Любовь или смерть

— Тим никогда не был мне просто другом. Еще с начальных классов, когда моя бабушка, а по совместительству директор школы на глазах всех учащихся отвешивала мне болючие затрещины просто ни за что, чтобы никто не думал, что она ко мне по-особому относится, он всегда заступался за меня. Всегда в своей шутливой манере, приводя неоспоримые аргументы, доказывал ей, что она не права. Никогда не любил её, а вот его.. он был мне всем. Помню, как в она очередной раз меня прижала к стенке, и я уже почти ощутил на себе боль от её кулака, Тим вновь начал распыляться перед бабушкой, что та так жестока с внуком в частности из-за попытки выместить на нем свои неудачи, коих так много из-за её некомпетентности и несостоятельности. И раз она теперь это делает без толпы свидетелей, стоит самой себе признаться, что она неуравновешенная садистка и, что ей уже стоит найти себе жертву посильнее, чтоб хоть стыдно не было. После его слов хватка ослабла, я хотел было обрадоваться, однако спустя пару мгновений привычный страх боли сменился совсем новым, ранее не испытываемым ощущением. Это был страх за «кого-то». Причем данное чувство полностью охватило меня, это был даже не страх- паника. Бабушка схватила друга за шиворот и, прошипев, что тот час исполнит совет, чуть ли не со всей силой ударила его головой о стену. Он бесчувственно упал на пол, и я небезосновательно испугался за его жизнь. Уходя, стерва напомнила про свои связи и сказала, что если я хотя бы попытаюсь кому-то пожаловаться, будет только хуже. Да, сейчас ситуация не кажется безвыходной, но тогда мне было одиннадцать и я безоговорочно верил всем её угрозам. Тим очнулся через пару минут, он обнаружил себя в моих объятьях в мокрой от слез рубашке: я рыдал, уткнувшись в него, и не мог остановиться, меня всего трясло, руки дрожали как у наркомана, а, когда я попытался ему что-то сказать, изо рта вырвалось одно прерывистое мычание. Тогда он нежно обхватил мою голову своими теплыми, твердыми руками и, гладя и прижимая к себе, произносил слова утешения. Говорил, что все будет хорошо, что он что-нибудь придумает, и директриса оставит меня в покое, что ничего плохого не случится, и мне больше не стоит ничего бояться. Он не понимал, что я плачу из-за него, что лучше пусть меня всего изобьют, но к нему и пальцем не притронутся. Я так беспокоился за него, боялся бабушкиной мести, переживал, что сделают больно ему. Тогда я попросил его больше не вмешиваться, я умолял не нарываться на бабушку. Сказал, что после смерти родителей это мой единственный родственник, и что я люблю её. Знаю, если бы он понял, что пытаюсь огородить его, он бы пропустил мою просьбу мимо ушей. Придя в тот вечер домой, я утешил бабушкино самолюбие, долго извиняясь перед ней за свое якобы непотребное поведение. Я знал, что после моих слов трогать друга она больше не будет, однако мне пора было прекратить быть слабаком, чтобы в будущем иметь возможность постоять не только за себя, но и за него. Сильной стороной Тима были ум и эрудиция, свободную часть времени он предпочитал проводить за книгами, поэтому на бокс он со мной ходил сначала через раз, а потом и вовсе перестал. Но меня это не беспокоило, ведь мы по- прежнему сидели за одной партой, гуляли допоздна и вместе выполняли домашнее задание. На людях бабушка меня больше не трогала, а новые раны и синяки ему я объяснял травмами на занятиях, поэтому я был спокоен за его спокойствие. Буквально через полгода я смог дать ей первый раз отпор, а спустя пару лет получил первое место в городских соревнованиях. Меня звали на область. Я понимал, что ему это не нравится, он беспокоился за меня, ведь бокс это не самый безопасный вид спорта. Всегда шутил, что последние мозги выбьют. После моих слов, наверное, можно подумать, что я вырастал тупоголовым качком, но нет, это поспешный вывод. С восьмого класса я обнаружил в себе способность к программированию, и бокс постепенно уходил на второй план, однако форму я поддерживал всегда. В начале нового учебного года у меня случился первый срыв. Знаете тот момент, когда ты безмерно счастлив и в одну секунду все рушится. Когда ты поднялся так высоко, что падение смертельно. Я бежал к нему рассказать, что написал свою первую сложную программу. Спросить с него его обещание, ведь он сказал, что выполнит любое мое желание, если я её допишу, ведь я над ней работал около 2х месяцев и уже хотел бросить это отчаянное занятие и признать, что это не мое. Он встретил меня грустными объятьями, сказал, что его родители закончили бракоразводный процесс, суд постановил, что он должен остаться с матерью, которая сейчас собирает их вещи для переезда в Москву. В ушах звенело, какой еще бракоразводный процесс, ведь у него в семье всегда все было хорошо, только я жаловался на трудности в жизни. Мне было 16. Серьезный подкаченный парень едва сдерживал слезы. Меня разрывало изнутри, а на его лице я увидел лишь грусть от расставания с другом. Он был моей любовью, я был ему как брат. — Вы не попытались что-то предпринять? — Конечно, хотя эти попытки были слабыми, ведь я в полной мере ощутил разочарование от безответной любви и был уверен, что он не испытывает и тридцатой доли той тоски, что мучила меня. Я показал ему написанную программу и сказал, что мое желание - чтобы он никуда не уезжал, я предлагал сбежать и уехать только вдвоем. Говорил, что он найдет школу или колледж по желанию, а я буду работать и обеспечу его всем необходимым. Думаю, тогда он начал догадываться, и я боялся еще больше его смутить своей настойчивостью. В конце концов, он уехал. Мы поддерживали связь: общались по телефону, иногда в соц.сетях, но этого было недостаточно. Это как перед человеком, страдающим жаждой поставить стакан с водой, которую он не может испить. Стоит ли мне описывать, что я чувствовал? — Думаю, для протокола стоит фиксировать подобные ощущения в малейших подробностях. — Боооже мой, это ведь был риторический вопрос. Хорошо. Я был раздавлен, опущен, уничтожен. Сердце ныло, хотелось увидеть его, дотронуться невзначай, как это было раньше. Тоска съедала меня, я надолго забросил спорт и программирование. Жизнь потеряла краски, я потерял жизнь. Вечерами я приходил на заброшенную стройку, где мы часто гуляли, кричал во весь голос и, пытаясь заглушить душевную боль физической, разбивал костяшки в кровь. Достаточно? — Было ли у вас тогда желание обратиться к нам? — Нет, в тот момент, даже если бы я и был совершеннолетним, я бы не пытался стать участником Вашей программы. Не все надежды были потеряны и, в конце концов, это крайняя мера. —Хорошо, продолжайте рассказ. —2 года прошли как в тумане. Боль не оставила меня, но притупилась, как сильная рана, которая всегда с тобой, но иногда слабеет под воздействием внешних факторов, а иногда ноет так сильно, как не ныла в момент появления. Тим поступил в престижный юридический колледж, у него появилась девушка и новые знакомства. Я тоже пытался вести нормальную жизнь: заглушая тоску весельем и гулянками, и, имея потрясающую физическую форму, я стал №1 в школе. Девушки так и липли ко мне, парни пытались подражать мне. Я выделил одного из них, он смахивал внешне на Тима: худощавый, с милой мордашкой, светлые глаза, черные волосы чуть длиннее нужного, растрепанная прическа, только у моего любимого волосы мило топорщились в разные стороны ежиком, у этого же они как сосулька липли один к одному. С ним был мой первый сексуальный опыт. Я был предельно нежен, представляя вместо него нужного человека. Он хотел встречаться, но я отказал. Больше не мог представлять. Воображения не хватало. Тим есть Тим. Он один такой: умный, с потрясающим чувством юмора, нежный и храбрый. Лучший друг. Лучшая любовь. Беспорядочные связи, алкоголь, бокс и программирование. Так проходил мой последний учебный год. Я готовился к поступлению в Москву. Я готовился к встрече с ним. К Вашему возможному удивлению, не смотря на годы и расставание, не затихла ни наша связь, ни мои чувства. Каждый день мы болтали по телефону, он рассказывал о своих успехах и поражениях в учебе и личной жизни, я все пытался признаться ему в своей ориентации. Это не должно было быть признанием в любви к нему, это должен был быть лишь маленький шажок к этому. — Вы не боялись, что он вас отвергнет, узнав об этом? — Боялся, поэтому и долго не мог сказать. Это произошло уже после моего переезда в Москву. — Маркус, прошу прощения, вынужден Вас прервать, наше отведенное время закончилось, на очереди следующий кандидат. Но, может, мы перенесем нашу следующую встречу на более ранний срок? Как насчет завтра в то же время?                                     <tab*** Договорившись о встрече, Марк быстро вышел из кабинета, не желая долго прощаться с этим сальным докторишкой. Весь этот его поддельный интерес, сочувственные взгляды - все это лишь фарс. Договор уже почти подписан, остались лишь пара формальностей: закончить, наконец, повествование этому якобы психологу, который якобы должен отговорить от поспешных решений и последняя сдача анализов. С тех пор как был утвержден закон о разрешении добровольной эвтаназии вкупе с донорством после смерти, масштабы государственной программы «Свобода» разрастались просто в геометрической прогрессии. Сотни и тысячи неизлечимо больных, самоубийц, терзаемых горечью жизни или несчастной любовью, итак собирающихся прыгать с моста, могли принести своей смертью жизнь нуждающимся. Было несколько этапов данной программы: 1) сбор данных- с помощью определенных приборов безошибочно определяли, насколько сильна физическая или душевная боль и сопоставима ли она с жизнью. Изначально речь шла только о физической боли, однако, после прецедента, когда от полученной душевной травмы клиент в муках умер от разрыва сердца, в правило внесли поправку. 2) также с помощью приборов определение насколько решительно настроен человек. Быть может, шкала болемера показывает 7/1000, однако парень готов сию секунду вскрыть себе вены. Далее идут пункты попыток исправить положение, отговорить, длительное наблюдение, документы, подписываемые родственниками, тысячи поправок и исключений. И, наконец, сама процедура, гарантирующая 100% безболезненный процесс, и светлую новую жизнь как награду за очищенную карму. Чертовы бюрократы. Марк уже не мог терпеть, в Москве они с Тимом были соседями, и каждый раз, когда он видел его с новой девушкой, когда тут ободряюще хлопал общего друга по плечу, Марк все больше убеждался, что малейшая надежда на взаимность – беспочвенные фантазии. Он уже давным давно не жил, а просто существовал. Придя домой, на него тут же обрушилось неустойчивое тело. — Какоого черта. Тим! Ты же не пьешь!- Марк аккуратно придерживал еле стоящего на ногах друга. — Это ты.. черт! С тобой что-то неладное в последние дни! Я чувствую, чувствую, что что-то не так. Я так беспокоился, сегодня мне приснился страшный сон про тебя, я звонил тебе, искал тебя. Где тебя носило???!? Я уже понапридумывал невесть что,- тонкие пальцы сжались в кулаки и начали замахиваться в безуспешной попытке ударить в грудь. — Эй,эй. Тииише, тиише.- Марк обхватил его руки своими и аккуратно завел за спину, чтобы тот ничего себе не повредил, размахивая ими во все стороны. Он прижал его к себе, пытаясь унять дрожь в его теле. Прям как в детстве. Только наоборот. Боже, его близость, тепло его тела.. Он сводил с ума. Было непонятно, что на него нашло, но Марк в точности был уверен, что именно это мгновенье он будет представлять перед смертью. На секунду он засомневался в своем выборе. Ведь последние полгода он был совершенно уверен, что его любимый в хороших руках и ни капли в нем не нуждается даже как в друге, а сейчас происходило что-то странное. — Тим, что стряслось, что с тобой происходит? —Это со мной- то что происходит?- парень в ярости предпринял попытку вырваться, но Марк только сильнее прижал его к себе. —Это ты объяснись, что ты задумал? — Успокойся, это алкоголь на тебя как-то странно влияет, давай я отнесу тебя в постель, тебе нужно отоспаться. — ЗА ДУРАКА МЕНЯ ДЕРЖИШЬ?? ТЫ МОЖЕТ СОВСЕМ ЗАБЫЛ МЕНЯ С ЭТИМИ СВОИМИ УХАЖЕРАМИ, НО ХОЧУ НАПОМНИТЬ ТЕБЕ: Я НЕ НАСТОЛЬКО ГЛ.. — Тим, если ты продолжишь в том же духе, клянусь, я за себя не ручаюсь.- Марк серьезно посмотрел ему прямо в глаза, рукой едва коснулся подбородка. — А ты и не ручайся. Прежде, чем Марк успел что-то ответить или вообще как-то среагировать, он почувствовал на своих губах что-то мягкое, теплое, совершенное.. сладкая мята с привкусом алкоголя. Между ног легла уверенная рука. — ЧТО ТЫ СЕБЕ ТАМ ПОДМЕШАЛ?!?- сделав шаг назад, как ошпаренный Марк отстранился от поцелуя, бешено таращась на друга. — У тебя алкогольное отравление? Ты ослеп? У тебя галлюцинации? Это я! Марк! Я парень! У меня есть член! — То есть другим парням ты позволяешь до себя дотрагиваться, а мне нет? А я, значит, не устраиваю??? Не достаточно хорош?- Тим смотрел ясными, полными гнева и отчаянья глазами. Он казался трезвым. — О чем ты вообще? Ты же сам месяц со мной не разговаривал, когда я признался тебе. Сам же пытался меня «перестроить». Чуть ли не подкладывал девок в постель. Сам! Сам! Сам!!- последние слова вырывались с криком. Соленые слезы вновь потекли ручьем, когда ему пришлось вспомнить те времена. Времена, когда у него случился второй срыв. — Я полный кретин, Марк. И либо ты берешь меня прямо сейчас, либо убираешься, а я дальше напиваюсь до полного беспамятства, отравления и еще чего похуже. Ты знаешь, как мой организм реагирует на избыток алкоголя. И ты знаешь, если я что-то решил, то не отступлюсь. Марка не нужно было долго уговаривать, он аккуратно подхватил Тима на руки и принес в спальню. Нежно положил его на кровать, и, прильнув рядом, прижал к себе. —Почему?- только спросил он. — Что-то екало каждый раз, когда я видел тебя с другим. Сначала я убеждал себя, что я просто гомофоб, думал, будь на месте твоего парня девушка, я дышал бы ровнее, но потом я начал представлять вместо них себя. Я не хотел себе признаваться. Но в последнее время, когда я начал понимать, что теряю тебя, борьба с самим самой ушла на второй план. Последние слова утонули в поцелуе. Марк торопливо стягивал с возлюбленного одежду, пуговицы на рубашке никак не поддавались, и он безжалостно разорвал ее. Сладко.. сладко.. Как сладко касаться столь желанного тела, он хотел этого большую часть своей осознанной жизни. Моя любовь, мое спасение- думал он. Марк почувствовал, как тело любимого начало покрываться мурашками, однако в комнате было тепло. -Хочешь, чтобы я прекратил? -Только посмей.                         *** -Совсем я его вымотал, - Не без самодовольства подумал Марк, глядя на мирно посапывающего у него на плече Тима. Парень встал и тихонько направился к комоду, чтобы выбросить улики -результаты тестов: 96 и 71 балл по 2м этапам, соответственно. Конечно, рано или поздно ему придется все рассказать любимому. Тем более, учитывая вездесущую проницательность, было бы не удивительно, если он сам завтра же набросится с кулаками, обвиняя в этой ужасной попытке. *Завтра меня не ждите, я все отменяю*- быстро набрал Марк в телефоне и направился назад к своему счастью.