Найди меня, мне страшно

Всем известно, что банкет по окончанию сезона фигурного катания наискучнейшее событие в жизни всех его участников. Все чинно до ужаса. Улыбки как и костюмы соответствуют маскараду, обязательны у всех… Стоп. А это кто забыл правила? В углу зала, наедине с шампанским, стоял японский фигурист с скорбным выражением лица, рассматривал собравшихся здесь. — Скучаешь, Милашка? — Крис подошел к японцу и приобнял за плечи. Омега взглянул на руку, затем на её обладателя и тяжело вздохнул остановив взгляд на бокале шампанского в руках швейцарца. — Хочешь выпить? — улыбается Джакометти, помня что бывает с японцем когда тот встречается со спиртным. — Хочу, но не могу, — Кацуки поискал глазами Виктора и снова вздохнул. Его тренер нашёл себе новое вдохновение и самозабвенно вился вокруг него. Крис решил сменить тему выпивки и спросил — Какие планы на будущий сезон? — Мы с Виктором едем в Москву, будем там тренироваться — с трудом отводя взгляд от тренера, говорит японец. — Ты как будто не рад. — с удивлением замечает Джакометти. Но это не самое удивительное, Юри вдруг привстает на носочки и целует его в губы, а потом быстро уходит в гущу толпы, перехватив официанта с подносом. Крис проводил его мега удивленным взглядом, коснувшись кончиками пальцев своих губ. Весь вечер Юри от него бегает, стараясь притулиться к разговаривающим, выпивает несколько бокалов и чувствуя, что хорошенький, выскальзывает из зала от греха подальше, почти никем незамеченный. Крис его догоняет у дверей номера, который они делят с Виктором. — Постой, Юри, что это было на банкете? — Крис, ты мне нравишься. — ничуть не юля, отвечает Кацуки. — А как же Виктор? — Виктор? А ты не слышишь? — за дверью номера явно слышались вздохи, стоны и скрип кровати. Как же он сразу не услышал? Юри улыбается сползая по стенке вниз. — Спокойной ночи, Крис. — прикрывая глаза. — Ты что здесь останешься? — А есть варианты? — смеётся Кацуки. — Пойдём — швейцарец протянул руку и схватив японца, потащил его к себе в номер. Юри не сопротивлялся даже тогда, когда ему выдали сменную одежду, полотенце и отправили в ванну. Он управился быстро и теперь ждал хозяина номера сидя на подоконнике. — Значит я тебе нравлюсь — Крис присел на подоконник напротив младшего фигуриста и легко провёл рукой по лодыжке, любуясь румянцем на щеках. — Да, — неожиданно уверенно отвечает Кацуки, поймав руку швейцарца и тянет того на себя. Джакометти смотрит в глаза цвета спелой вишни с золотыми искорками, их губы близко и все же он в сомнении говорит: — Я понимаю, ты расстроен изменой Виктора, но ты не торопишься? — Изменой? — Юри смеётся, — Ты думаешь что я и Виктор…- продолжая смеяться Кацуки поворачивается снимая футболку и показывает чистую спину без метки альфы. Крис завороженно смотрит на спину омеги, легко касаясь кончиками пальцев его плеч. — Так ты… — Его фанат, но не более — перебивает он альфу, укладываясь головой на его колени. — Теперь понятно почему у тебя нет запаха. Я думал что он у тебя слабый и ты его удачно скрываешь. Юри улыбается, щекотно проводит пальчиками по лицу швейцарца. Тот наклоняется и целует омежку в губы, поглаживая по груди и животу, рождая мурашки. Юри проходится руками по шее, ерошит волосы на голове альфы, выгибается под его руками, часто дышит. Ненадолго они замирают, смотрят друг другу в глаза. Кацуки встаёт и тянет альфу за руку на кровать, поглаживает себя по телу свободной рукой, слегка качает бедрами как в танце, улыбается. Крис принимает игру и продолжает этот танец, проводит Юри вокруг себя и обняв за талию омегу падает спиной на кровать. Руки швейцарца скользят по спине, переходят на ягодицы и не сильно сжимают их, в то время как его язык изучает ротик Кацуки в страстном поцелуе. Японец слегка постанывает, раздвинув ноги и выпятив попу. — Я тебя хочу, Крис. — шепчет на ушко омега, — сделай меня счастливым. — Ты будешь моим, Юри? — внимательно рассматривая, спрашивает альфа. — Да, — шепчет в губы Кацуки. Швейцарец снова целует младшего фигуриста в губы, снимая шорты с бельем, — Ты такой красивый, Юри. — поглаживает ягодицы японца, разводит их, дразнит пальцем потекшую дырочку, то поглаживая то слегка надавливая. Омега спрятался у него на груди, гладит его по плечам своими мягенькими пальчиками и постанывает. Замирает, чувствуя в заднем проходе палец Криса, прислушивается к ощущениям, непривычно, но не больно, качнул бедрами подбадривая. К нему добавляется второй, слегка толкаясь внутри, Юри жмурится, покусывая губы и сдерживая неприличные стоны. — Расслабься, Солнце, а то будет больно — говорит альфа, поглаживая свободной рукой по спинке. Юри завозился, задышал, как рыбка вынутая из воды, заскользил руками по телу альфы, забираясь рукой под его шорты, поглаживая вставший член. — Юри, Юри, что ты делаешь? — стонет швейцарец, — у меня же сейчас вся выдержка кончится и я тебя трахну без всяких предисловий… Кацуки целует альфу в губы и тот приобняв омегу переворачивается. — Боже, что же ты со мной делаешь? — шипит Джакометти избавляясь от одежды и с новой силой набрасываясь на губы Юри. Любопытные пальчики омеги скользят по телу альфы, вырывая из него стоны, страстно отвечая на поцелуй. — Войди в меня — тихо на грани слышимости выдыхает Кацуки на ушко Крису и у того сносит крышу окончательно. А дальше темнота в глазах, ощущение сцепки и привкус крови на языке. Первым просыпается Юри, выпутывается из одеяла и потирает метку на спине. Поглаживает любимого по щеке, проводит по губам и вдруг слышит: — Виктор, ещё рано, спи давай, — отворачивается и продолжает спать. Японец тихо глотая слёзы, одевает свой банкетный костюм и уходит. В их с Виктором номере, на кровати лежит ещё одна интересная парочка. Кацуки быстро и тихо собирает вещи, оставляет записку и уходит из номера никого не разбудив. Он спешно выписывается из номера и заказывает билет до родной страны. *** В его родном Хасецу ему рады, сестрица правда поглядывает с подозрением и он даже знает почему. Она альфа и, появившийся запах она не пропустила, правда родителям ничего не сказала. — Юри? — Да, Мари, ты что-то хотела? — обернулся к ней омега. — У тебя ведь появился кто-то и это не Виктор. Он пах не так. — Как я пахну, Мари? — Как трава после дождя. Кто этот мужчина? — Он швейцарец. Кристоф Джакометти. Сестра вздохнула и спросила: — почему он не с тобой? — Он утром назвал меня Виктором, — неосознанно роняя слёзы тихо говорит омега. — Альфа с альфой, необычно наверно? — улыбается старшая Кацуки. — Мари, ты надо мной издеваешься?! — Ничуть, просто удивлена. Кстати, ты бы приобрел тест на беременность на всякий случай, а то какой-то ты бледный в последнее время, а вчера тебя одного вывернуло на изнанку. Тест на беременность, две полоски и тихая истерика под одеялом в подушку. Прошло две недели, а никто его не ищет, он не нужен ни Крису, ни тренеру. Нервничать нельзя, нужно успокоится, а его опять накрывает с новой силой. Мари берет миссию рассказать семье о радости, что Юри ждёт ребёнка, действительно радости, омега уже большой, ему уже пора. Хироко окружает сына заботой. Так проходит месяц, все оберегают и просматривают за ним, потому что панические атаки не прекращаются с беременностью. Ему нужен его альфа. Он наконец-то заглянул в Инстограм. Вот почему его не ищут, у Виктора новый фаворит и его успокоила записка об отпуске, он уже и забыл об омеге. А вот Крис попал в аварию и теперь лежит с гипсом на ноге, у него несколько переломов и все равно швейцарец хотел приехать в Японию, но тренер отвечающий за него головой увез на родину. Все это он узнал от Пхичита, который увидев, что Кацуки в сети, позвонил ему по скайпу и они долго болтали. — Юри, Крис просил твой номер, я могу его дать? — Нет, пускай приезжает, дай ему мой адрес. — Ты жестокий, у него несколько переломов… — Ну, вот когда вылечить ногу пусть и приезжает. Пока Пхичит. Проходит ещё два месяца, уже более спокойные. Омега много гуляет, ест фрукты и овощи, все самое полезное. Но ночи для него испытание, часто он мечется по кровати стонет и не может проснуться. В одно утро Юри просыпается от тепла тела рядом, ему спокойно. Он будит своего альфу. — Крис, что ты здесь делаешь? — тихо шепчет омега. — Юри, имей совесть, я приехал ночью, дай поспать, — прижимая омегу к себе, бубнит фигурист. — Какой прогресс, я уже не Виктор. — Ты поэтому сбежал? — сна у швейцарца как не бывало, он посмотрел в глаза своему омеге, — так значит… — Я боюсь проснуться, обнять тебя и снова услышать не своё имя, — перебивает Кацуки, хмурясь. — Ты больше так не проснешься, Любимый, — улыбаясь, мурлычет альфа.