The broken glass

The hourglass in pieces, dashed to the wall The future is over Tomorrow's been slipping away And nothing remains Avantasia "The Story Ain't Over"

На полу каюты под ногами хрустит стекло. Ни один из них не помнит, в какой момент они сшибли эту неуместную барную стойку (и откуда только взялась на грузовом корабле), плевать, всё равно сакаарский алкоголь отдаёт синтетической дрянью и мерзко кружит голову под утро. Голову кружило другое. Кто кого подхватывал за бёдра, кто первый залез языком в приоткрытый от смеси ужаса и восторга рот — вспоминать не хотелось. Их маленький секрет, родившийся несколько жизней назад — несмотря на казавшееся очевидным распределение ролей, никто из них никогда не уступал друг другу. Ни в чём. Их самая страшная тайна — они так и не разобрались, кто осознал неизбежное первым. Казалось, что это чувство всегда было рядом, вплавленное под кожу. Как и выжженные на изнанке сознания три больших буквы: МОЙ. Так было, и так осталось, даже когда пути разошлись. Всегда бесился до дрожи, и обожал так же. Когда ехали в чёртовом лифте, когда услышал эти холодные, тяжёлые, как каменные плиты, слова — хотелось выбить ему белые ровные зубы. И при этом хотелось вжаться в защищённую доспехом грудь, крепко, до остановки дыхания. Взмолиться, чтобы не уходил. Возможность взмолиться выпала позже. Он стоял у окна, набросив на обнажённые плечи тяжёлый плащ с дурацкой канареечной подкладкой. Смотрел в чернильную пустоту. Смотрел на широкую спину спящего брата с уже начавшими затягиваться царапинами от ногтей. Память подсказала картину: золотые пряди, разметавшиеся по подушке. Сердце кольнуло осознанием — не сумеешь к этому привыкнуть, не успеешь, не… В космосе никогда не знаешь, откуда ждать беды.