Заголовок новости гласил: «Концерт группы «Пелагея» в Санкт-Петербурге».
Сон совершенно не шел и даже мысли о том, что завтра предстоит тяжелый концерт, не смогли убедить мой организм лечь спать. Мысли в голове кружили, словно пчелы, не давая покоя. И даже свежий воздух не помогал отвлечься. Щурясь от яркого света уличных фонарей, я на ощупь отыскал пачку сигарет в кармане и зажигалку, которую я чудом не оставил дома. Не то, чтобы я не смог бы купить ее здесь, в Питере, просто не хотелось бы выбираться на улицу ради какой-то зажигалки. Закурив, откладывая теперь уже не нужную вещь на небольшой столик на балконе, я облокотился на перила, вглядываясь в полумрак города. Пропуская через легкие табачный дым, я медленно выдохнул его через нос, следя за тем, как он быстро испаряется в воздухе. Отчего-то хотелось выть раненым волком, лезть за стены, поплакаться в «жилетку» или как там описывают такое состояние? Казалось бы, прошел уже целый год. Сколько всего изменилось, сколько новых людей появилось в наших с ней жизнях, сколько нерв вытрепано, сколько пачек сигарет выкурено. Целый чертов год, а я по-прежнему улыбаюсь тебе так, словно давно уже все забыл. Словно выбросил фотографии (будем честны: просто убрал в нижний ящик), словно не слушаю твоих песен, словно нашел тебе замену и так счастлив с ней, Господи!, что и думать забыл о той, которая так неожиданно ушла из моей жизни. И я как наемный работник отчитываюсь перед начальником за выполненную работу. Вот, смотрите, я выложил фотографию с девушкой, и я улыбаюсь рядом с ней, верите? Вот, смотрите, я пожал ему руки при встрече и даже умудрился не сломать ему все суставы при удобном моменте, верите? Вот, смотрите, я фотографирую вас вместе по вашей просьбе и вижу совместную фотографию на «обоях» и даже не разбиваю телефон об пол, верите? Все правильно сделано? Теперь я могу уйти в заслуженный отпуск. А вы говорите: «Так я же вас давно уже отпустила…» Как жаль, что я – нет. Передернув плечами от прохладного ветра, я накинул на голову капюшон ветровки, докуривая сигарету, умудрившись обжечь пальцы. Тихонько поойкав и как в детстве приложив обожженный палец к мочке уха, я гляну на время на мобильнике. 02:37 – гласил телефон, явно уже намекавший на то, что пора бы лечь спать. -Неплохая идея, – усмехнувшись самому себе, я подумал о том, что, в принципе, если я выкурю еще одну сигарету, то ничего страшного не случится. Потому я проделал ту же самую процедуру и со странным вздохом (отчаянье?) вдохнул сигаретный дым, задерживая его в легких дольше, чем надо бы. Шумно закашляв, едва ли не подавившись дымом, я почувствовал как заслезились глаза. В этот момент, какой-то звук, доносившийся с соседнего балкона, который был вплотную с моим, заставил меня замереть. Пепел с сигареты, плотно замкнутой между моими губами и активно тлеющей, падал прямо на перила, но сейчас я не обращал на это внимания. Появившаяся на балконе девушка в теплой ночной пижаме, не спеша, вышла из номера, плотно закрывая за собой дверь. Зажимая между плечом и ухом телефон, девушка с кем-то разговаривала, озадаченно смотря вперед себя, в темноту ночного города, обнимая себя руками за плечи. И размеренно кивала, явно соглашаясь со словами собеседника. Прижавшись как можно теснее к своей двери спиной, чтобы не быть замеченным девушкой, я потушил сигарету, так и не докурив ее. -Да, ты знаешь, я… Я очень часто об этом думаю, – до ужаса уставшим голосом произнесла девушка, опуская голову вниз, перехватывая телефон в ладонь и как-то устало улыбаясь. – Да понятия не имею, что с этим делать… Накинутый на голову капюшон не давал мне разглядеть лицо девушки, но сердце отчего-то уже ускорило свой ритм. Я просто не мог ошибаться. Но и не мог же я быть таким сногсшибательным, блять, «везунчиком»? Стоило девушке чуть повернуть голову в мою сторону, как я замер. Теперь сомнений не было – это она. Не заметив меня, блондинка вновь удерживала телефон плечом и пыталась выудить из пачки сигарету, угукая в трубку. Она была настолько озадачена разговором, что не замечала ничего вокруг, а мне было это на руку. Что я должен был сделать в данный момент? Сказать: «Хей, привет, как здорово, что мы заселились в один отель, еще и в соседние номера, правда? Зайдешь на чай?». Мы договорились быть друзьями, но ведь каждый из нас понимал, что это всего лишь слова. Мы избегали друг друга, стараясь не причинять дискомфорт своим присутствием. Ну, она старалась, ведь мое присутствие ей уже даже дискомфорта не приносило. Абсолютное ни-че-го. Повезло, скажите? -Мне иногда хочется просто собрать свои вещи и свалить куда-нибудь далеко, чтобы в себе разобраться, – девушка усмехнулась, закуривая сигарету и тут же выдыхая клубки дыма. – Ну, не то, чтобы я совсем не разобралась, – перевела взгляд на обручальное кольцо на пальце, пожав плечами. – И нет, кольцо не считается… Тая?.. Хорошо, подруга, хватит заваливать меня весомыми аргументами. Я сам усмехнулся ее словам, пытаясь уловить нить разговора и понять, с кем же она разговаривает. Ведь я не знаю, с кем сейчас она общается. Еще год назад я был бы уверен, что на том конце воображаемого провода Гагарина, промывающая подруге мозги, но сейчас… Сейчас это может быть кто угодно. -Я понятия не имею, что я хочу, понимаешь? Вот в чем вся проблема-то, – пожимая плечами, ответила блондинка, вдыхая глубоко серый дым. – Я вроде и не вижу его, не встречаюсь с ним, а постоянно чувствую, что он рядом. Я, говорит, тебя отпустил уже, да черта с два! У него в зрачках мое отражение, отпустил он…– она замолчала, тяжело вздыхая и слушая собеседника, закрывая глаза и перебирая губами сигарету. – …Ты сама-то веришь в то, что говоришь сейчас? У него альбом вышел вчера, слышала? – туша сигарету и выбрасывая ее, блондинка запихнула вторую руку в карман ночнушки. – А я слышала и, больше тебе скажу, даже слушала… И нет, я не самовлюбленная, я просто в каждой песне слышу себя. В каждой, Полина, ты понимаешь это? Мурашки, пробежавшие вниз по позвоночнику, заставили передернуть плечами, больше кутаясь в легкую ветровку. Как минимум на два вопроса я получил ответы: разговаривала она все-таки с Гагариной и про меня. Ну, не сложно догадаться. Стараясь вести себя как можно тише, я подошел чуть ближе, к краю своего балкона, прячась за едва выпирающей перегородкой балконов. Блондинка же в который раз устало улыбалась, протирая лицо руками и, кажется, смахивая со щек слезы. -Зачем он это делает? Он же обещал отпустить… Я знаю, что это не так просто, но он же обещал, понимаешь? Он никогда не бросал слов на ветер, ты же знаешь, – блондинка всхлипнула, поднимая голову к небу, плотно сжав губы. – Да не плачу я… Не шмыгаю, просто простыла немного… Я чувствую себя жертвой маньяка, которую не покидает чувство, что ее преследует… Как бы смешно это не звучало, но это так. Я сам чуть нахмурился, наблюдая за тем, как девушка тщательно стирает влажные дорожки, стараясь держать себя в руках и говорить спокойным голосом. Но у нее никогда этого не получалось. Еще минуту назад я хотел поздороваться с ней и, быть может, поговорить о жизни, но сейчас я послал эту навязчивую идею куда подальше. Представляю ее реакцию, если она увидит меня здесь. Тогда уже я начну чувствовать себя тем самым маньяком-мудаком, который преследует свою жертву, хотя это совершенно не так. -Я хочу нормально жить, Полин. Не просыпаться по ночам от кошмаров или страха того, что случайно во сне произнесла имя другого мужчины. Не ходить как прибитая пыльным мешком после каждой нашей встречи и улыбаться, как дурочка, словно у меня все хорошо, и я бы хоть каждый день с ним виделась, ведь мне же все равно… Нет, он так должен думать! – перебивая свою подругу, резко заявила девушка. – Это я ушла, Полин, он и так меня полной идиоткой считает, а если я тут еще и убиваться начну из-за этого, то кем я в его глазах-то буду?.. Душевнобольной? Это слишком слабо… Эй, ну вот обзываться-то не надо, сама ты ебанутая, – фыркнув, потерев явно замерзший нос ладонью, она вновь устремила взгляд вперед, чуть опираясь на перила. – Хотя, знаешь, да… наверное, такая и есть. А он держится, представляешь? Ходит, улыбается всем. Даже вроде как девушку себе нашел или это подруга какая-то, черт его знает…Ревную? – она усмехнулась, потупив взгляд. – Возможно. Да, ревную… Да-да, я помню, кто я. Весь этот разговор просто не укладывался у меня в голове. Все то, что я видел целый, год буквально рассыпалось на мелкие кусочки. Вся «правда» оказалась всего лишь качественной игрой и ничем более. Натянутая маска, скрывавшая то, что разрывает изнутри. Натянутая улыбка чуть ли не до ушей и такой верный взгляд. И почему ты не снимаешься в кино? Ты взяла бы «Оскар», гарантирую. Девушка очень долго молчала, внимательно вслушиваясь в слова подруги. И, несмотря на полумрак, мне удалось разглядеть очередные слезы, плавно стекающие вниз по щекам, разбивавшиеся об пол. Ты плакала. Уже не просто роняла редкие капли, а зажимала рот свободной ладонью, дабы не взвыть от тех слов, что произносил мягкий женский голос в трубке. Отчаянно жмурила глаза и пыталась предотвратить подкатывающую истерику, которая была сейчас так не кстати. И глотала горькие всхлипы, стараясь не расстраивать подругу и не заставлять ее волноваться. А после плавно опустилась на холодный пол, сев на корточки и прислонившись спиной к закрытой двери. Смотрела вперед себя и уже не обращала внимания на поток горьких слез, который, кажется, не имел границ. -Я, знаешь, о чем жалею? – помолчав с минуту, сглатывая комок в горле, прохрипела девушка. – Что познакомилась тогда с ним. Что своими же руками изначально все испортила, перековеркала наши жизни, сделала больно ему, себе, нашим близким… Я до сих пор помню лицо Рудковской, когда она узнала, что я замуж вышла. Не за Диму. И смех, и грех, честное слово, – сквозь слезы улыбнувшись, блондинка обняла одной рукой себя за колени, прижимая их к груди. – И черт бы со мной, я сама во всем виновата, но я ведь ему всю жизнь поломала. Он ведь ходит такой якобы счастливый, улыбаться пытается всем, говорит, что не выспался. А в глаза заглянешь – он о помощи просит, буквально умоляет его из всей этой задницы вытащить. А потом снова улыбается, мол, да тебе показалось, ты чего вообще? И следом выпускает альбом, где в каждой песне между строк такой скрытый смысл сквозит, что ненароком передергивает, – шмыгнув носом, вытирая остывшие слезы, она морщится. – И он ведь держится. Не бегает за мной, не умоляет вернуться и даже не появляется у меня на глазах, как я попросила когда-то. «Выплюнула» ему в лицо это «убирайся», а он, знаешь, что? Убрался, гаденыш… Я замер, вспоминая тот самый момент, когда был уверен, что есть еще шанс все вернуть, что все еще, в принципе, не потеряно. Приперся к ней домой, с цветами с бутылкой ее любимого шампанского, когда муж был на игре, а она сидела с ребенком. Такой самоуверенный, словно даже и не рассматривал вариант, что она выставит меня за дверь. И знаете что? выставила. -А я, может, и не хочу его любить. Я, может, устала жить прошлым и хочу жить настоящим, сегодняшним. У меня дочь, в конце-то концов, растет, которую воспитывать надо. А чему может научить мама, запутавшаяся в себе? – кажется, девушка задавала сейчас риторические вопросы, перебирая в раскрытой пачке сигареты. – Смотри, доча, твоя мама проеб…кхм, профукала свое счастье. Вот так делать точно не надо…А я, может, хочу, чтобы он все вернул. Чтобы он меня вернул… да знаю я, Полин, он ведь не дурак, – она замолчала, закрывая глаза, позволяя слезам вновь скатиться вниз из-под век. – А что Ваня? А Ваня любит свою семью, Ваня примерный муж, светится от счастья как торшер, иногда аж тошнит… Теперь ты понимаешь, какая я мразь последняя? Я двум мужикам жизнь испортила только потому, что в себе не разобралась… черт меня вообще дернул пойти тогда на тот матч. Я ведь влюбилась в Телегина тогда, прям вот по уши. Так паршиво себя чувствовала, когда Димку обманывала…Ну не могла я ему сразу всю правду сказать, ты бы только видела, как он смотрел на меня. Да за такой взгляд, Полин… Любая девушка готова душу дьяволу продать, лишь бы на нее так смотрел мужчина. Я тяжело сглотнул, прекрасно понимая, о чем она говорит. О каком взгляде идет речь. Я действительно смотрел так, что от взгляда, переполненного любовью, можно было задохнуться. Слепо верил всему, что она говорит, даже ни о чем не подозревая. Именно сейчас я начал жалеть, что мы расставили точки над «I» слишком быстро. Не обсудили ничего, не поняли друг друга, а просто разошлись, словно и не были никогда вместе. -И я у нас тогда все так плохо было, ссорились по мелочам вообще, такие скандалы были, что посуда летала по всему дому. Ну и я решила, что пора бы признаться, что другого полюбила, что ухожу. У нас все равно все к логическому завершению близилось, просто я ускорила процесс. А, знаешь, что потом было? – и девушка резко выдохнула, издав какой-то странный звук, сильно зажмурив глаза. – Я когда вещи собирала, в шкафу коробочку с кольцом обручальным нашла. Я мысленно отвесил себе подзатыльник. Я был уверен, что спрятал его достаточно качественно, что даже при уборке она ничего не найдет, но, видимо, ошибался. И только спустя год я узнаю о том, что Поля знала о кольце. Знала, но ничего мне не сказала. Хотя разве это что-нибудь бы поменяло? -Да, Полин, это то, что ты думаешь. Он жениться на мне хотел, а я сбежала. Я вышла из квартиры, даже не попрощалась с ним, а потом сидела в машине еще час и плакала так, что сердце наружу выскакивало. А потом беременность, свадьба, новая жизнь. Я, знаешь, почему просила Ваню кольцо мне обручальное поменять?.. Оно такое же было. Ну, практически, чуть меньше камушков и, может, чуть тоньше. Я смотреть на него не могла, а не то, чтобы носить. Ваня, конечно, пообижался, мол, мне его подарок не понравился. А каким образом он мог мне понравиться, если это было, мать его, Димино кольцо, которое он мне так и не подарил. И не подарит теперь уж точно. Да и не надо нам этого обоим. Девушка поднялась на ноги, быстро глянув на экран телефон и присвистнув, явно не ожидав, что время близится к утру. Я же сам удивился тому, как быстро пролетело время и что пальцы на ногах превратились в льдышки. Я очень замерз, но сейчас это отходило на второй план. И совсем не важно, что Яна будет ругаться опять, что не слежу за своим здоровьем. Была бы она рядом сейчас, то прекрасно бы поняла, что здесь есть, зачем следить. Блондинка, судя по всему, вела разговор к концу, уже мягко улыбаясь, стирая свободной рукой застывшие слезы. -Наверное, если бы я сейчас его встретила, то сказала бы честно, что соскучилась, – выдохнула она, ежась от ветра, кутаясь в свою пижаму. – А он бы прошел бы мимо с какой-нибудь красоткой в обнимку, которая бы задала вопрос, мол, а кто это такая? Он бы махнул рукой, сказав «Да так, старая знакомая» и закрыл бы эту тему… Да я не драматизирую, Полин, просто он этого не заслуживает. В смысле, что вот всего того, что я сделала, он не заслуживает. Наши пути разошлись, а я так переживаю за него, словно это он ко мне приходит домой голодный с репетиций или у меня в одной футболке курит на балконе. У нас на балконе…Я скучаю по нему, но знаю, что больше никогда не вернусь. Не стану портить ему жизнь только лишь потому, что я передумала… Уверена, что портить, да, Полин. Разве не это я сделала?.. Ой, Гагарина, ты как всегда. Прости, что не дала тебе поспать, просто…ну я бы повесилась на телефонном проводе в этой гостинице в полной тишине и полном одиночестве, ты же меня знаешь, – девушка быстро облизала свои губы, коротко улыбнувшись. – Да, вечером выступаю… Ой, спасибо тебе, моя родная. Целую тебя, доброй ночи. Убирая телефон в карман ночнушки, девушка растерла заледеневшие руку друг об друга. Вытаскивая сигарету и прикуривая, она рассматривала ночной город. А я уже не прятался за перегородкой, а я стоял открыто, ожидая, когда она заметит меня сама. Я не знаю, что скажу ей, не знаю, как она отреагирует, но я окликну ее, если она не заметит сама. Не знаю, правда, как можно не почувствовать моего взгляда. Стоило мне только заикнуться об этом, как блондинка повернулась в мою сторону, быстро глянув и отвернувшись обратно. Секунда – и ее взгляд застыл на мне. Широко распахнув глаза, девушка задержала воздух, абсолютно не двигаясь, держа в руках тлеющую сигарету. Моргнув, она позволила скатиться вниз предательским слезам, которые не скрылись от моего взгляда.и тот грёбаный сон: я почему-то жил в соседней квартире, в пижаме с пандами ты тихо курила на лестнице. а я ошалел, увидев тебя, - сплошная сатира. ты узнала и плакала, - называется, встретились.*
Едва улыбнувшись уголками губ, я заметил, как она вздрогнула, кажется, осознав, что все это время я стоял здесь и слышал каждое ее слово. Без капли стеснения или смущения она смотрела на меня заплаканными глазами и не скрывала тех эмоций, которые бушевали сейчас в ней. -Вот я здесь. Один. И без красотки, – попытался отшутиться я, пожимая плечами и продолжая смотреть ей в глаза. -Я соскучилась.