Сказки на ночь

                    Во дворце было тихо. Так тихо, что, если постараться, можно было услышать, как переговариваются между собой стражи, застывшие у дверей.       Тяжело вздохнув, Трандуил потянулся к полупустому графину. Наблюдая за тем, как стекает в высокий пустой бокал густое бордовое вино, он думал над тем, что будет завтра. Лихолесье вступило в войну. Очередную, и теперь точно последнюю. Устало вздохнув, Владыка скосил глаза на многочисленные карты, разложенные на огромном столе. Пестревшие красными линиями, флажками и пометками от руки, они напоминали хаотичные наброски, а не важные документы.       Он устал. Невероятно устал, а после того, как Леголас ушёл в Имладрис и не вернулся, эта усталость усилилась, становясь практически невыносимой. Больше не на кого было опереться. Некому поведать о тревогах, съедавших круглосуточно, день и ночь. Рядом ни одного друга, никого близкого. Только подданные. Преданные, готовые умереть по первому приказу, верящие в него безоговорочно, но… Лишь подданные. Ни одного родного сердца. Ни одной близкой души.       Трандуил залпом осушил бокал и неспешно потянулся к графину. Сегодня он не хочет думать. Ни о чём. Он хочет только пить, чувствуя, как тело охватывает тяжесть, а в голове начинает шуметь. Этот шум так хорошо заглушал мысли. Если бы наутро они не возвращались, он утонул бы в вине, забыв обо всём.       Он потёр глаза пальцами и откинулся в кресле, легонько стукаясь о жёсткую спинку. Даже здесь никакой мягкости. Только негнущееся дерево. Чтобы помнил. Чтобы не расслаблялся. Чтобы и на миг не забывал, кто он. Несгибаемый Владыка последнего в Средиземье эльфийского королевства. Осаждаемого со всех сторон. Отчаянно сражающегося. Но не сдающегося. Он не имеет права расслабляться. Ни на миг.       В дверь тихо и робко постучали, и Трандуил удивлённо вскинул брови. Показался стражник. Вытянулся по струнке. Трандуил усмехнулся про себя — боится. Они здесь все его боятся.       — Ваше Величество, к вам Аэллин.       — Аэллин?       Владыка нахмурился. Эльфийка была изгнана из королевства ещё утром. Она и вся её семья. За измену. Её родные говорили, что Владыка выжил из ума. Что давно пора объединиться с эльфами Имладриса и покинуть лес. Что оставаться здесь опасно…       В мирные времена никто и не подумал бы прибегать к столь жестоким мерам. Но время мира прошло. И Трандуил не был намерен держать подле себя тех, кто не уверен в нём и его силах. И Аэллин более своей подданной не считал. А потому не вздумал даже выпрямиться, глядя на вошедшую в покои эльфийку. Она сделала несколько шагов и замерла у его стола, нервно теребя подол бледно-желтого газового платья.       — Я слушаю, — соизволил начать разговор Владыка, когда молчание стало совсем невыносимым. Медленно поднявшись, он обошёл стол и встал перед эльфийкой, облокотившись на столешницу и покачивая в руках полупустой бокал.       С каждым его шагом Аэллин сжималась, будто мечтала стать ещё ниже, хотя и так с трудом доставала Трандуилу до плеча. Золотые локоны рассыпались по груди, скрыли склонённое лицо, и не будь Трандуил так уверен, что она его боится, решил бы, что поза эльфийки, выражающая покорность, продумана до мелочей.       Но либо вино затуманило рассудок, либо он устал быть слишком подозрительным. Аэллин молчала, и Трандуил, не спеша заводить разговор, разглядывал её, склонив голову набок. Эльфийка была неглупа. Когда-то он даже видел её среди придворных, подающих большие надежды. Трандуил не был деспотом или тираном. Он благосклонно относился к любым попыткам своих подданных возвыситься, поощряя их стремления. А потому бойкая девушка с золотыми косами и насмешливым взглядом зелёных глаз неизменно вызвала улыбку и одобрение.       А потом она исчезла. Отчего? Кто знает. Его это не интересовало. Смеющийся взгляд быстро выветрился из головы, к тому же, в душе Владыки давно не осталось ни желаний, ни стремлений, свойственных юной плоти. И если бы не разговоры её родни, Трандуил едва ли снова обратил свой взгляд на Аэллин. А теперь она стояла перед ним, нервно прикусывая нижнюю губу, тяжело дыша и сжимая ткань в руках.       — Ты пришла, чтобы помолчать? — напомнил о себе Трандуил, успев рассмотреть даже узор на платье в мельчайших деталях. И вдруг Аэллин сделала то, чего он от неё никак не ожидал — рухнула на колени, обхватив его ноги и судорожно зашептав:       — Ваше Величество! Умоляю! Позвольте всё объяснить! Не изгоняйте!       Трандуил нахмурился. К подобным проявлениям отчаяния он не привык и теперь досадовал, что за спиной стол, и сделать шаг назад нет возможности.       — Простите, Ваше Величество! — судорожно вздохнув, прошептала Аэллин, крепче сжимая его колени. — Я не переживу, если вы вышлете меня из Лихолесья!       — Ты не особо раздумывала об этом, когда говорила о разумности принимаемых мною решений, — с лёгким сарказмом сказал Владыка, оправившись от удивления и делая глоток из бокала.       — Это не я! — с жаром выдохнула Аэллин, поднимая на него глаза. — Вы же знаете, чувствуете, что я не могла бы сказать подобное! Даже в мыслях допустить, что вы не правы, я не могу!       Трандуил опустил глаза, глядя на коленопреклонную эльфийку, встречаясь с её горящим умоляющим взглядом. Что-то в этом было. Что-то нереальное. Неправильное. Вызывающее забытое томление глубоко внутри. Так глубоко, что он даже не сразу понял, что означает этот трепет.       Зато Аэллин сразу поняла. Тонко чувствуя перемены в ярко сияющей ауре перед ней, она без труда уловила лёгкие, едва заметные колебания. Этот дар, не всегда приятный и часто мешающий, сейчас сослужил эльфийке добрую службу. Она знала, что сможет уговорить Трандуила позволить остаться. Хотя бы ей одной. Судьба родных давно её не волновала. Из-за того же дара её недолюбливали близкие, понимая, что от Аэллин ничего невозможно утаить. А потому обвинение в измене больно ударило, ведь она не общалась с семьёй многие годы! К тому же, боготворила своего Владыку и готова была ради него на всё. Без преувеличения. Даже на смерть.       Но сейчас умирать от неё никто не требовал. Зато помочь своему королю снять груз усталости и тревог было вполне по силам. Она видела это — тёмно-серые, грязно-коричневые полосы на яркой изумрудной зелени, опутывающие Трандуила, словно паутина. И его усталость и одиночество невольно передавались и ей, сжимая сердце.       — Это не я, — еле слышно повторила Аэллин, не сводя глаз с пристального льдистого взгляда.       Трандуил замер, решив посмотреть, куда может завести эльфийку её смелость. А может, где-то в глубине души он жаждал, чтобы она прочитала его мысли, тайные и нескромные, недостойные короля и вдовца.       Аэллин чуть улыбнулась про себя, заметив алые всполохи, которыми постепенно раскрашивалось свечение вокруг Владыки, и сместила руки с ног короля выше, кладя ладони на мягкую ткань камзола, обнимающую бёдра.       Приподняв бровь, Трандуил следил за чужими руками, нырнувшими в разрез длинного одеяния, касающимися мягкой ткани штанов, стараясь не встречаться глазами с понимающим взглядом Аэллин. Слишком понимающим, ведь под её руками его естество, давно, казалось, уснувшее, зашевелилось, наливаясь кровью и увеличиваясь в размерах.       Тишина, окутавшая их, словно коконом, сосредоточенная и гулкая, отдавалась в ушах громким шумом — кровь гудела, пульсируя; сердце билось тяжело и громко. Пальцы Аэллин пробегали по шнуровке, а глаза полыхали колдовским зелёным огнём, ловя малейшие изменения в лице Владыки. Трандуил сохранял невозмутимость, найдя в себе силы наполнить бокал и даже сделать глоток, старательно игнорируя томящее чувство, разливавшееся в паху. Но когда её губы приникли к бархатистой гладкой коже, он не сдержался, сладко выдохнув и на миг прикрыв глаза.       Горячие влажные губы ловко скользнули сверху вниз, крепко обхватывая, возвращаясь наверх, выпуская из горячего плена. И тут же, не давая опомниться, по коже заскользил юркий язычок, обводя каждую выпуклость, повторяя узор вен. Трандуил открыл глаза, глядя на Аэллин, кладя руку на золотые волосы.       Мысли покинули голову, оставляя после себя звенящую пустоту и лишь одно желание — двигаться навстречу этому рту, погружаясь в него до основания и снова выходя. Отставив бокал в сторону, Трандуил одной рукой опёрся о стол, а на вторую намотал длинные локоны, направляя, задавая свой, одному ему нужный темп. Аэллин всхлипнула, закашлявшись, упёрлась руками в его бёдра и обхватила основание члена, не позволяя перехватить инициативу. Она хотела другого. Большего.       Трандуил, поняв, что ему не подчиняются, слегка нахмурился.       — Прошу вас… — еле слышно шепнула Аэллин. Она привстала на коленях, тяжело дыша. Слегка приоткрытые припухшие губы, блестящие глаза и вздымающаяся под тонкой тканью грудь — Трандуил коротко выдохнул, рывком поднимая её и сажая на стол перед собой.       Она потянулась к его губам, но он мягко ушёл от поцелуя, впиваясь губами в шею, задирая платье быстрыми, уверенными движениями. Лиф сбился вниз, и Трандуил слегка прикусил острый сосок, вырвавшийся на свободу из платья, вызывая короткий стон из уст Аэллин. Заведя её ноги себе за спину, он слегка замешкался, прежде чем войти в неё одним плавным движением.       Сдвоенный вздох стал первым звуком в череде негромких томных всхлипов и стонов, наполнивших королевские покои. Опираясь на столешницу одной рукой, Аэллин второй обхватила плечо Трандуила, сцепив ноги на его бёдрах. Он же, наконец позволив себе то, о чём давно позабыл и думать, отдавался страсти со всей присущей ему энергией, яростно вбиваясь в податливое тело, покрывая шею, плечи и грудь Аэллин лёгкими чувственными укусами.       Рука Аэллин, державшая его плечо, соскользнула, и она упала на стол, запрокинув голову и громко, в голос вскрикивая от каждого движения, приближаясь к яркой, невероятно сладкой развязке. Крепко обхватив её бёдра, Трандуил ритмично двигался, коротко выдыхая сквозь зубы. В позвоночнике, внизу спины, собирался густой томящий комок, готовый взорваться, разносясь по всему телу. И он стремился его освободить, заполнить разум ослепительной пустотой.       Аэллин протяжно застонала, выгибаясь дугой, сбрасывая на пол все карты, с таким тщанием разложенные накануне. Трандуил присоединился к ней почти сразу же, насаживая её на себя, словно собираясь проткнуть насквозь, и замирая на две долгих секунды. И снова двигаясь, уже не так быстро, неспешно, размеренно, ловя остатки долгожданного оргазма…       Он пришёл в себя почти сразу. Отодвинулся, приводя в порядок одежду, наливая вина в два бокала и не спеша поворачиваться к Аэллин. Шум за спиной сказал ему о том, что она поправляет одежду. А что говорить в подобных случаях, Владыка не знал. Для него это было впервые, что бы там не думали и не говорили о нём подданные. Но Аэллин, словно прочитав его мысли, помогла ему, подходя сзади и протягивая руку.       — Вы хотели угостить меня вином?       — Думаю, оно прекрасно утолит жажду, — злясь на себя за неловкую паузу, Трандуил быстро взял себя в руки.       — Спасибо. — Аэллин сделала глоток и довольно улыбнулась, пробежав ярким язычком по губам. — Вкусно. Я могу задать вам вопрос?       — Можешь. — Трандуил, окончательно вернув себе позиции милостивого Владыки, взирал на эльфийку с благосклонностью. Хотя больше всего ему хотелось, чтобы она ушла, а он просто лёг спать.       — Вы позволите мне навестить вас ещё раз? — выдохнула Аэллин.       Трандуил смерил её долгим нечитаемым взглядом, и в этот раз Аэллин не смогла понять ничего из его ауры. Внезапная догадка пронзила её нутро: он знал о её способностях! И мог с лёгкостью открывать или же закрывать свою ауру от чужого взгляда. Но почему же тогда позволил ей?..       — Позволю, — тонко усмехнулся Трандуил. — Тебе — позволю. А твоей семье лучше покинуть Лихолесье до рассвета.       — Они уже уехали, Ваше Величество, — счастливо улыбнулась эльфийка. Поняв, что задерживаться дольше значило слишком испытывать терпение Владыки, она быстро присела и поспешила юркнуть за дверь. Не обращая внимания на понимающие взгляды стражи, Аэллин поспешила к себе, думая, что первый шаг на пути к мечте — стать первой любовницей Владыки — она уже сделала.       А Трандуил впервые за много лет заснул крепким сном. Крепким сном без кошмаров.