Ритуал

Дорога к Дому Хранителя усыпана лепестками лилий и роз. Я иду в окружении жрецов, ступая медленно и степенно, с достоинством, подобающим будущему правителю. Я не имею права показать моему народу, что ноги мои дрожат, а страх так сковал мое горло, что я почти не могу дышать. По обе стороны моего пути люди; вся площадь заполнена народом, пришедшем проводить меня к Хранителю. И встретить с восторгом и ликованием – если завтра на рассвете из стен Дома я выйду живым. Толпа замерла в немом ожидании, и я знаю, что многие из них проведут здесь всю ночь. Закатное солнце окрашивает багряным цветом ступени и колонны, и это красивое и величественное зрелище кажется мне зловещим знаком. Но, не дрогнув, я поднимаюсь наверх, шаг за шагом, ступень за ступенью, и гладкий мрамор холодит мои голые ступни. Оказавшись наверху, я разворачиваюсь и оглядываю людское море. Я стою перед народом великой Сатрии, давая ему возможность рассмотреть меня. Согласно правилам, я бос и обнажен по пояс. Я, Ангор из династии Лимаров, восемнадцати лет отроду, самый молодой претендент на трон за последние три века. Я знал, что когда-нибудь этот день настанет, но не думал, что это случится так скоро… - Пора, мой принц,- шепчет мне один из жрецов и отворяет двери за моей спиной. Внутри огромного зала царит полумрак. Здесь тихо и прохладно, несколько светильников, установленных вдоль стен, не дают ни света, ни тепла. Я чувствую, что тело мое покрывается мурашками, а ноги совсем заледенели, и я попеременно ставлю одну ступню на другую, пытаясь хоть как-то согреть их. Но я знаю, что мне недолго придется стоять на холодном полу. - Сюда, мой принц, - говорит старший жрец, и указывает мне на то, что я изо всех сил старался не замечать. Ложе Хранителя на постаменте. К нему ведут три высокие ступени, оно кажется необъятным, а покрывало на нем белее снега. Я думаю о том, как будет смотреться на нем моя кровь, и у меня начинает кружиться голова. Жрец позволяет себе ободряющую улыбку. Но при этом уверенной рукой сдергивает с моих бедер белую шелковую повязку и легко подталкивает меня в спину. - Прошу вас, ложитесь. Я поднимаюсь по ступеням и укладываюсь на Ложе. Жрецы надевают мне на запястья и щиколотки кожаные ремни. Внутри они оторочены мягкой тканью, но кожа толстая и крепкая, и освободиться из этих оков невозможно. Да и кому придет в голову делать это? Через несколько мгновений я уже распят на Ложе, руки и ноги разведены и надежно привязаны к специальным столбам. Я могу лишь чуть-чуть согнуть колени и приподнять бедра. Да и это сделано отнюдь не для моего удобства. И завершающий штрих – мягкая черная ткань ложится мне на глаза. Жрец завязывает повязку на моем затылке, и я слышу звук удаляющихся шагов. Вскоре двери с глухим стуком закрываются, и я остаюсь один. И думаю о том, что, возможно, они закрылись для меня навсегда… Я лежу, нагой и беспомощный, бесстыдно выставленный напоказ, и смиренно жду своей участи. Мне кажется, если я буду думать о том, что меня ожидает, то сойду с ума. Поэтому я отвлекаю себя воспоминаниями о сегодняшнем дне, который, возможно, станет последним днем моей такой недолгой жизни… * * * * …Вот я стою перед матерью, пытаясь разглядеть ее лицо сквозь черную вуаль. Она все еще носит траур, ведь со дня похорон отца прошла всего неделя. - Мальчик мой… Голос ее осип от долгого плача, мне так жаль ее, и хочется сказать ей что-то, что утешит ее хоть немного. Она только что оплакала мужа, а теперь может потерять и сына. - Мама, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Завтра вы увидите нового правителя Сатрии, наделенного силой Хранителя, с огненным знаком на груди. - Мальчик мой… Я и не сомневаюсь, что ты достоин им стать… Но, боги, ты так юн… Да, так вышло, что моему отцу было за пятьдесят, когда умерла его первая жена, так и не подарившая ему наследника. И тогда он женился во второй раз, на моей матери. А теперь его нет, и мне, как старшему сыну предстоит пройти через Ритуал, чтобы доказать, что я достоин стать правителем. Она целует меня в лоб, и я ухожу из ее покоев. Меня ждут жрецы… Приготовления длятся весь день. Мне почти не дают воды и не позволяют есть. Меня долго моют в душистой ванне, трут мягкими губками, не пропуская ни одного участка кожи, забираясь в самые потаенные места. Затем молодой жрец тщательно обрабатывает мое тело специальным составом, удаляющим волосы. В том числе, в паху и промежности. Я лежу, бесстыдно раскрытый, крепко зажмурившись, заливаясь краской стыда, но безропотно терплю и это. Потом еще одно испытание – клизма. Ведь я должен предстать перед Хранителем безупречно чистым. Меня мягко разворачивают на бок, лицом к стене, и я рад, что не вижу, кто из них вводит в мой проход наконечник. Это не больно, и приятного ничего нет. Теплая вода льется тонкой струей, без напора, но уже спустя несколько мгновений мне начинает казаться, что я наполнен до краев, и сил терпеть совсем не осталось… Чья-то рука мягко поглаживает по моему вздувшемуся животу. - Потерпите, мой принц. Уже почти все. Я стискиваю зубы и молчу. По сравнению с тем, что мне предстоит сегодня, эта унизительная процедура кажется детской забавой… Когда самая неприятная часть приготовлений, наконец, заканчивается, меня укладывают на узкое высокое ложе и растирают мое тело благоухающим маслом священного дерева ди-ши, одна капля которого стоит целое состояние… И вот я сижу у окна, глядя, как алый диск солнца неумолимо клонится к горизонту, а юный жрец костяным гребнем расчесывает мои длинные каштановые волосы. Я знаю этого парня, мы играли с ним, когда были детьми, пока его не отобрали для служения Хранителю. Матти, так, кажется, звучит его имя. - А правда, что за дальними морями есть земли, где нет Хранителей? – нарушаю я молчание. - Да, мой принц, - отвечает он. - И на престол может взойти любой? По праву наследования или силой и хитростью? - Да. Так и есть. Иногда правители там жестоко убивают друг друга и тех, кто мешает им на этом пути. - А как же народ узнаёт, достоин ли человек править страной? - Никак. И часто у власти оказываются недостойные. - Какая дикость… - Да, мой принц. Поэтому мы должны благодарить Небо о заботе Хранителя. И сегодня вы войдете в Дом, и возляжете на Ложе, а завтра мы встретим вас с почетом, ликуя и празднуя. Вы предстанете перед нами истинным правителем Сатрии, с приумноженной силой и мудростью, с сияющим знаком на груди… - Да… Так и будет… Он осторожно касается моего плеча. - Боишься, Ани? – тихо спрашивает он. - Боюсь, - честно отвечаю я. Он нежно поглаживает меня по руке, и я благодарен ему, потому что эти легкие касания утешают меня больше высокопарных слов… * * * * …Незаметно для себя я успокаиваюсь и, кажется, даже успеваю задремать. И тут же вздрагиваю, почувствовав, как начинает мелко вибрировать подо мной Ложе. Мягкие волны проходят по нему, и кажется, я лежу на поверхности соленой морской воды, и меня качает прибой. Я слышу шелестящие звуки и явственно ощущаю движение воздуха вокруг меня. Хранитель здесь… Я стараюсь расслабиться и выровнять дыхание. Мысли мечутся и путаются в голове. Сейчас вся моя жизнь будет открыта Хранителю. Все поступки – хорошие и дурные лягут на чаши весов, и я не знаю, что перевесит. Некстати вспоминается, как задирал вместе с братьями сестру, как смеялся над уродливым карликом на площади… Как ударил по лицу мальчишку, отданного мне в личные слуги, а ведь он всего лишь плохо подогрел воду для умывания… Но теперь уже поздно сожалеть о сделанном, и остается только спокойно лежать и чувствовать, как прохладные потоки воздуха скользят по моему телу, обвивая руки, ноги, талию, живот, постепенно подбираясь к лицу. Тонкие струи заползают мне в ноздри, проникают в уши, а потом я чувствую давление на своих губах и послушно открываю рот, чтобы впустить их в себя. Это Хранитель проникает в меня, растворяется во мне, заполняет меня собой, читая все мои помыслы, воспоминания, желания, таланты, мечты и страхи. Тугие кольца сдавливают мой лоб, оплетая его наподобие гладких стеблей вьющихся растений. Мне не больно – щекотно немного, и невольная дрожь пробегает по моему телу. И вдруг я чувствую движение воздушных потоков вокруг шеи - и замираю в страхе, с колотящимся сердцем, задержав дыхание. Давление усиливается, и воздуха перестает хватать. Я мечусь в ужасе, пытаясь вырваться из этих страшных объятий. Неужели он задушит меня?! В голову как по заказу лезут рассказы об изуродованных, раздавленных телах, оторванных головах и вырванных гениталиях, о свернутых шеях, о телах, настолько изломанных, что в них не оставалось ни одной целой кости… Если так, то пусть уж лучше сразу, пусть только не мучает долго, я так не хочу боли… Я бы закричал, если бы мог, но я не могу, потому что дыхания совсем не осталось, да и что даст этот крик, ведь никто не придет мне на помощь… Я чувствую легкое ласкающее дуновение на лице, внезапно успокаиваюсь и перестаю дергаться. И тут же давление на шее исчезает. Я рвано дышу, а сердце бьется в ребра так, что грудь ходит ходуном. Не убил… Но это еще не все. Хранитель вряд ли остановится на этом, он должен познать меня всего, и ничто во мне не может укрыться от его священного взора. Подтверждая мои мысли, тугие струи юркими змейками выскальзывают изо рта, носа и ноздрей и устремляются вниз… Я чувствую, как моя поясница приподнимается, будто под нее подкладывают подушку из плотного воздуха, а колени разводят и сжимают так, что пошевелить ногами невозможно. И тут же тонкая воздушная струя устремляется в мой анус. Я дергаюсь и сжимаю мышцы, и тут же, будто в наказание поток внутри меня уплотняется и становится толще. Мне больно и страшно, а он все увеличивается и ползет глубже и глубже. Неужели сейчас он просто разорвет меня изнутри, и тело мое кровавыми ошметками разлетится по залу?! Вот будет зрелище для моей несчастной матери, когда то, что от меня останется, вынесут утром на всеобщее обозрение. Я понимаю, что начинаю задыхаться от страха, и снова бьюсь в своих путах… Но в то же время где-то в глубине моего сердца зарождается непонятное облегчение. Скоро все закончится. Хранитель отверг меня, и я умру, потому что негодный правитель не заслуживает жизни. И я должен принять эту смерть с достоинством, приличествующим принцу. Я выравниваю дыхание и стараюсь расслабить тело, чтобы не позволить Хранителю усомниться в моем полном принятии его решения и своей судьбы. И в ответ слышу шорох, очень напоминающий выдох, и прохладные потоки нежно обтекают мою грудь, живот и бедра, ласкают напряженные соски, а давление внутри ослабевает. Кажется, я плачу от облегчения. Повязка вмиг намокает, мне жгуче стыдно за эту слабость, но ничего поделать с собой я не могу. И тут вдруг то, что заполняет меня, начинает вибрировать. Я моментально чувствую жар, он зарождается где-то в глубине, и обжигающей волной проходит по всему телу. Я уже не могу сдержать крика, и внутри все дрожит, и ствол мой постыдно твердеет, и я думаю, что даже если Хранитель оставит меня в живых, я все равно умру - от позора и стыда! И когда мне кажется, что большего я вытерпеть уже не могу, не сойдя с ума, я ощущаю, как теплое дыхание обдает головку, и глубоко внутрь скользит горячая тонкая струя. Я срываю голос в безумном крике и изливаюсь бурным фонтаном, и теплые капли семени орошают мой живот. На миг я теряю сознание, но оно возвращается – вместе с дикой болью в груди. Кажется, туда приложили раскаленное железо, и оно прожгло насквозь мои ребра и легкие… Я уже не могу кричать, лишь протяжно и хрипло стону, и чувствую на обожженной коже ледяное дыхание ветра, мгновенно унимающее невыносимую боль… А потом я проваливаюсь в глубокое забытье, и мне кажется, что мягкое невесомое одеяло окутывает мое измученное тело… * * * * Меня выдергивают из сна неясные, сбивчивые голоса. - Мой принц… - Боги, он жив? - Бедный мальчик… - Да он же просто спит! - Слава Хранителю! Я медленно и неохотно разлепляю тяжелые веки. На глазах нет повязки, руки и ноги свободны, а на склоненных надо мной лицах жрецов – трогательное участие. Лишь юный Матти едва сдерживает восторженную улыбку, глядя на огненный знак Хранителя, украшающий мою грудь. - Как вы себя чувствуете, правитель? Вы можете подняться? Я могу? Мне кажется, я могу все! Тело мое наливается силой с каждым мгновением, а душа – пьянящим восторгом. Я легко встаю и спускаюсь по ступеням, отвергая протянутые руки. Старший жрец едва успевает повязать мне на бедра белый шелк. Я должен идти, ведь мой народ ждет меня. Я распахиваю двери и выхожу на ступени Дома. Пестрое людское море, слабо освещенное неярким утренним светом, лишь мгновение пребывает в тишине. А потом взрывается оглушительным криком. Я вижу ликующую толпу, орущую, бросающую к ступеням Дома розы, серебряные монеты и яблоки, как пожелания процветания, богатства и будущих наследников. Восторг и гордость заполняют мое сердце. Я слышу, как они выкрикивают мое имя и простираю вперед руки, приветствуя мой народ. Я, Ангор из династии Лимаров, самый молодой правитель Сатрии за последние триста лет.