахар, и он не любил, когда на него так бессмысленно давили. Гавейн никакой помощи не оказывал, потому что ему от Персиваля досталось еще сильнее, чем Артуру. В основном, за безалаберность и халатное отношение к работе, хотя это было в корне неверное мнение, но Гавейн не собирался что либо менять. Если слишком усердствовать, то вполне можно было стать таким же, как Артур, или, не дай Бог, как Персиваль. А этого Гавейн бы явно не пережил. Да и вообще, то, что его интересовало на данный момент, находилось вне участка и, скорее, всего трепалось с Мерлином. «Вот где несправедливость», — думал парень, выслушивая мнение Персиваля о себе. Мерлин весь день провел в компании Ланса, Артуру невозможно было дозвониться, потому Мерлин скучал, сидя на диване и просматривая очередной боевик. Ланс узнал у поста внизу, как там обстановка на улице. Ребята жаловались на сырость и дурацкий дождь, что пошел так не вовремя. Все было спокойно и размеренно, все, как обычно. Трезвонил Гаюс, требуя, чтобы Мерлин вернулся, наконец, на свое рабочее место, а то разгребать архив без него стало совсем некому. Звонила Фрейя, рассказывала про какую-то милую семейную пару, которая приходила сегодня на прием к семейному психотерапевту. Девушка так счастливо обо всем этом болтала, что Мерлин невольно начал скучать по больнице еще больше. Эмрис улыбнулся, выдавил, что у него все нормально, и нехотя повесил трубку. Он бы мог еще поговорить с ней, но по телевизору начали показывать последние новости, и Эмрис решил их посмотреть. Телефон Артура все еще был выключен. Под вечер телефон зазвонил снова, но на этот раз собеседник не вызвал у Мерлина улыбку. Он обеспокоенно хмурился еще несколько минут после звонка. Ланс читал книгу. — Что-то срочное? – он поднял глаза на Мерлина. — Нет, — парень нервно улыбнулся, набирая номер Артура в очередной раз. – Мне нужно забрать бумаги у Гаюса. — Снова в больницу? Мерлин, там же дождь, — Ланс не горел желанием сопровождать своего друга по такой погоде. — Это у подъезда, я схожу и вернусь. — Нет уж, мне одного раза хватило, знаешь, злой Артур это жутковато. Мерлин, почти не слушая Ланса, забрал ключи, и, пока тот обувался, захлопнул дверь, закрывая ее на ключ. — Извини, друг. Ланс даже не сразу понял, что происходит, настолько его шокировало то, что вытворил Мерлин. Ведь тот должен был дорожить своей жизнью, а не подвергать себя ненужному риску, но парень вел себя странно. Подергав дверь, Ланс, недолго думая, позвонил на пост внизу, но там никто не взял трубку. — Да что за черт! Прыжки с третьего этажа могли стоить Лансу обеих ног, а на сломанных далеко не уйдешь. Телефон Гавейна был выключен, зато наконец-то отозвался Артур. А Мерлин, как на зло, свою трубку оставил дома. — Он ушел. Закрыл меня в твоей квартире и ушел. Какого черта у тебя стоит железная дверь? Была бы деревяшка, я бы с этим справился. — Куда он ушел? — Не знаю. Был звонок от Гаюса, и Мерлина как ветром сдуло. — Гаюс? Черт. Это он. Артур сбросил звонок, отдал Гавейну ключи от своей квартиры и сел за руль. Правила дорожного движения он в этот раз совершенно не соблюдал, несся на полной скорости. До его дома добираться было от силы полчаса, он справился за двадцать минут. Во дворике было пусто, на посту в машине оба полицейских спали. Где искать Мерлина, Артур себе слабо представлял. Гаюс на звонки не отвечал. Мерлин понимал, что совершает непростительную глупость, так же, как понимал, что Артур его убьет, если будет кого убивать после этой эскапады. Но Гаюс заменил ему отца, и рисковать чьей-то другой жизнью, не своей, Мерлин не договаривался. Так что он вышел из подъезда и, как и просили по телефону, пошел в сторону заброшенного парка. Телефон он с собой не взял, как-то забыв про него, о чем сильно жалел, можно было бы позвонить и сказать, куда идти искать его труп. Невеселые мысли, но другие ему в голову сейчас не лезли. По дороге он почему-то вспоминал, сколько раз они с Артуром тут гуляли, именно в этом заброшенном парке, и какое, оказывается, счастливое было это время, когда Артур был рядом. В конце затемненной аллеи стоял парень. Он чуть покачивался с носка на пятки и молча рассматривал приближавшегося Мерлина. — Ну, здравствуй, Мерлин, — лицо парня осветила веселая улыбка. — Где Гаюс? – Эмрис обеспокоенно осмотрелся. — В больнице, на своем рабочем месте. Или, может быть, дома среди своих книг. Мерлин замер напротив парня, понимая, что глупо попался на всемирно известную уловку, которой пользуется каждый второй убийца, чтобы выманить свою жертву. Он почувствовал себя полнейшим идиотом и уже в красках представил, как Артур будет его ругать, правда до этого момента еще было далеко. Парень улыбался, что-то шептал в полголоса, и Эмрис в ужасе понял, что не может и пальцем пошевелить. Он беспомощно смотрел в глаза парня, стоявшего напротив него, и теперь до него доходило, что этот сумасшедший окультист действительно его убьет. А тот не спеша достал нож, провел кончиками пальцев по лезвию и улыбнулся, так счастливо, что стало по-настоящему страшно. «Ведь это ненормально — так радоваться чьей-то смерти», — думал Мерлин. Парень не торопясь подошел ближе и медленно расстегнул рубашку на Эмрисе, рассматривал его несколько секунд, а потом начал вырезать первую линию над сердцем. Это было больно, жутко больно, и текла кровь, и воздух как будто сгущался, становился почти осязаемым. Парень что-то шептал, размазывая кровь по своему ножу. Мерлин старался ни о чем не думать, но не получалось, в голове носились вихри разных мыслей, о том что на ужин он ничего не приготовил, о том что так и не успел выяснить у Артура как сильно он любит Мерлина. Это казалось таким глупым раньше, но стало важным теперь, когда какой-то псих резал его по кускам. Артур успел проверить все арки, что были у него во дворе, обыскать каждый темный уголок в надежде, что Мерлин где-то здесь. Когда приехал вызванный им наряд, он был уже на взводе. Моргауза приехала вместе с Гавейном, но Артуру было не до них. — Так, вы проверьте близлежащие дворы. Гавейн, ты со мной в парк, это здесь неподалеку. Моргауза пожала плечиками, проверила свое оружие и пошла следом за ними. Честно говоря, на тот момент Артур даже не заметил, что она находилась где-то рядом. Его мозг лихорадочно просчитывал варианты возможного развития событий, и самый вероятный из них – смерть Мерлина, Артур, скрипя зубами, не замечал. Потому что этот придурок не мог умереть, и точка. Пендрагон готов был сейчас пообещать все, что угодно, кому угодно лишь бы Эмрис вернулся домой целым и невредимым. В парке было тихо и туманно из-за этого дурацкого дождя. Моргауза, ни на кого не глядя, шла прямо по газонам куда-то в дальнюю часть парка, Гавейн пытался ее остановить, но у него не вышло даже приблизиться к ней. Артур решительно направился по ближайшей аллее к заброшенной части парка, куда они с Мерлином так и не дошли ни в одной из своих прогулок. Парень рассматривал свой нож, а кровь из пореза на груди все текла и текла, как зачарованная. Он примеривался на второй порез, кода откуда-то сбоку раздался шорох. — На этот раз мы не ошиблись, не правда ли? — Моргауза выглядела полубезумной, с этой своей акульей улыбкой и с пистолетом в руках. – Чего ты ждешь, продолжай. Мерлин бы заорал, если бы его горло могло издать хоть звук. — Я никуда не тороплюсь. — Но Король уже здесь, — девушка продолжала улыбаться. — Если хочешь, я могу закончить за тебя, а ты повторишь свою судьбу и предначертанное. Парень в ответ нахмурился. Он всегда знал, что этой ведьме доверять нельзя, а сейчас он стоял к ней спиной. Артур старался не паниковать, подходя ближе к застывшим фигурам. Долговязого Мерлина он узнал почти сразу, тот стоял с нему спиной и не шевелился. Второго парня почти не было видно, его закрывал Мерлин. Моргауза стояла позади убийцы с пистолетом в руках. — Чего ты ждешь, стреляй в него, — голос полицейского звучал по-военному четко. Моргауза вздрогнула и подняла взгляд на Артура, прицеливаясь в него из пистолета. — Ты всегда мешаешься, Пендрагон. Наверное, это судьба. — Какого черта ты творишь?! Мерлин, отойди в сторону! Мерлин, черт тебя побери, отойди от него! Парень занес руку с ножом, он слишком долго медлил, и теперь все на грани срыва, но древняя магия все еще была на его стороне, и Король подойти ближе не мог. Артур замер на границе, не в силах сделать следующий шаг. Он все еще целился в Моргаузу, не понимая, какого черта тут творится. Откуда-то сбоку раздался выстрел, и парень с ножом замертво упал на землю, на его виске маленькой розочкой расцвела рана от пули, что попала в голову. Моргауза резко развернулась, целясь уже в Гавейна, который, наконец, добрался до места происшествия. — Удивительно, даже в этот раз твои рыцари так тебе преданы, — девушка покачала головой. — Но знаешь, Артур, в этот раз у тебя нет мага, и все это, по-моему, слишком затянулось. – Она, прицелившись, выстрелила в Гавейна и пропустила момент, когда магия ослабила свое воздействие, и Артур прострелил ей руку. Она вскрикнула, роняя пистолет на землю и хватаясь за руку. Мерлин, наконец, отмер и осел на землю рядом с трупом. Артур, мгновенно оказавшись рядом, вцепился в его плечи и начал трясти, попутно спрашивая у него, как он. Грудь была вся в крови, и это вызвало настоящую панику у полицейского. — Артур. Да Артур же! – Мерлин слабо пытался отбиваться. — Что? — Прекрати меня трясти, со мной все в порядке. — Идиот. Мерлин, какой же ты идиот! – Артур прижал парня к себе, краем глаза наблюдая, как Гавейн надевал на Моргаузу наручники. — Вот и наша утечка информации. — Знаешь, Мерлин, если ты еще раз попробуешь устроить мне такое, то я тебя сам убью, — Артур сидел на земле, под дождем, крепко прижимая к себе Мерлина в ожидании уже вызванной скорой, и ему казалось, что дальше все должно быть только лучше. Мерлин оторвал свою голову от удобного артуровского плеча и слабо улыбнулся. — Обязательно, сир. — Давай сойдемся на Артуре, — Пендрагон улыбнулся в ответ и, не удержавшись, все-таки поцеловал эту жертву маньяка-убийцы. Эпилог. Все было почти как в сказке о принцессе, спасенной принцем. Разница лишь в том, что Мерлин — не принцесса, и возле сердца у него остался неровный шрам, на память о его глупости. Артур каждый раз, видя этот шрам, вздыхал, да так тяжко, что Эмрис готов был и вовсе не снимать футболку, лишь бы он перестал сожалеть. Поначалу они пытались об этом поговорить, но Артур был упрямее осла, не желая признавать и понимать поступков Мерлина. А то, что тот совершил глупость, это был неоспоримый факт. Эмрис лишь закатывал глаза и опускал руки. Вы пробовали говорить с ослом? Нет? Ну, вам повезло больше, чем ему. Оставалось надеяться, что со временем у Артура это пройдет. А ругаться с ним Мерлин уже устал. Забота в исполнении Артура была отдельной темой для жалоб, но тут ни одна Фрейя не выслушала бы, и не забрала Артура себе. Хотя, отдавать его Мерлин и так не собирался никому. Ему нравилось, как по утрам он хмурился и морщил нос, глядя на завтрак. Нравилось препираться из-за парка, прогулок, магазинов, одежды, и то, как Пендрагон сосредоточенно мучился, сидя в кабинете Гаюса под его проницательными взглядами, и ждал, когда Мерлин уже отбудет очередное наказание в архиве, чтобы утащить его в спорт–бар. Иногда звонила Игрейн, с ней, как правило, общался Мерлин. Артур не выдерживал постоянных приглашений домой и предпочитал утащить из холодильника еду и пойти рубиться в онлайн игрушку. Мерлин по-прежнему лидировал в их негласном соревновании на прохождение, поэтому лишь улыбался, глядя на то, как Артур, шипя сквозь зубы, мучил клавиатуру. Еще случались звонки Морганы, и это было еще серьезнее, чем звонки Игрейн. Сестру Пендрагон выдерживал только минут десять из положенного получаса, и какое же счастье, что был Мерлин, которому можно было спихнуть разговор, а самому залезть в холодильник. — Ты как примерная жена должен меня покормить, – протянул Артур, разглядывая сырые овощи на полочках белого монстра. — Мы только из-за тебя купили новый холодильник, а он пустой! Мерлин рассмеялся и пересказал Моргане все реплики ее непутевого братца. — Сжуй яблоко. — Оно зеленое, а не красное, и оно — не еда, а я хочу еду! – Артур смешно нахмурился, и Мерлин разгладил пальцем складку межу его бровями. — Я не дам тебе отравить Килгару своими попытками готовить, Моргана тоже голосует за кота. Нас больше. — Ты любишь это животное больше, чем меня, – проворчал Артур, вгрызаясь в яблоко. — Да, да. Ланс и Гавейн будут на ужине. Кстати, Артур не усаживайся за копмпью… — Мерлин заглянул в спальню, где уже вовсю шел бой. — Мне осталось совсем чуть-чуть, – заявил Артур, не отрываясь от компа. — Моргана, твой брат — игроман, — парень горестно вздохнул и заглянул Артуру через плечо — Черт, мы не победим эту бессмертную армию, – Артур скептически оценивал расклад сил в мониторе. — Пока не попробуем, не узнаем, – улыбнулся Мерлин и указал огрызком карандаша на просвет среди пехотинцев противника. – И да, Моргана, я пишу твой шедевральный рецепт. Конечно, первым подопытным будет Артур, обещаю. Мерлин вышел из спальни, аккуратно прикрыв дверь и оставляя Артура играть дальше. Все равно все его битвы продлятся недолго, скоро придет Ланс, а за ним и Гавейн, и Мерлин за уши оторвет свою половину от компа, лишь бы не терпеть переругивания этой парочки.