Ты моя сказка

– Черт! Машина не заводилась. Константин еще раз повернул ключ в замке зажигания – мотор отозвался глухим цыканьем. – Да ё-моё! Гецати ударил по рулю и вышел из машины, хлопнув дверью. Последние дни все шло наперекосяк. В испытаниях «Битвы» он говорил настолько мало, что ему казалось, его не пустят в финал. Да и с коллегами по площадке отношения не особо ладились. Особенно с Соней. Еще месяц назад ему казалось, что он ей симпатичен, а сейчас она огрызается буквально на каждую его реплику. И фиг поймешь, с чем это связано. Одно слово – женщины. Константин прикинул: до дома было идти час-полтора. На улице начинался колкий снегопад. Снежинки танцевали в огнях фонарей, дул ветер – не самая благоприятная погода для прогулок. Гецати медленно зашагал по улице, рассматривая дома. Он часто любил так делать, любил считывать, кто что делает за окнами. Вот в этом окне, например, двое детей играют в приставку, а в этой квартире идет вечеринка, а двумя этажами выше пожилая пара рассматривает семейные фото. Идеальные семьи, в которых царит добро и любовь, – у него такой никогда не будет. Вряд ли какая-то девушка сможет принять его с этим даром, с заморочками, с постоянной некротикой вокруг. Только Соня… могла бы. На одинокой трамвайной остановке никого не было. Костя решил постоять под крышей хотя бы несколько минут, а если подойдет пустой трамвай, то немного подъехать на нем. Засунув руки в карманы, он зашел под крышу остановки и увидел странный предмет, прислоненный к скамейке. Тусклый фонарный свет падал рядом с ним, и Гецати рассмотрел очертания. Фигура была похожа на месяц в половину человеческого роста, судя по материалу, сделанная из пластика. «Ничего себе! Кто это тут таким добром разбрасывается?» Одернув себя, мужчина решил просканировать предмет: мало ли, внутри спрятана бомба, которая разнесет все вокруг. Но опасности он не чувствовал. Замерзшей рукой Гецати коснулся странной фигуры, и та вдруг засветилась. Остановка озарилась ярким белым светом. Бывалый провидец удивился. – Такого еще точно никто не видел, – повторил он знаменитую фразу из «Битвы экстрасенсов». Трамвая не было уже достаточно долго. Взглянув на расписание, Константин увидел, что последний ушел полчаса назад. Скорее всего, на нем и уехал тот, кто сделал месяц. Может, забыл на остановке впопыхах, может, еще что. Мужчина решил дать в интернете объявление, чтобы найти хозяина, а пока подхватил светящуюся фигуру на руки и перешел пустынную улицу. Месяц светился в его руках, и на душе у мужчины тоже стало светлее. Какое-то странное напоминание о чуде и о том, что везде есть частичка прекрасного. Константин непроизвольно улыбнулся. Правда, куда эту частичку тащить, было непонятно. Может, подарить кому? Ответ моментально пришел в голову. – Вот же я идиот все-таки! – воскликнул Гецати и развернулся в обратную сторону. Колкий снег стал еще сильнее, началась небольшая метель, но Константина это нисколько не волновало. Слишком тепло было внутри. Он чувствовал себя Дедом Морозом, который несет по заснеженному зимнему городу чудо, который способен сделать этот мир немного добрее. С витрин призывно мелькали разноцветные снежинки и елочные гирлянды, а редкие прохожие с улыбками смотрели на чудака с огромным светящимся месяцем в руках. Людзі жывуць у песнях І шматпавярховых дамах Огромный многоэтажный дом горел редкими окнами. Понятное дело, нормальные люди уже давно спят. Константин поднял голову: в нужном ему окне виднелся слабый свет. «Наверное, еще не спит», – промелькнуло у него в голове. Дверь в подъезд открыл какой-то мужчина, удачно вышедший покурить. Он проводил недоуменным взглядом странного человека с огромным месяцем в руках, но его это не волновало. Костя зашел и пешком взбежал на нужный этаж – с громоздким месяцем в лифт он бы все равно не поместился. Вскоре он уже стоял у заветной двери. После дверного звонка в квартире раздался собачий лай, а следом за ним девичий голос: – Кто там? – Сонь, это я. Одетая в теплую клетчатую пижаму, Соня распахнула дверь и удивленно воззрилась на главного конкурента в «Битве экстрасенсов». – Гецати, ты время видел? И что это за бандура у тебя в руках? – Это не бандура, Сонь. Это волшебство. – Волшебство, – буркнула Софья. – Заходи давай. В ее квартире он оказался впервые и был поражен уютом и теплом. Вкусно пахло домашней выпечкой и каркаде. Константин сглотнул слюну. – Господи, где ж тебя носило-то? Ты весь в снегу, как Дед Мороз, – улыбнулась девушка. – Давай снимай пальто и иди на кухню, я сейчас чай поставлю. Она ловко взяла у него из рук месяц, и тот снова засиял. – Ну и куда мне его поставить? – проворчала она, впрочем, по-доброму. – Куда хочешь, Сонь, – улыбнулся Костя. Соня подняла на него глаза и засмеялась. – Ты точно Дед Мороз! У тебя нос и уши красные! Сейчас плед принесу. Костя в несколько секунд оказался укутан в теплый плед. Хозяйственная Соня быстро согрела чайник и поставила на стол имбирное печенье. – Угощайся, я сама делала. Или, может, ты что-то серьезное поесть хочешь? Правда, у меня, кроме пельменей, ничего нет. Гецати с восторгом посмотрел на Соню. Вчера посылала его матом, а сегодня предлагает сварить для него последние пельмени. – Да не надо, спасибо, – он обхватил руками кружку с горячим чаем. – Хорошо-то как! – Смотри только не заболей, Дед Мороз, – она усмехнулась и поправила платок на плечах. На душе у нее было странное чувство. Вроде бы она его ненавидит, а вроде бы и нет. Ведь именно к ней он пришел поделиться чудом в виде «бандуры», как про себя обозвала месяц Соня. Людзі чакаюць ночы, Каб зноў сустрэцца ўдвох Выйдя в прихожую, чтобы попасть в гостиную, она едва не споткнулась о творение неизвестного мастера. – Черт, он тяжеленный, оказывается! Как ты его донес-то? – пыхтя, пытаясь пристроить месяц, сказала она. – Сонь, подожди, сейчас вместе его куда-нибудь поставим. Он вышел к ней. Она смотрелась очень смешно рядом с огромным месяцем, пытаясь обхватить его маленькими ладошками. – Подожди, – он накрыл ее руки своими. По телу Сони пробежали мурашки. – Идем-ка. В гостиной приглушенно горел торшер. На кресле обложкой вверх лежал томик Лермонтова. Соня вздохнула. – Решила перечитать «Маскарад», а тут ты. – Ну, прости. – Да ладно, – она махнула рукой и опустила глаза. Между ними вновь воцарилась неловкость, как в первые дни их общения. – Давай выключим свет, – предложил Костя. – Зачем? – испуганно посмотрела на него Соня. Он заметил, как лихорадочно блестят ее глаза. – Так будет лучше. Константин щелкнул кнопку, и торшер погас. Месяц остался единственным светом в комнате, и от этого стало чудесно и волшебно. – Как красиво, Кость! – ахнула Соня. Гецати давно не видел ее такой искренней. На съемках она была жестким правдорубом, а здесь словно скинула свою колючую оболочку. Они помолчали, но Соня вдруг повернулась и сказала: – Я бы только звезды добавила. Сейчас, подожди. Она метнулась в другую комнату и вскоре вернулась. – Вот, смотри, как красиво! – произнесла она и воткнула вилку в розетку. Комнату озарил свет нескольких десятков светодиодных лампочек. Блики от них отразились на потолке, на стенах и на Сонином лице. – И впрямь, красиво, – согласился он, подойдя вплотную к ней. Она сейчас была какой-то слишком волшебной. – Давай повесим ее? – предложила Соня и взглянула в его глаза. Людзі глядзяць далёка - Людзі глядзяць у вочы – Угу, – кивнул он и улыбнулся. Вскоре комната преобразилась и стала похожей на звездное небо. Соня и Костя, довольные своей работой, уселись на диван. – Чувствую себя в сказке или во сне, – прошептала она, глядя на месяц. – Спасибо тебе большое! – И тебе спасибо, – он привлек ее к себе, и она – о, чудо! – даже не воспротивилась. Увидев, что Соня засыпает, Костя переместил ее на свою грудь и подтянул валявшийся на диване плед. Девушка поерзала, устраиваясь поудобнее. Легкая улыбка тронула уголки ее губ, а месяц и неяркие «звезды» осветили ее лицо. Рука Константина обвила ее талию. – Ты моя сказка, – прошептал Гецати, касаясь поцелуем ее виска.