Shadow of infidelity

Марко не знает зачем он отрёкся от Земного бытия и прибыл на Мьюни. Сначала его вела тоска, потом муки совести, после — сердечное влечение. Сейчас Стар, как и Джеки, уже не кажется ему недостижимой и далёкой: он ничего не чувствует рядом с ней. Диаз слышал своё сердце, спокойно отбивающее свой ритм, но никак не хотел слушать его. Марко попросту не желал думать о том пренеприятном ощущении ноющей, колкой и даже жгучей боли в груди каждый раз, когда он видет соприкосновения между Стар и Томом. В такие моменты подростку хотелось оттолкнуть друзей друг от друга и обнять трёхглазого панка так, чтобы Баттерфляй поняла этот тонкий намёк в нужном контексте и исчезла — «с глаз долой, из сердца вон». Юноша не хотел быть разлучником, но каждый раз, видя воркование влюблённой пары, он вспоминал неясные слова: «Измена, когда прикасаются к телу… Неверность, когда предает душа.» Том наверняка преподнёс свою душу юной Баттерфляй. «А ведь я тоже немного Стар.» — Марко старался отгонять такие нелепые мысли, но звонкий голосок внутри подсознания юноши твердил обратное.И от чего-то каратисту казалось, что этот голос принадлежит Стар. Той самой принцессе, которой принадлежит Том, которому принадлежит Марко. Ничего необычного. Если не считать приобретения магии, знаков королевской семьи на щеках и голоса одной из отпрысков в голове. Марко думает, что сходит с ума: он бросил Джеки, забыл о друзьях, оставил родителей ради того, чтобы помочь взбаламошенной белокурой подруге с осуществлением безумного плана объединения мьюнианцев и монстров. Как-то так люди теряют рассудок — бросают всё и всех ради сомнительных побед. После бала Кровавой луны в Марко как будто бес вселился. Кстати о бесах: Диаз потихоньку превращается в ту самую влюблённую голубоглазую бестию рядом с Томом — это доказанный наблюдением факт. Наблюдением за самим собой. И вот сейчас, когда Марко стоит в своём парадном костюме и пытается насыпать лёд в пиалу с пуншем в качестве помощника организатора этой вечеринки для объединения мьюнианцев и монстров, подросток думает и невольно улыбается: «Как же Тому идёт этот костюм без дурацких солнечных очков! Ах, как он чертовски горячо выглядел, когда нёс ту статую. Так, Марко соберись и подбери слюни, а то примёрзнешь как Стар и никто тебе не поможет. Блин, почему Том такой офигенный?!!» Паренёк глубоко вдохнул и начал усердно вытряхивать лёд их пакета прямо в пунш.

Измена, когда целуют в губы… Неверность, когда отводят глаза.

Марко когда-то услышал: Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — двух. Нечеловечески — всегда одного. И каратист просто не по-людски любил этого вспыльчивого демона. Всё в Люсайторе казалось таким совершенно несовершенным: иссиня-серая кожа, непослушные амарантовые волосы, пахнущие клубникой и сахарной ватой, три глаза цвета запёкшейся крови, неконтролируемые эмоции и его нелюбовь к политике, перечащая статусу принца. Диаз умел оценить бунт по достоинству. Но то, что так притягивало Земного юношу, являлось запретом. Мы с Томом теперь вместе. — сказала ему Стар. «Но твой ли он, если безумно нуждается во мне?» * — Ни слова больше. Я не люблю политику. — фыркнув бросил демон. — Ты принц. Всё что ты делаешь — политика! — возмущённо заявил Диаз в ответ. — Марко, теперь ты и Стар часто тусите вместе. Я в пролёте. И просто хочу избавиться от поводов для ревности. — принц начал свою тираду. — Боишься, что она изменит? — закончил его собеседник. — Ох. — устало вздохнул Томас и потупил взгляд третьего глаза в пол. — Она почти не обращает на меня внимания из-за построения «межмировых» отношений. — на слове «межмировых» Томас когтистыми руками нарисовал кавычки в воздухе. Тут в Марко неожиданно что-то переменилось. Ему внезапно стало плевать на то, что это демон/ принц/ парень его лучшей подруги. В подростке проснулась та самая частица Баттерфляй, которая не могла позволить себе опять остаться «просто друзьями». Марко с силой толкнул Тома в грудь и буквально «прижал» его к стене. — Марко? — дрожащим голосом спросил шокированный демон. — Томми, ты помнишь Бал Кровавой Луны? — кокетливо, без привычной робости спросил юноша. — Да. А что? — с лёгким непониманием и волнением спросил панк. — Я тоже отчасти Стар. — прошептал Марко прямо в губы демону и накрыл их своими. — Так не изменяй мне с ней. — также шёпотом произнёс каратист на ухо принцу и скрылся из виду, оставив недоумевающего Тома наедине со своими догадками. Это было всего мгновение желанной слабости. Невесомый поцелуй. Невидимая печать. Тень измены. Клеймо предательства.

Измена, когда на утро забудешь. Неверность, когда помнят сердца.