Radioactive soldier

I’m waking up to ash and dust Слабое дуновение ветра будит меня. Я чувствую затхлый запах старого помещения, руками перебираю сухую пыль, смешанную с грязью. Ладонь продолжает слабо сжимать рукоятку тяжелой винтовки, а сознание наконец возвращается ко мне. I wipe my brow and sweat my rust Не засохшие капли пота продолжают стекать по лицу. Сколько я здесь пролежала? Может быть минуту, может быть день, но одно знаю точно – меня опять оставили. Всегда сама по себе. Я делаю пару шагов по направлению к двери, но при этом осматриваю комнату: обшарпанные, некогда розовые стены, перевернутая мебель, опавшие с потолка камни и небольшое окошко, через которое можно разглядеть коридор, - все указывало на то, что я снова потеряла сознание во время военных действий. I’m breathing in the chemicals Глубокий вдох окончательно приводит меня в чувство, не смотря на смесь запаха пороха, крови, грязи и плесени до боли неприятных обонянию. Тишину разрывает чей-то пронзительный крик, и я неожиданно ощущаю резкую боль в правом плече. I’m breaking in and shaping up Передо мной стоит человек в черной солдатской форме. «Государственные» - пролетает в голове, как я тут же хватаюсь за оружие и делаю два выстрела: в грудную клетку и в голову. Незнакомец с глухим звуком падает на пол, а моя рука машинально тянется к горящему плечу. Пальцы ощущают теплую жидкость, а боль продолжает усиливаться с каждым движением руки внутрь раны, и – вот она! – уже холодная черная пуля лежит на ладони. Then checking out on the prison bus Чьи-то руки дергают меня за плечо, заставляя крик вырваться из горла. Зажмуриваю глаза, а открыв, обнаруживаю вокруг себя только металлическую решетку и человека в белом халате со странной улыбкой. Значит, это снова был сон. Мужчина кивает мне и указывает на открытую дверь. Руки сомкнуты за спиной, что затрудняет мой выход из автобуса. This is it the apocalypse Да, рано или поздно меня должны были направить в больницу: участники войны только там и жили, так как считались «тронутыми». Я видела пару таких на улице, очень странные люди – синяки под глазами, мертвенно-бледная кожа и выступающие кости ребер и позвоночника сквозь красные или белые костюмы. Говаривали, что многих военных выходцев усыпляют сразу же по приезде в больницу. Тонкая иголка проходит сквозь кожу предплечья и темнота вновь укрывает меня одиноким одеялом. Что же, вот он и мой конец. I’m waking up I feel it in my bones Enough to make my systems grow На лицо падают ледяные капли воды, приглушенные голоса слышатся словно сквозь вату. Я морщусь и открываю глаза. Яркий свет белых ламп ослепляет, а громкость голосов резко возрастает. Чьи-то руки неожиданно сжимают мои ладони, и тут я понимаю: чувства! Я жива и ощущаю это каждой клеточкой тела. Никогда в жизни я еще так не радовалась пробуждению. Welcome to the new age To the new age Перед глазами снова незнакомец со странной улыбкой. Он шевелит губами, но я ничего не понимаю. В моих ушах стоит лишь гул. Тут, судя по виду, врач протягивает мне небольшую бумажку, на которой крупными черными буквами написано: «Вы готовы. Вы пригодны к переправе. Вы снова в рядах, солдат.» I’m radioactive Radioactive Вокруг гулкие взрывы прорезают тишину, больше не слышны крики умирающих, лишь звук рассекающих воздух пуль. All systems go Sun hasn’t died Deep in my bones Straight from inside Разрывные бороздят грудную клетку. Я падаю, но продолжаю ощущать каждой клеточкой тела всю боль, что словно электрический разряд не оставляет мою плоть и продолжает уничтожать изнутри. Последнее, что я вижу – это солнце, чьи лучи ласкают кожу лица. Я не жива. Нет, и никогда не была. Вся моя жизнь – война, и в ней нет победителя.