Clos Rene

- Сегодня охранная система центрального банка Сеула была взломана неизвестным хакером. Напоминаем, что подобные взломы систем происходят уже на протяжении месяца, за это время быи взломаны системные охраны тринадцати банков. Семь банков из них были ограблены в течение пяти минут после взлома. Полиция предполагает, что взломщик и грабитель - один и тот же человек. Пока остается неясным, по какому принципу преступник выбирает банки, которые будет грабить. Как и в случае с другими, центральный банк Сеула был взломан, но не ограблен. На месте преступления разбирается...       Мужчина, просматривающий вечерние новости, закрывает вкладку центрального телевидения, не видя смысла смотреть дальше. Все самое необходимое он уже узнал. Проведя рукой по тёмным волосам, он прикрывает глаза и довольно улыбается. Его напарник справился, что, в прочем, было ожидаемо. Четырнадцатый банк – почти юбилей. Ради такого можно достать очень хорошее вино из личной коллекции. Лучшее он достанет, когда они доведут дело до круглой цифры. Встав из-за стола, Чондэ потягивается, все еще продолжая улыбаться, затем направляется из гостиной в небольшую комнату, служившую чем-то вроде винного погреба, если конечно таковым можно назвать помещение в квартире. Зайдя внутрь, Чондэ осматривает коллекцию, которую он собирал не меньше 10 лет. Все вина, хранящиеся там, были собраны в разное время, в разных странах. Но все они неизменно связаны с одним человеком. Было время, когда Чондэ как настоящий юноша, только окончивший школу, пил самые крепкие напитки. Не потому, что нравилось – это было показателем крутости, престижа: выпил полбутылки виски или водки, не разбавляя ничем, разумеется, и ты моментально становишься авторитетным мужиком среди таких же мальчишек, которые трясутся покупать бутылку в одиночку. Вспоминая это время, Ким всегда ухмыляется – надо же быть таким идиотом и вестись на простой трюк, а затем сразу же кривит лицо – каким придурком надо быть, чтобы за раз выпить полбутылки чего-то сорокоградусного и хвалиться этим. Сейчас Чондэ не тот мальчишка, он взрослый мужчина, наслаждающийся жизнью, имеющий за плечами немалый опыт. Он ходит среди полок, оглядывая каждую, и выбирает подходящий напиток для сегодняшнего вечера. Взгляд мужчины останавливается на бутылке из темного стекла с белой этикеткой, а в голове сразу всплывают услышанные где-то обрывки информации – красный и белый виноград, Франция, 37 лет выдержки. Clos Rene Pomerol урожая 1980 года. Да, это оно. Проведя ладонью, Чондэ ощущает прохладу стекла, правый уголок губ дергается вверх, будто он пытается соблазнить кого-то.       Взяв бутылку, Чондэ возвращается в гостиную, по пути прихватив штопор и бокал. В гостиной он вновь садится за стол, закидывая на него ноги, полностью откинувшись в кресле. Из-за позы белая рубашка слегка мнется, открывая вид на тонкие ключицы, впадинку между ними. Чондэ открывает бутылку и наливает первый за сегодня бокал. Поднести бокал к лицу, ощутить аромат, вдохнуть его, заполнить им легкие так, что голова начинает кружиться, удержать запах в себе, медленно, с наслаждением выдохнуть. Без этой цепочки действий вино не раскроет себя полностью, лишь осядет сладковатой горечью на языке. Проведя языком по нижней губе, Чондэ приближает бокал, и, наконец, делает первый глоток. Он не торопится глотать напиток, пару секунд смакует вкус во рту, и только потом чувствует, как вино медленно стекает по языку в глотку и, кажется, попадает не в желудок, а в самую душу. Закрыв глаза, Чондэ явно ощущает на лице легкий ветерок Парижа, который дул около винной лавки года четыре назад, когда он впервые узнал про Clos Rene.       Потерявшись то ли в своих мыслях, то ли где-то во Франции, Чондэ не слышит телефонного звонка. Какой к черту телефон, когда у него в руке бокал превосходго вина урожая 1980? Чондэ медленно допивает, все также перекатывая вкус винограда на языке. Отставив пустой бокал на стол, мужчина снова берет в руки планшет и открывает сайт центрального телевидения. По новостям снова репортаж об ограблении четырнадцати банков, снова та же информация, точнее ее отсутствие, те же пустые слова-обещания, что полиция найдет хакера-грабителя, который нанес такой вред. А нет, кое-что поменялось – кажется, диктор в этот раз не мужчина окола сорока с уставшим взгядом, а милая девушка, которая ничем не отличается от тысяч других таких же милых девушек, которые улыбаются с баннеров центров пластической хирургии. Чондэ вглядывается в девушку, наливая новый бокал: черные длинные волосы, наверняка безумно мягкие, если провести по ним рукой или намотать на кулак, большие глаза, вот только шрамик от операции на двойное веко не совсем еще зажил, аккуратный носик и детские губки. Кукла. Такая же как и сотни, если не тысячи. Чондэ с лёгким раздражением вновь закрывает вкладку, так и не найдя ничего интересно. Времени после ограбления прошло достаточно много, он должен уже освободиться. Залпом выпив вино, Ким морщится от лёгкой горчинки - такое вино надо тянуть медленно, с наслаждением. Мужчина шарит свободной рукой по столу, пытаясь найти там телефон, однако натыкатеся на пустоту. Недовольно выдохнув, он наливает еще бокал, но не торопится его пить. Сначала он обводит взглядом комнату, замечает мобильный на полке, индикатор мигает, оповещая о пропущенным звонке. Чондэ резко подрывается, сразу же хватаясь за кресло – вино давней выдержки все-таки достаточно сильно дает в голову. Собрав себя, Ким подходит к полке, берет телефон, снимая блокировку и набирает абонента. – Какого черта? – слышит он в трубке спустя несколько гудков. – Не ругайся, – Ким растягивает губы в чеширской улыбке, – я немного отвлекся. – Я заметил. Ладно, не важно. Ты уже видел? Я справился. – Мой малыш молодец. – Не называй меня так, – голос в трубке становится тихим, но услышав его, у любого бы возникло желание держаться от странного типа подальше.       Чондэ не любой. На этот выпад он лишь посмеивается. – Приезжай ко мне. Сейчас. – Я хотел отдохнуть после дела. Ты же знаешь, это не так легко, как об этом сообщают в новостях. – Отдохнешь у меня. Я достал бутылку Clos Rene восьмидесятого года. – Shameless. – Да, малыш, знаю. – Приеду, чтобы тебе врезать за малыша.       Чондэ хочет ответить, но слышит в трубке короткие гудки. Откидывая голову, Ким смеется, будто услышал лучшую шутку за всю свою жизнь. Хотя их жизнь та еще шутка.       Мужчина возвращается к столу, вновь берет в руки полный бокал и медленно начинает потягивать вино, одновременно открывая проигрыватель. The Weekend будет идеальным дополнением к этой ночи. Ким садится в кресло, закидывет ноги на стол, расстегивает еще пару пуговиц, открывая взгляду грудь. Он поднимет бокал на уровень глаз, смотря на ночной Сеул, который теперь окрасился в темно-бордовый.       Медленно выпив еще пару бокалов, Чондэ чувствует, что мысли немного путаются. Он мечтательно улыбается, вновь гуляя по улочкам Парижа в своей голове. Поэтому он не замечает, как открывается входная дверь. Он не слышит тихих шагов, которые звучат все ближе и ближе к тому месту, где сидит Ким. Он выныривает из своих мыслей, когда теплая ладонь проводит по его шее, перебираясь на затылок, сжимая волосы и дергая голову назад. Чондэ видит пухлые губы, а в голове так некстати всплывает образ пластиковой девушки-диктора. – Я приехал сюда ради Clos Rene, а ты почти все выпил, – в голосе Кёнсу сквозит раздражение и совсем чуточку усталость. – Прости, малыш, – тихий шепот со стороны Чондэ доносится до второго мужчины. Он дергает Кима на себя, поднимая его на ноги, и с силой бьет в челюсть. Потерявший координацию то ли от вина, то ли от удара, то ли от вида губ Кёнсу, Чондэ падает. До подходит к нему и присаживается на корточки. Дэ проводит языком по губе, ощущая вкус крови. Он закатывает глаза от наслаждения – вкус и аромат винограда и железа сильно ударяет в голову. Су, кажется, слышит тихий стон. Но не уверен, он слишком занят открывшеймя ему картиной: капля крови упала на ворот белой рубашки. До не может оторвать взгляд. Дыхание на мгновение перехватывает. – Нравится? – снова шепчет Чондэ. – Попробуешь? Кёнсу кивает словно в туман и наклоняется ближе к старшему. Одно колено упирается почти между ног Чондэ, тот подается вперед. В паре сантиметров от лица Дэ Кёнсу вдруг замирает, втягивая воздух, и на его губах появляется улыбка. – Clos, восьмидесятый год. Я определенно люблю твой вкус в выборе вин. – Ты грёбаный ублюдок, ты в курсе, Су? – Чондэ почти стонет от разочарования. – Ублюдок здесь ты, babe. Зачем ты меня все-таки позвал? – До встает и направляется к столу. Там он наливает себе бокал вина. Дальше самое главное: вдохнуть аромат, позволить ему наполнить легкие, мозг, медленно выдохнуть, сделать небольшой глоток, позволить напитку раскрыть себя. Но Кёнсу делает это еще лучше, провокационнее – он не отрываясь смотрит в глаза Чондэ и даже со своего места видит, как зрачок практически затопляет темно-шоколадную радужку глаза. Выпив первый бокал, Кёнсу вновь обращает внимание на кровь на рубашке. Су растягивает губы в ухмылке, словно обещая Чондэ скорую смерть, физическую или моральную – он не уточнаяет. До берёт бутылку, в которой осталось совсем немного, и подходит к Киму. Тот даже не делает попытки подняться с пола, наблюдая, что будет дальше. Кёнсу приставляет бутылку к губам старшего, наклоняет ее, заставляя Чондэ сделать большой глоток. Вдруг До резко отрывает горлышко от губ мужчины, и тонкие бордовые струйки бегут по подбородку, шее, заливают некогда белую рубашку. Кёнсу смотрит в глаза Чондэ, словно ищет ответ на его немой вопрос. Секунды, показавшиеся вечностью для обоих, и До приникает губами к ключицам, слизыавет остатки вина, кусает, засасывает открытые участки кожи. Он вновь подносит бутылку к губам Кима, но уже не заставляет того пить – просто льёт на губы, языком собирая дорожки вина на шее. Дэ откидвает голову назад, хрипло стонет, запуская руки в короткие немного жесткие волосы. Их не намотать на кулак, но этого и не надо. Киму доставляет удовольствие резко сжимать волосы, оттягивая голову младшего, самому приникать губами к открытой шее. Сильный укус под челюстью – Кёнсу шипит от легкой боли и сжимает одной рукой торс старшего, впиваясь ногтями, царапая сквозь мокрую рубашку, пытаясь доставить больше боли. До снова подносит бутылку к губам, с жадностью глядя, как Ким обхватывает горлышко губами, прикрывая глаза. Он делает большой глоток, отталкивая бутылку куда подальше, и притягивает к себе Су, приникая к тому губам. До чувствует вино, которое ему передает Чондэ, не успевает его глотать, струйки текут между ними, заливая давно уже мокрую рубашку Чондэ и футболку Кёнсу. Тоже когда-то белую. Поцелуй становится яростнее, глубже. Мужчины сталкиваются губами, зубами, кусают языки и губы друг друга, сразу же пытаясь зализать. Дыхания не хватает, но это не важно. Они не остановятся. Чондэ тянет Кёнсу на себя, словно пытается сплестись с ним в одно целое. Руки Су шарят по телу, разрывая рубашку, раскрывая её полы в стороны. Он царапает, наслаждется шипением Кима от маленьких ранок, в которые попадают остатки вина. Кёнсу дергает рубашку, срывая её со стройного тела, опускается губами вновь на шею, грудь. Зубы смыкаются на соске Чондэ, тот стонет громко, но Су нравится. Он чувствует, что Чондэ пытается снять него футболку, цепляется руками за её края, дергает, но сил снять уже не остается. Отстранившись на секунды, Кенсу снимает с себя футболку, вновь припадая губами к телу, мучая до хриплых стонов. Он опускается ниже, расстегивает ширинку, накрывает ладонью вставший член, сжимает головку сквозь ткань белья. Чондэ кусает собственную руку, на что До недовольно смотрит. – Убери чертову руку, иначе я уберу свою.       Этого достаточно, чтобы выбить новый стон из Чондэ. Кёнсу снимает с того джинсы и боксёры, любуется обнаженным телом. Ким идеален, особенно сейчас, лежащий на полу собственной гостиной в лужицах вина, с дрожащими руками, член почти прижат к животу. Кёнсу ухмыляется, наклоняется ниже и смыкает губы на головке. Чондэ вскрикивает. Кёнсу опускает голову ниже, пытается игнорировать неприятные ощущения в горле, а так же дискомфорт от собственного стояка, упирающегося в ширинку. Он двигает головой быстрее, доставляет больше удовольствия. Ким хрипит, стонет, мечется. Он запускает руки в волосы младшего, крепко хватает и начинает вбиваться До в глотку. Ритм сбит к чертям, но так даже лучше. Глотка Кенсу узкая, очень. Если двигать бёдрами быстрее, то она сожмется еще больше. До смаргивает слезы, пытаясь не напрягать горло – получается не очень, дышать становится совсем невозможно. Он резко отталкивает себя от Чондэ, слышит недовольный всхлип. – Ублюдок, говорил же, – Ким недоволен. Он почти кончил. – Замолчи, или вообще не кончишь сегодня       Кенсу вновь наклоняется к члену, обхватывает губами, при этом просовывая свои пальцы Чондэ в рот – оближи. Не прекращая двигать головой, он вводит влажные пальцы в Чондэ, сразу два, начиная ими двигать. Надавив на простату, Кёнсу слышит всхлип. Он сосёт так быстро, берёт в рот так глубоко, как может, одновременно давя на простату непрерывно. Ким кричит – слишком хорошо. Бёдра то дергаются вверх, сильнее вбиваясь в рот Кенсу, то пытаются еще больше усилить трение от пальцев. Кенсу вводит еще два, вновь давит на простату, насаживается ртом до основания. Ким срывает голос, кричит имя Кёнсу и маты в перемешку и кончает глубоко в горло До, прогибаясь в спине не хуже гимнаста, на что Кёнсу улыбается – подобной растяжкой Кима можно будет воспользоваться в будущем. Он осторожно вытаскивает пальцы, вытирает рот, целует живот Кима, грудь, поднимется до губ. Чондэ все еще не в состоянии ответить, оргазм накрыл по полной. Кёнсу садится рядом, оглядываясь старшего – он сейчас потный, почти в отключке, но всё ещё невероятно красивый.       Чондэ открывает глаза, с легкой улыбкой глядя на младшего. – Тебе помочь? – спрашивает Ким, кивком указывая на ширинку До, но замечает влажное пятно на нём. – Эй, нет. Только не говори, что кончил из-за того, что отсасывал мне. – Ну и ещё потому, что выебал тебя пальцами. Заткнись, это звучит слишком унизительно. – Мой малыш спустил в штаны только от одного моего вида.       Чондэ чувствует легкий, но ощутимый удар в бок. Он смеётся, притягивает Кёнсу ближе к себе и целует. – Ты лучший, ты же знаешь, да? – Лучший тут я и Clos Rene, тебя в этот список я пока не включу. – Мудак же ты. Я к тебе со всей душой и почти полной бутылкой вина, – Ким довольно щурится. – Если ты сейчас принесешь Chateau L'Evangile Pomerol сорок седьмого года, то я пересмотрю свой список. – Когда в твоем листе достижений будет пятнадцать банков, тогда и получишь. С условием – сверху буду я.