Две минуты спустя.
Трехмерные звуковые волны пронизывали тело пулей. Музыка, доносящаяся из комнаты Брюса, была неприятной, и, по правде, никому не нравилась. Однако это не меняло ровным счетом ничего – подростки слишком напились, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Воздух в комнате был чересчур заряжен спиртом. Дышать практически невозможно. Селина стрелой вылетела оттуда, толком не успев перешагнуть через порог. Она и не желала. Кошка увидела все, что хотела, или вернее… то, что совсем не хотела. Но должна была увидеть. Брюс Уэйн сидел в развалку на отделанном кожей диване в обнимку с двумя девушками сомнительной внешности и непонятных намерений. «А что. Может быть и в его вкусе, » – подумала Селина, морщась от чего-то странного, словно комом застрявшего в ее горле. Холодный ветер теребил по крыше, когда Кошка спускалась с балкона. Удары приземляющихся на каскад капель эхом отдавались в височных частях ее головы, и от этого ей было больно. Девушка осторожно посмотрела во мрак, в котором прятались голые кусты — ей нужно было аккуратно спрыгнуть, чтобы не улететь вместе прошломесячной листовой, так сильно уносимой ветром. Главное дать толчок.Две минуты назад.
Взгляд Брюса был все так же прикован к окну. Он смотрел туда слишком часто, чтобы считать это нормальным. Смотрел растерянно и практически беспомощно, будто бы должен был. Он не хотел видеть там никого. Потому что знал, что если увидит, лучше ему не станет. Уэйн заметил Селину сразу же. Но намеренно не позволил ей узнать об этом. Пьяный разум подростка жаждал новых открытий — ему захотелось узнать, что она будет делать, увидев его таким. Поведение Селины озадачило Брюса. Он пришел в замешательство, и парню срочно потребовалось выяснить, почему она не вошла через окно к нему, почему ничего не сказала. — Зонтик скинуть? – услышала девушка абсолютно тупое замечание о ее легком, не по погоде надетом костюме. Хриплый дрожащий голос Брюса слышался где-то сверху, и Селине пришлось поднять голову, чтобы увидеть его. — Себя скинь, – рыкнула она практически враждебно. — Поднимись ко мне, – говорил юноша, щурясь и пытаясь разглядеть ее в темноте. — Или я сам спущусь к тебе, — вставил он, и всем своим видом показал готовность к самоотверженному подвигу, который скорее всего стал бы похож на глупое самопожертвование. Селина вздрогнула. Она не хотела иметь с ним дело, особенно с пьяным ним. Но тут парень имел восьмидесятипроцентную вероятность разбить себе лицо и сломать позвоночник. В лучшем случае. С одной стороны, ненависти Селины хватило бы, чтобы позволить ему это сделать, с другой — подобный исход ужаснул ее. Она медлила. Тогда Брюс, даже не пытаясь как-то сохранить равновесие, перекинул одну ногу через поручень. — Остановись, самец. Я иду, – крикнула она ему вслед раздраженно. Ей действительно не нравилось то, что она практически послушалась его, и все в конечном счете обернулось так, как он хотел. Вновь поднявшись на балкон, девушка нехотя и чрезвычайно быстро отстранилась от него, словно искра, отпрыгнувшая от костра, и встала напротив, но как можно дальше. Скрестив руки на груди, чтобы казаться более непобедимой, она уставилась прямо на его шею – прекрасная нейтральная точка отвлекающее внимание от реальной проблемы по имени Брюс. Если бы. На шее четко посередине красовались огромные сине-бурые синяки. Щит равнодушия в момент был разрушен. Быть непобедимой не получилось. Она резко отвела от него глаза, стиснув зубы. — Ты придурок? – выбросила она вполне очевидный факт, когда Брюс предложил ей зонт. — Иди нахер со своим зонтом. Кайл вся промокла. Волосы прилипли к лицу, делая их похожими на сосульки. Они бы определенно скоро замерзли — на улице было холодно. Брюс выглядел не лучше. Но пьяный дождь со снегом освежал. Минус на минус давал плюс. Парень трезвел. — Больше не собираешься прыгать? Я могу уйти? – Кайл свела все его попытки заговорить первым на нет. — Не думаю, – произнес он так, будто имел некую власть над ней. Наивный! Селина возмутилась подобным тоном, отсутствием малейших признаков раскаяния. Нервная, она порывисто развернулась и запрыгнула на перила. Один рывок, и она будет на земле. Один рывок, который не случится. Сильная рука обхватила ее туловище в районе талии, настойчиво притянув назад. И когда он научился так быстро и бесшумно передвигаться? Вернувшись в прежнее положение, девушка с тревогой заметила, что находилась прижатой с одной стороны к перилам балкона, с другой — к груди Брюса. Теплое тело согревало ее промерзший от и до организм, к низкому градусу которого она так долго привыкала. Баланс был нарушен, от резкого контраста температур девушка начала снова замерзать. Капли волнами скатывались по щекам, и, возможно, это было к лучшему. Где-то в них затерялась одна особенная, соленая. Она смотрела на него исподлобья, слишком осторожно и смущенно. Брови были слегка нахмурены, а глаза сузились — первый признак того, что сейчас в ней прячется легион эмоций, и она, как самый ответственный предводитель не имеет права позволить им заявить о себе. Его глаза, рисуя линии траекторией взгляда, нахально бегали по всему лицу Селины, особо обращая внимание на ее пухлые красные губы. — Я думал о тебе, – прошептал парень, убирая с лица приклеившиеся водой волосы. – Я искал тебя. — Ну и... – пробормотала Кайл смущенно. Других подходящих слов она не нашла. — Теперь отойди от меня, пока я не столкнула тебя с этого балкона, — девушка ворчала, с каждым словом теряя уверенность, когда он приближался на миллиметры ближе. — Брюс! – прозвучал упрек. – Я не могу тебя терпеть. Отойди! — Я сам себя не могу терпеть, – прошептал он виновато, опустив глаза в пол и отстранившись от девушки, тем самым, почему-то, вызвав недовольство с ее стороны. Селина как всегда себе противоречила, и как всегда хорошо врала. — Чудно. Можешь возвращаться к тем сучкам… — К кому? — К ним, – девушка указала на двух пьяных дам, которых было видно из-за штор через окно. Но интересным и стопроцентно неожиданным для всех образом те две «сучки» страстно засасывали друг друга, развалившись на диване, на котором пять минут назад был Брюс. Табита бы точно устало закатила глаза, пробубнив что-то вроде «пьяные подростки». Брюс нахмурился. Такого плот-твиста он не предвидел. — Неужели ты настолько меня ревнуешь? — Лучше помолчи, – прорычала она, с каждым вздохом теряя самоконтроль. — Что ты хочешь?