simul

На асфальте лежала кошка. Ее голова была неестественно повернута, белоснежный треугольник рта перемазан бурой кровью. Сережа потерянно огляделся, будто бы ища непрошенного советчика, которые так часто появляются, если долго стоять на одном месте. В другом мире, отделенном аркой подворотни, прошел, не останавливаясь, раздутый пуховик, разбрызгивая кроссовками соленые декабрьские лужи. Точка входа. Точка выхода. Вздох. Подмерзающие пальцы выцепили из кармана многофункциональный кусок железа. — Привет, – приглушенно сказал Сережа в телефон. — Я, возможно, опоздаю немного. Да нет, дела нужно кое-какие уладить. Внезапные. Нет, нет, нормально. Это успею. Да. Да. Тут дел минут на тридцать. — Шеф, ну чо? Поедем? Денис докуривал сигарету, утрамбовывая кашицу под ногами, и смотрел выжидающе. Темнеющая в сумерках машина, кажется, издавала ровный гул, но расслышать его в постоянном белом шуме города было нереально. Сережа виновато пожал плечами. — Похоронить бы надо, - сказал он, головой указывая на кошку. – До леса, может? —Ну, ты как скажешь, шеф, туда и поедем. Надо до леса, поедем до леса. Ща, пакет из багажника достану. Лопата вроде была какая-то. Садись, шеф, я все устрою. Перепачканные землей пальцы вытер салфеткой. Под ногтями осталась тоненькая полоска. Прямо как в детстве. Ну, то есть, как «в детстве». Когда он последний раз пачкал руки так, чтобы из-под ногтей щеткой выскребать? Кажется, это было на каком-то квновском чесе по просторам нашей необъятной. Лет двадцать пять, наверное, было тогда. Ндэ. А детство-то подзатянулось. Сережа хмыкнул, смешок вышел нерадостный. — Все мы когда-нибудь подохнем, – Денис залихватски вывернул руль и вывел авто на круговое движение. — Жалко, конечно. Но да отмучилась уже. Ее сбил кто-то, они от этого быстро дохнут. — Почему сбил? Она же во дворе лежала. — Ну, так у нее все кости переломаны. Я ж, шеф, по диплому-то ветеринар, каких только тварей живых, мертвых и полумертвых в руках не держал. Кости у нее как бочонки в мешке, такое только если на большой скорости в машину впечататься. Ну, или об стену шибануться, но тут сила нужна какая. Вообще нереально. Может, студент какой сбил, пожалел, во двор унес. — Откуда у студента машина. — Ты студентов-то давно видел? Шеф, у меня у дочки – друг. Каждое утро в шарагу их на спортивной какой-то тачке приезжает. Хуй его знает, что за тачка, конечно, но я вот такую себе не куплю. Не в обиду, но вот был у нас Советский союз, плохой он там был, хороший – не знаю. Но точно знаю, что если ты с головой дружишь, то и образование получишь, и работу нормальную найдешь, чтобы мясо на рынке не взвешивать. А сейчас хрена с два поступишь. За школу плати, за репетиторов плати, еще и на лапу комиссии давай. Вот и получается, что образование только для тех, кто с деньгами. Ты только не обижайся, шеф, я тебя-то уважаю, ты мужик честный, за правду всегда стоишь. Не то что там, шваль всякая с жопами силиконовыми, жопой своей и зарабатывают. Во времена! Раньше пидоров в тюрьму сажали, а теперь им везде дорога! — Пидарам везде у нас дорога, лесбиянкам всем у нас почет. — То-очно. Ща с ветерком по лужам! Денис вдавил педаль газа в пол, машина взвыла, разбрызгивая по сторонам мокрый снег. —Хочешь фокус покажу? Ванечка сидел, забравшись с ногами, в углу дивана. Черные носки под синими джинсами. Слишком длинное для рубашки, слишком короткое для платья клетчатое полотно поверх черной футболки. Как обычно, тщательная имитация трехдневной щетины. Как обычно, тщательная имитация всего. — Где Микки Маусы? – спросил Сережа, плюхаясь рядом. Затасканный по студиям диван коротко и визгливо проскользнул по линолеуму. — Чего? — Носки с Микки Маусами. — А. Ну. Кончились. Вот целый шкаф носков с Микки Маусами был, а сегодня кончились. Смотри. Ванечка спустил ноги вниз, касаясь пятками жесткого ковра, сиротливо изображавшего уют, выпрямил спину, сложил ладони лодочкой и прикрыл глаза. Сережа хмыкнул. Давай, факир, вытаскивай из шляпы зайца. — Загадай любое число от ста до пятисот. — Загадал. — Подели его на два. — Ну. — Чего «ну»? Минус пятьдесят процентов гонорара тебе. Блестящие глаза цвета нефритовых четок лукаво сощурились, губы расползлись в натянутой улыбке, влажным розовым вскрылась сухая трещинка на нижней. Заяц выбежал, а шляпа затерялась. — Чего там было-то? — А чего было? Пришла Ксюша, красиво поснимали ее честное лицо, мило пошутили про «Дом-2». Потом еще раз пошутили про «Дом-2». Я лично пошутил про «Дом-2» четыре раза. Гарик – три. Если бы еще и Саша пошутил, то мы бы уже и твои деньги отработали. — Ну вот, мне можно было и не приходить. — Да нет, ты знаешь, как-то маловато шуток было про… про… Приоткрыв рот и вытянув смуглую шею, Ванечка смотрел куда-то за дверь, в освещенное строго дозированным светом пространство коридора. Еле слышно отражалось от стен ангара эхо шагов. — Про «Дом-2»? — Про «Дом-2»… Человек просто прошел в пальто, как у тебя, и джинсы прям копия. — В черном пальто и в синих джинсах? Это вот то пальто, которое черное, и джинсы, которые синие? Это вот в тех, в которых пол-Москвы ходит? — Ну… – Ванечка хмыкнул, пересекаясь взглядом, - да. Волосы еще светлые… Ну, да, я тут, между прочим, немножко подустал, знаешь ли. Я тут, между прочим, работал. Я тут, между прочим, пока ты по Москве катался, шутки шутил! — Про «Дом-2». — Про «Дом-2»! Застывшая в экспрессивно раскрытом жесте ладонь сжалась в кулак, а затем с гулким звуком обрушилась на диван. Ванечка согнулся, оперевшись локтями на колени, кончиками пальцев потер лоб. Сережа мягко похлопал его по широкой спине. Пауза. — Мы с Наташей на каникулах в Шамони хотим съездить. У тебя какие планы? — Ну, – Сережа поднялся с дивана, повернул запястье, взглянув на часы, – во-первых, пойти дошутить все, что я там не дошутил про «Дом-2». Во-вторых, посмотреть в интернете, что такое «Шамони». А там уж, – развел руками он, – весь мир предо мной открыт. КАМЕРА на центр. РЕЖИССЕРСКИЙ МИКРОФОН Давайте еще раз последнее перепишем? ВАНЕЧКА А давайте не давайте? Половина двен-над-ца-то-го… ГАРИК ЮРЬЕВИЧ Еще немного, и Ваня превратится в тыкву… ВАНЕЧКА Еще немного, и здесь начнется расовая резня. ГАРИК ЮРЬЕВИЧ Как у тебя со вкусом получается произносить это… словосочетание. ВАНЕЧКА С таким же вкусом, с каким я буду выедать твои прекрасные армянские глаза, Гарик, вот этой маленькой изящной серебряной ложечкой. Дзынь! РЕЖИССЕРСКИЙ МИКРОФОН Давайте тогда вопросы из зала и стопимся. ВАНЕЧКА Во-от, вот это дело. Зря что ли люди сюда пришли. Не молчать же им все эти полтора часа, как у нас это обычно происходит. Вопросы из зала. Пожалуйста. МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА А скажите, в марте у нас президентские выборы, как вы думаете, изменится ли что либо в стране? ВАНЕЧКА Изменится ли что-то после выборов в марте 2018 года. Конечно, изменится. У нас либо будет новый президент, либо новый премьер-министр. Вопросы из зала. Пожалуйста. ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА А печенюшки на столе настоящие или вы едите пенопласт? СЕРЕЖА Печенюшки на столе настоящие, но едим мы пенопласт. ВАНЕЧКА Говори за себя, Сереж, я употребляю только высококалорийный, (пробуксовывает на буквах «ж» и «с») низкожиросодержащий отечественный продукт, проверенный поколениями. Мельдоний. (звучат аплодисменты) ВТОРОЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА (звучит несколько ехидно, с напускной уверенностью) А почему Светлаков такой красивый в последнее время? ВАНЕЧКА Вот. Девушка, вас как зовут? ВТОРОЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА Настя. ВАНЕЧКА Настенька. Для меня Сережа. Всегда красивый. (звучат нестройные звуки умиления, затем продолжительные аплодисменты) РЕЖИССЕРСКИЙ МИКРОФОН Все. Всем спасибо, стопимся. Иллюзорная решетка света фонарей. Тень. Свет. Тень. Свет. Чем-то похоже на диск циркулярной пилы, на котором крутится букашка. Поворот, поворот, поворот, одна и та же картинка перед глазами до тех пор, пока центробежная сила букашку не выкинет. Почему циркулярка, а не пластинка? Наверное, потому, что у пластинки нет режущих краев, какая бы заезженная она ни была. В кармане завибрировал телефон, Сережа крепко зажмурился, проморгался, вытягивая себя из полудремотного состояния, и поднес трубку к уху. В зеркале заднего вида промелькнули любопытствующие глаза Дениса. — Привет. Да нет вроде. А. Спасибо. Люблю тебя. Да нет, правда люблю. Целую. Пока. Сережа наклонился вперед и прислонился лбом к мягкому углу пассажирского кресла. — Проблемы, шеф? Вздох. — Поворачивай. Обратно поедем. Я забыл пакет для жены у Вики. Звонила, сказала, что отвезла его на студию. «Амедия» заброшенным заводом стояла, разрезая аквариумное пространство тишины и снегопада. Металлическая дверь, нарушая законы жанра, открылась без скрипа, лишь мягко хлопнула позади. Полупустые коридоры, высокие потолки. Слабый сквознячок, постепенно отшелушивающий объявления со стен. Безлюдье, безвременье, бесконечность пространства. Возле аудитории, закрепленной за продакшеном «Среда» и несущей в себе невнятную функцию не то склада, не то комнаты ожидания, не то запасной гримерки, курил, прислонившись к стене и прикрыв глаза Александр Евгеньевич, «давай просто Саша». — Хорошо быть начальником, а? – Сережа остановился рядом, чуть не справляясь с дыханием после быстрой ходьбы. Саша открыл глаза, посмотрел внимательно, затем затянулся сигаретой. Тишина, выдох, тишина. — И курить в помещении можно, – продолжил Сережа, – и на работе ночевать оставаться. О чем еще можно мечтать в нашей-то жизни. — Сереж, давай мы сейчас прогуляемся и поговорим, хорошо? Ментов я не вызывал, постараемся максимально удержать это внутри коллектива. Просто нам надо сейчас все хорошо обговорить, я не совсем понимаю ситуацию, если честно. — В смысле? Какую ситуацию? За дверью раздался звук громких шагов, как будто обладатель ботинок старался утрамбовать плохо лежащее напольное покрытие. Дверь распахнулась, не долетев пару миллиметров до удара о стену. Темные волосы, темные глаза, темные мысли. Коррида с быком, который размажет тореадора по ограждению. Красивый алый цвет. Только при чем тут выцветшие клоуны? Наташа приподняла подбородок вверх, прожигая взглядом. Губы ее дрожали, на переносице образовалась морщинка. С видимым усилием подбирая слова, она сказала: — Сергей. Если вы вернулись, значит, вы осознаете свою вину. В качестве компромисса предлагаю вам самому вызвать полицию, это должно послужить смягчающим обстоятельством. До тех пор, пока сюда не приедут представители власти, вы в эту дверь не войдете. — А мне вот просто интересно, — Сережа мотнул головой, – а что здесь происходит? Шаг вперед, смещение пространства, открытый проем двери. Белые лампочки на зеркале, полутьма-полусвет, геометрические линии и скорчившаяся фигура на стуле. — Не пущу! – срывающийся на высокие ноты возглас за спиной, и тут же сверкнувшая молния по касательной, по диагонали, к белым лампочкам, к темному лицу. Загородить, защитить, выстроить бетонную стену немецкого производства. — Наташ, прекрати истерику, пожалуйста. Ванечка поднимает лицо и морщится, а затем вдруг пересекается взглядом с Сережей. Нефритовые четки, символ сдерживаемого страха и ярости. Еще один шаг вперед. — Ваня, если тебе не страшно, то обо мне хотя бы подумай! Он же тебя убить пытался!