Обман - бессилие - надежда

Реборн прячет глаза за полями шляпы, хотя в душе ему хочется выть. Хочется вмешаться, помочь, защитить ученика. Но… Нельзя. Не потому, что так нужно для Тсуны. Потому, что это приказ. Тимотео был прекрасным подтверждением того, что своей интуиции киллер должен доверять. Он не прислушался. За что и поплатился. После смерти Люче Аркобалено остались без Неба. Ее дочь Ария, пусть и до боли похожая на свою мать, все же ею не была. Только поэтому Тимотео успел перехватить убитое горем Солнце и завязать связь хранителей на себе. Тогда Реборн не сопротивлялся. Тогда это казалось выходом. Вот только… Разорвать связь не получалось. И не выполнить приказ – тоже не получалось. Воля чужого Неба давила невероятно сильно, заставляя скрипящего зубами киллера выполнять задания. Иногда ошейник ослабевал, но не слишком сильно. Ровно настолько, чтобы Аркобалено не вырвался и не вцепился клыками в глотку обманувшему его доверие другу. Именно поэтому поначалу Реборн так неохотно и так издевательски тренирует будущего Десятого Вонголу. Из-за жесткого приказа Ноно ему пришлось оставить собственного внука. Пусть и не родного, а внучатого, но Дино все же был родной кровью. Его сестра, вышедшая замуж за Восьмого Каваллоне, никогда бы не простила, если бы ее внук погиб. Поэтому Реборн и старался приглядывать за своим непутевым родичем. Какое счастье, что Тимотео не имеет ни малейшего понятия о его семье. Реборн понимает, что подросток по сути дела ни в чем не виноват, но удержать свой поганый характер, еще больше испортившийся после принятия Пустышки, все равно не может, что только на руку Ноно. Но в одном Девятый просчитался. Характер Тсунаеши слишком мягкий, слишком чистый. Он теплый, добрый подросток с растерянной, но невероятно светлой улыбкой. На него Аркобалено просто не может даже злиться, не то, что ненавидеть. Поэтому злобные, жестокие шутки и методы воспитания становятся всего лишь экстремальными. Небо, небо, небо… Тсунаеши Небо. Не такое, как Дино, не Люче и не Ария. И совсем уж точно не Тимотео. Савада Тсунаеши – больше, чем Небо. За ним хочется идти, его хочется защищать – и хочется, чтобы он защищал, принял, понял. А тот даже не задумывается о том, какую власть имеет над своими друзьями-Хранителями, что всего одна просьба – даже не приказ – и они сделают все что угодно. Ради робкой, смущенной, но благодарной улыбки. Не задумывается – но знает. И никак не использует. Поэтому Хранители готовы умереть за свое Небо… Или убить. Тимотео совсем этому не обрадуется, если узнает. Поэтому Реборн защищает своего ученика хотя бы так – не позволяет узнать о такой фанатичной преданности и вере Хранителей, о том, что будущий Дечимо совсем не похож на послушную марионетку. А Тсуна удивляет все сильнее и сильнее, и долг перед ним растет, и не только у Солнца – остальные Аркобалено прячут растерянность в глазах, не зная, что делать. Не их Небо раскрывает свои крылья, чтобы защитить, укрыть, укутать в собственное Пламя. Не их Небо не боится спорить и угрожать тому, против кого сильнейшие в своем поколении бессильны. Не их Небо протягивает к ним обожженные пламенем руки и счастливо улыбается, совсем не обращая внимания на собственные раны. Тсунаеши совсем не колеблется, протягивая нити связи к бывшим детям. И Реборн знает – в отличии от Тимотео тот совсем не хочет удержать. Он просто. Хочет. Защитить. Дать им всем дом. Нить Ноно все еще ошейником держит горло. В глазах остальных – сочувствие. В глазах Тсунаеши – вопрос. Хочешь, я разорву эту связь? Спустя год, когда его ученик принимает пост Дечимо официально, Реборн отвечает. Да.