Я с тобой
Стук в дверь. До этого замерший в глубокой задумчивости, Дэнни вздрагивает, оживляясь. И тут же — шаркающей походкой — отправляется к двери. Он никого не ждёт сегодня, и потому он очень сильно удивлён. За дверью… доктор с неожиданностью для себя видит Еву. — Добрый день. — Здравствуй, Ева. А ты… почему здесь? — Я пришла к вам. Можно? И он отступает, пропуская её в дом. — Это Гарри послал тебя? — решает поинтересоваться он, закрывая за девочкой дверь и направившись заваривать чай. — Нет. Сама пришла. Больше ничего из неё выбить не удаётся, но Дэнни и не пытается. Просто делает чай, задумчивый до невозможности. У Евы такие удивительные глаза. Он таких раньше и не видел. Уж очень красивые. Красные, словно кровь… Но ведь она не альбинос?.. Сложно понять, что с ней. Но то, что глаза красивые — это точно факт… Они завораживают. Они притягивают его взгляд. Заставляют смотреть только на неё. Он никогда не видел подобного. Даже прекрасные фиолетовые глаза Гарри меркнут, когда он смотрит в эти алые озёра. Опомнившись, Дэнни встряхивается — и приносит девочке чай. А сам садится напротив, взяв и себе чашку тоже. В конце концов, она тут не для того, чтобы он с ума сходил! Наверняка у неё есть какое-то задание. Какое-то очень-очень важное. Ох, так зачем она пришла?.. — А почему ты вообще решила придти? — осторожно интересуется он после нескольких минут полной тишины. — Потому что вы остались в одиночестве. Я решила, что вам будет лучше в компании. Ему даже кажется, что он ослышался или неправильно понял. — Так ты просто подумала, что мне будет… одиноко? — Именно. Вот и поговорили. Как она вообще может быть настолько лаконичной? Даже Рэйчел не такая! — Как там Гарри?.. — Восстанавливает эмоциональные связи с Заком, — отзывается Ева, отпивая чаю. — Ему сейчас хорошо. — Значит, ему стало лучше?.. — Да. К нам ещё на днях заходил тот мужчина, — девочка мычит негромко, словно собираясь с мыслями. — Грей. Да, он. — А что ему было нужно? — тут же настораживается Дэнни, глядя на неё. — Поговорил с Гарри. Потом с Заком и Рэй. Думаю, он рассказывал им про ту организацию. — Почему ты так решила? — Потому что после Зак начал ругаться и куда-то сбежал, а Гарри побежал за ним. Мы поговорили с Рэй, но она сказала только… что согласна на всё, и не разделяет мнение Зака. — Значит, тебе ничего не рассказал Мужчина тяжело вздыхает, облокотившись о спинку стула. И какое-то время просто молчит, глядя куда-то в потолок. На самом деле, он страшно устал от всей этой неопределённости. Грей со своими планами, встреча со всеми знакомыми, всё это. Это просто безумие какое-то. — Я кое-кого встретила по пути. — А? — оживляется, выпадая из своих мыслей, садится ровнее. — Кого? — Девушку. С короткими волосами. Она спросила, не знаю ли я, где вы живёте.Я проведу тебя через любые невзгоды
Дэнни судорожно вдыхает. Он это описание довольно хорошо знает. Потому и интересуется: — Ты ей сказала? — Да. Она улыбнулась, сказала, что зайдёт, и ушла в магазинчик за углом. Забавно, что именно в этот момент раздаётся стук в дверь. И вскочивший было Дэнни шипит от боли — раны всё ещё дают о себе знать — после чего направляется открывать. Разумеется, за дверью оказывается… — Ах, Дэнни, дорогуша, я так скучала! Ураган Кэтрин едва не сбивает его с ног, тут же зацеловав щёки и вручив крупную коробку с шоколадным тортиком.И никогда тебя не оставлю. Я подхвачу тебя,
— Что такое? Неужели ты мне не рад? — почти что обидчиво интересуется Кэтти. — Кэтти… прости, я просто не ожидал, — добродушно смеётся мужчина, отступая в дом и освобождая ей дорогу. — Ты одна? — Разумеется! Не тащить же мне с собой всех подряд. Они там где-то, по городу гуляют, видами любуются. Она кажется намного веселее и счастливее, чем он её запомнил. Даже не с той встречи — намного раньше. Было время, когда за тонной её масок Дэнни видел глубокую тоску и одиночество. Сейчас не видит. Это даже интересно, что же такого в своём путешествии нашла Кэтти? — Вот и пусть гуляют, — кивает мужчина, унося тортик в дом. — У меня тут гостья, так что… — Красноглазая милашка? — ураган проносится дальше, тут же засмеявшись. Даже не так режуще и противно, как обычно. — А вот и ты, душа моя! Кто бы мог подумать, ты тоже шла в гости к нашему милому доктору? — Ага, — Ева искренне улыбается. Взгляд её падает на торт. — А это только ему или… — Конечно же, для всех, — подмигивает девушка, почти сразу же скрывшись в ванной. На душе у Дэнни удивительным образом светлеет. Не то что бы он обычно любил компанию Кэтти, но в прошлом они нередко проводили время вместе. В этом есть что-то… успокаивающее. Приятное. Даже какое-то родное. Ох, серьёзно? Он подумал о ней как о «родной»? Ну какой же ужас.Когда ты захочешь всё отпустить
Улыбнувшись своим мыслям, он начинает деловито копошиться у плиты, вновь поставив чайник и уже после принявшись за разрезание торта. — Куда она такую гору притащила? Я люблю шоколад, но мы же втроём это не съедим, — наигранно трагично вздыхает Дэнни. — Я очень, очень люблю шоколад, — отзывается Ева с фанатичным блеском в глазах. Ну какие же прекрасные глаза… — Хорошо. Кэтти, тебе чай или… — Дэнни! — возмущению девушки, вышедшей из ванной, просто нет предела. — Только не говори, что за то время, что мы не виделись… ты забыл о том, что мне нравится?! В этот самый момент мужчина ощущает, как по его спине едва ли не собственные грехи ползут. Потому что он правда, искренне — забыл! Но если об этом сказать — она точно обидится. Это же Кэтти, чёрт возьми. Одна попытка. Один шанс. Иначе — конец! — Кофе? — дружелюбно улыбается Дэнни. — Умница, — щёлкает пальцами Кэтти и тоже садится за стол. Буря миновала, ураган утих, всё спокойно. Ну и слава, собственно, Богу. И удаче одного доктора! Пока он возится с чаем и кофе — за столом уже слышно заинтересованное шуршание. И последующий разговор, разумеется. — А ты ей правда можешь шевелить? — спрашивает Ева, очевидно, направляя взгляд на протез руки Кэтти. — А то. Я ей много чего могу делать. Она и красивая, и послушная, и вообще даже лучше прежней, — с гордостью отвечает Кэтти, слышно постукивая пальцами. — Я ещё очень сильно хотела протез, похожий на щупальце, но Грей сказал, что это пустая трата денег. Я была расстроена почти неделю. — Такие тоже бывают? — Ох, душенька, каких только не бывает. Я и сама удивилась, раньше-то зачем мне было рыться в подобном? Вот как Даня со своим протезом носится — так и я теперь с рукой. У Дэнни дёргается глаз. Он чуть не роняет чашку. И медленно поворачивается к девушке, подходит ближе, чтобы тут же нависнуть грозной тучей. — Прошу прощения, но… «Даня»?! Кэтти совершено точно не пугается его взгляда, только смеётся легко, забрав свой кофе. — Так, знаешь ли, говорят русские. Это очень мило, тебе не кажется? — Вовсе нет! Звучит как… как… — Даня, — с улыбкой повторяет Ева. — Правда, очень мило… Дэнни смущается. По-настоящему, сильно. Приходится срочно отдать девочке чашку и взять свою, чтобы запить этот внезапный позор. Нет, ну серьёзно, что ещё за «Даня»? — Давно вы с Греем… путешествуете? — решает перевести тему мужчина. — Уже несколько месяцев, — пожимает плечами Кэтти, уже вовсю питаясь тортиком, который оказался ну очень вкусным. — На самом деле, он звал меня раньше, но я так привыкла к обыденности, что не сразу согласилась. — Врёшь, — фыркает Дэнни. — Вру, — легко соглашается, улыбнувшись. — На самом деле я первая за ним побежала. Потом мы забрали мелкого. И вот уже пришли в этот город, за вами. А тут… — ахает, приложив руку к груди. — Така-а-ая гейская драма! — О, да. Драма тут развернулась будь здоров. Чуть не погиб я из-за этой драмы, — морщится, коснувшись повязки под одеждой. — Снова. — Да ладно, тебя ничем не убить, — отмахивается Кэтти. — Мы все живучие, как тараканы. И это чудесно, серьёзно. — Согласен. Выпьем за это? — А есть, что выпить? — у неё даже глаза загорелись. — Кофе, Кэтти. — Ах. Да, точно. Разговор, надо сказать, дальше протекает уж очень мирно. В основном они просто болтают между собой, изредка что-либо добавляет Ева. И это по-своему славно. На самом деле — чудесно. Дэнни очень долго был один. А эта компания — не смотря на свою странность — всё же заполняет пустоту, что образовалась в его сердце. С ними хорошо. Именно сейчас Дэнни чувствует себя намного более… счастливым.Потому что ты не один, ты не один
***
А в это же самое время, в миленьком просторном доме Гарри… Происходит очередное выяснение отношений. Однако же — совершенно другого толка. Не такое, как раньше.Я буду твоей надеждой,
Спустя столько времени Гарри наконец чувствует себя намного более здоровым. Он общается без нервов, не дёргается, слышит ободряющие слова Мэри — и больше ничего, вообще ничего не боится.Когда тебе будет казаться, что это конец.
Не боится сказать: — У меня к тебе чувства. У меня уже очень, очень давно к тебе чувства, Зак. Я не просто влюблён в тебя — я люблю тебя! Боже мой, ты даже представить не можешь, насколько это сильное чувство. Оно заполняет меня изнутри, всего. Я чувствую себя счастливым только рядом с тобой. Чувствую себя здоровым — только рядом с тобой. Я хочу делать тебя счастливым, хочу помочь тебе во всём. И просто хочу быть рядом. Понимаю, что тороплю всё это, понимаю, что ты на самом деле не можешь любить меня. Потому что с чего бы у тебя были чувства к парню? Но я… я чувствую всё это. Я полон любви. Любви к тебе, Зак… Беда в том, что не боится сказать он это только зеркалу. Собственное отражение выглядит взволнованным, немного дурным, и это, в общем-то, не придаёт ему уверенности. Вот как сказать всё это Заку? Как можно подойти — и поговорить с ним об этом? Он вот не представляет, совершенно! — Зак. Зак, я люблю тебя, — эмоционально говорит он отражению, прижав руку к груди, глядя в глаза. — Люблю всем сердцем, всей душой! Я без тебя уже не могу представить жизнь, мне было ужасно плохо, когда мы разругались. Я чуть было не погиб от этих чувств, понимаешь? Всё это время меня тянуло к тебе. Только к тебе. Да, мы много общались с Дэнни, но я ничего не чувствовал к нему, кроме дружеской привязанности. А ты… зажёг моё сердце, Зак. Я люблю тебя. Правда. И меня просто разрывает от этой любви…Я удержу тебя,
Гарри вздыхает тяжело, прикрыв лицо руками. Нет, он никогда не сможет сказать такое ему в лицо. — Вот если бы я не услышал своё имя — решил бы, что ты совсем ёбнутый и признаёшься в любви сам себе, — раздаётся знакомый, смеющийся голос прямо из-за спины. Гарри дёргается, подскочив, как ужаленный. И резко оборачивается, чуть не столкнувшись с… Заком, именно!Если мир уйдёт у тебя из-под ног.
— Зак! — чуть выше, чем хотелось бы, действительно напугано. — Сколько ты слышал? Я… я тут ничего не… — Да я тут с самого начала стою, — усмехается, пожав плечами. — Хотел тебя потыкать, но потом услышал всё это и аж заслушался, знаешь ли. Парень неумолимо заливается краской, снова закрыв лицо руками. — Какой позор, господи… — Эй, да чего позорного? Чужие руки обнимают его неожиданно, прижимают к себе, крепко так.А когда ты будешь, наконец, в моих объятиях,
— Расслабься. В конце концов, я всё равно хотел поговорить с тобой об этом, — заявляет Зак, пожмякав его бока. — Да?.. — Ага. У нас, знаешь ли, много всякой хуйни за последнее время происходило. Я тоже много думал об этом. Да, блять, думал, не смотри на меня так, я не совсем тупой! — Я и не… — Ой, завались. Гарри «заваливается». И дальше лишь слушает, глядя на него с интересом. — Так вот, — продолжает Зак. — Я очень много думал над этим. Над всеми чувствами и прочим. У меня, так-то, особо не было никаких влюблённостей за жизнь, ну тут и понятно. Так что я вообще не понимаю, что именно чувствую те, кто влюбляется. Но ты вот такие вещи описал тут интересные, что я невольно задумался, — усмехается как-то нервно, отводя взгляд. — На самом деле, мне тоже комфортно рядом с тобой. Ты как будто стал частью моей жизни. Когда пропадаешь — всё сразу какое-то уёбское становится, серое. А тут раз — и снова ты. И снова теплее как-то. Картины эти твои дурацкие, песенки, разговоры. Еда вкусная. Мне реально очень хуево без всего этого, я словно теряюсь. Наверное, слишком привык. Чувствую себя собакой, которую косточкой приманили и… вот. Вот, сижу. С тобой. Но мне от этого не противно, а… охуенно. Реально.Подними глаза — и ты увидишь, что у любви есть лицо…
Подумав ещё немного, маньяк снова повторяет это, улыбаясь как-то даже смущённо: — Мне с тобой охуенно, Гарри. Это… подойдёт? Это не просто «подходит». Гарри в шоке от того, что Зак действительно, по-настоящему закладывает в эти слова именно тот смысл, какой нужен. Но поверить в это сложно. Страшно, очень. — Но я парень, — растерянно проговаривает он. — Да я тут тоже, знаешь, пообсуждал всё это с Рэй и понял, что я, так-то, вообще никаких писек не видел. Ну, чужих. Так что какая нахуй разница? Да и не полезешь же ты меня трахать в первый же день, верно? — Не полезу, — завороженно повторяет Гарри, глядя на парня. — Ты выглядишь по-уебански, — с довольной, широкой улыбкой замечает Зак, потыкав его щёку. — Ты тоже… стоп, что? Нет, ты… ты красивый! Вот. Очень красивый, я обожаю то, как ты выглядишь. Серьёзно. — Вау. Блять, слушай, давай без такой концентрации соплей? А то я передумаю тут с тобой хуйню всякую мутить. Зак отпускает Гарри и складывает руки на груди. — А самое, сука, главное в том… что мы не будем ходить за ручку! Так ходят только педики! — Но мы, получается… — Нихуя! — вскидывается, помотав головой. — Это, блять, чистая мужская… связь. Никаких гейств. Никаких педиков. Усёк? Гарри смеётся уж очень счастливо, глядя на него. Это в его духе, да. Они даже когда переспать решат — всё равно будут «не педиками». Только чистый мужской секс! Никакого гейства! Господи Иисусе, получается… — То есть у нас будет секс? — Не еби мне мозг, окей? Разберёмся, — явно смущается, фыркнув и скрывшись в дверном проёме, ведущем на кухню. Кажется, всё получилось. Очень странно, очень непривычно и удивительно — но получилось. Они только что… стали парочкой? Вот прям взяли и начали встречаться? И Зак вообще сам об этом заговорил? Разговоры с зеркалом не в счёт. Гарри кажется, что он спит. Что это всё лишь большой, прекрасный сон. Но если это правда сон… — Сделаешь мне блинчики? — Конечно! … то он не хочет просыпаться.Ты не один.
***
Проходит время. И все они, вся маньячная компания — действительно соглашаются на предложение странной организации. Теперь каждый из них высвобождает своё желание убивать на точно таких же грешниках, как и они. Так было раньше. Сейчас во всём этом куда меньше игры, но куда больше — блага для общества. Потому что если убийца убьёт убийц — убийц меньше не станет. Но всегда можно убить двух. Трёх. Сотню. У каждого из них есть шанс начать всё по-новому. Изменить свою жизнь. Дэнни больше не один — ему удалось найти общий язык с Рэйчел, которая уже не влияет на его жизнь так пагубно. Потому что большая часть влияния теперь находится на Кэтти… На Кэтти, которая неожиданным образом заполнила пустоту в его жизни. Вместе с Евой, которую он вскоре начинает считать почти что дочерью. Они почти стали семьёй. Странные, поломанные, неадекватные — они двигаются дальше вместе. Он всё так же общается с Гарри, пусть и намного реже, чем раньше. И теперь… он по-настоящему счастлив, что живёт. А Гарри и Зак всё ещё с трудом проходят через проблемы. Но теперь они вместе. Теперь у них есть возможность пройти через всё вдвоём. Они ругаются. Они мирятся. И больше никогда не расстаются. У них теперь… одни странности на двоих.Они больше не одиноки.