Creep

Был поздний вечер двадцать пятого декабря. В одной из квартир Лондона, как и во многих других, в этот день царила особая атмосфера, которую часто называют духом Рождества. Все комнаты были уже давно украшены: многочисленные ёлочные игрушки висели в различных местах, гирлянды освещали пространство тёплым, уютным светом, а в гостиной стояла пусть и небольшая, но весьма лаконично украшенная ёлка. В этот день в Лондоне случился такой сильный снегопад, какого город не видел уже долгое время. Все улицы практически за одну ночь оказались засыпаны ровным слоем снега, который не желал таять, как обычно это происходило. И люди, не спешившие ни на какие дела, способные созерцать эту красоту, приурочили такую погоду к Рождественскому чуду. Одними из таких людей были Фил и Дэн. И пусть у них были запланированы некоторые мелкие дела и встреча с друзьями. Они, посовещавшись немного и поспорив, в итоге сошлись на мнении, что в такую погоду — весьма холодную, между прочим — лучше не высовываться на улицу и провести день в комфорте, ничего не делая. Как следует выспавшись с утра, проверив ленту соц. сетей и покинув свои кровати, парни встретились на кухне за завтраком. Ещё одним совещанием было принято решение отложить все дела, связанные с домом и работой, которую «срочно» нужно было бы сделать, на потом. «Ведь Рождество бывает только раз в году, а всё остальное постоянно. Так почему бы не посвятить целый день только глинтвейну, Рождественским фильмам и лени?» — именно такую идею высказал Фил, которую с охотностью поддержал его друг и сожитель по совместительству. К вечеру был съеден недельный запас вкусностей, выслушано и сказано множество поздравлений от родственников и друзей, просмотрено множество фильмов, таких как «Рождественская история», «Духи Рождества» и «Гринч — похититель Рождества», а вокруг парней скопилось порядка 10 кружек из-под чая. Они лежали на диване в гостиной, и каждый думал о своём, не нарушая тишины, воцарившейся в квартире. Как вдруг Филу в голову взбрела одна идея, которую он незамедлительно озвучил: — Послушай, Дэн, — он повернулся к другу, вынырнувшему из раздумий. — Ты ведь на пианино умеешь играть, — шатен приподнял бровь, начиная догадываться, чего от него хочет его сосед. — А сейчас оно просто пылится у тебя в комнате… — намекая на свою мысль, сказал Лестер. — Вообще-то, я его регулярно протираю от пыли, как и всё в своей комнате, — фыркнул Хауэлл, как бы не понимая посыла друга. — Так может быть ты, сыграешь мне, кхм, — замялся старший, — нам что-нибудь Рождественское, атмосферное? — Боже, Фил, ты серьёзно думаешь, что я что-то смогу нормально сейчас сыграть? — он вопросительно посмотрел на Лестера. — Во мне около двух литров чая, моё тело приняло форму дивана, и я не играл уже около трёх месяцев. — На последнем утверждении он немного понизил голос, как бы стесняясь этого. — Да знаю я это всё. Но может, хотя бы попробуешь? — Фил умоляюще смотрел на Дэна. Младший парень хоть и весьма неплохо играл на этом музыкальном инструменте, но на публику делал это крайне редко, даже если эта публика — Фил. А ведь Лестер просто влюбился в его исполнение, стоило лишь раз случайно услышать мелодию. Однажды он зашёл в комнату к другу, когда тот как раз был погружён в игру. Музыка, как будто переливавшаяся из души Дэна к Филу, и вид парня настолько заворожили Лестера, что он какое-то время стоял неподвижно, очнувшись только когда Хауэлл прервался, не закончив композицию. — Ммм… — Дэн сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы. — А что мне за это будет? — он был, в принципе, не против сыграть, но он бы не был собой, если бы не спросил. — Что ж, допустим, я всё-таки сделаю нам, кхм, — вновь запнулся брюнет, — тебе глинтвейн. — Ладно, купил. Сыграю я тебе, — парень улыбнулся, смотря на друга, и продолжил, — только повремени с глинтвейном, а то ещё немного жидкости в моём организме, и я растекусь по полу. — Ты и так иногда растекаешься по полу: то на лестнице, то у себя в комнате, то в гостиной, — расплылся в улыбке Фил. — Ага, я — экзистенциальный кризис в жидком агрегатном состоянии, — засмеялся Дэн, заражая смехом сидящего рядом. — Окей, давай хоть немного приберём тут и пойдём ко мне в комнату, — сказал Хауэлл, с трудом поднимая себя с дивана. — Какое заманчивое предложение, — слегка двусмысленная ухмылка не сходила с лица Лестера. Он протянул руку к другу, чтобы тот помог ему встать. Но вместо этого, как только Дэн ухватил его за кисть, Фил сильно дёрнул руку обратно, отчего Хауэлл завалился на брюнета, вскрикнув в момент падения. Приземление оказалось достаточно мягким, ведь падать на друга намного мягче, чем, допустим, на пол. Но возмущению Дэна не было предела. — Ты что творишь, больной?! Совсем крышей поехал?! Я ведь мог убиться! И тебя придавить до смерти! — возмущённо затараторил он, отчаянно краснея от неловкости позы. В их видео обычно именно Дэн выражается не лучшим образом, шутит на специфичные темы, а Фил одёргивает его, будучи, якобы правильным человеком. Однако, в реальной жизни всё несколько иначе. Дэн не совершает никаких глупостей в плане поступков — только слова, а вот второй как раз творит всякую фигню на подобии этой, заставляя друга заливаться краской смущения. Только Фил думает, что это происходит из-за неожиданности или просто абсурдности всего, не зная, что происходит в голове и душе Хауэлла. — Ой, да ладно тебе, Дэн. В интернете ты совсем не кажешься таким невинным, — произнёс Лестер, слегка приобнимая шатена, но вскоре отпуская его, видя пунцовые щёки и взгляд, говорящий: «Отпусти немедленно, или тебе не поздоровится». Как только Дэна перестали держать чужие руки, он стремительно спрыгнул с дивана, отходя подальше во избежание ещё какого-нибудь трюка со стороны старшего парня. Через несколько секунд Фил всё-таки поднялся с дивана и подошёл к Дэну, стараясь заглянуть в глаза, которые тот старательно пытался спрятать за чёлкой. — Ладно, пойдём уже к тебе, а то вдруг ты передумаешь играть, а я такого разочарования не переживу, — улыбнулся Фил. — Ну и пусть, дурак, — показушно дулся Хауэлл, но вскоре тоже улыбнулся и направился в сторону своей комнаты, жестом сказав Филу следовать за ним, что тот с радостью и сделал. Зайдя в комнату, парни почувствовали запах корицы, гвоздики и цитрусовых — в общем, Рождества — который витал во всём доме, но особенно концентрированным был в комнате Дэна, потому что тот постоянно поджигал ароматические свечки. — У тебя пахнет, как в пряничном домике, — втянув носом воздух, констатировал Фил, которому безумно нравился этот запах. Ведь он дарил уют комнате Дэна, в которой всё всегда было достаточно просто и сдержанно, но перед Рождеством кардинально менялось, становясь идеалом комнаты в понимании Лестера. Дэн, не обращая внимания на его слова, подошёл к пианино, бережно поднимая крышку и садясь на стул. Как бы размяв пальцы, он взмахнул руками, как маэстро в обсерватории, и пробежался пальцами по клавишам, издавая первые упорядоченные звуки. — Давай, Филипп, предлагай. Что мне сыграть сегодня на нашем вечере музыки? — Он вопрошающе смотрел на друга, присевшего на его кровать. — Хмм… может с самого очевидного? — предложил брюнет. — Почему бы и нет? — сказал Хауэлл, разворачиваясь обратно к инструменту и начиная наигрывать «Jingle Bells». Потом было довольно много других рождественских мелодий. Когда они закончились, Дэн решил сыграть что-нибудь из более близкого ему репертуара: Muse, My Chemical Romance, Panic! At the Disco. Иногда он настолько погружался в музыку, что тихонько начинал подпевать, хотя обычно стеснялся своего голоса и никогда не пел в присутствии людей («Вы же не хотите, чтобы ваши уши сначала кровоточили, а после и вовсе отвалились» — было его обычной отговоркой). А Фил находился рядом с ним, уже переместившись на соседний стул, и наблюдал за этим зрелищем. А зрелище для него было по-настоящему завораживающим: Дэн сидел рядом, играл на пианино, его пальцы порхали над клавишами столь свободно и непринуждённо, будто жили отдельно от парня и сами знали, что им делать. Музыка лилась нескончаемым волшебным потоком, который уносил Лестера в дальние просторы его мыслей, подальше от реального мира. А тихий, еле слышимый голос Дэна завершал всю эту феерию чувств, заставляя мурашки пробегать по спине Фила. Он сейчас думал о том, насколько сильно ему повезло с другом. Пусть тот и немного странный, со своими заскоками в голове, ленивый, вредный, но он был самым замечательным человеком на земле для Фила. Он не знал, как передать тому свои чувства словами, боясь опошлить их, сделать плоскими и примитивными. Поэтому он просто молчал, надеясь, что придёт время, когда он сможет найти слова, которые смогут описать всё, что происходит между ними. — Земля вызывает Фила, приём! — Лестер очнулся от того, что Дэн махал перед его лицом руками, призывая обратно в реальный мир. — Добро пожаловать на Землю, — усмехнулся парень, замечая, что взгляд друга прояснился и вновь стал осознанным. — Хочу тебе заявить, что пришло время оплачивать мою работу твоим музыкантом. — Окееей, — протянул Фил. Ему было слишком хорошо сидеть тут, не двигаясь, окутанным уютным коконом, и совершенно не хотелось идти на кухню и выполнять обещание. Но слово есть слово. Так что он медленно поднялся со стула и пошёл к двери, остановившись около неё. — Есть какие-нибудь особые пожелания, маэстро? — обратился он к Дэну. — Нет, думаю, что нет. Всё на твоё усмотрение, тем более, ты знаешь, как я люблю, — он сам улыбнулся, осознавая очередную двусмысленность фразы. «О да, двусмысленные, нелепые слова — это твой конёк, Дэниел» — мысленно сказал он сам себе. — Тогда, если ты, конечно, не хочешь помочь, я вернусь примерно через полчаса, — сказал Фил и скрылся в коридоре. Как только он ушёл, Дэн с облегчением откинулся на спинку стула. Он сильно устал от столь долгой игры без предварительной подготовки. Но остановиться раньше он просто не мог себя заставить. Во время игры Хауэлл обычно уходил в себя, действуя как бы на автопилоте. Поэтому он периодически и подпевал мелодии — он просто не контролировал это. Но когда Дэн возвращался в реальность, придумывая, что бы ещё сыграть, он краем глаза замечал Фила, который казался просто воплощением умиротворения и мечтаний. Его расслабленная поза, полуопущенные веки, спокойно вздымающаяся грудь — всё это подталкивало младшего парня продолжать играть, лишь бы продлить сладкий момент для его друга. Дэну нравилось наблюдать за таким Филом, ведь это был другой человек, нежели в обычное время. И пусть Лестер всегда весьма честен и открыт, но и он прячет что-то глубоко в себе, что выходит на поверхность только в полубессознательные моменты. И Дэн просто обожал такого Фила, может даже слишком. Например, когда они были в туре, во время переезда на машине Лестер часто засыпал, а Хауэлл, замечая это, старался уложить его так, чтобы было максимально удобно спать. Сам Дэн тихонько наблюдал за ним, рассматривая черты лица, слегка поглаживая мягкие волосы, думая о чём-то своём и пытаясь сохранить в памяти эту картинку как можно дольше. А когда Фил просыпался, то Дэн просто надеялся, что он никогда не догадается обо всём этом. Где-то в квартире, предположительно на кухне, раздался какой-то шум, по которому Дэн понял, что Фил уже начал готовить глинтвейн. Понадеявшись, что ничего серьёзного не случилось, Хауэлл решил, что это очередное проявление ловкости его друга, поэтому он может спокойно сидеть в своей комнате и не бежать спасть Лестера от злобных кастрюль. — Почему всё так по-глупому? — тихо выдохнул Дэн, не обращаясь ни к кому конкретному. Он даже точно не знал, что это «всё» и почему «по-глупому». Просто это то, что было у него на уме, где-то в подсознании. Они были друзьями уже не первый год и жили вместе почти всё это время. Они знают друг друга, как никто другой. Но между ними всё равно стоит стена, как считал младший парень. А почему? да потому, как считал Дэн, что он странный, нелепый, несуразный, скучный, депрессивный, вечно ноющий и абсолютно бесполезный человек, в то время как Фил — это луч света в его жизни. Он жизнерадостный, добрый, отзывчивый, весёлый человек, который по каким-то непонятным причинам выбрал его, Дэна, в друзья. Пальцы парня снова вернулись на клавиши, наигрывая какую-то, ещё непонятную самому Дэну, мелодию. И вдруг он понял, что играет ту песню, которую выучил в первую неделю знакомства с Филом. Уже тогда парень понял, насколько замечательным человеком был Лестер. И почему-то единственной песней за всё время дружбы, которая бы связывала в голове их двоих, была именно «Creep». Никто никогда не слышал, как Дэн исполняет её — она была чем-то слишком личным. — You float like a feather… — тихо начал Дэн. Он знал всю песню наизусть, идеально, и никогда не запинался в ней. И пусть он исполнял её крайне редко — практически никогда — но он не смог бы забыть её даже при желании. — In a beautiful world… Ведь эта песня связана с Филом Лестером. — And I wish I was special… С самым замечательным человеком во вселенной, которого так любил Дэн. -You’re so fucking special… — Сделав секундную паузу, парень продолжил, играя уже намного увереннее и подпевая громче, почти не сдерживаясь. Ведь он даже забыл, что не один дома, и что вот-вот должен вернуться в комнату Фил. Он просто отдал всего себя песни. — But I’m a creep… — По мнению Дэна, это было абсолютной правдой, и он никогда не мог поверить словам Фила, утверждавшего обратное. — I’m a weirdo… — Дэн…? — Лестер стоял в дверях комнаты с двумя кружками ароматного глинтвейна, опасно наклонившимися. Но его абсолютно это не волновало. Впервые за годы знакомства он услышал, как Дэн по-настоящему поёт. И это было лучшее, что он когда-либо слышал. Плевать на все недочёты, которые можно было бы заметить, ведь их с лихвой перекрывали чувства, вложенные в исполнение. — Фил это… — начал было оправдываться парень. — Это идеально. — Лестер наконец-то отошёл немного от шока и, пройдя в комнату, поставил кружки на стол. После чего он подошёл к Дэну, слегка повернувшегося от пианино к нему. Хауэлл непонимающе смотрел на то, как Фил присаживается рядом с ним на корточки, нежно берёт его руки в свои и смотрит прямо в глаза. — Фил, что ты… — Ты идеален, — снова не дал ему договорить Лестер. — Ты не чудак, не фрик и не что-то в этом роде. — Он аккуратно провёл пальцами по костяшкам руки друга. — Дэн, ты настолько особенный для меня, что даже вообразить себе не можешь. — Фил и сам не до конца понимал, что говорил. Просто эти слова казались ему именно теми, что должны были звучать в этот момент, именно теми, что он искал всё это время, именно они должны были подойти. — Ты идеальный, Дэн, — он нежно коснулся губами пальцев Хауэлла. — Фил… — Дэн просто не мог сказать ничего больше. Ему казалось, что он попал в сон, в мечту, и ему было очень страшно очнуться и понять, что всё по-старому, что сегодня не канун Рождества, что этого дня никогда не было и не будет. Потому что он всего лишь Дэн. А Фил — нечто недостижимое. — Знал бы ты, как давно я искал нужные слова. И вот я, наконец, их нашёл. — Фил слегка потянул парня на себя, так, чтобы они оба переместились на кровать, сидя напротив друг друга, на что не получил никакого сопротивления. Младший парень находился как будто бы в трансе, смотря широко раскрытыми глазами на друга. — И всё время эти слова находились на поверхности, были так очевидны. — Ещё некоторая манипуляция с руками, словно безвольного Дэна, и вот уже старший обнимает младшего со спины, нежно прижимая к себе. — Дэн, я люблю тебя, — прошептал Фил ему на ухо, щекоча шею своим дыханием. Судорожный вздох вырвался у Дэна. Все лучшие, забавные, неловкие моменты их общей жизни пролетели у него перед глазами. И этот момент был кульминацией, вершиной всего, что когда-либо с ними происходило. — Я… я тоже люблю тебя, Фил, — сорвалось у него с губ, прежде чем он это осознал. Но и осознание не отрезвило его, лишь наоборот затуманило рассудок ещё больше. Дэн откинул голову назад, так что она оказалась на плече сидящего сзади. — Люблю, — Ещё раз прошептал он, будто для большей уверенности в сказанном. Фил очень нежно коснулся своими губами его, целуя столь бережно, будто Дэн был иллюзией и мог вдруг исчезнуть. Но он всё также сидел в объятьях парня, лишь слегка повернув голову, чтобы сделать поцелуй чуть удобнее. Было двадцать пятое декабря. В доме царила особая атмосфера, которую часто называют духом Рождества. Все комнаты были уже давно украшены: многочисленные ёлочные игрушки висели в различных местах, гирлянды освещали пространство тёплым, уютным светом, а в гостиной стояла пусть и небольшая, но весьма лаконично украшенная ёлка. А комната, где находились жители этой квартиры, была наполнена ароматом корицы, гвоздики и цитрусовых, как всегда перед Рождеством. Вместе с этими запахами можно было также различить лёгкий аромат вина, от остывшего, так и не выпитого глинтвейна. Двое парней сидели в объятьях друг друга, совсем не желая двигаться, вставать с постели и делать что-нибудь. Им было достаточно того, что они есть друг у друга, и ничто не потревожит их хотя бы сегодня, в этот сказочный вечер.