Как написать необычный и завораживающий роман

– Мистер Куинн, – торжественно произнесла я, глядя на него со всей серьёзностью, на которую была способна. – В этот необычайно-важный для нас день, я хочу сказать вам спасибо. Спасибо за то, что вы – как бы это пафосно не звучало – снизошли в мою грешную лишённую света жизнь. Вы – моя муза, моя сверкающая звезда – моя эфемерида, исполненная ярчайших мечтаний и недостижимых высот… – где-то на этом моменте Келлин, до этого просто пребывавший в сильном потрясении, уже готов был ронять глаза от удивления, что меня, впрочем, не остановило: – Я рада, что именно вы помогли мне понять ценность меня как человека; как писателя. И потому, я, не в силах более отрицать своих чувств, – лицо Келлина как-то резко приняло расслабленное выражение и на губах литератора скользнула плохо-сдерживаемая улыбка – и вовремя: колено, на которое я встала, уже начало побаливать. – Келлин Боствик Куинн, – я выдохнула, протягивая ему руку. – Ты… выйдешь за меня?       Тишина после моих слов ещё стояла, хотя по лицам одноклассников, находящихся с нами в кабинете, было видно, что ещё через несколько секунд они своим смехом смогут разрушить хлипкие стены нашей старой школы. Келлин видимо не спешил, тоже наслаждаясь эффектом моих слов: конечно, он же на стуле сидит, на мягком сидении, вальяжно и лениво, а не на колене, на твёрдом полу и с протянутой рукой. – Дай мне подумать немного, Аверман, – ухмылка расползлась на лице дьявола литератора, не предвещая ничего хорошего. – Это очень заманчивое предложение. – я мысленно прокляла свою чёртову жизнь. – Я весь трепещу. – по хищному собранному взгляду это было никак не сказать. Пресвятые штаны Гаскарта, и как я до этого докатилась?       Вставая с колен, под громкие одобрительные свистки и оглушительные волны хохота я направилась к Илану, который смаргивая непрошенные слёзы, обрушил на моё плечо пять-шесть похлопываний, которые чуть не выбили из меня лёгкие. Строго говоря, всему происходящему было вполне рациональное объяснение, и я даже не сошла с ума.       А начиналось всё довольно-таки безобидно… ***       Шла лишь первая неделя нашей подготовки к проклятому конкурсу, а я уже готова была выть от отчаяния аки вервольф в полнолуние. Мистер Куинн мне чудился охотником на нечисть, охотно хихикавшим над моими литературными страданиями. Он всё это время проявлял фантастическую устойчивость: его упорствованию в попытках заткнуть меня за пояс заставить делать что-то можно было только позавидовать.       В первую же нашу встречу, я поняла, что малой кровью мне от литератора одушевлённого не отделаться. Во вторую встречу – я начала потихоньку плавиться изнутри, хоть пока ничего особенного и не происходило: мистер Куинн по-хозяйски знакомил меня с темами конкурса, мы обсуждали идеи, пытались делать какие-то заметки. Большую часть времени от нашего полуторачасового свидания он меня силился ругать за школьные выходки. – Ладно с литератором всё ясно – безобидный застенчивый одуванчик, не осознающий масштаба пиздеца, в который ему удалось вляпаться, – при разговоре в четверг хмыкнул Илан с противным звуком высасывая остатки сока из картонной коробочки. – Но ты?       В моей голове "безобидный застенчивый одуванчик" сверкал в свете софитов на сцене "Oli-West", агрессивно подмахивал бёдрами в такт гитарным рифам и заводил и без того бешеную толпу вызывающими двусмысленными движениями. Я невесело усмехнулась.       Илан, впрочем, воспринял это на свой счёт. – Ты как вообще собираешься выпутываться из этой ситуации? – он повёл плечом, разминая затёкшие мышцы, но с парты слезать не спешил, смеряя меня сверху-вниз прищуренным взглядом хитрющих глаз. – Твоё участие в литературном конкурсе понадобиться лишь при теме "Напишите самый экстравагантный и необычный сценарий к порно". – "Экстравагантный". Какие сложные слова ты, оказывается, знаешь, Илан. – съязвила я, понимая, что ответить ему мне нечем. – Это называется эротическая литература, необразованный ты, – хотелось сказать "еблан", но я пересилила себя: – читатель.       Илан по-доброму усмехнулся, ловким броском отправляя пустую коробку из-под сока в мусорную корзину. – Кончала бы ты с этим, Викки, – Илан ухмыльнулся уголками губ при собственной двусмысленной фразе и повёл бровями. – Хер там со мной да тысячью твоих читателей, сидящих на том прелестном сайте, но Куинн... Он вообще в курсе, что твои работы нельзя читать без салфеток, аха? – Он читал только фрагмент "Сумеречного сада". – нехотя ответила я. – Ого, вот же ирландское везение. – с иронией выдал Илан. – Единственная твоя работа, которая имеет рейтинг R и ограничивается размером в феноменальные 300 с чем-то страниц. Будет время на отсрочку. И как скоро, ты думаешь, он потребует на просмотр другие твои творения?       Я тяжело вздохнула, желая этим показать Картеру в насколько безнадёжной ситуации оказалась. – Редко, когда тебя можно увидеть настолько серьёзной, – послышался полный дружеского подтрунивания голос Мики Луис. – Дай угадаю: обсуждение касается нашего фееричного литературоведа? – участливое выражение её лица заставило меня почувствовать себя ещё хуже.       Я кивнула, Илан коротко хохотнул, полуоборачиваясь к Мике. – Не создавай из этого трагедию раньше времени, юный Шейк-спир, – шутливо поддразнила меня Мика, перестав обнимать Илана. – Просто сделай работу на конкурс, как того хочется Куинну, а после – сливай в туман, подальше от него. В конце концов: нас ждёт выпускной в мае…       "Мика права" подумала я, обнимая её в ответ и слыша дребезжащий неприятный звонок на урок "Мне нужно лишь потерпеть немного, и всё закончится даже скорее, чем я думаю".       Мистер Куинн зашёл в класс спешащей походкой, поправляя полы ужасного коричневого пиджака, который делал его фигуру угловатой и совершенно не изящной: я невольно вспомнила горячий выход с майкой и кожаной курткой, который мне "посчастливилось" лицезреть в тот памятный вечер (прошлой недели), когда я напилась до отрыва с реальностью.       Пока мы садились, и Келлин в привычной для него мягкой манере успокаивал наш перешёптывающийся балаган и приветствовал нас перед тем, как начать выдавать очередную тему, я размышляла над тем, как бы выглядел этот необыкновенный мужчина в строгом костюме с белоснежной рубашкой, без этого разляпистого безобразия, которое он называл своим галстуком? – В стихотворении "Нате", – вещал тем временем мистер Куинн, расхаживая перед первыми партами и оглядывая наш класс. – Маяковский сравнивал своё сердце, свой внутренний мир с... бабочкой! Бабочка... – Келлин остановился, посмотрев на нас с Иланом из-под очков. – …ведь красивая? – Ну... зависит от бабочки... – я не сдержала смешка и прыснула в кулак. – Я в общих чертах, Аверман. – Куинн тоже улыбнулся, пока класс забавлялся эффектом моей фразы. – А... ну если в общих чертах... – начала я «лить воду». – Да, не… – после этих слов я тут же стушевалась. – Даже ночная бабочка из Маяковского была бы страшной… Куинн возмущённо прикрикнул: – Аверман!       Класс одобрительно зашептался, а я опустила лицо в парту, пытаясь стереть чеширскую улыбку со своего лица: слишком уж забавным был очевидный гнев литератора. – Всё. Поняла. Молчу! – я вскинула руки, будто шутливо сдаваясь. – ...Ты меня вконец достала, Аверман! – Келлин притворно раздражённо поправил свои серебряные очки, но в глазах его плескалось веселье. – Никак к директору стремишься попасть? – ехидно спросил он меня, прищурившись. – Никак нет, мистер Куинн. – отрапортовала я, чуть-чуть усмехаясь. Самым уголком губ. Но этого хватило.       Несколько секунд мы сверлили друг друга внимательными взглядами, и мне даже показалось, что литератор дырку во мне непременно оставит, но нет.       Мистер Куинн был для такого банального действа слишком оригинальным человеком, а потому поступил хитрее. – К доске.       Я тоскливо посмотрела на него и тут же умоляюще крикнула: – Пощады!       Келлин на забавляющийся смеющийся класс внимания не обратил, усевшись на своё место и откинувшись на спинку учительского кресла, сложил руки замком на животе. – К доске и без шуток, Аверман. – Слушаюсь, господин-палач. – покорно протянула я и уже собиралась было встать, как дверь кабинета открылась, и вошла наша директриса – миссис Кхаргизис.       Вот уж кого-кого, а эту женщину ожидать не приходилось: о её существовании мы догадывались раз в четверть – на различного рода концертах и линейках, в остальное время она номинально разруливала школьные проблемы, а по факту – сидела безвылазно в своём кабинете, и чем она там на деле занималась не ведал даже Ктулху (скорее всего).       Я благоразумно решила явление отца Гамлета спасительного феномена в лице директрисы не комментировать и бухнулась обратно за парту к Илану. Нам ещё предстояло выслушать эпохальное известие, что побудило старую ведьму выйти из своего логова-кабинета. И, кажется, что ничего хорошего нам не сулило. – Дорогие мои ученики, – задребезжала миссис Кхаргизис не хуже школьного звонка, оглядывая нас пытливым взглядом. – Вы все знаете, что в преддверии наступающих праздников и конца четверти, вам в этом году выделят несколько выходных. Несмотря на то, что вы учитесь семестрами, я прошу вас собраться и подтянуть свои оценки по мере возможностей… – … которых у нас нет, – хохотнул над моим ухом ухмыляющийся Илан: его старая директриса бесила не меньше, чем меня. Да и всех в общем-то. – … а также проявить участие в школьных театральных постановках, которые организует наш замечательный драмкружок… – … во главе с не менее замечательным Сэмюэлем Майерсом – "Человек-0,5" – по версии ближайшего винно-водочного, – шёпотом добавила я, ловко описав руководителя нашей, с позволения сказать, "театральной труппы". Илан и ещё несколько рядом сидящих учеников прыснули в кулак. – … в этом году мы все очень много трудились: учителя, не жалея сил, подготавливают вас к различным олимпиадам, – продолжала тем временем миссис Кхаргизис, бегло оглядывая нас по-крысиному прищуренными глазками брр… ну и взгляд. – И я не сомневаюсь, что вы займёте множество призовых мест, что непременно отразиться в графе ваших личных достижений и заслуг перед школой…       Мы с Иланом переглянулись: ни дать ни взять – старая жаба, как и в прошлых годах, планировала срубить деньжат на репутации школы, поднять которую можно было лишь предоставив жрецам алтаря сомнительных конкурсов свежей крови – и тогда безжалостный аппарат бюрократической гос. машины непременно бы обогатил алчную каргу новыми финансами, которые она бы потратила не на ремонт школьного сортира и закупку инвентаря для спортзала, а запихнула бы в свой воистину бездонный карман. Могло ли это разгневать нас, учеников, сидящих перед нею? – Пфф! Да нас это даже не раздражало, а скорее забавляло. Ну, вернее, меня это смешило ровно до того момента, как я из ученика-наблюдателя не стала по волшебному щучьему велению мистера Куинна инструментом этой женщины для пополнения её бюджета. А с такой ролью я согласна не была. – … также отдельно хочется поблагодарить всех, кто помогал изготовить декорации к новогодней постановке…       Я, задумчиво опустив глаза в парту, покрутила ручку в руках, размышляя над событиями следующей главы "Сумеречного сада" и развитием нововведённых персонажей – горничной принцессы Аксенделии и юного упыря Мирлака, пойманного принцессой и оставленного в магических оковах под строгим надзором. Также в мои мысли вошли некоторые отзывы, оставленные подписчиками: иные комментаторы заявляли, что в рассказе "маловато крови" и рыцарь Ивейн, как-то подозрительно неактивен, и эмоций у него недостаточно… В общем критиковали меня знатно. Аж сердце обливалось кровью, ведь мне хотелось создать персонажей не "под копирку" с кого-нибудь, а сделать их самобытными, живыми и яркими…       Пока я размышляла над своими терзаниями в отношении "Сумеречного сада", директриса закончила вещать про важность подобного рода культурных мероприятий и с максимальной для неё искренностью – зачем обижать старую баньши? – безэмоционально пожелала нам успехов в учёбе, терпения для уроков и послушания. На этих словах мило-улыбающийся и кивающий вежливо Куинн, как мне показалось, стрельнул глазами из-под очков прямиком в меня.       Я картинно схватилась за сердце, ухмыльнувшись, и одними губами прошептала: "Ра-нил!".       Миссис Кхаргизис покровительственно кивнула нашему литератору, а после – степенно удалилась из кабинета обратно в своё логово, чтобы испить крови младенцев. Я, сев обратно за парту, уже успела выдохнуть и окончательно расслабиться, но… – Аверман, гильотина не ждёт. – феноменальная память Келлина его всё же не подвела. И я, мысленно простонав, послушно поднялась с места. *** Урок литературы выжал меня настолько, что побег от цепких лап литератора после шестого не казался мне таким уж малодушным поступком. Скорее, вынужденной необходимостью.       Но Келлин оказался много проворнее, и уставшую меня, собиравшуюся прошмыгнуть мимо него вон из класса, оперативно успел перехватить.       И теперь я вынуждена была сидеть с литератором и выслушивать тысячу и ещё один вопрос по поводу своей писательской деятельности.       Просмотрев мой аккаунт, он остановился вверху страницы, озадаченно глядя в экран моего гаджета. – Что за ник такой? – наконец выдал мистер Куинн, очевидно не собираясь врубаться в крутизну моего писательского псевдонима. А ещё нацепил-таки противные, бесящие меня до полопавшихся в глазах капилляров, очки, себе на нос. – И что же вам не нравится в моём псевдониме? – спросила я подчёркнуто вызывающе, и угрожающе скрестив при этом руки на груди.       Мистер Куинн угрозы в упор не замечал и на возмущение в моём голосе никак не отреагировал. – Санта… Сната… Сантана Сатана?!! Ты ничего более оригинального и абсурдного не придумала?! – Куинн всплеснул руками, забавно при этом жестикулируя, но потом махнул на меня изящной кистью. – Ладно… Спорить с тобой всё равно бесполезно. – Да, – согласилась я, даже не пытаясь скрыть довольства в своём голосе, который полыхнул небольшой чисто подростковой гордостью за своё упрямство и столь же лёгкой самовлюблённостью, которая свойственна всем мало-мальски талантливым людям. – Переубеждать меня и впрямь не благородное дело. – Видимо лекции о том, как важно выбрать правильный псевдоним, который запомниться читателям, я проведу тебе как-нибудь в другой раз, – быстро проговорил Келлин, тяжко вздыхая и листая текст на экране. – С ума сойти! А у тебя очень неплохой сюжет вырисовывается, ты знаешь?! – Догадываюсь. – мрачно отозвалась я, чувствуя себя так, будто меня одновременно похвалили и принизили: Куинн – единственный на земном шаре мог передавать в одной фразе и восхищение, и пренебрежение. И последнее мне явно не понравилось: в конце концов, уязвлённое самолюбие считало, что сюжет у меня в романе достоин оценки выше чем «неплохой». Правда, мои методичные изыскания у мистера Куинна успеха не имели.       Тут же в дверь кабинета постучали, а после в дверном проёме показалась голова самого визитёра, к которому мы тут же обернулись. – О, мистер Куинн, как я рад, что вы на месте. Можно забрать вас на минутку? – Да, разумеется, мистер Стамп.       Это был учитель английского в средних классах. Я знала его. Он был… славный.       Патрик Стамп был невысоким, пухлым и очень дружелюбным мужчиной в очках. Казалось бы, что с такой мягкой аурой и расслабленной улыбкой, он совершенно не может постоять за себя и держать дисциплину в классе также не умеет, однако это было не так. При желании, мистер Стамп мог стать серьёзным и довольно жёстким: он не терпел несправедливости по отношению к кому-либо, мог защитить подростков и детей, подвергавшихся нападкам со стороны сверстников (и даже других учителей!), и всегда вызывался помочь попавшим в беду. Мистера Стампа ученики любили… по-настоящему, за его большое сердце, где находилось место для всех. Когда-то мы учились у него, будучи классе в шестом-седьмом, и мне он запомнился именно таким: уютным и успокаивающим… что ли, быть может из-за тёплых водолазок и по-домашнему ярких свитеров.       Пока Куинн поднимался из-за стола, мистер Стамп улыбнулся мне солнечно и махнул рукой. Я не преминула кивнуть головой в ответ и также улыбнуться. – Мистер Стамп, не могли бы вы подождать меня минуту. – вдруг вежливо попросил Куинн, и когда англичанин* удивлённо кивнув, скрылся за дверью, литератор с совершенно-серьёзным видом обернулся ко мне. – Аверман. – я стойко сохранила на лице маску безмятежности, но нахмуренный вид Келлина, показал, что сыграть невинность в его глазах мне не удастся. – Прежде чем я выйду, я хочу знать, что ты никуда не сбежишь сегодня. Ты участвуешь в конкурсе, и мне очень нужно подготовить тебя, чтобы ты выиграла. – Ну, разумеется, мистер Куинн, – согласилась я покорно. Ох, чёрт, похоже сарказм литератор всё же почувствовал. Как там говорила Эбби Пастин? "Сарказм – лучший друг дьявола"? Что же, теперь я знала, какого дьявола она имела в виду.       Мистер Куинн неодобрительно покачал головой и, поправив свои сраные очень уродливые очки, выскользнул в коридор, прикрывая за собой дверь.       Ох, ну что же… Я пораскинула мозгами минут пять складывая все "за" и "против" и решила.       "Рождённый бегать – пизды не получит" – вот, что я тогда для себя решила, и шмыгнула в коридор... И, разумеется, тут же наткнулась на разговаривавших неподалёку от кабинета мистера Стампа и мистера Куинна. – Аверман! – тут же заметил меня последний с возмущённым выкриком. – Спокойно-спокойно, – проговорила я, вскидывая руки так, словно сдаюсь. – Я вышла только кофе попить. – в спешке указала я на кофейный автомат в конце коридора.       Литератора кажется удовлетворила моя не хитросплетённая ложь, и он, чуть успокоившись, вновь отвернулся к мистеру Стампу, продолжая прерванный разговор.       Я послушно направилась к кофейному автомату на ходу размышляя о причинах собственного везения. Я, что, в прошлой жизни наблевала на порог дома госпожи Удачи? Потому что это очень похоже на то.       Подойдя к кофемашине, я щёлкнула парой кнопок, однако наглый агрегат на мои действия никак не отреагировал. Я разочарованно выдохнула, прикрывая глаза, но внезапно в моё поле зрения попало кое-что интересное.       Дверь в гримёрку, находящаяся в конце коридора была открыта. "Кажется, госпожа Удача уже простила меня за прошедшие злодеяния" подумала я со злорадством, и мельком оглянувшись на стоящего ко мне спиной и безмятежно-болтающего мистера Куинна, я, вероломно усмехнувшись, дала дёру к спасительной двери.       Не прошло и мгновения, как я скрылась за дверью гримёрной, и оказалась среди завалов костюмов и декораций в полной безопасности.       И только я собиралась перевести дух, как внезапный голос заставил меня вздрогнуть. – И от кого ты так убегала? – на ступеньках, которые вели на сцену оказалась Мика. Она поправила рыжие волосы небрежным жестом и спустилась ко мне.       Я сглотнула слюну, выдыхая и прислоняясь спиной к стене рядом с корзинами и стеллажом. – От нашего дражайшего литератора. – я откинула голову, устало взъерошив свои недлинные тёмные волосы на затылке. – И что между вами произошло? – вполголоса спросила меня Мика. – Короткий разговор, долгая прелюдия и сигарета после. – отшутилась я. – И ещё теперь он страстно жаждет отомстить мне за фразу: "Это было на одну ночь, ничего серьёзного, моя дорогая!"…       Мика фыркнула и ткнула меня локтем под бок, очевидно стремясь добраться до истины, но это было безрезультатно.       Сердце всё ещё угукало в грудной клетке, от адреналина и азарта, игравших в крови, и я наслаждалась этим ощущением ещё минуту, прежде чем поведать Мике о серьёзном намерении мистера Занозы-в-моей-жожизни заставить меня написать работу на конкурс. По честности сказать, я даже начала проявлять уважение к терпению и настойчивости Куинна, ведь вместо того, чтобы возиться со мной и моими побегами, он мог бы уже двадцать раз найти кого-нибудь… куда менее проблемного. Но мистер Куинн упрямо шёл к цели.       Неожиданно дверь, ведущая из гримёрки на сцену открылась и на пороге возник… Илан?!       Мы с Микой удивлённо проследили глазами за не очень изящным спуском парня по лесенке, прежде чем Картер остановился рядом с нами. – Слышь, Викс, – взмочаленный вид явственно свидетельствовал о том, что Илан спешил. – Тебя там Куинн во всю разыскивает. Мечет гром и молнии. Что сделала? – Скорее тут дело в том, чего я не сделала… – задумчиво прорезюмировала я, но тут же очнулась. – Вы должны мне срочно помочь!.. – Как? – почти синхронно поинтересовались у меня Мика с Иланом. – Сейчас же идёт постановка с этими восточными мотивами, да? – я нетерпеливо начала рыться в окружающих меня корзинах. Илан присоединился, кажется, понимая к чему я клоню. – Ну, да… – неуверенно ответила Мика, наблюдая за нашей суетой. – Ты же не думаешь..? Это абсурдно, Викки! – Милая моя Мика, – не отрываясь от копания в реквизите отозвалась я. – Пойми же ты наконец, что мистер Куинн неимоверно жаждет моей гибели и адских мучений, чего я всеми силами буду пытаться… Нет! Избегу любой ценой!.. – … например, ценой написанной работы на олимпиаду. – скептично отозвалась Луис. – Любым способом, кроме этого. – подметила я для уточнения.       Когда мы с Иланом обрядили меня во весь найденный камуфляж, мы под возгласы Мики и собственные смешки закарабкались по лесенке наверх, и кубарем вывалились на сцену.       Вернее – вывалилась только я, так как споткнулась о чьи-то не к месту выставленные ласты ноги. Подняв раздражённый взгляд, я узрела ошарашенное лицо незнакомого мне пацана класса эдак восьмого, в крайнем случае – девятого. – А ты ещё кто? – спросил меня блондин. – Кто-кто, – сварливо отозвалась я, глядя на него с плохо-скрываемой вообще нескрываемой злостью. – Пятое колесо телеги Мерлина, чёрт возьми! – Неплохой никнейм вышел бы, – хохотнула рядом Мика, с любопытством поглядывая на это желтоглавое недоразумение, что посмело сбить меня с ног.       И в этот миг в зал ворвался вихрь зла мистер Куинн собственной персоной. Он оглядел собравшихся на школьной сцене ястребиным прищуренным взором, и под его острым взором Илан поперхнулся несуществующей слюной.       Я замерла с мечом в руке и не дрогнув выдержала испытующий взгляд серебристых глаз литератора. А через миг Келлин, как ни в чём не бывало, мазнул глазами по фигуре Мики Луис, которая притаилась за портьерой, с любопытством наблюдая за нами, а после тяжко вздохнул, видимо собираясь покинуть театральный зал ни с чем.       Я мысленно хмыкнула, наслаждаясь собственной победой. Ещё бы. Идея переодеть меня парнем была в высшей степени триумфом нашей с Иланом карьеры пранкеров. Это было гениально, чёрт возьми.       И мне было совершенно плевать, что Мика Луис смотрела на нас, как на идиотов. И на её реплики в стиле: "Если ты решила переодеться в Такседо Маска* и оказаться неузнанной, то у тебя маска не закрывает даже 0,01 части лица, и тебя ждёт 100%-е фиаско…". Мы даже завязали с ней пари – в порыве невиданной храбрости я согласилась сыграть на желание. В ящик.       И теперь могла заслуженно наслаждаться сложившейся… – Понимаю, что мешаю репетиции вашей постановки, однако я ищу ученицу, которая сумела сбежать с нашего дополнительного занятия, – обратился мистер Куинн к присутствующим в зале ученикам (очевидно мистер Майерс решил очередной раз отлучиться по своим чрезвычайно водочным важным делам), и добавил с надеждой: – Вы её случайно не видели?       "Свали, верблюдок" взмолилась я, невозмутимо глядя в лицо литератору. Тот озадаченно переводил взгляд с одного подростка на другого, очевидно пытаясь найти… и он был близок. Чертовски близок, да!       И тут как назло, блондин, который сбил меня при выходе на сцену минутами ранее решил открыть свой жёванный клюв рот и выдать совсем не к месту: – А я тебя раньше не видел. – он посмотрел на меня, одетую в рыцарские доспехи (из фольги) в упор. – Ты сегодня вместо Джонатана, да? – И мистер Куинн тоже посмотрел.       Я прогоняла в голове мантру, глядя в глаза этому смазливому наглому мальчишке: "Я – взрослый человек, который отвечает за свои действия и слова… Я взрослый серьёзный человек…" – Защищайся, презренный сарацин.       Моя мантра дала сбой. Йоба-боба, Джей, мы покойники.       Ящик, в который мы играли с Микой Луис, похоже оказался ящиком Пандоры. Для меня.       Мы сделали выпады практически синхронно, и из-за резкого движения мой сверкающий на совесть склёпанный шлем с крестообразным отверстием в области лица, слетел с моей головы. Я, как завороженная, наблюдала за тем как несчастный головной убор скакнул два раза, а затем покатился с тихим шорохом поблёскивающей фольги, останавливаясь прямо у ног Келлина Куинна, обутых в идеально-начищенные чёрные туфли.       Что ж… сделать ход Троянским конём не выйдет.       Я перевела взгляд с поджавшего губы литератора на впавшего в ступор блондинистого юнца. Но после всё же без лишних комментариев спустилась со сцены к мистеру Куинну. Нехуй взять с того, с кого нехуй взять. И ладно.       Я в гробовой тишине проследовала следом за литератором к выходу из зала, на ходу стянув с себя доспехи и оставив их на задних стульях. Уже на выходе из большого зала я услышала негромкий доносящий мне вслед бодрый голос. – "Оо-на была хорошаа, словно со-он, а потом оказалось, что она это о-оон." – пропел Илан. – Хей, Микааа! Не хочешь немного философии?..       Хлопнули двери закрываясь, и остальной разговор я уже не услышала. "Хочешь три мгновения философии, Илан?" пронеслось у меня в голове "Да пожалуйста! Человеческая жизнь – краткий и неумолимый – неудержимый – миг перед смертью. Доволен?!"       Мистер Куинн, идущий по коридору впереди меня, внезапно остановился. – Ты знаешь, я проголодался и не прочь был бы подкрепиться… – серебристые глаза литератора сверкнули на меня сквозь линзы уродливых очков в роговой нелепой оправе, видимо ожидая моего ответа. – Вот и отправляйтесь в свою Ам-ням-нямдию, – пробурчала я, опуская голову. – А меня – оставьте в покое.       Мистер Куинн усмехнулся. – Сожалею, но сделать этого я никак не могу. А потому тебе придётся подождать меня в кабинете. И на этот раз я рассчитываю на твою сознательность. – Сознательность? С нею я незнакома, – съязвила я и ухмыльнулась. – Значит, я вас познакомлю. – не остался в долгу Келлин, отвечая мне не менее коварной ухмылкой.       Подойдя к злосчастному кабинету литературы, мистер Куинн ловко отпер дверь ключом, пропуская меня внутрь. Он подошёл к столу, и достав свой телефон что-то торопливо напечатал на экране, видимо отвечая на очередное сообщение. После он обернулся ко мне, неохотно устроившейся на первой парте. – Подождёшь меня здесь? – задал совершенно риторический вопрос Куинн. – А если мне станет плохо? – возмутилась я, понимая к чему он клонит. – Меня не будет пятнадцать минут… – закатил глаза Келлин. – Мне будет плохо! Я буду умирать! – Аверман, не выдумывай! – Я вам в мусорку написаю! – По.Тер.Пишь. – отчеканил этот черствейший из мужчин, закрывая дверь на ключ. Щёлкнул замок, оставляя меня наедине с моей злостью и… телефоном Куинна, который тот столь опрометчиво забыл на столе?!!       Я с наслаждением плюхнулась в учительское кресло.       Ну, надо же! Экран телефона светился, показывая чью-то переписку.       Кажется, госпожа Фортуна решила искупить своё ужасное поведение в первой половине моего дня сим занятнейшим явлением.       Я бросила короткий взгляд в сторону окна: не заперто. Первый этаж, – а значит, мой аккуратный выход "за рамки" был более чем очевиден.       Однако напоследок, хотелось кое-что оставить в подарок мистеру Куинну за его измывательства над моей несчастной тушкой.       Я немного покопалась в браузере, прежде чем скачать пару треков и поставить их на все входящие звонки литератора. А после, усмехнувшись, я с чувством выполненного долга, неторопливо и очень пафосно выскользнула через окно на улицу. ***       Часом позднее сидя в трейлере у Билли, Тре и Майка, я беседовала с последними двумя о своём поступке. – Он же не оставит содеянное так? – спросила я, имея ввиду не копание ученицы в телефоне учителя, а мои позиции относительно участия в конкурсе.       Мне до панического ужаса не хватало тёплой ауры Билли, который, проводил этот день с миссис Армстронг. Увы. – Может мне запороть весь рассказ? – спросила я, отпивая из гранёного стакана, любезно-поданного мне Тре. – Апофеоз идиотизма. – величаво изрёк Майк, однако я лишь вздохнула, не зная, что мне дальше делать. – Но если ты не из лиги трусливых лохов – то…       Я подняла взгляд на хитро-улыбающихся ребят. – "то..." что? – не выдержала я нависшей тишины. – То брось вызов. И себе. И ему. – ответил мне Майк, смотря со всей серьёзностью прямо в мои полные растерянности глаза. – Только так ты и поймёшь, насколько далеко ты способна зайти. Это – детский, нелепый и ничего не значащий конкурс, и люди, что сверяют в нём результаты, не ожидают от написавших работы учеников ничего стоящего… – И поэтому у тебя есть шанс показать свои умения на этой писательской арене в сражении бок о бок с теми, кто подобран под копирку для победы. – ухмыльнулся с хриплым смешком Тре. – И доказать, что равных тебе здесь и сейчас просто нет.       Я почувствовала, как моё сердце ухнуло куда-то в пятки, загрохотав спустя мгновение в груди почище взрывающихся бомб. – Майки… Тре… – вырвалось у меня сиплым шёпотом, прежде чем я обняла за шею их двоих одновременно, ощущая, как застыли так и не вырвавшиеся слёзы в моих глазах. Знала ли я наверняка, что же мне делать? – Всё ещё нет. Знала ли общий курс действий? – Возможно.       Так думала я, направляясь обратно в школу под внезапно начавшимся дождём. ***       И когда я оказалась на пороге кабинета литературы и изъявила свои размышления всё ещё проверявшему работы учеников Келлину, я готова была узнать много чего интересного в свой адрес, однако ж было кое-что, что я не готова была услышать. – Викки. – моя челюсть чуть не поцеловалась с полом, когда я услышала это обращение. – Давай заключим с тобой сделку. Ты участвуешь в конкурсе и выигрываешь минимум третье место, принося приз в копилку школы, а я взамен – научу тебя, как писать необычный и завораживающий роман.       Чёртов кофейный автомат похоже всё-таки сломался. Ощущение было такое...       Ох, если бы я знала, что в тот миг, когда я пожимала изящную, но сильную руку Келлина Куинна, я заключила сделку с дьяволом, я бы возможно не улыбалась бы так самоуверенно... К слову это был первый раз, когда Келлин назвал меня по имени. ***       На следующий день третьим уроком у нас была литература, а значит мне всё же пришлось-таки выполнять проигранное накануне Мике действие.       И жаловаться мне было не на что: сама проспорила, а значит – я должна была сдержать своё слово. И на самом деле желание, мне загаданное, не было таким уж… диким и проблемным.       Я молчаливо вышла вперёд, подходя вплотную к удивлённому Куинну, который так и не встал из-за учительского стола. – Мистер Куинн, – торжественно произнесла я, глядя ему в глаза без тени улыбки и медленно опустилась под одобрительные вдохи на одно колено. – В этот необычайно-важный для нас день, я хочу сказать вам спасибо. Спасибо за то, что вы – как бы это пафосно не звучало – снизошли в мою грешную лишённую света жизнь. Вы – моя муза, моя сверкающая звезда – моя эфемерида, исполненная ярчайших мечтаний и недостижимых высот… – в это мгновение Келлин был уже настолько шокирован, что дальнейшая моя речь несомненно могла вызывать риск обморока у литератора (от переизбытка чувств). – Я рада, что именно вы помогли мне понять ценность меня как человека; как писателя. И потому, я, не в силах более отрицать своих чувств, – мистер Куинн вдруг расслабился в своём кресле и на губах его появилась небольшая улыбка: – Келлин Боствик Куинн, – я выдохнула, протягивая ему руку. – Вы… выйдете за меня?       Тишина после моих слов продержалась ещё несколько мгновений, хотя по лицам одноклассников, находящихся с нами в кабинете, было видно, что им не терпелось уже захохотать в голос. И Келлин не торопился, видимо тоже решив понаслаждаться эффектом моей речи. – Дай мне подумать немного, Аверман, – ухмылка расползлась на лице этого дьявола в обличье невинного учителя. – Это очень заманчивое предложение. – я мысленно помолилась за упокой своей души. – Я весь трепещу. – по хищному исполненному коварства взгляду я могла определить насколько его слова лживы. Впрочем, ложь в ответ на ложь… Это же честно?       Вставая с колен, под громкие одобрительные свистки и оглушительные волны хохота я направилась к Илану, который не переставая смеяться, хлопнул меня по плечу раз пять-шесть, чуть не выбив из меня лёгкие. – Аверман, – обратился ко мне литератор, поднимая руку и восстанавливая тишину в классе. – Больше не делай, пожалуйста, таких… сомнительных и неоднозначных действий: такое могут неверно истолковать. Мне бы не хотелось услышать подобное от тебя ещё раз.       Возможно мистер Куинн и хотел добавить что-то ещё к своей пламенной поучительной тираде, однако тут зазвонил его телефон и на весь класс заиграл припев незатейливой песни группы "Валентин Стрыкало":

"Всё решено! Мама, я гей! Папа, я гей! Можете просто промолчать! Можете злиться или беситься Мне на это наплевать!.."

Ох, чёёёёрт! Я же совсем забыла, что я переустановила песню на его звонке.       Несмотря на гробовую тишину, царившую в классе, Келлин невозмутимо поднял трубку, поднося её к уху со словами: – Да, мистер Майерс, я вас слушаю…       Мои одноклассники предательски опускали глаза, прыская в кулак, в то время как я в глазах мистера Куинна буквально по буквам прочла своё будущее в виде персонального круга ада.