Влюблённый

Впервые я увидел ее где-то в середине лета. Она шла, чуть заметно пританцовывая под музыку в наушниках, легкое длинное платье летело за ней, едва поспевая за стремительным шагом. На меня она, конечно, даже не посмотрела, что было и не удивительно, и даже не обидно – железная дорога была на возвышении, а она шла по параллельной пешеходной – внизу. Подумалось – даже жаль: больше ее не увижу, хотя сколько их было таких за годы курсирования по маршруту – тысячи десятков, сотни сотен. Не запомню. Запомнил. Она почти каждый день шла мимо, когда я проезжал, благо проходила она как раз мимо станции, где нужно было тормозить. Иногда догонял ее в самом начале платформы, иногда – видел лишь край юбки и забавно подпрыгивающие спирали рыжеватых кудрей, иногда опаздывали или я или она – тогда ехать дальше было скучно, не хотелось ни шутить с Юркой, ни трещать дверями «осторожно, закрываются, эй!». Юрка понимал. Юрка – настоящий друг. А потом она и вовсе пропала: ни тебе длинных платьев, ни шарфа в звездах, ни смешных больших наушников. Две недели с ума сходил, в конце решил вообще на рейсы этого направления не выезжать. Юрка успокаивал: мол, в отпуске она или заболела. Вернется, мол. Все уговаривал – давай букет ей купим что ли, в конце-то концов, ну сколько можно. Что так и ездить мимо, пока она не состарится или не переведется в другое место работать?? Юрка хоть и друг, но иногда гусь, конечно, лапчатый. Какие тут букеты, где я, где она. Но когда она пропала, так было фигово, что Юрка взял с меня слово: если появится — буду знакомиться. Чертыхаясь под нос – несильно, чтобы выпустить пар – бежала к метро, стараясь не заметать подолом лужи. – И что сподвигло меня, разнесчастную, надеть сегодня платье в пол? Ведь читала же прогноз с дождем! Лучше бы наушники на работе не забывала… А тут бегают все, кричат свои: «Дееевушка» — и кто вот должен обернуться: я что ли? Я? Что ли? Я?! Вы мне? Парень в форме железнодорожника, отчаянно пытаясь сохранить серьезное и торжественное лицо, оскальзываясь на мокрой траве, съезжал по насыпи. В одной руке он держал букет, и именно это мешало ему сохранять равновесие и заставляло размахивать другой рукой как лопастью ветряных мельниц Ла Манчи. – Фух, я уж думал, вы убежите, так и не обернетесь, до метро б за вами несся, а у меня там люди! Я вот… Тут, понимаете, вот… Вот я вам… - Вы нааам… Что вы? Кто вы? И кому нам? И зачем? - Вы понимаете, у меня друг. Ну вы, в общем ему очень нравитесь. Он просил передать! Вот – вам! – он сунул ей в охапку лилии и с явным облегчением потряс рукой. – Ну, я побежал! У меня люди! – Подождите! – в голове уже успела мелькнуть сотня мыслей: от «не снимают ли меня в розыгрыше» до «в меня влюбился таинственный принц». – А друг-то где?! Что за друг? – Да вы все равно не поверите! – он уже бежал к лестнице (догадался-таки, что не залезет по насыпи, смотри-ка). – Просто просил передать вам и сказать, что вы красивая и смешная. Смешная я, значит. Ну ладно. – Ну вы передайте ему тогда от смешной Лёли спасибо! Интересно, услышал ли. Ой, ну да ладно, не услышал, его проблемы. Друг, конечно, ха-ха. Ну здравствуйте, цветочки. Поехали теперь домой, главное чтобы вас в метро не поломали. Ну надо же, а. – Передал! Ее Лёля зовут. И правда смешная. – Юрка влетел в двери, задыхаясь и хватаясь за бок. – Ну, брат, штрафанут меня сегодня, чую на пару тысяч. Поехали! – Осторожно, двери закрываются! Поезд едет по рельсам. Поезд выстукивает песню. Поезд влюблен.