***
Когда они расходятся, Гарри возвращается в общежитие с Джорджем, который живет этажом выше. Как и все остальные студенты, они машут Луи на прощание, прежде чем тот запрыгивает в свой автомобиль и скрывается в направлении своей квартиры. Как же приятно осознавать, что никто из них не догадывается, что через час Стайлс тоже поедет к нему в квартиру и останется там на ночь. Гарри заставляет себя отвести взгляд от машины Луи и сосредоточиться на рассказывающем историю Джордже, что выходит весьма трудно, учитывая тот факт, что все его мысли уже давно занимают яркие голубые глаза и нежная кожа Томлинсона.***
Первые два дня Гарри держится уверенно. Он спокойно сидит на парах, обедает со своими друзьями и начинает работу над статьей, которую должен сдать через две недели. В среду ему звонит мама - ее голос кажется измученным, а сама она плачет. Гарри взволнованно спрашивает, что случилось; оказывается, одна из ее подруг погибла в автокатастрофе несколько часов назад. - О, нет, мам, я… Мне так жаль. - Спасибо, милый, - она всхлипывает, едва сдерживая рыдания. – Я… я просто… я звоню, чтобы сказать, что меня, скорее всего, не будет дома на время Пасхи. П-поэтому… я очень хочу увидеть тебя, и ты должен знать, что все в церкви Св. Иоанна будут рады, если ты навестишь их, н-но я не вернусь домой по крайней мере до вторника. - Когда ее похороны? - Скорее всего, в понедельник, - отвечает Энн. Гарри думает о своем решении. Он планировал купить билеты на поезд на ночь субботы (сразу после эпического дня, наполненного оргазмами и объятиями Луи), но, несмотря на то, что он очень скучает по своему родному городку и церкви Св. Иоанна, было бы странно находиться там одному, особенно во время Пасхи. Возможно, будет лучше, если он посетит службу в университете. - Тогда я куплю билет на вторник. Я буду чувствовать себя странно, будучи в церкви без тебя, мам. - Я-я так и подумала, - Энн всхлипывает снова. – Гарри, м-мне так жаль.. - Все в порядке, мам, пожалуйста, перестань, - Стайлс начинает тараторить, пытаясь подавить сильное желание сейчас же приехать и крепко обнять маму. – Здесь отличная церковь, со мной все будет в порядке. Ты будешь с семьей своей подруги все это время, так? - Да, да, конечно, я просто… я так ужасно по тебе соскучилась, малыш. - И я тоже по тебе скучаю, - говорит Гарри. – Но мы увидимся уже меньше, чем через неделю. И Джемма приезжает в четверг, правильно? - Мхм, - отвечает Энн со вздохом, позволяя себе немного расслабиться. - Обожаю, когда вы оба возвращаетесь домой в одно время. Я должна… мне нужно позвонить нескольким моим друзьям и сообщить им, что произошло, но я позвоню снова на Пасху, хорошо? Люблю тебя очень, очень сильно. - Я тоже люблю тебя, мам.***
Следующей ночью Гарри снится его оргазм и то, как прекрасно это будет – снять эту дурацкую клетку после шести недель. Ему снится огромная мягкая кровать Луи, его руки привязаны к ее спинке, а сам священник находится у него между ног. Луи делает ему римминг, медленно, дразняще, и ноги Гарри, заброшенные на плечи Томлинсона, дрожат от каждого нового движения языка шатена. Стайлс громко стонет, раздвигая ноги еще шире, позволяя Луи приблизиться плотнее. Ему так хорошо от влажности языка, все настойчивее и настойчивее проникающего в его дырочку, и Гарри приподнимает бедра с протяжным стоном и… И просыпается весь потный, задыхающийся, все еще в постели Томлинсона, который крепко обнимает его и дышит ему в шею. Луи все еще спит. Луи не трахает его языком. - Блять, - стонет парень, чувствуя себя таким разбитым, что слезы сами появляются у него на глазах. Одна из рук священника обернута вокруг его талии, а вторая опустилась на член Гарри, мягко обхватывая металлическую клетку. Это не первый раз, когда Луи засыпал именно так (кажется, он любит такую позицию), но прямо сейчас осознание этого почти заставляет Стайлса потерять сознание или сойти с ума. Луи как будто насмехается над ним, преследует его даже во сне. Гарри хнычет и пытается отодвинуться от шатена. Ему жарко даже от тонкого одеяла, не говоря уже о тепле человека, посапывающего рядом. Когда он подается назад, то замечает, что Луи возбужден, что весьма имеет смысл, если предположить, что Гарри корчился и стонал во сне, будучи прижатым к члену Томлинсона. Но осознание этого только ухудшает положение вещей, потому что теперь он завидует тому, что Луи способен возбудиться, а сам Гарри был лишен такой возможности с февраля, а сейчас на улице ебанный апрель. Он переворачивается, откатываясь подальше от Луи, и утыкается лицом в подушку, скуля в разочаровании, а затем пытается потереться о матрас, что на деле является весьма бесполезным. Когда он становится настолько отчаянным, металлические прутья причиняют боль, впиваясь в его слишком чувствительный член, но Гарри не может остановиться, не может перестать двигать бедрами, желая кричать, стонать и умолять о большем. - Малыш? – раздается тихий голос Луи. – Сколько сейчас времени? - Не знаю, - задыхается Гарри, вскрикивая, когда в очередной раз толкается бедрами и задевает головкой члена покрывало под ним. – Я… Мне нужно… - С тобой все в порядке? – спрашивает Томлинсон. Теперь в его голосе появилось беспокойство, и Стайлс чувствует, как прогибается кровать, когда Луи придвигается ближе к нему. - Нет, - слезы льются по его щекам от того, насколько он нуждается в каких-либо действиях. – Нет, нет, мне срочно нужно кончить, пожалуйста, пожалуйста. - Гарри, осталось всего два дня… - Сейчас, - почти кричит Стайлс, сжимая руки в кулаки. – Я… прости, я просто… мне нужно кончить, я не могу ждать… - Гарри. - Луи, пожалуйста, прошу тебя! Священник опускает руку на спину парня, пытаясь успокоить его мягкими поглаживаниями. - Хорошо, подожди секунду. Гарри может сочинить целый томик стихов о том, как моментально он расслабляется, когда Луи встает с кровати, чтобы достать ключ от клетки. Стайлс переворачивается на спину, растягивается посередине кровати и наблюдает, как Томлинсон роется в одном из ящиков прикроватной тумбы. Затем тот выпрямляется, держа маленький золотой ключик, способный освободить Гарри от пытки, которая мучает его уже несколько недель. - Иди сюда, - зовет Луи, заползая обратно на кровать. В комнате довольно темно, но лунный свет, падающий через окно, освещает силуэт Луи и заставляет его глаза переливаться, пока ключик блестит в его руках. – Все в порядке, солнце, я сейчас помогу. Гарри всхлипывает, внезапно осознавая, что слезы катятся по его щекам бесконечным потоком, и он быстро вытирает их, пока Луи пытается удобно устроиться на коленях и наклоняется вперед, чтобы вставить ключ в маленький замочек на клетке, что удерживает член Стайлса. Что удивительно, это действие заставляет Гарри заплакать сильнее, потому что внезапно он злится на самого себя и свое тело, которое предало его и сдалось раньше времени. Томлинсон колеблется, когда слышит рыдания парня. - Гарри? Стайлс прячет лицо в руках и не отвечает, качая головой. Он чувствует, как хватка Луи становится жестче, слышит металлический звон, чувствует, как приоткрывается дверца клетки, и внезапно чувствует себя еще хуже и начинает паниковать. - Остановись… Подожди, стой… Закрой его! - Закрыть что? - Замок… Закрой замок снова, пожалуйста! - Но ты только что умолял меня о… - начинает Луи. Гарри продолжает всхлипывать. - Луи, пожалуйста, я… П-пожалуйста, з-закрой его с-снова, п-пожалуйста… Он смотрит на лицо Томлинсона через раскрытые пальцы и видит чистое беспокойство, и через несколько секунд шатен снова помещает член в клетку. Гарри не совсем понимает, как чувствует себя после этого, знает только, что ненависть к себе и гордость смешались в его венах и заставляют слезы продолжать литься. Луи обнимает его, и Гарри прячет лицо на груди старшего парня, пытаясь успокоить свое дыхание и перестать плакать. - Скажи, что тебе нужно, милый, - бормочет Томлинсон, потирая его спину. – Я хочу помочь тебе, малыш, ненавижу, когда ты плачешь. Гарри сильнее сжимает талию Луи, крепко прижимаясь к нему. Он не знает, сколько сейчас времени, не знает вообще ничего в этом мире, потому что ни одна вещь больше не имеет значения, кроме его нужды в оргазме и страстном желании исполнить свое обещание. - Не знаю, - бормочет он, икая, пока пытается успокоиться. – Я не.. не знаю, прости меня, пожалуйста… - Шшш, все в порядке, - говорит Луи. Он запускает одну руку в шелковистые кудряшки Гарри, прочесывая их и массируя кожу головы. Стайлс делает глубокий вдох и прижимается губами к коже голубоглазого, чувствуя себя невозможно благодарным за то, что Луи рядом, заботится о нем, всегда здесь и сейчас. Он шмыгает носом и целует теплую кожу прямо в то место, где располагается сердце, прижимаясь еще ближе и располагаясь между ног Томлинсона. По каким-то причинам все, что он хочет – слиться с Луи воедино, сделать Луи таким же счастливым, каким тот делает его. – Вот так, мой хороший, - шепчет парень, по-видимому ощущая, как все больше и больше успокаивается Гарри. Боже, его голос такой нежный. Думая о крепких объятиях, уверенном голосе и обеспокоенном взгляде Луи, Гарри осознает, что он, скорее всего, влюблен. Ох, дерьмо. - Что-нибудь нужно? – продолжает священник, совершенно не замечая внутреннюю панику Гарри. Ты, мне нужен только ты. Гарри снова начинает задыхаться, только на этот раз от того, что он действительно не может контролировать – от своего глупого, глупого сердца. Он пытается думать о вещах, которые успокаивали его раньше, и когда он борется с дрожью, прижимаясь к груди Луи, его вдруг осеняет. Стайлс выбирается из чужих объятий, переворачивая парня на спину и сползая по кровати вниз, устраиваясь между его раздвинутых ног. Луи все еще был возбужден, вероятно потому, что думал, что их фестиваль оргазмов начнется прямо сейчас, до тех пор, пока Гарри не начал кричать на него и вести себя, как маленький ребенок. Стайлс целует головку члена, и Томлинсон издает удивленный стон. Вот что всегда успокаивает Гарри - потому что он хорош в этом, он знает, как сделать все правильно, и это то, что он может контролировать. - Луи… Л-Луи, могу я?.. Он утыкается лбом в бедро Томлинсона, разбитый и опустошённый, ожидания ответа священника. - Ты уверен? С тобой точно все в порядке? - Да, - кивает Гарри, возможно, слишком быстро. – Мне просто… Я нуждаюсь в этом, хорошо? Клянусь, я в норме. Стайлс ловит напряженный взгляд Луи и закусывает губу, чтобы не сказать ничего глупого. Томлинсон кивает, проводя рукой по волосам Гарри, и тот громко сглатывает, наклоняясь вперед и посасывая головку. Стон, который издает Луи, когда Гарри опускается еще ниже, заставляет поджиматься пальчики на ногах Стайлса. Он закрывает глаза и сосредотачивает все свое внимание на члене перед собой, пока Луи царапает его плечи и нежно шепчет: «Ты так хорош в этом».***
Наконец наступает Великая Пятница, остается всего день до окончания Великого поста, и Гарри проводит почти все утро на праздничной службе. Стайлс рад, что вчера он не поддался искушению. Ему кажется, что это был тест, созданный Господом, чтобы посмотреть, сломается ли он, но Гарри справился. Хотя клетку и открывали буквально на пару секунд, у него все еще не было оргазма с начала Великого поста, и не будет до завтрашнего дня. Сегодня же он сосредотачивается на молитвах, благодарит Иисуса за то, что тот погиб, чтобы очистить все наши грехи. Когда служба заканчивается, Гарри видит, как Луи скрывается в своем офисе с одним из преподавателей для обсуждения его экзаменационной работы; он не уверен, сколько они там пробудут, поэтому решает вернуться в общежитие, чтобы принять душ, прежде чем поедет к Луи. Когда проходит два часа, а Стайлс все еще сидит один у себя в комнате, он начинает волноваться. Все хорошо??? х – пишет он Луи. Томлинсон не отвечает в течение пяти минут, и когда его смс, наконец, приходит, звучит она не совсем многообещающе. заберу тебя в 10. Блять. Теперь Гарри нервничает, думая, что он сделал что-то не так. Заталкивая возможные варианты развития событий подальше, он начинает собирать рюкзак, упаковывая сразу несколько пар боксеров на случай, если испортит парочку из них завтрашней ночью. Господи, Гарри так взволнован, что его руки дрожат, пока он продолжает собирать вещи. Когда он забирается в автомобиль и видит до боли знакомое лицо, его волнение немного проходит. - Как все прошло? – аккуратно спрашивает Стайлс. Он замечает, как напряжены мышцы священника. - Ты же помнишь, что я послал Отцу Мартэнсену по почте свою пасхальную проповедь на прошлой неделе, да? - Да, помню. С ней что-то не так? - Ну, он молчал всю неделю, а сегодня вдруг решил, что пора мне наконец и ответить, - выдавливает Луи сквозь зубы, разгоняясь настолько, что Гарри от страха вцепляется пальцами в свое сиденье. – У меня осталось тридцать шесть часов, и он блять только сейчас комментирует мою работу. - Что именно он сказал? – нервничая, уточняет Стайлс. Томлинсон вздыхает, сильнее сжимая руль. От этого действия Гарри немного возбуждается, но страх все равно перевешивает все его эмоции. - Он хочет, чтобы я переписал ее. - Всю исповедь? - Всю исповедь, - спокойно подтверждает Луи. – Всю. Ее. Целиком. За день. И так же он хочет, чтобы я выучил ее наизусть. И у меня все еще в запасе только один день. - Луи, но это же невозможно, - хрипит Гарри. - Видимо, он так не считает, - рычит священник. – Видимо, для Отца Мартэнсена нет ничего невозможного. Я, должно быть, не заметил тот факт, что у нас вместо преподавателей – роботы, которые не знают такого концепта, как сон. Гарри смеется, несмотря на всю драматичность ситуации. - Что, если ты проигнорируешь просьбу и не будешь ничего переписывать? Он все равно ничего не узнает. - Он будет на пасхальной службе, конечно, он узнает, - стонет Луи. – Он придет на одну ебанную службу. Не пойму, почему тогда он сам не проведет ее, если моя исповедь так ужасна, - Гарри хмурится и вытягивает руку, чтобы погладить ладонь парня. - Ты сможешь это сделать? - Если я начну работать сейчас и закончу только в воскресенье утром, не прерываясь, то да, - Луи истерически смеется. – Это будут веселые выходные. И не по той причине, на которую я надеялся изначально. Гарри задается вопросом, будет ли у Луи время, чтобы заняться с ним сексом, но решает не озвучивать это вслух, чтобы не расстроить шатена еще больше. Несмотря на все произошедшее, Томлинсон не выгоняет его и кажется радостным из-за его присутствия, и когда они опускаются на диван в квартире Луи, Гарри решает, что это потому, что он единственный, кто способен успокоить его в данный момент. Луи снимает контактные линзы и надевает очки, и это уже давно стало символом того, что Томлинсон не собирается ложиться спать еще очень долго. Пытаясь не думать о том, как горяч в очках священник, Гарри предлагает приготовить ужин, и Луи с радостью принимает его предложение, включая ноутбук и погружаясь в работу, пока Стайлс уменьшает звук на телевизоре и ставит один из фильмов проигрываться фоном.***
На часах 11:55, почти полночь, и Гарри практически считает оставшиеся секунды. Час назад он убедил Луи сделать небольшой перерыв в написании проповеди, чтобы посмотреть эпизод «Закусочной Боба», и с удовольствием наблюдал, как напряжение и беспокойство пропали с лица Луи хотя бы на тридцать минут. На самом деле, Стайлс благодарен тому, что решил воздержаться от оргазмов на некоторое время. Этот опыт показал ему, что их с Луи объединяет нечто большее, чем просто секс. Им легко разговаривать друг с другом, и их чувство юмора тоже схоже. Это научило Гарри тому, что им весело друг с другом даже тогда, когда оргазмы одному из них запрещены. Но не стоит забывать о крышесносном сексе, что и возвращает Гарри в реальность – четыре минуты, и Луи снимет эту чертову клетку. Он мечтает об обратном отсчете, как бывает на Новый год, о воздушных шарах, плакатах и конфетти, потому что чувствует, что весь мир должен праздновать вместе с ним. Но если в планах священника такого нет, то не беда. У Гарри хотя бы будет возможность кончить. Томлинсон все еще работает, непрерывно печатая на своем ноутбуке и совершенно не подавая вида, что через три минуты собирается сделать Гарри самым счастливым парнем во Вселенной. Глаза Стайлса просто приклеены к стрелкам часов, и когда полночь, наконец, наступает, его глаза загораются, и он опускает руку, удовлетворенно поглаживая свой член. - Эй, Лу? - Хм? – бормочет священник, все еще уставившись в экран компьютера. - Уже суббота, - взволнованно сообщает ему Гарри. Томлинсон поднимает взгляд на часы, а затем поворачивается к парню. Он проводит рукой по волосам Стайлса и слабо ему улыбается. - Я так сильно горжусь тобой, малыш. Он наклоняется для поцелуя, и Гарри встречает его на полпути, обеими руками обхватывая плечи Луи, чтобы плотнее к нему прижаться. Когда он чувствует язык на своих губах, Гарри стонет и забирается на коленки к шатену, удостоверяясь, что ноутбук находится на достаточно расстоянии, и они не смогут его уронить. - Я сделал это, - шепчет он в губы Луи. – Я на самом деле справился, черт побери. Томлинсон усмехается и кусает нижнюю губу Стайлса, пока тот обнимает его за шею и толкается бедрами вперед. Мало того, что у него не было оргазма шесть недель, так его еще и не трахали все те же шесть недель. Луи не хотел использовать его тело, чтобы удовлетворить себя самого, а Гарри в это время медленно сходил с ума. Томлинсон стонет и сжимает бедра парня еще сильнее, углубляя поцелуй, и внезапно Гарри чувствует, как сильно он нуждается в члене священника. - Тебе нужно трахнуть меня, - бормочет он, наслаждаясь сдавленным стоном, который слышит в ответ. – Пожалуйста, хочу кончить, когда ты будешь во мне, пожалуйста. - Малыш, - Луи отстраняется, хмуря брови, - я не думаю, что у меня есть время на это. - Ты не… ты не хочешь? – спрашивает Гарри. - Конечно хочу, больше, чем что-либо на свете, но, Гарри, я не переписал даже половины текста, а завтра мне нужно будет потратить весь день, чтобы выучить новую проповедь. Гарри дуется. Он все понимает, правда, но все равно сильно расстраивается. Луи сжимает его бедро, пытаясь загладить вину. - Когда ты закончишь? - Я не знаю, - стонет Томлинсон, морщась. – Я… я не знаю. - Луууууу, - хнычет Стайлс, опуская голову на плечо парня. - Не веди себя так, словно это моя вина, - огрызается священник. – Я сейчас… подожди секунду, я принесу твой ключ. Гарри слезает с него, раздумывая над тем, будет ли у Луи время для быстрой дрочки, просто чтобы уменьшить жуткое давление внизу его живота. Он довольно неплохо игнорировал это чувство последние недели, но это не означает, что ему не больно терпеть это каждую секунду 24/7. Луи скрывается в спальне и через минуту вновь возвращается в гостиную с маленьким золотым ключиком, который Гарри видел вчера вечером. Он быстро возвращается на диван и бросает ключ удивленному Стайлсу, прежде чем вновь вернуть свое внимание ноутбуку. - Не благодари. - Я… - Гарри ошеломленно смотрит на предмет в руке. – Разве ты не откроешь клетку сам? - Гарри, у меня нет времени, - отвечает Луи, проговаривая каждое слово так, словно Стайлс – настырный ребенок, который все никак не может понять простейшей вещи. Он проводит рукой по лицу и тяжело вздыхает. Гарри думает об этом – стоит ли открыть клетку самому, наконец коснуться своего члена, а затем довести себя до оргазма? Удивительно, но это больше не кажется таким привлекательным, потому что мечтал он совсем не об этом – он мечтал о Луи, который будет грубо трахать его всю ночь, раз за разом доводя до оргазма. И он чувствует себя глупо из-за мысли, что предпочел бы подождать еще один день, нежели сделать все самому. - Но я хочу тебя, - спокойно говорит он, демонстративно откладывая ключ на журнальный столик. Луи стонет, поворачиваясь к Гарри и повышая на него голос. - Ты думаешь, я не хочу? Иисус, Гарри, это все, о чем я думал шесть блядских недель, и будь добр, извини меня за то, что вместо этого мне приходится писать проповедь, которая поможет мне закончить чертов университет! Блять. Стайлс только больше расстроил Луи, а тот и так уже находится на грани нервного срыва. - Нет, я… Я имел в виду, что я подожду. Подожду, пока ты закончишь. Выражение лица Луи мгновенно смягчается, и он немного расслабляется. - Черт, прости, малыш. Я просто… Прости, я просто немного нервничаю. - Все в порядке, - быстро уверяет его Гарри. – Я просто хотел сказать, что хочу сделать это с тобой рядом, ладно? Поэтому я просто подожду, - ему удается сказать все предложение и не покраснеть слишком сильно, но Луи все равно начинает улыбаться ему. - Я попытаюсь доделать все завтра, и тогда у нас в распоряжении будет вся ночь, но ничего не могу обещать, - Томлинсон наклоняется и целует Гарри в висок. Тот улыбается и вздыхает, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. – И я не стал бы останавливать тебя, знаешь. Ты мог бы снять клетку сейчас, могу представить, как тебе больно. - С учетом того, что мы пропустили прошлое воскресенье, очень больно, - быстро кивает Гарри, на что священник звонко смеется. Они вновь погружаются в уютную тишину: Гарри продолжает смотреть телевизор, а Луи возвращается к работе. Из-за приближающихся каникул у Стайлса почти нет домашней работы, поэтому он просто прижимается к боку Томлинсона и иногда оставляет поцелуи на его шее. Он пытается не думать о своем члене, но это довольно сложная задача, учитывая тот факт, что его тело ожидало долгожданной разрядки именно сегодня. Гарри пытается принять позы, в которой его джинсы не давили бы так сильно ему на яйца, но, скорее всего, такой позы попросту не существует. Эх, ладно. В конце концов, завтрашняя ночь того стоит. Полчаса спустя, Гарри замечает, что веки Луи начинают слипаться, пока тот все еще пытается усовершенствовать свою работу. - Лу, возможно, тебе нужен перерыв. Священник вздрагивает, просыпаясь, и качает головой. - Нет, мне нужно закончить проповедь. - Если ты немного поспишь, то будешь работать эффективнее, - говорит ему Гарри. – Даже я это знаю, а я только на первом курсе. - Ты только что напомнил мне, какой я старый, - ворчит Томлинсон. Он зевает и опускает голову на плечо Стайлса. - Перестань. Пойдем поспим. Ты немного отдохнешь, а я наконец забуду, как сильно хочу кончить. Луи хихикает и опускает руку вниз, чтобы сжать член Гарри, зажатый в клетку, тем самым заставляя парня взвизгнуть. - Поспим пару часов, а затем я снова возвращаюсь к работе. - Очень рад это услышать, - саркастично отвечает Стайлс. - Я знаю, - улыбается Луи. Господи, иногда Луи бывает таким жестоким. Но Гарри все равно любит его. И он знает, что иногда Луи нужен кто-то, кто сможет позаботиться о нем, поэтому он тянет старшего парня в спальню, чтобы они оба смогли получить заслуженный отдых. Гарри остается только надеяться, что вчерашний сон больше не повторится, иначе он просто-напросто попрощается со своей жизнью.***
Луи проводит первую половину Страстной субботы, работая над проповедью; он заканчивает ее к полудню, но затем зубрит текст весь оставшийся вечер, повторяя раз за разом одни и те же слова. Гарри околачивается рядом, улучшает свои навыки в FIFA (где продолжает проигрывать) и иногда делает Луи массаж, чтобы улучишь его настроение. Они ужинают в одном из кафе в отдаленной части города, и когда священник, наконец, остается довольным своей работой, на часах почти полночь. Гарри переоделся в треники как только они вернулись в квартиру Луи, потому что терпеть напряжение в узких джинсах стало совсем невозможным, а также снял рубашку. Он наблюдает за Луи, когда тот закрывает ноутбук и счастливо потягивается, вздыхая. - Наконец-то закончил. - Готов к завтрашнему дню? – спрашивает Гарри. - Ага, - кивает Томлинсон. – Но готов ли ты? - Что? - У меня есть парочка планов на тебя, Гарольд, - говорит Луи, поворачиваясь к Гарри и ухмыляясь. – Я думал об этом весь день. - Какие такие п-планы? – Стайлс заикается и кивает на свою промежность. Луи смеется и кивает в ответ. Он подползает ближе к парню и притягивает Гарри к себе для быстрого грязного поцелуя, который разжигает адреналин в венах Стайлса, и он на сто процентов был бы уже тверд, если бы не эта адская клетка; рука священника опускается вниз и проводит по члену Гарри поверх его мягких треников. Стайлс стонет, что заставляет Луи углубить поцелуй и провести языком по небу парня, который начал извиваться в его руках. - О, Боже, - Гарри откидывает голову назад, и Томлинсон тут же наклоняется, чтобы засосать один из его сосков. – О, Господи, Луи. Священник кусает правый сосок, и Гарри выгибает спину, сходя с ума от того, насколько он возбужден. У него всегда были чувствительные соски, и Луи, кажется, любит обращать на них особое внимание, поэтому когда он начинает посасывать левый сосок, член Стайлса пульсирует обжигающей болью. - Почему твои планы начинаются завтра? – спрашивает Гарри, произнося слова вместе со стоном. – Почему не… блять… не сегодня? - Потому что уже полночь, детка, - бормочет Луи ему в грудь. – А на то, что я запланировал, потребуются часы, - Гарри дрожит и начинает скулить. – Пойдем, - внезапно говорит Томлинсон, оставляя последний поцелуй на ключицах Стайлса, прежде чем отстраниться. – Пойдем спать, сладкий. Гарри почти плачет от того, как сильно он нуждается в оргазме, но мечты о завтрашнем дне заставляют его подняться вслед за Луи. Он спит беспокойно всю ночь, ворочаясь в руках Томлинсона, и борется со слишком яркими и горячими снами.***
Гарри просыпается, лежа на животе с широко расставленными ногами и языком, кружащим вокруг его дырочки. Он стонет, будучи не уверенным, сон это или реальность, и выгибает спину, заходясь в мурашках. - Доброе утро, солнышко, - слышит он шепот Луи и ощущает, как щетина парня царапает нежную кожу его половинок. - Д-доброе, - выпаливает Стайлс, щипая себя, чтобы удостовериться, что это не сон. А это не сон. – Что п-происходит?... Ох… Сколько сейчас времени? Томлинсон использует самый кончик языка, чтобы облизать дырочку парня, и тот начинает дрожать. - Около восьми утра. Скоро нужно будет собираться. Гарри не знает, куда делась его способность соображать, но как только Луи заменяет язык губами, кусает, засасывает, целует нежную кожу, он сходит с ума. Он осознает, что клетка для члена все еще на месте, и стонет в подушку от отчаяния. - Я смогу к-кончить? - Нет, - хихикает священник, не отрываясь от задницы Гарри. – Пока еще нет, малыш. Несколько секунд спустя Стайлс слышит до боли знакомый звук открывающейся бутылочки, и даже при том, что ему все еще нельзя кончать, Гарри тонет в предвкушении, зная, что его задница сейчас получит очень много внимания. Луи, не теряя времени, окунает пальцы в смазку и тут же проникает одним в дырочку Стайлса. - Блять, - вскрикивает Гарри. Он успел забыть, насколько хорошо Луи владеет своими длинными, красивыми, умелыми пальцами. Так, так хорошо. - Ты такой узкий, - мурлычет Томлинсон, начиная двигать пальцем. – Целыми неделями ждал этого момента, да? Гарри быстро кивает, выпячивая задницу, чтобы предоставить Луи больший доступ. Тот снова смеется, вероятно оттого, каким отчаянным выглядит парень. - Не могу представить, как мой член поместится в тебя после такого длительного воздержания, - продолжает священник, проталкивая второй палец. Гарри давится слюной от забытой боли, от наполненности, которую он не чувствовал несколько недель. - Нет, нет, пожалуйста, Лу, я смогу принять тебя, - клянется Стайлс. - Ну, я уверен, что ты хочешь, сладкий, я просто волнуюсь, что причиню тебе боль, - говорит Луи, наклоняясь, чтобы облизать колечко мышц рядом с пальцами, дразня чувствительную кожу языком. – Думаю, сначала мы должны тебя подготовить. Гарри отрицательно качает головой и трясет задницей, чтобы доказать парню, что он готов. В ответ Луи вынимает пальцы, заставляя Стайлса недовольно стонать до тех пор, пока тот не чувствует смазку, которую тот выдавливает прямо на его дырочку, и не чувствует наслаждения, растекающегося по венам. Тем не менее, вместо члена Луи Гарри чувствует холодный металл, который под напором Томлинсона с легкостью проникает внутрь его задницы. Стайлс испуганно вскрикивает, не уверенный, что только что в него вошло и как он должен себя чувствовать из-за предмета, давление которого только увеличивается, когда он проникает все глубже и глубже. - Шшш, шшш, - успокаивает Луи, поглаживая его по спине свободной рукой. – Это поможет, я обещаю, малыш. Ты доверяешь мне, так? - Да, конечно, - выдавливает Стайлс, пытаясь вспомнить, как произносить что-то, помимо стонов. – О, Господи, о, Боже… - Шшш, я почти закончил. Через мгновение Луи резко проталкивает объект до конца, и он, благодаря щедрому количеству смазки, с чпокающим звуком легко проникает в Гарри. Металл быстро нагревается от тепла его тела, и Стайлс чувствует себя таким наполненным, таким счастливым. Он падает на кровать, позволяя мышцам расслабиться, и вдруг осознает, что у него в заднице пробка, и она не теряет своего положения даже после того, как Луи отодвигается и вытирает руки о простынь. Господи, что же его ждет. - Лу, - стонет Гарри, неосознанно сжимаясь вокруг пробки. Луи усмехается и вновь опускается вниз, оставляя поцелуй на одной из половинок. Стайлс хнычет и поднимается на колени, и это движение заставляет пробку проскользнуть еще дальше и прижаться к его простате. Гарри опускает взгляд и замечает естественную смазку на члене, который зажат в клетке. - Перевернись, пожалуйста, - просит Томлинсон, похлопывая Гарри по заднице. – Дадим твоему члену перерыв, хм? - Ох, пожалуйста, - умоляет Стайлс, переворачиваясь и надеясь получить долгожданное облегчение. – Луи, Лу, пожалуйста. Гарри наконец-то видит Луи, первый раз за день, его волосы все еще спутаны из-за сна, а в глазах пляшут чертики. В руках у него ключ, на губах игривая ухмылка, и Гарри вдруг понимает, что сделает все что угодно, если Луи его об этом попросит. - Ты был таким хорошим, - говорит священник, наклоняясь, чтобы поцеловать металл клетки. Гарри задумывается, давно ли он перестал дышать. – Я даже представить себе не могу, через что ты прошел, и я так горжусь тобой, детка. Господь тоже тобой гордится, я уверен в этом. Луи открывает замок, с щелчком поворачивая ключ, и Гарри смотрит, затаив дыхание, как Томлинсон снимает клетку и откладывает ее на кровать. Стайлс даже не может начать описывать то, каким свободным он себя чувствует. Он уже успел забыть, как выглядит его член в возбужденном состоянии, и когда тот начинает твердеть и увеличиваться в размере, Гарри даже смущается и выглядит озадаченным. Блять, это его член. И у него снова есть возможность возбуждаться. Он смотрит на Луи, который кажется таким же очарованным. - Теперь я могу кончить? – с надеждой спрашивает Гарри, тут же опуская руку на член. - Конечно, - отвечает Луи, наклоняясь, чтобы легко поцеловать Стайлса в губы, прежде чем встает с кровати и направляется в сторону ванной комнаты. - Подожди… Ты разве не хочешь, эм… - начинает Гарри, чувствуя, как потеет от того, насколько возбужден. - У меня нет времени трахнуть тебя как следует, и не будет до окончания службы, - кричит Луи из ванной. – Мне нужно быть там на полчаса раньше, чем всем вам. Поэтому нам скоро пора выезжать. Но во мне все еще дурацкая пробка, думает Гарри, смущенный и невероятно возбужденный. Вдруг он догадывается, что священник хочет, чтобы он был с ней в церкви, чтобы просидел, ощущая ее, всю службу, на которой будет куча других людей. Гарри не уверен, что сможет сделать это, не кончив в штаны, и только одна мысль об этом заставляет его член пульсировать. - Ты можешь подрочить себе, если хочешь, - продолжает Луи. Его голос звучит так, словно Томлинсон прекрасно знает, что Гарри хочет, чтобы именно он заставил его кончить, и сам этого делать не будет. - Ты знаешь, что я не хочу, - кричит в ответ Гарри. - Ага, знаю, милый, - говорит священник. Стайлс слышит усмешку в его голосе. Ублюдок. – Конечно, я знаю.***
Они следуют их рутине: Луи высаживает Гарри через квартал от церкви, чтобы никто не заметил их вместе. Единственное, в чем эта неделя отличается от предыдущих, - в заднице у Гарри находится пробка, и с каждым шагом она прижимается к его простате, заставляя парня дрожать. Его член все еще тверд (что довольно непривычно), но брюки хорошо скрывают небольшую выпуклость. На нем шелковая рубашка, под которую заправлена майка. Он выглядит опрятно, безгрешно. В конце концов, это самый важный праздник в христианской вере. К тому времени, когда Гарри заходит в церковь, он уже начал потеть, а его член – пульсировать в боксерах. Он пытается улыбаться своим знакомым и медленно проходит вниз, чтобы занять скамейку рядом с небольшой сценой, чтобы смотреть прямо на Луи. Томлинсон еще не появился рядом с алтарем, скорее всего только начал переодеваться в официальную одежду, пока другие священники читают свои молитвы. Через пять минут после начала службы, пока Гарри делал все возможное, чтобы не думать о приятном чувстве наполненности, Джордж опускается на место рядом с ним, придвигаясь к Гарри вплотную. - Христос воскрес, - приветствует он. - Воистину Воскрес, - отвечает Стайлс, выдавливая улыбку. - Все в порядке? Ты выглядишь немного… болезненно. - Да, я… я не очень хорошо себя чувствую. Но я был обязан прийти, знаешь? - Да, Пасха, как никак, - Джордж тут же отодвигается от Гарри, словно в любой момент может заразиться смертельной болезнью. Но Стайлс его не винит; скорее всего, он выглядит ужасно. Когда орган начинает играть и все встают, чтобы исполнить гимн, Гарри приходится сжать зубы, чтобы сдержать стон, когда пробка двигается снова, меняя положение и заставляя его сжать стенки задницы. Он замечает Луи и клянется, что его сердцебиение увеличивает ритм при виде своего мужчины в одежде священника; Стайлс мысленно извиняется перед Богом за такие грязные мысли в церкви. Блять, просто Луи выглядит так хорошо, так горячо, и он подмигивает Гарри, прежде чем встать на свое обычное место. Когда все вновь садятся, Стайлс закусывает губу с такой силой, что может почувствовать кровь, когда облизывает ее. Он знает, что естественная смазка уже замарала его боксеры, и ему остается только надеяться, что никто не заметит пятно, если оно появится на его брюках. Господи, когда эта пытка уже закончится?***
- Ни один из вас не должен бояться быть отвергнутым Господом, слушайте его и отвечайте ему в ваших молитвах. Именно Иисус способен оправдать вас. Кто еще имеет право судить вас? Иисус Христос умер за вас, ему не все равно. Если Господь на вашей стороне, то кто может встать против вас? Верьте, будьте счастливы и молитесь. Аминь. - Аминь, - отвечает весь зал, включая Гарри. Луи справился блестяще, лучше, чем все священники до него, и Гарри настолько сильно влюблен в него, что может лопнуть от этого чувства. Его член все еще тверд (каким был с самого утра), и постепенно к удовольствию прибавляется боль. Стайлс замечает, что все начали выстраиваться в очередь за хлебом и вином, но он не уверен, что будет в состоянии подняться к алтарю. Он занимает свое место позади уже собравшихся людей, и каждый крохотный шаг, что он совершает, проталкивает пробку все глубже и глубже, и его больше не спасает ни сжатие кулаков, ни закусывание губы. Стайлс начинает потеть еще сильнее, почти уверен в том, что все вокруг знают, что происходит, знают, из-за чего он не может нормально ходить, и пока он теряется в своих мыслях, наступает его очередь, и он стоит перед алтарем. Когда Гарри кланяется, пробка немного двигается и прижимается к его простате под новым углом, и он еле сдерживает себя, чтобы не закричать блятьблятьблять на всю церковь. Внезапно его колени подкашиваются, и он больше не может стоять, падая вниз и опуская голову как можно ниже. У него не получилось поклона – он просто упал на пол, черт возьми, но когда он поднимает взгляд, то натыкается на священника, который снисходительно улыбается ему без следа отвращения на лице. Должно быть, это выглядит так, словно Гарри переполняют эмоции от только что закончившейся службы, и ему просто нужно время, чтобы постоять на коленях и почувствовать связь с Богом. Надеясь, что все вокруг именно так и думают, он медленно поднимается, улыбается священнику и двигается в сторону. Гарри требуется все усилие воли, которое только существует на Земле, чтобы не засосать пальцы Луи, когда тот опускает кусок хлеба на его язык. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным, с пробкой в заднице и всем телом, пытающимся бороться с подступающим оргазмом. Когда Гарри возвращается на свое место, он осознает (что дается ему весьма трудно, потому что к черту все), что, в отличии от последних шести воскресений, когда Луи игрался с его простатой, теперь у него есть возможность кончить, и именно он контролирует, когда это случится. Он хочет быть хорошим, кончить для, вместе и только ради Луи. Стайлс сжимает зубы, чтобы не закричать от удовольствия, когда опускается на скамейку, и ждет, дрожа и пытаясь это скрыть, пока остальные закончат традиционный обряд. Гарри не совсем понимает, что происходит вокруг, но повторяет за окружающими его людьми, встает и садится в нужных местах, наслаждаясь этим головокружением, по которому успел соскучиться за все время воздержания. Он ни на секунду не перестает чувствовать грубую ткань его брюк, каждое их прикосновение в головке члена, и когда несколько слезинок собираются на его глазах оттого, насколько он близок к оргазму, Гарри усердно трет лицо, чтобы заставить себя успокоиться. Когда служба заканчивается, Гарри не встает, как все остальные прихожане – он просто не уверен в том, что еще одно движение не заставит его кончить в штаны; кончить первый раз с начала Великого Поста. Он сосредотачивает свое внимание на пробке и пытается выровнять дыхание, пока наблюдает, как один за другим люди покидают церковь, направляясь на бранч. - Я надеюсь, тебе станет лучше, Гарри, - говорит ему Джордж, похлопывая по плечу. Стайлс почти подпрыгивает. – Иди домой и отдохни немножко, ладно, приятель? Гарри кивает, еще раз поздравляет друга с Пасхой, прежде чем снова замолчать на долгое время. Он смотрит на большой крест впереди себя, пытаясь думать о нем и о Господе, нежели об умелых руках, стонах и сперме. Ему приходится выйти из транса, когда его одногруппники подходят к нему, чтобы попрощаться и пожелать хороших выходных. Краем глаза Гарри замечает Луи, который передвигается из одного угла церкви в другой, и пытается мысленно передать парню, что сам Стайлс не может, блять, двигаться. К тому времени, когда последний прихожанин покидает помещение и гул голосов затихает, Гарри наклоняется вперед и начинает опускаться и подниматься на скамье, пытаясь оседлать пробку. - Гарри, - раздается голос Томлинсона откуда ни возьмись, заставляя Стайлса вскрикнуть. – Гарри, что ты делаешь? - Я больше не могу, - выдавливает Гарри сквозь слезы, подпрыгивая вверх. – Прости, я… п-прости меня… - Шшш, все в порядке, - бормочет священник, тут же оказываясь рядом с ним. – Мы здесь одни, детка. Я запер все двери. Спасибо, Господи. Гарри и так чувствует себя грязным и грешным, не хватало только, чтобы их еще поймали на сексе в церкви. Луи опускает руку на шею парня, перебирая его кудряшки, и его холодные пальцы, сталкиваясь с разгоряченной кожей, отрезвляют и заставляют забыть обо всем на свете. - Залезай мне на колени, малыш, - говорит Томлинсон, поглаживая его бедра. - Я не думаю, что смог..О! Если я сделаю хоть одно движение, то тут же кончу, - скулит Стайлс, отбрасывая голову назад, готовый поддаться оргазму, собирающемуся внизу живота. - Гарри, по-моему, ты хотел, чтобы это я заставил тебя кончить, - строго напоминает ему парень. - Да, да, я хочу… - Тогда забирайся на мои колени, - говорит Луи. – Обещаю, все будет хорошо, малыш. Гарри заставляет свое тело успокоиться, и ему требуется некоторое время, чтобы остановить движение бедер. Он медленно поднимается и садится на колени священника, заставляя свой член пульсировать от новых прикосновений пробки к простате. - Снимай рубашку, милый, не хочу, чтобы ты ее запачкал, - и одновременно с этим Луи начинает расстегивать брюки парня. Гарри выполняет то, о чем его попросили, расстёгивает пуговицы дрожащими пальцами одну за другой, прежде чем сбросить рубашку с плеч. Он остается в одной только майке, которую Луи тут же просит снять. Томлинсон помогает ему с брюками и трусами, опуская их к лодыжкам и оставляя Стайлса совершенно голым; на нем все еще надет крестик, и он чувствует себя таким незащищенным, грязным, выставленным на показ. Луи все еще в форме священника, и от осознания этого Гарри начинает дрожать на его коленях. Он опускает взгляд вниз, и у него перехватывает дыхание от того, насколько возбужден его член, с темно-красной головкой, распухшими венами и естественной смазкой, что уже капает на его бедра. - П-пожалуйста, - тихо стонет Гарри, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он упадет в обморок. – Мне нужно… очень н-нужно… - Конечно, малыш, - бормочет Луи, сжимая его соски, прежде чем обхватить его член рукой. – Ты был таким хорошим, ты все это заслужил. Томлинсон целует мочку уха Гарри, и наконец проводит рукой по всей длине члена, проводя большим пальцем по головке. Стайлс громко скулит, широко распахивая глаза, и толкается в кулак Луи, чувствуя приближение оргазма. - Я скоро кончу, - выдыхает Гарри, откидывая голову на плечо парня, глазами снова находя большой крест. – Пожалуйста, не останавливайся. Луи, пожалуйста, умоляю… - Я и не собирался, детка, - бормочет Томлинсон, двигая рукой быстрее. – Хочу видеть, как ты кончаешь себе на живот. Сделаешь это для меня, солнышко? - О, Боже, - Гарри чувствует давление в яйцах и понимает, что все это на самом деле происходит. – Прости, - едва слышно добавляет он, осознавая, что упомянул Господа всуе в церкви. – Прости, прости, прос… Он слышит, как Луи говорит: «тебе не за что извиняться», но его голос теряется в облаке удовольствия, которое накатывает на Гарри волной во время его оргазма. Он сжимает стенки задницы вокруг пробки и продолжает толкаться в руку Луи, пока кончает сильнее, чем когда-либо в своей чертовой жизни. Ему так хорошо, он почти плачет, его тело бьется в конвульсиях, а член пульсирует в ладони Луи, выплескивая сперму на грудь и подбородок Стайлса. Священник засовывает ему в рот три пальца, и Гарри жадно сосет их, сжимая пальчики на ногах и закатывая глаза. Он почти теряет сознание и падает с колен Луи; Гарри чувствует такое облегчение, от осознания которого мурашки бегут по всему телу, а все нервы накаляются до предела. Он кончает так долго, что когда, наконец, расслабляется, Луи тихо свистит и целует его шею, все еще двигая рукой на теперь суперчувствительном члене Гарри. - Это было просто потрясающе, малыш. Ты хорошо себя чувствуешь? - Очень хорошо, - бормочет Гарри, и его почти не слышно из-за пальцев Луи в его рту. Томлинсон пытается их достать, но Стайлс скулит и продолжает сосать еще несколько секунд, прежде чем отпустить их с характерным причмокивающим звуком. - Я знаю, что ты способен на большее, - продолжает Луи. – Сможешь кончить еще раз, не так ли? Только теперь Гарри замечает, что его член остался все таким же твердым, а его яички все еще набухшие. Твою мать, сколько раз за сегодняшнюю ночь ему придется кончить, чтобы наконец почувствовать себя лучше? - Да, - запоздало отвечает он, постанывая, когда Луи сжимает сосок влажными от слюны пальцами и мягко царапает его. – Да, хочу еще. Томлинсон продолжает надрачивать ему, и это блаженная смесь боли и наслаждения. В мире больше ничего не имеет смысла кроме руки Луи на его члене, и когда Гарри понимает, что все это время пялился на крест, то с позором зажмуривает глаза. - У тебя есть право кончать столько, сколько ты хочешь, ты был таким хорошим мальчиком, - шепчет Луи прямо ему в ухо, при этом надавливая на головку члена пальцем. Его движения все еще уверенные и легкие (от естественной смазки и спермы Гарри), и Стайлс продолжает трястись от переполняющих его чувств. Он уже чувствует второй оргазм – словно после шести недель плотину, наконец, прорвало, и Гарри точно собирается кончить в третий, четвертый, может даже пятый раз немногим позже. Он кончает также быстро и интенсивно, как и в первый раз, немного корчась от боли из-за сверхчувствительности. Гарри почти не издает стонов, так как забывает, как правильно дышать и что значит говорить, а Луи все продолжает играть с его сосками, засасывая и оттягивая, размазывая сперму по красным бусинкам. - Вот так, молодец, - шепчет Томлинсон, гордо и уверенно. – Держу пари, ты просто на седьмом небе от счастья, да, малыш? Сегодня все для тебя, я так сильно горжусь тобой, только посмотри, какой ты хороший. Гарри открывает глаза и опускает взгляд вниз, в шоке наблюдая, как сперма все еще расплёскивается из его члена, пачкая руку священника. Он уже не понимает, что происходит вокруг, не может вспомнить, сколько раз кончил, два или три, он просто знает, что не хочет, чтобы это когда-либо заканчивалось; он позволит Луи весь день дразнить его, все, что тот захочет, и Гарри все равно будет мало. Его голова кружится, и он различает белесые пятна по всей своей груди и талии, почти полностью закрывающие кожу, а они еще даже не закончили. Гарри все еще сжимается вокруг пробки, но все, что он хочет – это чтобы вместо гребанной игрушки в нем был член Луи. Он пытается сообщить об этом священнику, и не совсем понимает, получается это или нет, учитывая то, что он уже часа два как забыл, как использовать свой словарный запас. Но затем он слышит мягкий голос Луи: - Как насчет еще одного оргазма, а затем мы поедем ко мне, хм, ангел? Я хочу трахнуть тебя, но не хочу делать это здесь. Луи собирается трахнуть его на своей кровати, и от этой мысли Стайлс блаженно стонет. Возможно, он снова становится слишком громким, потому что Луи засовывает два пальца обратно ему в рот (правда теперь на них сперма Гарри), и тот жадно сосет их, двигаясь на бедрах Луи, просто потому, что не может себя остановить. - Блять, только посмотри на себя, - бормочет Томлинсон, прежде чем наклониться вперед и оставить засос на плече Стайлса. Гарри закатывает глаза и стонет, отчаянно хныкая, когда чувствует, что его третий – четвертый? – оргазм настигает его. Он царапает кожу шеи Томлинсона, пытаясь предупредить парня. Все его мышцы напряжены, нервы на пределе, и, ох, блять. - Снова кончишь для меня, да, детка? – спрашивает Луи, не отрываясь от засоса и облизывая его. – Открой глаза и поблагодари меня, Гарри. Не будь неблагодарным мальчишкой, я… Гарри прерывает его с громким стоном, теперь посасывая совершенно чистые пальцы Луи, и открывает глаза, вновь окидывая взглядом крест. Он хороший, послушный, он терпел так долго, он был хорошим. - Спасибо, - шепчет он, неуверенный в том, благодарит Луи или самого Господа. По непонятным причинам, это заводит его еще больше – благодарить за возможность кончить, извиваться на коленях Луи, чувствовать пробку в своей заднице. – Спасибо, - снова стонет он, откидывая голову назад. - Спасибо, спасибо, с-спаси.. - Достаточно, - легко прерывает его священник, ускоряя темп руки на члене Стайлса. – Кончи для меня, детка, давай. - Ох, спасибо, - вскрикивает Гарри, почти давясь пальцами Луи, когда наклоняется вперед. – Спасибо, ах, блять… И затем Гарри кончает – еще один до боли приятный оргазм, - и все его мышцы напрягаются, и он зажмуривает глаза, чтобы больше не видеть этого огромного креста и ни о чем не жалеть. Он корчится от боли на коленях Луи и морщится, когда его член пульсирует и выплескивает еще несколько капель спермы. Когда все заканчивается, Гарри чувствует себя таким усталым, что тихо плачет, когда осознает, что он все еще возбуждён и мог бы, вероятно, кончить еще раз, если Луи помог бы ему. Он ложится на грудь Томлинсона и щипает его руку до тех пор, пока старший парень не высовывает свои пальцы из его рта. - Это было невероятно, - говорит ему Луи, звуча потрясенно. Гарри не может придумать ответ, только лишь сосредотачивается на своем дыхании и пытается вернуть кислород в свои легкие. Он чувствует себя таким маленьким, таким слабым. – Ты не возражаешь, если я почищу тебя твоей футболкой? – уточняет священник. – И потом мы поедем домой, малыш, обещаю. - Мхм, - бормочет парень, кивая. Он не чувствует своего тела и просто смотрит в пространство перед собой, пока Луи вытирает его грудь, руки, талию и бедра, чтобы убрать всю сперму. Томлинсон протирает и свою руку тоже – ту самую, что подарила Гарри столько оргазмов за один вечер. Стайлс вздыхает и обнимает шатена, когда тот заканчивает и отбрасывает футболку в сторону. Вдруг Гарри вспоминает, что Луи обещал ему секс, когда они доберутся до дома, и его сознание немного расчищается, тем самым восстанавливая его силы. - Ты можешь стоять? – спрашивает Томлинсон. - Не уверен, - Гарри вытягивает ноги, и ему приходится ухватиться за край скамейки, чтобы не полететь вниз, но, кажется, с ним все будет в порядке. – Да, да, могу. Он чувствует себя не совсем уверенным, так как стоит перед Луи с голой задницей, в которой, между прочим, все еще находится пробка, поэтому быстро нагибается, надевает трусы и брюки, лишь изредка хныкая из-за движений игрушки. Луи помогает ему застегнуть рубашку, все еще влажную от пота и немного помятую. - Спасибо, - говорит Стайлс, как только они оба встают, осознавая, что это может стать словом дня. – Я… я… просто спасибо, - они обнимаются, стоя в проходе, и Гарри прячет свое лицо в ключицах Луи, вдыхая его запах, чтобы вернуться в реальность. – Теперь мы можем поехать домой? Гарри имеет в виду квартиру Луи, но прежде, чем может себя поправить, он чувствует, как священник кивает. -Да, малыш. Поехали домой.***
В машине Гарри снова возбуждается, и быть способным дотронуться до своего члена и не чувствовать холодного металла – просто волшебство.Черт побери. - Гарри, - рычит Томлинсон, когда замечает, что Стайлс начал стимулировать себя через штаны. - Я должен наверстать упущенное за шесть недель, - отвечает Гарри, хихикая, продолжая движения рукой. Его мысли немного прояснились, когда они покинули церковь, и теперь все, чего он хочет – это Луи, его крепкие объятия, горячий секс, и все, все, что ему может предложить священник. - Да, но мы еще не доехали до дома. Ты кончил три или четыре раза за сегодня, Боже. - Я должен наверстать упущенное за шесть недель, - повторяет парень, пожимая плечами. Они заезжают на парковку перед домом Луи, и Гарри наклоняется, чтобы поцеловать того в щеку. Томлинсон улыбается, выключает двигатель и поворачивается так, чтобы втянуть Гарри в настоящий поцелуй. - Давай остановимся на пару минут и зайдем в дом, да? – предлагает Луи между поцелуями. Гарри нетерпеливо кивает, отстегивая ремень безопасности и вылезая из машины. Томлинсон следует его примеру, и затем они бегут к двери подъезда, а после по лестницам вверх, останавливаясь буквально на каждом пролете ради поцелуев. Они не могут не касаться друг друга, поэтому Луи держит руку на талии Гарри, направляя его, и иногда опускает ее к его аппетитной заднице, чтобы нащупать пробку и насладиться тихими стонами Стайлса. Когда они, наконец, заходят в квартиру Луи, Гарри разрывает рубашку Томлинсона, не заботясь о пуговицах, и отчаянно пытается сорвать ее с широких плеч. Луи не отстает и раздевает Гарри с такой же скоростью, с какой одевал его в церкви перед тем, как они скрылись в его машине. Гарри счастливо стонет, когда священник толкает его в спальню, бросает на кровать и прижимает своим телом к матрасу; он с восхищением смотрит за тем, как старший парень наклоняется к прикроватной тумбочке, пытаясь найти смазку и презервативы. У него такая невероятная задница, и Гарри вдруг жалеет, что не так часто видит ее, учитывая то, что в основном Луи нагибает его над столом прежде, чем тому удастся его раздеть. Сейчас же Стайлс может пялиться столько, сколько ему угодно. Благослови эту задницу Господь. - Есть, - бормочет Луи, возвращаясь на кровать со всем необходимым. – Как ты себя чувствуешь, малыш? - Отлично, - тут же отвечает Гарри, притягивая парня к себе. – Но мне было бы лучше, если бы ты немного поторопился… Томлинсон прерывает его поцелуем, и они оба глупо улыбаются, пока Гарри проводит руками по накаченным бицепсам, пытаясь укусить нижнюю губу шатена. Когда Стайлс слышит щелчок открывающейся бутылочки смазки, улыбка сползает с его лица, и он инстинктивно шире раздвигает ноги, чтобы Луи удобнее расположился между ними. - Пробка помогла? – шепчет священник, толкая игрушку глубже, чем заставляет Гарри застонать и выгнуть спину от наслаждения. - Да, - выдавливает он, цепляясь за простынь, когда Луи размазывает смазку вокруг его дырочки и немного тянет пробку обратно. – Я готов, пожалуйста, просто трахни меня. - Шшш, малыш, всего минуту. Член Гарри, все еще твердый оттого, что тот не выпускал его из рук в машине, пульсирует от каждого движения пробки. Луи миллиметр за миллиметром достает игрушку из его задницы, и Стайлс громко стонет от ощущения растянутости, которое становится все сильнее. Когда пробка, наконец, выскальзывает наружу, Гарри чувствует себя пустым и расстроенным; да, игрушка причиняла ему боль и сводила с ума, но зато она была внутри него и заполняла почти так же, как член Луи. Он скулит и притягивает к себе священника для еще одного поцелуя, хныкая Луи в рот, когда тот начинает царапать дырочку пальцами. Томлинсон просовывает два из них внутрь, и по всему телу Гарри проносятся искры. - Намного лучше, - говорит Луи, одновременно кусая губу Гарри и просовывая третий палец. – Готов для меня, ангел? Стайлс быстро кивает – он был готов к этому с тех пор, как его член заперли в чертовой клетке, в конце-то концов. Он замечает, как Луи достает презерватив, и… и… - Может, не будем? - спрашивает он прежде, чем успевает себя остановить. – В смысле, может не будем использовать презерватив? Гарри не спал ни с кем кроме Луи с тех самых пор, как они встретились. Конечно, этого не было в его планах (до момента начала Великого поста), но это правда. - Скорее всего, мы должны, - отвечает Томлинсон, закусывая губу. Он окидывает Гарри взглядом, прежде чем продолжить. – Но я здоров, и я не был в контакте с кем-то другим с прошлого года, так что… - Как и я, - быстро соглашается Гарри. – Луи, пожалуйста, это будет еще круче, хочу чувствовать тебя. Луи стонет и кидает упаковку с презервативом на кровать, так и оставляя ее закрытой. Когда он наклоняется, чтобы поцеловать Гарри, сердце Стайлса пропускает несколько ударов, потому что пальцы шатена находят его простату. - Хорошо, - шепчет Луи через несколько мгновений, вытаскивая пальцы из задницы Гарри и вновь открывая смазку. – Хорошо, малыш. Гарри не может понять, как ему удается все еще оставаться таким твердым, но он решает думать не о прошлых оргазмах, а о будущем, поэтому шире раздвигает ноги и, затаив дыхание, наблюдает, как Луи пододвигается к нему. Стайлс думает, что это весьма высокая награда за шесть недель целомудрия, которые он еле вытерпел. Как только головка члена Луи задевает его дырочку, они оба стонут, и Гарри весь начинает дрожать, так что Томлинсону приходится сжать его бедро, чтобы лишить каких-либо движений и оставить широко распластанным на кровати. Гарри смотрит на Луи своими большими, доверчивыми глазами, закусив губу, и Томлинсон толкается в него, нагибаясь вперед. Его член растягивает стенки сильнее, нежели пробка, и чем глубже он заходит, тем сильнее Гарри чувствует, как приближается к пропасти. - Луи, давай же… - Господи, Гарри, - стонет парень и двигает бедрами, чтобы войти до конца. Он еще раз наклоняется, чтобы поцеловать Стайлса, проглатывая стон кудрявого, когда полностью заполняет его. Гарри едва в состоянии дышать, будучи зажатым между Луи и кроватью, пока толстый член священника начинает двигаться в нем. Без презерватива это намного горячее и намного интимнее. Он позволяет Луи засунуть язык себе в рот, тут же начиная его посасывать, и толкается бедрами вперед, опережая действия старшего парня. Томлинсон догадывается о его намерениях и толкается сильнее. Гарри стонет и с силой закусывает губу Луи, прежде чем отстраниться и откинуть голову на подушку. - Быстрее, быстрее, - бормочет он, закидывая ноги на талию священника и пытаясь притянуть его еще ближе. Луи хихикает в удивлении и целует ключицы Гарри, выполняя его просьбу. - Гарри, я… я не хочу кончить слишком быстро. Стайлс корчится от удовольствия, сминая простыни в кулаках. - Я скоро… блять… я сам скоро кончу. - Уже? – со смешком спрашивает Луи, увеличивая темп. – Боже, ты такой невероятный, я не могу поверить… - Блять, вот здесь, пожалуйста… Луи закусывает плечо Гарри, быстро двигая бедрами и не меняя угла, от чего Стайлс задыхается и обнимает его за спину, царапая ее. Спинка кровати издает громкий звук, соприкасаясь со стеной каждый раз, когда Луи двигается вперед, но им обоим все равно – они слишком сфокусированы друг на друге, чтобы обращать на это внимание. Гарри завороженно смотрит, как его член ударяется о живот, набухший и покрасневший, и растирает естественную смазку, попавшую на кожу. - Я был возбужден с той минуты, как ты забрался на мои колени в церкви, - осведомляет его священник, облизывая мочку уха и обдавая горячим дыханием шею. – С той минуты, как ты кончил первый раз и даже… блять, малыш… даже не мог открыть глаза… - О, Боже, - скулит Гарри, поджимая пальчики на ногах, когда член Луи раз за разом попадает по его простате. - Люблю доводить тебя до оргазма, детка, - продолжает Томлинсон, заставляя живот Гарри скручиваться от каждого сказанного слова. – Хочу, чтобы ты кончал ради меня каждый гребанный день… Луи не договаривает, шипя, когда Гарри царапает его кожу – тот так сильно вцепляется в его плечи, чтобы не потерять связь с этим миром и продолжать дышать, несмотря на бесконечное удовольствие, которое приносят толчки Луи. Луи любит доводить его до оргазма, Луи любит, когда он кончает, блять… Теперь Гарри может думать только об этом. Он откидывает голову назад и счастливо улыбается, чувствуя, как подступает очередной оргазм. Ему тоже нравится быть причиной оргазмов Луи, и он хочет, чтобы священник кончил прямо сейчас, потому что он хочет почувствовать это, любит это ощущение, любит его. - Я люблю тебя, - выпаливает он, когда Томлинсон в очередной раз глубоко проникает в него, и… что, черт возьми? Он только что сказал это вслух? Блять. Дерьмо. Луи замедляет свои движения и смотрит на Гарри широко распахнутыми и неверящими глазами. - Ты любишь меня? – переспрашивает он, продолжая медленно толкаться и приближать Гарри к краю. У Стайлса нет пути назад, нет выбора, когда Луи так смотрит на него, так что он медленно кивает, хныкая, когда член парня ударяет по простате каждые несколько секунд. - Да, я люблю тебя. - Малыш, - стонет Луи, и его глаза словно светятся. Он наклоняется, чтобы глубоко поцеловать Гарри, вновь ускоряя ритм; Гарри остается только скулить, пока его буквально втрахивают в матрас. – Гарри, я очень сильно тебя люблю. Тепло разливается по всему телу Стайлса, и он улыбается в губы Луи, хихикая, когда их зубы сталкиваются в поцелуе. Когда священник опускает руку вниз, чтобы сжать его чувствительный член, Стайлс громко стонет, подтягивая ноги к груди и открывая для шатена новый угол. - Я буду трахать тебя каждый день, - обещает ему Луи, прерывая слова поцелуями и двигая бедрами все быстрее. Гарри так, так близок. – Столько раз, сколько захочешь, детка, я… Боже, я так тебя люблю… Гарри вскрикивает и позволяет еще одному оргазму захватить его тело. Он выгибает спину, сжимаясь вокруг члена Луи, и смотрит за тем, как всего несколько капель спермы выплескиваются из его собственного члена. Томлинсон остается внутри него и, возвращая обе руки ему на талию, продолжает быстро толкаться. Несколько секунд спустя Гарри чувствует горячую жидкость, разливающуюся в нем, и вдруг вспоминает, что Луи не надевал презерватива, и теперь он кончил внутрь него. От этой мысли его член, лежащий на животе, немного дергается. Некоторое время единственный звук в спальне – их неровное дыхание. Луи остается в нем на несколько мгновений, и Гарри наслаждается весом его тела на своем собственном. Он думает о тех трех словах, которые они сказали друг другу, и его сердцебиение ускоряется от осознания того, что они оба действительно имели эти слова в виду. В конце концов, Луи выходит из него, мягко вытаскивая член из задницы. И в следующую секунду Гарри чувствует то, что никогда не чувствовал раньше – вся его задница кажется липкой, и сперма Луи вытекает из нее. Он съеживается немного и стонет, когда чувствует, как белесая жидкость течет по его бедру. Томлинсон оборачивается на звук, хмуря брови. - Малыш, что слу… Ох. Гарри слишком стыдно, чтобы ясно сформулировать то, что он хочет – он хочет Луи, хочет вновь почувствовать его член, - но Томлинсон, кажется, понимает, и входит в парня двумя пальцами, прежде чем наклоняется и целует его. Стайлс насаживается на них с благодарностью, сотрясаясь всем телом, пока его член снова возбуждается для пятого – шестого? седьмого? – раунда. Господи, сколько раз он уже кончил за сегодня? - Повторим все в следующем году, да? – спрашивает священник, ухмыляясь. - Воу, воу, воу, - Стайлс отталкивает лицо парня. – У тебя впереди еще много работы, я должен наверстать все упущенное, а уже потом мы будем говорить о будущем. - Я не думаю, что мне будет очень уж в тягость такая работа, - отвечает Луи, все еще смотря на Гарри так, словно он – восьмое чудо света. Он раздвигает пальцы, заставляя Стайлса хныкать, и берет в свободную руку его член. – Я обо всем позабочусь, малыш.