help me open my eyes

лиам разочаровывается раз за разом. лиам не может поверить, что это ещё возможно — но всё равно выходит. лиам разочаровывается. и — не — впервые — не в себе. тео стоит напротив — они вечно стоят напротив, готовые набить друг другу морды. ломают носы, сбивают костяшки пальцев в кровь — вечно напротив, но никогда насмерть. — я не стану защищать тебя. — я не стану умирать за тебя. для него тео лишь переходит новые границы — развергает горизонты для новых разочарований. он для тео лишь возможность доказать самому себе, что он достоин жить. все вокруг сказали бы — не достоин. сам тео сказал бы так. один лиам видит — достоин, как бы ни оборачивал слова вокруг себя. никакой кокон больше не скрывает — измениться может даже тео. тео этим пользуется — и выдавливает воздух из чужой груди одним словом. тео ненормальный, тео брошенный, тео одинокий, тео безобразный, тео сломленный, тео безумный. тео оказывается не всё равно. — я не стану умирать за тебя. лиам знает, что стал бы. лиам знает — умер бы. не для него, возможно. не за него — точно. умер бы, чтобы доказать — всё равно. самому себе — в первую очередь. только лиам видит — не всё равно. ему всего семнадцать — слишком рано умирать. даже такие, как питер, боятся смерти. такие, как питер и тео — боятся смерти больше всего остального. боятся умирать, боятся одиночества, боятся боли. делают вид, что всё равно, выворачиваются наизнанку, лишь бы все видели, как они сгорают. для тео это лазерное шоу в каменном веке — никто не смотрит на него, кроме лиама, а он выжигает и выжигает. слова из глотки, слёзы из глаз, боль из лёгких — жжёт и жжёт, надеясь выгореть. такие не прогорают — лиам знает, это невозможно. он просыпается — распахивает глаза, пытаясь нащупать рядом, на кровати, тепло. кровать холодная, тишина — тоже. тео уверен, что горит и его видно — что все видят его крики: я такой единственный, я убиваю себя, помогите мне. никто не видит — кроме лиама. лиам и сам бы не видел, не посмотри он в зеркало; в зеркале тео номер два, только лиам. это представление всегда — и никогда больше, — лишь для них самих. они ищут зрителей — а когда находят, смещают векторы своей драмы. лиам заметил и это, хоть и считается самым глупым — самым глупым оказывается тео, тот самый, что только и делает, что принижает его умственные способности. лиам ставил драму вокруг себя, но устал — и возвёл её вокруг тео. тео — моя ответственность, моя ошибка, я сам разберусь, не нужно мне помогать. тео не устал — никогда, кажется, не устанет строить жертву. жертву не обстоятельств — самого себя. лиам тоже баловался этим — пока не ткнули носом, что никто не обращает внимание, что лёгкие просто так сгорают в кислороде. — я не стану умирать за тебя, — но умер бы за своё оправдание. вот что слышит лиам. и разочаровывается. данбар надеялся, что они уже прошли это, что тео заметит, что тео прекратит. тео не прекращает — видимо, никогда не прекратит. лиаму остаётся лишь занять вторую главную роль. — я не стану умирать за тебя тоже, — потому что уверен, что точно сделал бы это. — но сражусь плечом к плечу. тео, кажется, коротит. плечом к плечу — цепляется за эту часть фразы, едва не задыхаясь. плечом к плечу — чтобы с ним, с таким мерзким, таким жутким ним. так не бывает лиам горько усмехается — потому что снова разочаровывается. самый тупой тут точно тео — иначе никак. лиам горько усмехается — никогда не изменится. скорчит уставшую рожу — словно в ход мыслям тео корчится, — раздражённо выдохнет — ничего нового, — согласится, словно делает одолжение. время корчиться для лиама — тео передёргивает плечами, улыбаясь. тео. улыбаясь. — что ж, сразимся. и делает это. снова. не для него — лиам знает, не за него — знает тоже. тео всегда разочаровывает — и впервые не делает этого. забирает чужую боль — боясь боли так сильно, что готов умереть снова. лиам задерживает дыхание, глядя на это. лиам не дышит — грудь жжёт огнём, но он не может заставить себя начать дышать снова. не может — как и оторвать взгляд от этого. тео всегда разочаровывает — и впервые не делает этого. лиам видит больше, чем тот позволяет. лиам просыпается — кровать холодная, как и тишина, но она держится недолго. снизу раздаётся грохот — он никогда не привыкнет. — ты сказал, что не станешь умирать за меня, — произносит лиам. — так я и не умер, идиот. — в тебе семь пуль, — если не больше, хочет добавить он, но замирает. тео вжимает голову в плечи. — я не стал бы умирать за тебя, — шипит тео. — и не умер. а пулю словить каждый может. лиам молчит. — зато я теперь как решето, можно использовать меня для распихивания твоих детских ручек с супергероями, — пытается отшутиться, и спустя секунду: — или нет. прости, дорогой, но дырочки уже срослись, а ручки у тебя всё равно детские. — откуда ты знае— — спать в машине не очень удобно, а ты спишь как убитый, — говорит тео, пожимая плечами. — странно, что тебя ещё не убили во сне. лиам знает — тео мог бы. — и почему не убил? я не иду с ручками в комплекте. лиам знает — мог бы, но не стал. до сих пор не сделал. — я должен срочно позвонить, чтобы пожаловаться на тех, кто не сообщил мне об этом, — и сбегает. тео сбегает. чтобы лиам раздражённо поднял брови на входящий звонок. данбар сбрасывает — и просыпается. просыпается, потому что снизу не раздаётся грохот. потому что тео спёр его ключи и сделал дубликат — не надо было его оживлять. лиам просыпается и чувствует, что им ещё рано догорать — им обоим. достаточно гореть, чтобы греть. лиам просыпается — кровать тёплая. лиам разочаровывается раз за разом — хотя бы потому что опять придётся вливать в себя хреново сваренный кофе и сдерживать себя, чтобы не сломать кому-то нос за очередную шутку про ручки.