На большом экране

Тору было скучно. Конечно, сначала он думал, что установит на корабле порядок, расселит всех по многочисленным каютам, будет поднимать общий дух… Но совершенно внезапно понял, что всё, за что бы он не взялся, либо уже сделал Локи, либо Локи же придётся исправлять после брата. И в очередной раз трикстер просто сердито фыркнул и попросил Одинсона выйти под молчаливое с ним согласие пилотов этого плывущего в космосе «Асгарда». Погруженный в свои мысли, Тор едва заметил как спустился на нижнюю палубу. Тут всегда было немноголюдно, а точнее, вообще ни единой живой души, кроме роботов-ремонтников, но те, соответственно, живыми едва ли могли считаться. — Ауу? — Одинсон заглянул за угол. Потом за другой. Но лишь эхо его собственным голосом вернулось из огромной залы, и он вошёл. Среди несчётного количества маленьких судёнышек стоял оранжево-золотой корабль, украденный у Грандмастера. Выглядел он внушительно, мощно, если не учитывать тот факт, что из атак у него в арсенале были только фейерверки и совершенно невыносимая музыка. И он был открыт. Почувствовав в себе внезапную тягу немного поребячиться, Тор прямо-таки бегом забрался на палубу и плюхнулся с разбегу на кресло пилота, но лихорадочное нажимание на кнопки привело лишь к тому, что взорвался последний фейерверк с таким грустным «Пу-уф» и изломанным голосом из колонок прозвучало «С днем рожжжждд…». — Неужели Локи умудрился сломать этот корабль? — он со вздохом встал, но едва сделав шаг, замер: путь буквально-таки загородил огромный экран, а картинка на нем хотя и мерцала и прерывалась, но выглядела настолько натурально и объёмно, что Тор даже пальцем ткнул. — Ну допустим. Тор сел обратно в кресло и оглянулся. Лобовое стекло корабля закрылось чем-то похожим на ставни, которыми мидгардцы закрывают свои окна от любопытных соседей и солнца. И от этого запись на экране будто и вовсе слилась с действительностью. Под рукой оказался пульт, и Одинсон нажал на крупную красную кнопку, включая произведение. «Запись номер три» — механически прозвучало из колонок и раздался шум, словно от старых кассетных плееров. С минуту ничего не было и Тор уже хотел отключать, ибо пялиться на кислотно-зелёный диванчик ему было не слишком интересно. Но раздались голоса, среди которых он с удивлением узнал голос брата. Одинсон нервно провёл рукой по ёжику волос, совершенно не зная — стоит ли выключить. Однако слишком уж было интересно: как это Локи так быстро вошёл в доверие этому психу Грандмастеру. И с первых минут началось что-то странное. Даже не так, не странное, а как минимум, невозможное. Камера переместилась и теперь показывала диванчик боком. И сначала на него приземлился Грандмастер, сразу же откинувшийся назад, на спинку, и смотрящий на толкнувшего с таким вожделением, что Тору в момент стало жарко. И честно, он ожидал всего: красотку с огромной грудью, мужчину, одетого женщиной, нескольких таких… Но появился лишь Локи. Губы того соблазнительно блестели и распухли от поцелуев, а потемневший взгляд был совершенно шальным. Да и шёл он как-то неуверенно, пошатываясь, виляя узкими бёдрами. Но со всем его изяществом сел на колени Грандмастера, обхватил его лицо ладонями и медленно влажно поцеловал. Настолько пошло, что Тор нервно одёрнул воротник рубашки. Не сказать, что Локи его когда-либо возбуждал, но сейчас все происходящее было очень реальным. — Детка, — протянул Грандмастер на экране и облизнулся. Руки его нырнули под расстёгнутый камзол Локи и тот быстро был снят и откинул прочь. А после и рубашка, оставляя трикстера в одних брюках. И надо сказать, те весьма и весьма очерчивали неожиданно привлекательную задницу. Тор закусил губу. Он так и дёргался, чтобы выключить видео, но каждый раз становилось интересно: что же дальше? И он останавливался. Чья-то рука на заднем плане подала чашу с маслянистой жидкостью и Одинсон с неожиданным возбуждением осознал, что там, позади, за парой ещё кто-то наблюдает. А меж тем Локи опустился ниже, отставляя округлые ягодицы и покрывая поцелуями шею Грандмастера, собирая губами сухую загорелую кожу и оставляя на ней влажный след. После провёл языком по его соскам, и соблазнительная улыбка блеснула на его лице от стона мужчины. — Давай быстрее, хочу как в тот раз, — выдохнул Грандмастер. А Локи лишь поднялся и мягко коснувшись его губ своими, что-то прошептал, от чего по щекам и шее любовника пошли красные пятна. И Тор тоже чувствовал как горит его лицо. Он было закрыл глаза рукой, но на длинный выдох брата тут же сделал щёлку меж пальцев и был вынужден признать эту затею бессмысленной. Локи, встав на ноги, смотря только на мужчину перед ним, неторопливо стянул с себя узкие брюки и белье, опускаясь на колени. Пальцы его уж слишком ловко расстёгивали сложные ремни и завязки штанов Грандмастера. И рука последнего же слишком привычно легла на голову брата, собирая в кулак тёмные вихры. — О, Боги… — прошептал Одинсон и сжал член через брюки. Его собственное возбуждение давало о себе знать от такой картины. И Грандмастер с экрана вторил ему «О, Боги!», когда губы Локи, такие обычно поджатые и тонкие, обхватили крупную головку члена. Одной рукой он держал крепкий ствол, вылизывая с неожиданной умелостью покрасневшую головку, показавшуюся из-под сдвинутой крайней плоти. А вторую руку, макнув пальцы в масло, завёл себе за спину. Было заметно, что Локи не слишком удобно. Но опять же, чьи-то руки сзади резко вздёрнули его за бедра, помогая расположиться на коленях. И расположиться так, что округлые ягодицы оказались совершенно невозможно раскрыты. И Тор видел буквально все. И даже слишком много. Но уже не мог оторвать взгляда от экрана и вытащить даже собственную руку из штанов. Потому что он не мог перестать представлять, что это язык и губы Локи сейчас на его члене творят эти невозможные вещи, доставляющие, пожалуй, слишком много наслаждения Грандмастеру. И Одинсон позорно дрочил на младшего брата, жадно отсасывающего их врагу. От мысли об этом Громовержца пробрало на «ха-ха», — никогда ещё такой ситуации с ним не случалось. Локи на записи медленно обвёл пальцами свой анус, размазывая масло. Мышцы его сначала сжались, стоило ввести один палец, но едва заметно брюнет выдохнул и прикрыл глаза, а после уже спокойно ввёл и второй. Это было слишком горячо. Пришлось макнуть ещё раз и теперь дырка откровенно блестела, а пальцы в ней, уже три, неторопливо растягивали и разводили, подготавливая. Кто-то позади огладил Локи по ягодице и тот оглянулся на неизвестного и что-то прошипел, и руки тут же исчезли. Вынув сначала пальцы, а после и выпустив из рта член Грандмастера, который он уже лишь лениво облизывал, Локи поднялся и забрался на колени мужчины, вновь припадая к его губам. И скользнул вниз. Сначала крупная головка лишь мазнула по скользкому входу, но тем не менее он вцепился в плечи любовника. Теперь уже к ним подошёл мускулистый темнокожий слуга, показывая своё не слишком привлекательное лицо и огромное возбуждённое естество, покачивающееся в ожидании. Мужчина этот придержал бедра Локи и направил член Грандмастера в него. И Лафейсон уже сам опустился на него с этим соблазнительным шлепком кожи о кожу. И Локи будто выгнуло от ощущений. Он с силой впился ногтями в плечи любовника, оставляя восемь следов-полумесяцев. С минуту Локи просто сидел, покачиваясь, привыкая к распирающему ощущению. Грудь его часто вздымалась, а длинный член истекал смазкой, пачкая живот Грандмастера. И наконец Лафейсон сделал первое движение. Он привстал и опустился, поёрзал немного, после вновь привстал, на этот раз оставляя внутри лишь головку члена, и опустился. Он задышал быстрее, и переведя взгляд своих неожиданно больших до невозможности зелёных глаз на чужие губы, и медленно, глубоко поцеловал. И Тор буквально почувствовал этот поцелуй на своих губах. Он поднял руку, желая их коснуться, но наткнулся на чьи-то мягкие волосы. А открыв глаза, встретился с сосредоточенным взглядом все тех же зелёных глаз Локи, который оказался слишком, слишком близко. — Л-локи… я… — Тор выдохнул в его губы. Те после поцелуев краснели неожиданно быстро. И Одинсон понятия не имел, почему запомнил это. — Тише, брат. Позволь я и в этом тебе помогу, — Локи провёл рукой по напряжённому члену Тора и вдруг сел на колени, тут же обхватывая губами головку, а после и ствол. А Локи же, на записи, сейчас активно двигал бёдрами и стонал, царапая плечи Грандмастера своими короткими ногтями и наверняка оставляя теперь глубокие полосы. Тор закрыл лицо руками, сгорая не то от стыда, не то от ощущений. Но как факт — язык трикстера чертовски умело обходился с его возбуждением. И когда Локи на записи застонал, изгибаясь и кончая, Тор не сдержавшись, кончил в рот настоящего. Запись померкла. Теперь на фоне чёрного прямоугольника экрана, стоял живой Локи, тот самый, облизывал губы, стирая платком сперму с подбородка и смотрел на старшего брата с каким-то совершенно довольным, удовлетворённым выражением на лице. А после развернулся и направился к выходу, остановившись только когда Тор окликнул его: — Эй, Локи, я хочу «как в прошлый раз», — ухмыльнулся он. А на лице трикстера промелькнуло хищное выражение, но быстро сменилось неизменной усмешкой, и он вышел с корабля, так ничего и не ответив.